babr
in
drugoe_kino
Размышления о фильме "Апокалипсис сегодня" (режиссер. версия) / "Apocalypse Now Redux"
Размышления о фильме "Апокалипсис сегодня" (режиссер. версия) / "Apocalypse Now Redux"
Данный текст, не рецензия в полном смысле слова, а моя попытка осмыслить, собрать воедино тот комок эмоций, и впечатлений, который возникает у меня каждый раз при просмотре фильма "Апокалипсис сегодня". Я хочу предложить ВАМ, точно так же как было с размышлениями о фильме "Лабиринт Фавна", поговорить об этом фильме.
Я смотрел этот фильм несколько раз, помню, один раз я случайно наткнулся на его показ в 12 ночи - дико хотелось спать, но фильм затянул, и я, борясь со сном, но боясь пропустить хоть кадр, досмотрел ночью весь фильм, сам не понимая, что же меня так притягивает в этой military-истории о далекой для меня вьетнамской войне, которую вели не мы, которая в нашей стране и сознании вобщем-то и не оставила никаких трагических или иных эмоциональных привязок.
Вообще, вьетнамская война для нашего зрителя во многом интересна, я думаю, только потому, что романтизирована и интересно описана в американских фильмах. Опять же вспоминается всенародно любимый "Рембо" - где показан ветеран вьетнамской войны, да и удивительный "Форрест Гамп" тоже хлебнул на этой войне и страха, и потерь. Вот собственно, что нас связывает с вьетнамской войной на уровне ощущений, я думаю. Так что для нас вьетнамская война - часть американской истории, к нам отношение имеющая довольно опосредовано.
А вот гляди ж ты - я не отрываясь просмотрел всю режиссерскую версию от начала до конца. Ночью. А утром надо было на работу. А я сидел и смотрел.
И не смог объяснить себе на утро - почему? Потому. Потому что снято талантливо, потому что действие фильма преподнесено в гипнотизирующей манере, потому что постоянно - тайна, недоговоренность, страх опять же. Но и все? Это все что можно было бы сказать об этом фильме? Как-то я с такой постановкой вопроса смирится не мог. Потому что если бы дело только в талантливости, гипнотизме и хороших актерах - то могли бы снять так же какойнить боевик, что называется "на один просмотр". Посмотрел и забыл. Только эмоциональное впечатление остается - яркое, но нечеткое.
А тут - целые образы, кадры, ракурсы, музыка - все осталось со мной, и всплывало в памяти легко, а отпускало с трудом. Такое со мной было только один раз - когда я так же, ночью, случайно включил "Весна, лето, осень, зима... и снова весна" Ким Ки Дука - так же затянуло, и так же вспоминались и кадры, и музыка. Но Ким Ки Дук - совсем другое дело.
Да, конечно, зрелищности фильму хватает с избытком, одна полета вертолетов под Вагнера, и дальнейшие сцены боя чего стоят. Да и во остальном фильм - чем дальше тем больше - сюрреалистичен. Полусумасшедший полковник Килгор, помешанный на серфинге и любящий запах напалма по утрам; затерянная в джунглях колониальная плантация французов, которых выбили давным давно из Индокитая те же вьетнамцы; совершенно сюрреалистичная сцена у моста Дананг (кажется так) - со сходящими целыми взводами с ума солдатами, обломками вертолетов, врывами, стрельбой, теменью... Да все это очень важно, и интересно. Но мне важно было понять главных героев. Почему Куртц залез так далеко в джунгли, почему из образцового военного превратился в кровожадного тирана? Но более интересно - почему капитан Виллард, который явно симпатизирует полковнику, т.к. понимает его, почему же капитан все-таки убивает Куртца? И почему не становится на его место - новым Богом?
Долго я не мог разобраться в этом фильме, несколько раз пересматривал, пока не наткнулся на этот фильм в переводе Гоблина. Я не берусь оценивать профессионализм Дмитрия Пучкова (aka Гоблин), но могу сказать одно - его перевод позволил мне ЛУЧШЕ понять и прочувстовать основные моменты фильма. Узловые моменты. В официальном переводе ряд моментов были или опущены - не переводились некоторые тексты, которые просматривал Виллард, например, или так смягчены, что смысл или ускользал, или искажался на мой взгляд.
Первое, о чем я подумал, недавно пересмотрев во очередной раз фильм: полковник Куртц, по сути - полевой командир. Будь оно у нас, в Чечне, и воюй он на стороне чеченцев - никого бы не удивило. Там такая "куртцовщина" сплошь и рядом была.
Куртц переступил грань доступного и приемлемого желания. Эту грань наверно, каждый командир в какой-то момент чувствует. Чувствует, но не переходит. Не все, смею надеться. Эта грань - ощущение себя Богом, вседержителем душ, решающим, кому жить, а кому умереть.
