"Техникум": собеседование
http://desoxiribon.livejournal.com/196404.html - Часть первая
Ну что ж, было решено ехать с Еленой Прекрасной на встречу с руководством техникума, разговаривать о моем трудоустройстве. Об этом я писала в старом посте, и здесь приведу цитату.
"И вот мы уже едем в ее (машина Елены Геннадьевны)новом голубом джипе, со спортивным багажником на самой макушке, на встречу с заместителем директора техникума. Она дает ЦУ, размышляет о перспективах, дает советы. Но я заметила за собой тоже новое. У меня такое ощущение, что мы поменялись с ней местами. Если раньше, приходя к ней на работу с эскизами и идеями, мне приходилось больше говорить и доказывать, а она вынуждена была доверяться мне и моей уверенности, и разрешала внедрять мои затеи в производство на свой страх и риск. А сейчас как будто наоборот: она мне доказывает на словах перспективность преподавания, а я сижу и слушаю, слушаю молча и тяжело, ничего не говорю, не предлагаю. Ибо при всем согласии с ней, внутри у меня тишина. Нет удивления, нет веселого «Йуххху!!» Как раньше она доверялась моим молодым идеям, так и сейчас я доверяюсь ее уверенности, полученной многолетним опытом. Вообще Елена Геннадьевна напоминает мне эдакую тяжеловесную пуму, которая тащит меня как котенка за загривок в непонятное мне пока место. Несмотря на общую безопасность и комфорт, которые возможны, когда тебя куда-то протаскивают, это все не мешает мне - несмышленому детенышу - мрачно думать о будущем.
Встреча прошла неожиданно быстро и продуктивно. У меня лихо «отобрали» портфолио, чтобы показать главному директору. Тут же сказали, что «судя по работам, тут все ясно». А именно, что им такие как я очень нужны. Так же сразу же зам выдвинул идею выделить специально под мои занятия со студентами отдельный кабинет со всем необходимым оборудованием. В общем, мне показалось, что мне были искренне рады. «В понедельник мы вам позвоним и скажем, когда подойти и что нам делать дальше». Уже сидя в машине, Елена Геннадьевна сказала, что все, она за меня поручилась, и теперь моя задача не подвести ее рекомендации.
Мама была очень рада за меня. На вопрос «А сколько обещают?», я отвечала, что мне все равно. Мне действительно интересно попробовать. Я была уверена, что деньги весьма небольшие, и мне придется подрабатывать. Собственно, это было единственным условием, озвученное мною заместителю директора - чтобы у меня была возможность работать на стороне. Вообще, размышляя вслух с Е. Г. о рентабельности этого дела, мы приходим к общему выводу, что здесь больше хлопот, чем прибыли. Но, как говорил Шерлок Холмс, есть такие дела, за которые мы сами рады приплатить. Это, думаю, одно из таких. И Е. Г, и мне это подарит огромный профессиональный опыт и, самое главное, перспективу самостоятельного преподавания. Папа тоже за меня очень рад, особенно за то, что у меня теперь будет, наконец-то, стабильная работа со всеми гарантиями и пенсионными накоплениями.
И, тем не менее, в понедельник в ожидании звонка с техникума, случился этот кризис. Нервы реально подкачали. Мне стало ясно, что несмотря на весь свой скепсис, выработанный неудачной профессиональной карьерой, я все равно продолжаю ждать и надеяться того самого Дела, в которое я окунусь с головой и натворю чудес. С самого утра я уже фиксировала внутри себя истеричные нотки «Когда?! Когда позвонят?!», но травила их домашними делами. Я даже в какой-то мере не препятствовала этим дурацким мыслям, полагая, что немного заглушу свое восторженное ожидание, и, возможно, при негативном сценарии, буду уже готова принять отказ как данность. Но, видимо, перестаралась.