Кто такие профессиональные военные по сути своей? Это легитимные убийцы. _ЛЕГИТИМНЫЕ_УБИЙЦЫ_ Вопрос в том, кому они служат - себе или своей стране? А если своей стране - то в чьем лице? Страна отдает им приказы через начальников. А что же мешает начальникам, командирам разбежаться и захватить феодальную власть над какой-нибудь частью страны в которой они воюют? Ответ - общность. Некая общность, которая имеет разные названия - "страна", или "родина", и такие понятия как "долг" и "честь". Очень важно запомнить про эту "общность", за рамки которой вышел Куртц. Мы к этому вернемся чуть погодя.
Куртц говорит капитану Вилларду о том ужасе, который пережил. Он рассказывает историю об отрубленных детских руках. И слушая этот монолог, я понял, что Куртц - боится. Очень боится. Очень-очень-очень боится. И забрался о далеко в джунгли именно от страха. Он был образцовый военный. И он считал, что должен выполнять приказы. Хорошо выполнять. И он задумался - как он может выполнять задачи, если стойкость людей, против которых он воюет превышает его собственную. Если они могут вынести тот ужас, который он выдержать не может. И он решил, что нужно стать таким же жестоким и переступившим порог морали - тогда и он сможет вынести этот ужас. И сможет выполнять поставленные задачи. И тогда - поняв это - он снова стремится во Вьетнам, потому что не может допустить, что он проиграл вьетнамцам - этим тихим, маленьким людям. Проиграл не в военном отношении, а морально - он оказался слабее них. Потомственный выпускник Вест-Пойнта, нет, он не мог этого допустить никак. Поэтому он и пошел в десантуру! В 38 лет! Вы себе представляете что такое пойти в десантуру почти в 40 лет? Там молодые-то не все выдерживают.
И он возвращается. Возвращается чтобы победить. И побеждает. Действуя безжалостно. Так же как действуют его противники. Он идет все дальше, действуя безжалостно, неумолимо. И фактически становится "полевым командиром" - то есть его люди подчиняются только ему. И только ему. А он - формально - подчиняется вышестоящему начальству. Но лишь формально.
И все это время он боится. Боится. Очень боится. Очень сильно. Им просто-таки владеет ужас. Ужас того, что он творит, и как далеко он должен зайти, чтобы покорить не боящихся смерти вьетнамцев. И подсев, вероятно, на адреналин, он идет дальше и дальше и дальше. И убивает, убивает, убивает. В надежде преодолеть свой страх. И не содрогаться больше при виде ужасов войны. И стать сильнее вьетнамцев.
Но вот он забрался в глубь страны, провел блестящую операцию. И что? И его не поняли. Никто его не понял - ни родные, ни начальство, никто.
Он остался один. Один на один со своим ужасом. Куртц-то думал, что обопрется на эту "общность", которая отдает ему приказы в лице командиров - и тогда не будет так страшно, ведь коллективная ответственность размывается в сознании человека, и перестает быть давящей. А этого не произошло. Его начальники не захотели спускаться в подвалы средневековой жестокости и тотальной войны. Они не поняли его, и сами ужаснулись его действиям. Или просто убоявшись "общественного мнения" решили откреститься от слишком жесткого полковника. Крови во Вьетнаме много пролилось, но Куртц действовал явно, заметно, да и сам он был фигурой яркой - шутка ли в 40 лет придти в десантуру. Так что его действия были наверняка навиду у всех. Многие следили за ним. И шум был большой.
Со временем, видимо, страх стал для Куртца чем-то привычным, вроде как хроническая боль - болит, но уж привык, и почти не мешает. Но в душе появилась гниль. Он стал гнить изнутри. Гнить, потому что изначально - как человек, вцелом, по своему воспитанию, образу мыслей, внушенным с детства внутренним правилам - он не из каменного века, он - из XX века - века гуманизма, века цивилизации, морали, этики, эстетики.... А тут - война в самом ее древнем смысле - на полное и безоговорочное уничтожение - если не физическое, то моральное, так точно.
Вьетнамцам есть от чего стать фанатиками - они защищают свою родину, и что важнее - они включены в ИДЕЮ - идею коммунизма. А у Куртца ничего такого нет, та "общность" на которую он расчитывал, его не поддержала, и осталось ему только стать в, некотором роде, "сверхчеловеком" по Ницше - подняться НАД своей цивилизацией, над привитой с детства идее гуманизма, равенства, главенства и ценности личности.
Вьетнамцам подниматься особено не над чем было - они в то время на задворках мировой цивилизации находились (да и сейчас пожалуй) - их главная ценность, это жизнь семьи, жизнь собственная, и ИДЕЯ - которая неотделима от самой страны - от коммунистического Вьетнама.