Все переросло в глубокое переживание не за этот чертов техникум, а вообще за себя. Мне вдруг стало очень горько за себя, ужасно обидно. Сцепило всю грудь. Изредка я вглядывалась внутрь и четко видела ответ: «Не истери. Позвонят. Ты же знаешь.». Но как будто что-то сорвало. Понесло мой плот… Мне уже было все равно. Хотелось реветь, но я даже этого не могла. Знаете почему? Потому что, несмотря на разочарование, все равно во мне сидела уверенность, что это всего лишь пустая истерика, что при любом раскладе все идет верно, и что я дождусь нужного для себя. Но это было где-то на бекграунде. А пока…было плохо. Да, еще была злость на всех. За то, что никто меня не видит. Не замечает. Да, есть те, кто вроде бы видит и замечает, хвалит и поддерживает, но это все на словах. «Потерпи, дружок…ты же умница. Ты красавица! Все будет у тебя. Все будет».
В общем, было ощущение, что я - молодой телок, которого загнали в стойло. Мне бы разгромить к чертовой матери этот загон, который сдерживает меня, поднять на рога матадора и еще с десяток зевак, протащить по окровавленному песку в назидание другим! Черт возьми!
В насмешку именно в этот день со мной связывались люди, переживающие в тот же момент успех и чувство нужности. Вот просто так связывались со мной, рассказывали свои яркие ощущения, не спрашивая, что я сейчас чувствую.
Вот тут окончательно меня все это добило. Крыша потекла, и я, не щадя дружественных связей, напрямую высказала о своих чувствах. Я рисковала показаться верным друзьям с новой, некрасивой стороны. Наверняка они могли подумать, что я завидую им. Ну, а что скрывать? Да. Но не конкретным делам, что они делают. Я завидую им, что они имеют возможность чувствовать нужность и сопричастность к очень интересным событиям. А то, что они работают над проектами Олимпиады в Сочи или что они работают в команде первоклассных ученых - мне это глубоко все равно. Это их дела. Это их мир. Также как для меня таким является мир дизайна одежды.
И в очередной раз я убедилась, насколько мои друзья - мудрые люди. Каким бы чудовищем я не показалась им, они имели мудрость поддержать меня. И не тупыми фразами вроде «все будет хорошо». Они меня знают, мои друзья.. Они как будто поняли меня ( или сделали вид), и мне показалось, будто мои эмоциональные правды-матки они спроецировали на свои недавно пережитые истории успеха. И в утешение мне, вероятно, признались, что по большому счету, их истории при ближайшем рассмотрении не такие яркие. Признались, что за всей этой гордостью тоже стоят ожидания великих событий в их жизни. И хвастаются они только потому, что события эти вроде как наступили. Печалятся только тому, что эти события скоро закончатся. Это было общение голодного с сытыми; мне еще не кинули кость, а у друзей уже была отрыжка и они начинали печалиться, что вкусный обед заканчивается.
После такого общения мне и вовсе стало стыдно за себя. Очень. Я зажралась. Я уже столько времени фиксирую тот факт, как меня любят и уважают мои родные и друзья. Они потому и приходят ко мне, что им со мной хорошо. Я очень рада за то, что мои друзья успешны. Я рада этому, потому что сама пользуюсь их успешностью в какой-то мере. Мне с ними интересно, они получают богатый опыт, которым потом могут на словах поделиться мне. Да они меня просто-напросто вдохновляют. Мне не надо книжек читать, я могу поболтать с кем-то из них и что-то узнать для себя.
И такие вот истероидные коллапсы все убивают. Хотя я признаю свою честность. «Платон мне друг, но истина дороже». Я вдруг подумала, а что было бы, если бы я была успешной так, как я этого хочу? Были бы у меня такие интересные друзья? Приходили ли бы ко мне просто так люди, чтобы просто посидеть и помолчать? Заботились бы обо мне так родители? Говорили ли они о своей любви? Поддерживали ли бы? Заметила ли я личность Антона, которую стала чуть-чуть лучше принимать спустя три года после начала наших отношений?
Да вот взять даже его. Он тоже признается, что часто грустит от того, что его творческие потребности незаметны людям. Он не скрывает, что часто опечален невозможностью заниматься тем, что действительно хочет. И тому виной обстоятельства, дела, суета. Да просто объективное знание бесперспективности и бессмысленности того занятия, которое тебе очень нравится. Мне вдруг стало еще грустнее. Я так хорошо его понимаю. Я поняла, что я, самый любимый его человек, тоже в какой-то мере «не вижу» его, не спрашиваю о его реальных желаниях в этой жизни. Все, что я в силах сделать, это хотя бы не препятствовать ему. И за это он выражает мне благодарность. Но я знаю, что он чувствует.