Фильм показывает, как дикари (образно говоря) вооруженные фанатичной идей, и припертые к стенке (куда отступать-то? позади Вьетнам) оказываются сильнее цивилизованных людей, понимающих, что все в мире относительно, и что на идее коммунизма список идей не заканчивается. И именно в этот релятивизм, в это осознание "относительности" всех идей, как в невидимую трещину, война и вбивает клин, все глубже и глубже расшатывая психику "цивилизованных" людей. Потому что они, обладая бОльшей образованностью, и способностью оценивать свои и чужие действия с разных точек зрения, в конечном счете, гораздо чаще задают себе вопрос - ЗАЧЕМ?. Зачем все эти зверства, и что вообще Америка забыла в этих покрытых джунглями землях, очень далеко от благословенных равнин Среднего Запада, и Америки вцелом. Вьетнамцы - за счет большей внутренней примитивности - оказываются более цельными, и именно это дает им ту силу и волю, которой так восхищается, и которая так ужасает Куртца.
Кстати, в Куртце все - по Фрейду. Нас часто пугает то чего мы хотим, и часто притягивает то, что пугает. Боязнь жизни, есть боязнь смерти, и наоборот. Куртц, и Виллард - боятся не только смерти, они боятся и обычной "нормальной" жизни - они ее попросту забыли. Они умеют убивать. И делают это хорошо. Лучше всего остального. И они уже подсели на адреналин, на страх, и в то же время, Виллард по крайней мере, понимает, что это не есть нормально, что этот путь никуда не ведет. А остановится уже почти не возможно. Куртц - не смог.
А Виллард - остановился. Сделал попытку по крайней мере. Сделал Выбор - убив Куртца, и что самое главное - отказавшись потом стать новым Богом. Вот только что с ним станет, когда он вернется по реке обратно, что он себе надумает пока будет плыть обратно? Тут неясность. Ибо обреченность есть в нем. Фильм не дает нам четкого ответа - справится ли Виллард с собой? Мне лично хочется верить, что он не вернется обратно - в Сайгон, да и в Америку вообще, а по пути остановится у французов, и останется с ними. Это было бы, на мой взгляд, самое правильное. А они бы его приняли, я уверен - им хороший боец нужен. Да и дамочка там его ждет. Надеюсь, так все и было.
----------------------------------------------------------------------
Еще пару слов, что хотелось бы отметить. О чем я думал при просмотре:
Что я видел в конце фильма - когда Виллард таки добирается до Куртца: я увидел двух людей, которые отлично друг друга понимают. С полувзгляда, им даже зачастую говорить не надо. Они очень, очень-очень похожи. Почти близнецы внутренне. Только один - Виллард - еще не переступил границу морали и безумия, не стал безумцем окончательно, как Куртц. Но Виллард близок к этому в начале фильма, и свм видит эту границу явственно. Он уже не может без войны. Без крови, адреналина, четкой ясности - кто друг, а кто враг, и что надо делать.
Убив Куртца, он делает выбор. Каким ему быть. Куда идти. Он убивает полковника Куртца в себе. Безумие в себе. Нарождающееся, еще на ставшее всеобъемлющим - но уже существующее, явственное, осязаемое - то которое мы видим в начале фильма - когда Виллард мается на гражданке, и спивается, желая, мечтая о задании.
И еще - плывя по реке на встречу Куртцу, Вилладр видел, что можно жить вдали от цивилизации, не становясь кровожадным дикарем: это, по-моему, ему показали французы, которых он встретил. У них каждый день - битва за выживание, но в этой битве они не разрушали, а созидали, противостоя всем тем, кто хотел им смерти. Они созидали на своей земле, и делали эту землю своей. А Куртц разрушал. И дрался ради драки. Убивал ради убийства, чтобы преодолеть свой страх. The Horror... The Horror...
ОЧЕНЬ ВАЖНО!!!
Монолог Куртца про отрубленные детские руки:
Я видел ужасы ужасы, которые видел и ты. Но у тебя нет права называть меня убийцей. Ты можешь убить меня, у тебя есть на это право. Но у тебя нет права судить меня. Человеку невозможно объяснить словами, что такое необходимость, если он не знает, что значит ужас. Ужас. Ужас имеет своё лицо и ужас должен стать твоим другом, иначе он станет твоим врагом, которого ты будешь бояться злейшим врагом.
Я помню, когда я служил в специальных войсках кажется, это было тысячу веков назад мы пришли в одну деревню, чтобы вакцинировать детей от лихорадки. Мы сделали это и ушли, но какой-то старик побежал за нами, он плакал и не мог толком ничего сказать. Мы вернулись в деревню, и увидели, что они пришли и отрубили все руки, в которые делались прививки. Они лежали в кучке кучка маленьких детских рук. И я помню я я плакал, я рыдал, как какая-нибудь старуха. Мне хотелось выбить себе все зубы, я не знал, что мне делать И я хочу помнить об этом. Я не хочу забывать об этом. И тогда я понял как будто в меня кто-то выстрелил, выстрелил алмазной пулей прямо мне в лоб. И я думал: боже мой, это гениально. Гениально. Воля, чтобы сделать это - совершенная, кристально чистая. И я понял, что они сильнее нас, потому что они могли вынести это. Это были не монстры, это были люди тренированные кадры. У них были семьи, у них были дети, их сердца были полны любви но у них была сила - сила, чтобы сделать это. Если бы у меня было десять дивизий таких людей, наши проблемы здесь закончились бы очень быстро. Нам нужны люди, обладающие высокой моралью, но в то же время способные мобилизовать свои первобытные инстинкты и убивать без чувства, без страсти, не пытаясь судить не пытаясь судить. Потому что именно желание судить приводит нас к поражению.
Если разобраться беспристрастно - то какой типаж описывает Куртц в этом монологе? Ничего не напоминает?
Мне лично слышится отголосок речей Геббельса: "мы должны быть безжалостны к тем, кого обрекаем на тотальное уничтожение!". В нацистской Германии тоже внушали солдатам - особенно в СС - что нужно делать грязную работу по уничтожению недочеловеков, и при этом оставаться образованными, корректными, воспитанными людьми - по отношению к тем, кто "свой", кто ариец, кто чист. Достаточно много известно о том, что многие коменданты концлагерей любили классическую музыку, хорошее общество, были в большинстве своем образованными людьми - но это не мешало им творить зверства в стенах концлагеря.
Опуская национал-социалистическую составляющую, на мой взгляд, именно о таких людях и говорит Куртц: "Это были не монстры, это были люди тренированные кадры. У них были семьи, у них были дети, их сердца были полны любви но у них была сила - сила, чтобы сделать это. ... Нам нужны люди, обладающие высокой моралью, но в то же время способные мобилизовать свои первобытные инстинкты и убивать без чувства, без страсти, не пытаясь судить не пытаясь судить. Потому что именно желание судить приводит нас к поражению."
И кто это говорит? Представитель одной из стран-победительниц Гитлеровской Германии! Действие фильма - 1969 год - 24 года прошло с момента Победы - и вот что слышится с экрана, от боевого генерала демократичнейшей из стран, противостоящей (в то время) "империи зла" - СССР.
Что хочет сказать этим Коппола? Я думаю - только одно: на нас цивилизация тонким слоем лежит, поскреби чуток ногтем - и вылезет древний человек с не необузданными желаниями и страстями, неведующий ни этики ни морали, руководствующийся правом сильного.
И на это сползание к каменному веку обрекаются граждане страны, ратующей за права человека, главенство закона, демократию, наконец, во всем мире.
По сути - Коппола выдал этим фильмом свой приговор тогдашней президентской администрации, да и нынешней наверно тоже. Уже тогда - в этом фильме , на мой взгляд - проскальзывает тема двойных стандартов. Когда - если надо - то можно "огнем и мечем" искоренять все живое, а когда выгодно - трубить про права человека и прочее.
Я не стремлюсь осудить Америку, и ее политику (и политиков), я лишь пытаюсь понять режиссера, пытаюсь понять - ПРО ЧТО снят этот фильм, и чем же он так увлекает многих и многих зрителей вот уже почти 30 лет подряд.
Другая мысль, которая пришла мне в голову, и показалась интересной: можем ли мы представить себе ситуацию, описанную в фильме, но произошедшую с нашим, русским полковником? Где-нибудь в Чечне, во время недавних войн там? Я бы сказал - почему бы и нет? Есть сомнения конечно - не тот у нас характер. Но чем черт не шутит. Одного такого "русского Куртца", образно говоря, изобразили не так давно в фильме "Охота на пиранью". Только наш Куртц - не военный, он - барин. Умными идеями не заморачивался, и совестью не мучался.
На мой взгляд, фильм "Апокалипсис Сегодня" - о величайшем искушении властью. Дьяволском искушении в буквальном смысле слова.
Куртц, говоря языком средневековья, продал душу дьяволу. И дьявол поселился у него в душе, разъедая ее. Виллард был на пути к тому же, но что-то правильное, гуманное в нем возобладало - он еще не успел перейти черту паранойи, и это-то его и спасло, если можно так сказать в данном случае. Именно поэтому убив Куртца он уводит с собой Лэнса, и идет на катер, а затем вызывает бомбардировщики. Кстати говоря, в одной из версий своего фильма Коппола хотел завершить его на сцене поклонения новому Богу - Вилларду - после убийства Куртца. Но не стал этого делать. И слава богу на мой взгляд. Должен быть хоть какой, хоть призрачный шанс на спасение Вилларда. Спасения его души прежде всего. Он сделал Выбор. И это главное.