С другой стороны я для него являюсь сторонним человеком, как для меня сторонними людьми являются мои же друзья и родные. Я тоже «не вижу» Антона. Означает ли, что я не люблю его, не ценю? Нет. Напротив. Мне глубоко наплевать, что он неуспешен. Я вижу, что он сам по себе приносит покой. К нему тоже тянутся друзья, гораздо успешнее и амбициознее, чем он. Они все тянутся к нему за тем спокойствием, что он дает. Они бегут от суеты, от своих домашних и семейных проблем к нему в гости. Он не отказывает в помощи, если она действительно нужна. Но старается обходить пустые просьбы, суетные капризы, и это дает ему вес. Мне лично как раз дает поддержку и уверенность его непритязательность, простота и естественность, за которыми скрывается более важное, чем успешность. Мне лично, чтобы все это понять, понадобилось очень много времени. Ведь Антон кажется таким неярким. И, тем не менее, все яркие со временем сильно блекнут рядом с ним.
Даже забавно. Только после того как я написала про Антона, ко мне впервые пришло важное открытие. Только сейчас я ощущаю наши отношения слегка подобные тем, что были у меня с дедом. Это после его смерти я узнала о его заслугах и способностях, узнала, что будучи простым водителем, с ним дружили очень интеллигентные люди, академики и профессора. Но когда я была маленькой, мне было наплевать на все это. Мне просто здорово было с ним гулять и быть рядом.
В общем, кончилось все тем, что мне стало окончательно стыдно за свое поведение. Победило добро. Я убедилась в том, что все во мне не так уж плохо, раз рядом я ощущаю хорошую поддержку. Стыдно было за то, что я не умею просто так жить, что все равно продолжаю ждать чего-то безумно яркого, в то время как самое дорогое и важное уже здесь, рядом.
А на следующий день позвонили с техникума. Извинились, что были срочные дела, и не было возможности позвонить. «Приходите с документами завтра».
Ну что ж, было решено ехать с Еленой Прекрасной на встречу с руководством техникума, разговаривать о моем трудоустройстве. Об этом я писала в старом посте, и здесь приведу цитату.
"И вот мы уже едем в ее (машина Елены Геннадьевны)новом голубом джипе, со спортивным багажником на самой макушке, на встречу с заместителем директора техникума. Она дает ЦУ, размышляет о перспективах, дает советы. Но я заметила за собой тоже новое. У меня такое ощущение, что мы поменялись с ней местами. Если раньше, приходя к ней на работу с эскизами и идеями, мне приходилось больше говорить и доказывать, а она вынуждена была доверяться мне и моей уверенности, и разрешала внедрять мои затеи в производство на свой страх и риск. А сейчас как будто наоборот: она мне доказывает на словах перспективность преподавания, а я сижу и слушаю, слушаю молча и тяжело, ничего не говорю, не предлагаю. Ибо при всем согласии с ней, внутри у меня тишина. Нет удивления, нет веселого «Йуххху!!» Как раньше она доверялась моим молодым идеям, так и сейчас я доверяюсь ее уверенности, полученной многолетним опытом. Вообще Елена Геннадьевна напоминает мне эдакую тяжеловесную пуму, которая тащит меня как котенка за загривок в непонятное мне пока место. Несмотря на общую безопасность и комфорт, которые возможны, когда тебя куда-то протаскивают, это все не мешает мне - несмышленому детенышу - мрачно думать о будущем.
Встреча прошла неожиданно быстро и продуктивно. У меня лихо «отобрали» портфолио, чтобы показать главному директору. Тут же сказали, что «судя по работам, тут все ясно». А именно, что им такие как я очень нужны. Так же сразу же зам выдвинул идею выделить специально под мои занятия со студентами отдельный кабинет со всем необходимым оборудованием. В общем, мне показалось, что мне были искренне рады. «В понедельник мы вам позвоним и скажем, когда подойти и что нам делать дальше». Уже сидя в машине, Елена Геннадьевна сказала, что все, она за меня поручилась, и теперь моя задача не подвести ее рекомендации.
Мама была очень рада за меня. На вопрос «А сколько обещают?», я отвечала, что мне все равно. Мне действительно интересно попробовать. Я была уверена, что деньги весьма небольшие, и мне придется подрабатывать. Собственно, это было единственным условием, озвученное мною заместителю директора - чтобы у меня была возможность работать на стороне. Вообще, размышляя вслух с Е. Г. о рентабельности этого дела, мы приходим к общему выводу, что здесь больше хлопот, чем прибыли. Но, как говорил Шерлок Холмс, есть такие дела, за которые мы сами рады приплатить. Это, думаю, одно из таких. И Е. Г, и мне это подарит огромный профессиональный опыт и, самое главное, перспективу самостоятельного преподавания. Папа тоже за меня очень рад, особенно за то, что у меня теперь будет, наконец-то, стабильная работа со всеми гарантиями и пенсионными накоплениями.
И, тем не менее, в понедельник в ожидании звонка с техникума, случился этот кризис. Нервы реально подкачали. Мне стало ясно, что несмотря на весь свой скепсис, выработанный неудачной профессиональной карьерой, я все равно продолжаю ждать и надеяться того самого Дела, в которое я окунусь с головой и натворю чудес. С самого утра я уже фиксировала внутри себя истеричные нотки «Когда?! Когда позвонят?!», но травила их домашними делами. Я даже в какой-то мере не препятствовала этим дурацким мыслям, полагая, что немного заглушу свое восторженное ожидание, и, возможно, при негативном сценарии, буду уже готова принять отказ как данность. Но, видимо, перестаралась.
Все переросло в глубокое переживание не за этот чертов техникум, а вообще за себя. Мне вдруг стало очень горько за себя, ужасно обидно. Сцепило всю грудь. Изредка я вглядывалась внутрь и четко видела ответ: «Не истери. Позвонят. Ты же знаешь.». Но как будто что-то сорвало. Понесло мой плот… Мне уже было все равно. Хотелось реветь, но я даже этого не могла. Знаете почему? Потому что, несмотря на разочарование, все равно во мне сидела уверенность, что это всего лишь пустая истерика, что при любом раскладе все идет верно, и что я дождусь нужного для себя. Но это было где-то на бекграунде. А пока…было плохо. Да, еще была злость на всех. За то, что никто меня не видит. Не замечает. Да, есть те, кто вроде бы видит и замечает, хвалит и поддерживает, но это все на словах. «Потерпи, дружок…ты же умница. Ты красавица! Все будет у тебя. Все будет».
В общем, было ощущение, что я - молодой телок, которого загнали в стойло. Мне бы разгромить к чертовой матери этот загон, который сдерживает меня, поднять на рога матадора и еще с десяток зевак, протащить по окровавленному песку в назидание другим! Черт возьми!
В насмешку именно в этот день со мной связывались люди, переживающие в тот же момент успех и чувство нужности. Вот просто так связывались со мной, рассказывали свои яркие ощущения, не спрашивая, что я сейчас чувствую.
Вот тут окончательно меня все это добило. Крыша потекла, и я, не щадя дружественных связей, напрямую высказала о своих чувствах. Я рисковала показаться верным друзьям с новой, некрасивой стороны. Наверняка они могли подумать, что я завидую им. Ну, а что скрывать? Да. Но не конкретным делам, что они делают. Я завидую им, что они имеют возможность чувствовать нужность и сопричастность к очень интересным событиям. А то, что они работают над проектами Олимпиады в Сочи или что они работают в команде первоклассных ученых - мне это глубоко все равно. Это их дела. Это их мир. Также как для меня таким является мир дизайна одежды.
И в очередной раз я убедилась, насколько мои друзья - мудрые люди. Каким бы чудовищем я не показалась им, они имели мудрость поддержать меня. И не тупыми фразами вроде «все будет хорошо». Они меня знают, мои друзья.. Они как будто поняли меня ( или сделали вид), и мне показалось, будто мои эмоциональные правды-матки они спроецировали на свои недавно пережитые истории успеха. И в утешение мне, вероятно, признались, что по большому счету, их истории при ближайшем рассмотрении не такие яркие. Признались, что за всей этой гордостью тоже стоят ожидания великих событий в их жизни. И хвастаются они только потому, что события эти вроде как наступили. Печалятся только тому, что эти события скоро закончатся. Это было общение голодного с сытыми; мне еще не кинули кость, а у друзей уже была отрыжка и они начинали печалиться, что вкусный обед заканчивается.