Дамы и господа! Данные текст не окончателен, и я не считаю его истиной в последней инстанции, поэтому ОЧЕНЬ буду признателен вам за ваше мнение о фильме, если вы его выскажете тут в комментариях. Особенно мне интересно было бы узнать ваш взгляд на героев этой картины - кто тут кто, кто какой на ваш взгляд? Кто злодей? И кто хороший? Если конечно на ваш взгляд в этом фильме есть таковые.
Я сам еще не до самого конца понимаю фильм, но очень хочется понять. И насколько я знаю по опыту моих предыдущих рецензий - в комментариях люди порой совершенно гениальный вещи пишут, которые просто поражают меня своей глубиной, прям апплодировать хочется.
Так что дискуссия приветствуется!
кросс-посты:
kinoclub
ru_kino
drugoe_kino
kultovoe_kino
Данный текст, не рецензия в полном смысле слова, а моя попытка осмыслить, собрать воедино тот комок эмоций, и впечатлений, который возникает у меня каждый раз при просмотре фильма "Апокалипсис сегодня". Я хочу предложить ВАМ, точно так же как было с размышлениями о фильме "Лабиринт Фавна", поговорить об этом фильме.
Я смотрел этот фильм несколько раз, помню, один раз я случайно наткнулся на его показ в 12 ночи - дико хотелось спать, но фильм затянул, и я, борясь со сном, но боясь пропустить хоть кадр, досмотрел ночью весь фильм, сам не понимая, что же меня так притягивает в этой military-истории о далекой для меня вьетнамской войне, которую вели не мы, которая в нашей стране и сознании вобщем-то и не оставила никаких трагических или иных эмоциональных привязок.
Вообще, вьетнамская война для нашего зрителя во многом интересна, я думаю, только потому, что романтизирована и интересно описана в американских фильмах. Опять же вспоминается всенародно любимый "Рембо" - где показан ветеран вьетнамской войны, да и удивительный "Форрест Гамп" тоже хлебнул на этой войне и страха, и потерь. Вот собственно, что нас связывает с вьетнамской войной на уровне ощущений, я думаю. Так что для нас вьетнамская война - часть американской истории, к нам отношение имеющая довольно опосредовано.
А вот гляди ж ты - я не отрываясь просмотрел всю режиссерскую версию от начала до конца. Ночью. А утром надо было на работу. А я сидел и смотрел.
И не смог объяснить себе на утро - почему? Потому. Потому что снято талантливо, потому что действие фильма преподнесено в гипнотизирующей манере, потому что постоянно - тайна, недоговоренность, страх опять же. Но и все? Это все что можно было бы сказать об этом фильме? Как-то я с такой постановкой вопроса смирится не мог. Потому что если бы дело только в талантливости, гипнотизме и хороших актерах - то могли бы снять так же какойнить боевик, что называется "на один просмотр". Посмотрел и забыл. Только эмоциональное впечатление остается - яркое, но нечеткое.
А тут - целые образы, кадры, ракурсы, музыка - все осталось со мной, и всплывало в памяти легко, а отпускало с трудом. Такое со мной было только один раз - когда я так же, ночью, случайно включил "Весна, лето, осень, зима... и снова весна" Ким Ки Дука - так же затянуло, и так же вспоминались и кадры, и музыка. Но Ким Ки Дук - совсем другое дело.
Да, конечно, зрелищности фильму хватает с избытком, одна полета вертолетов под Вагнера, и дальнейшие сцены боя чего стоят. Да и во остальном фильм - чем дальше тем больше - сюрреалистичен. Полусумасшедший полковник Килгор, помешанный на серфинге и любящий запах напалма по утрам; затерянная в джунглях колониальная плантация французов, которых выбили давным давно из Индокитая те же вьетнамцы; совершенно сюрреалистичная сцена у моста Дананг (кажется так) - со сходящими целыми взводами с ума солдатами, обломками вертолетов, врывами, стрельбой, теменью... Да все это очень важно, и интересно. Но мне важно было понять главных героев. Почему Куртц залез так далеко в джунгли, почему из образцового военного превратился в кровожадного тирана? Но более интересно - почему капитан Виллард, который явно симпатизирует полковнику, т.к. понимает его, почему же капитан все-таки убивает Куртца? И почему не становится на его место - новым Богом?
Долго я не мог разобраться в этом фильме, несколько раз пересматривал, пока не наткнулся на этот фильм в переводе Гоблина. Я не берусь оценивать профессионализм Дмитрия Пучкова (aka Гоблин), но могу сказать одно - его перевод позволил мне ЛУЧШЕ понять и прочувстовать основные моменты фильма. Узловые моменты. В официальном переводе ряд моментов были или опущены - не переводились некоторые тексты, которые просматривал Виллард, например, или так смягчены, что смысл или ускользал, или искажался на мой взгляд.
Первое, о чем я подумал, недавно пересмотрев во очередной раз фильм: полковник Куртц, по сути - полевой командир. Будь оно у нас, в Чечне, и воюй он на стороне чеченцев - никого бы не удивило. Там такая "куртцовщина" сплошь и рядом была.