После такого общения мне и вовсе стало стыдно за себя. Очень. Я зажралась. Я уже столько времени фиксирую тот факт, как меня любят и уважают мои родные и друзья. Они потому и приходят ко мне, что им со мной хорошо. Я очень рада за то, что мои друзья успешны. Я рада этому, потому что сама пользуюсь их успешностью в какой-то мере. Мне с ними интересно, они получают богатый опыт, которым потом могут на словах поделиться мне. Да они меня просто-напросто вдохновляют. Мне не надо книжек читать, я могу поболтать с кем-то из них и что-то узнать для себя.
И такие вот истероидные коллапсы все убивают. Хотя я признаю свою честность. «Платон мне друг, но истина дороже». Я вдруг подумала, а что было бы, если бы я была успешной так, как я этого хочу? Были бы у меня такие интересные друзья? Приходили ли бы ко мне просто так люди, чтобы просто посидеть и помолчать? Заботились бы обо мне так родители? Говорили ли они о своей любви? Поддерживали ли бы? Заметила ли я личность Антона, которую стала чуть-чуть лучше принимать спустя три года после начала наших отношений?
Да вот взять даже его. Он тоже признается, что часто грустит от того, что его творческие потребности незаметны людям. Он не скрывает, что часто опечален невозможностью заниматься тем, что действительно хочет. И тому виной обстоятельства, дела, суета. Да просто объективное знание бесперспективности и бессмысленности того занятия, которое тебе очень нравится. Мне вдруг стало еще грустнее. Я так хорошо его понимаю. Я поняла, что я, самый любимый его человек, тоже в какой-то мере «не вижу» его, не спрашиваю о его реальных желаниях в этой жизни. Все, что я в силах сделать, это хотя бы не препятствовать ему. И за это он выражает мне благодарность. Но я знаю, что он чувствует.
С другой стороны я для него являюсь сторонним человеком, как для меня сторонними людьми являются мои же друзья и родные. Я тоже «не вижу» Антона. Означает ли, что я не люблю его, не ценю? Нет. Напротив. Мне глубоко наплевать, что он неуспешен. Я вижу, что он сам по себе приносит покой. К нему тоже тянутся друзья, гораздо успешнее и амбициознее, чем он. Они все тянутся к нему за тем спокойствием, что он дает. Они бегут от суеты, от своих домашних и семейных проблем к нему в гости. Он не отказывает в помощи, если она действительно нужна. Но старается обходить пустые просьбы, суетные капризы, и это дает ему вес. Мне лично как раз дает поддержку и уверенность его непритязательность, простота и естественность, за которыми скрывается более важное, чем успешность. Мне лично, чтобы все это понять, понадобилось очень много времени. Ведь Антон кажется таким неярким. И, тем не менее, все яркие со временем сильно блекнут рядом с ним.
Даже забавно. Только после того как я написала про Антона, ко мне впервые пришло важное открытие. Только сейчас я ощущаю наши отношения слегка подобные тем, что были у меня с дедом. Это после его смерти я узнала о его заслугах и способностях, узнала, что будучи простым водителем, с ним дружили очень интеллигентные люди, академики и профессора. Но когда я была маленькой, мне было наплевать на все это. Мне просто здорово было с ним гулять и быть рядом.
В общем, кончилось все тем, что мне стало окончательно стыдно за свое поведение. Победило добро. Я убедилась в том, что все во мне не так уж плохо, раз рядом я ощущаю хорошую поддержку. Стыдно было за то, что я не умею просто так жить, что все равно продолжаю ждать чего-то безумно яркого, в то время как самое дорогое и важное уже здесь, рядом.
А на следующий день позвонили с техникума. Извинились, что были срочные дела, и не было возможности позвонить. «Приходите с документами завтра».