Куртц переступил грань доступного и приемлемого желания. Эту грань наверно, каждый командир в какой-то момент чувствует. Чувствует, но не переходит. Не все, смею надеться. Эта грань - ощущение себя Богом, вседержителем душ, решающим, кому жить, а кому умереть.
Кто такие профессиональные военные по сути своей? Это легитимные убийцы. _ЛЕГИТИМНЫЕ_УБИЙЦЫ_ Вопрос в том, кому они служат - себе или своей стране? А если своей стране - то в чьем лице? Страна отдает им приказы через начальников. А что же мешает начальникам, командирам разбежаться и захватить феодальную власть над какой-нибудь частью страны в которой они воюют? Ответ - общность. Некая общность, которая имеет разные названия - "страна", или "родина", и такие понятия как "долг" и "честь". Очень важно запомнить про эту "общность", за рамки которой вышел Куртц. Мы к этому вернемся чуть погодя.
Куртц говорит капитану Вилларду о том ужасе, который пережил. Он рассказывает историю об отрубленных детских руках. И слушая этот монолог, я понял, что Куртц - боится. Очень боится. Очень-очень-очень боится. И забрался о далеко в джунгли именно от страха. Он был образцовый военный. И он считал, что должен выполнять приказы. Хорошо выполнять. И он задумался - как он может выполнять задачи, если стойкость людей, против которых он воюет превышает его собственную. Если они могут вынести тот ужас, который он выдержать не может. И он решил, что нужно стать таким же жестоким и переступившим порог морали - тогда и он сможет вынести этот ужас. И сможет выполнять поставленные задачи. И тогда - поняв это - он снова стремится во Вьетнам, потому что не может допустить, что он проиграл вьетнамцам - этим тихим, маленьким людям. Проиграл не в военном отношении, а морально - он оказался слабее них. Потомственный выпускник Вест-Пойнта, нет, он не мог этого допустить никак. Поэтому он и пошел в десантуру! В 38 лет! Вы себе представляете что такое пойти в десантуру почти в 40 лет? Там молодые-то не все выдерживают.
И он возвращается. Возвращается чтобы победить. И побеждает. Действуя безжалостно. Так же как действуют его противники. Он идет все дальше, действуя безжалостно, неумолимо. И фактически становится "полевым командиром" - то есть его люди подчиняются только ему. И только ему. А он - формально - подчиняется вышестоящему начальству. Но лишь формально.
И все это время он боится. Боится. Очень боится. Очень сильно. Им просто-таки владеет ужас. Ужас того, что он творит, и как далеко он должен зайти, чтобы покорить не боящихся смерти вьетнамцев. И подсев, вероятно, на адреналин, он идет дальше и дальше и дальше. И убивает, убивает, убивает. В надежде преодолеть свой страх. И не содрогаться больше при виде ужасов войны. И стать сильнее вьетнамцев.
Но вот он забрался в глубь страны, провел блестящую операцию. И что? И его не поняли. Никто его не понял - ни родные, ни начальство, никто.
Он остался один. Один на один со своим ужасом. Куртц-то думал, что обопрется на эту "общность", которая отдает ему приказы в лице командиров - и тогда не будет так страшно, ведь коллективная ответственность размывается в сознании человека, и перестает быть давящей. А этого не произошло. Его начальники не захотели спускаться в подвалы средневековой жестокости и тотальной войны. Они не поняли его, и сами ужаснулись его действиям. Или просто убоявшись "общественного мнения" решили откреститься от слишком жесткого полковника. Крови во Вьетнаме много пролилось, но Куртц действовал явно, заметно, да и сам он был фигурой яркой - шутка ли в 40 лет придти в десантуру. Так что его действия были наверняка навиду у всех. Многие следили за ним. И шум был большой.
Со временем, видимо, страх стал для Куртца чем-то привычным, вроде как хроническая боль - болит, но уж привык, и почти не мешает. Но в душе появилась гниль. Он стал гнить изнутри. Гнить, потому что изначально - как человек, вцелом, по своему воспитанию, образу мыслей, внушенным с детства внутренним правилам - он не из каменного века, он - из XX века - века гуманизма, века цивилизации, морали, этики, эстетики.... А тут - война в самом ее древнем смысле - на полное и безоговорочное уничтожение - если не физическое, то моральное, так точно.
Вьетнамцам есть от чего стать фанатиками - они защищают свою родину, и что важнее - они включены в ИДЕЮ - идею коммунизма. А у Куртца ничего такого нет, та "общность" на которую он расчитывал, его не поддержала, и осталось ему только стать в, некотором роде, "сверхчеловеком" по Ницше - подняться НАД своей цивилизацией, над привитой с детства идее гуманизма, равенства, главенства и ценности личности.
Вьетнамцам подниматься особено не над чем было - они в то время на задворках мировой цивилизации находились (да и сейчас пожалуй) - их главная ценность, это жизнь семьи, жизнь собственная, и ИДЕЯ - которая неотделима от самой страны - от коммунистического Вьетнама.
Фильм показывает, как дикари (образно говоря) вооруженные фанатичной идей, и припертые к стенке (куда отступать-то? позади Вьетнам) оказываются сильнее цивилизованных людей, понимающих, что все в мире относительно, и что на идее коммунизма список идей не заканчивается. И именно в этот релятивизм, в это осознание "относительности" всех идей, как в невидимую трещину, война и вбивает клин, все глубже и глубже расшатывая психику "цивилизованных" людей. Потому что они, обладая бОльшей образованностью, и способностью оценивать свои и чужие действия с разных точек зрения, в конечном счете, гораздо чаще задают себе вопрос - ЗАЧЕМ?. Зачем все эти зверства, и что вообще Америка забыла в этих покрытых джунглями землях, очень далеко от благословенных равнин Среднего Запада, и Америки вцелом. Вьетнамцы - за счет большей внутренней примитивности - оказываются более цельными, и именно это дает им ту силу и волю, которой так восхищается, и которая так ужасает Куртца.
Кстати, в Куртце все - по Фрейду. Нас часто пугает то чего мы хотим, и часто притягивает то, что пугает. Боязнь жизни, есть боязнь смерти, и наоборот. Куртц, и Виллард - боятся не только смерти, они боятся и обычной "нормальной" жизни - они ее попросту забыли. Они умеют убивать. И делают это хорошо. Лучше всего остального. И они уже подсели на адреналин, на страх, и в то же время, Виллард по крайней мере, понимает, что это не есть нормально, что этот путь никуда не ведет. А остановится уже почти не возможно. Куртц - не смог.
А Виллард - остановился. Сделал попытку по крайней мере. Сделал Выбор - убив Куртца, и что самое главное - отказавшись потом стать новым Богом. Вот только что с ним станет, когда он вернется по реке обратно, что он себе надумает пока будет плыть обратно? Тут неясность. Ибо обреченность есть в нем. Фильм не дает нам четкого ответа - справится ли Виллард с собой? Мне лично хочется верить, что он не вернется обратно - в Сайгон, да и в Америку вообще, а по пути остановится у французов, и останется с ними. Это было бы, на мой взгляд, самое правильное. А они бы его приняли, я уверен - им хороший боец нужен. Да и дамочка там его ждет. Надеюсь, так все и было.
----------------------------------------------------------------------
Еще пару слов, что хотелось бы отметить. О чем я думал при просмотре:
Что я видел в конце фильма - когда Виллард таки добирается до Куртца: я увидел двух людей, которые отлично друг друга понимают. С полувзгляда, им даже зачастую говорить не надо. Они очень, очень-очень похожи. Почти близнецы внутренне. Только один - Виллард - еще не переступил границу морали и безумия, не стал безумцем окончательно, как Куртц. Но Виллард близок к этому в начале фильма, и свм видит эту границу явственно. Он уже не может без войны. Без крови, адреналина, четкой ясности - кто друг, а кто враг, и что надо делать.
Убив Куртца, он делает выбор. Каким ему быть. Куда идти. Он убивает полковника Куртца в себе. Безумие в себе. Нарождающееся, еще на ставшее всеобъемлющим - но уже существующее, явственное, осязаемое - то которое мы видим в начале фильма - когда Виллард мается на гражданке, и спивается, желая, мечтая о задании.
И еще - плывя по реке на встречу Куртцу, Вилладр видел, что можно жить вдали от цивилизации, не становясь кровожадным дикарем: это, по-моему, ему показали французы, которых он встретил. У них каждый день - битва за выживание, но в этой битве они не разрушали, а созидали, противостоя всем тем, кто хотел им смерти. Они созидали на своей земле, и делали эту землю своей. А Куртц разрушал. И дрался ради драки. Убивал ради убийства, чтобы преодолеть свой страх. The Horror... The Horror...
ОЧЕНЬ ВАЖНО!!!
Монолог Куртца про отрубленные детские руки:
Я видел ужасы ужасы, которые видел и ты. Но у тебя нет права называть меня убийцей. Ты можешь убить меня, у тебя есть на это право. Но у тебя нет права судить меня. Человеку невозможно объяснить словами, что такое необходимость, если он не знает, что значит ужас. Ужас. Ужас имеет своё лицо и ужас должен стать твоим другом, иначе он станет твоим врагом, которого ты будешь бояться злейшим врагом.
Я помню, когда я служил в специальных войсках кажется, это было тысячу веков назад мы пришли в одну деревню, чтобы вакцинировать детей от лихорадки. Мы сделали это и ушли, но какой-то старик побежал за нами, он плакал и не мог толком ничего сказать. Мы вернулись в деревню, и увидели, что они пришли и отрубили все руки, в которые делались прививки. Они лежали в кучке кучка маленьких детских рук. И я помню я я плакал, я рыдал, как какая-нибудь старуха. Мне хотелось выбить себе все зубы, я не знал, что мне делать И я хочу помнить об этом. Я не хочу забывать об этом. И тогда я понял как будто в меня кто-то выстрелил, выстрелил алмазной пулей прямо мне в лоб. И я думал: боже мой, это гениально. Гениально. Воля, чтобы сделать это - совершенная, кристально чистая. И я понял, что они сильнее нас, потому что они могли вынести это. Это были не монстры, это были люди тренированные кадры. У них были семьи, у них были дети, их сердца были полны любви но у них была сила - сила, чтобы сделать это. Если бы у меня было десять дивизий таких людей, наши проблемы здесь закончились бы очень быстро. Нам нужны люди, обладающие высокой моралью, но в то же время способные мобилизовать свои первобытные инстинкты и убивать без чувства, без страсти, не пытаясь судить не пытаясь судить. Потому что именно желание судить приводит нас к поражению.
Если разобраться беспристрастно - то какой типаж описывает Куртц в этом монологе? Ничего не напоминает?
Мне лично слышится отголосок речей Геббельса: "мы должны быть безжалостны к тем, кого обрекаем на тотальное уничтожение!". В нацистской Германии тоже внушали солдатам - особенно в СС - что нужно делать грязную работу по уничтожению недочеловеков, и при этом оставаться образованными, корректными, воспитанными людьми - по отношению к тем, кто "свой", кто ариец, кто чист. Достаточно много известно о том, что многие коменданты концлагерей любили классическую музыку, хорошее общество, были в большинстве своем образованными людьми - но это не мешало им творить зверства в стенах концлагеря.
Опуская национал-социалистическую составляющую, на мой взгляд, именно о таких людях и говорит Куртц: "Это были не монстры, это были люди тренированные кадры. У них были семьи, у них были дети, их сердца были полны любви но у них была сила - сила, чтобы сделать это. ... Нам нужны люди, обладающие высокой моралью, но в то же время способные мобилизовать свои первобытные инстинкты и убивать без чувства, без страсти, не пытаясь судить не пытаясь судить. Потому что именно желание судить приводит нас к поражению."
И кто это говорит? Представитель одной из стран-победительниц Гитлеровской Германии! Действие фильма - 1969 год - 24 года прошло с момента Победы - и вот что слышится с экрана, от боевого генерала демократичнейшей из стран, противостоящей (в то время) "империи зла" - СССР.
Что хочет сказать этим Коппола? Я думаю - только одно: на нас цивилизация тонким слоем лежит, поскреби чуток ногтем - и вылезет древний человек с не необузданными желаниями и страстями, неведующий ни этики ни морали, руководствующийся правом сильного.
И на это сползание к каменному веку обрекаются граждане страны, ратующей за права человека, главенство закона, демократию, наконец, во всем мире.
По сути - Коппола выдал этим фильмом свой приговор тогдашней президентской администрации, да и нынешней наверно тоже. Уже тогда - в этом фильме , на мой взгляд - проскальзывает тема двойных стандартов. Когда - если надо - то можно "огнем и мечем" искоренять все живое, а когда выгодно - трубить про права человека и прочее.
Я не стремлюсь осудить Америку, и ее политику (и политиков), я лишь пытаюсь понять режиссера, пытаюсь понять - ПРО ЧТО снят этот фильм, и чем же он так увлекает многих и многих зрителей вот уже почти 30 лет подряд.
Другая мысль, которая пришла мне в голову, и показалась интересной: можем ли мы представить себе ситуацию, описанную в фильме, но произошедшую с нашим, русским полковником? Где-нибудь в Чечне, во время недавних войн там? Я бы сказал - почему бы и нет? Есть сомнения конечно - не тот у нас характер. Но чем черт не шутит. Одного такого "русского Куртца", образно говоря, изобразили не так давно в фильме "Охота на пиранью". Только наш Куртц - не военный, он - барин. Умными идеями не заморачивался, и совестью не мучался.
На мой взгляд, фильм "Апокалипсис Сегодня" - о величайшем искушении властью. Дьяволском искушении в буквальном смысле слова.
Куртц, говоря языком средневековья, продал душу дьяволу. И дьявол поселился у него в душе, разъедая ее. Виллард был на пути к тому же, но что-то правильное, гуманное в нем возобладало - он еще не успел перейти черту паранойи, и это-то его и спасло, если можно так сказать в данном случае. Именно поэтому убив Куртца он уводит с собой Лэнса, и идет на катер, а затем вызывает бомбардировщики. Кстати говоря, в одной из версий своего фильма Коппола хотел завершить его на сцене поклонения новому Богу - Вилларду - после убийства Куртца. Но не стал этого делать. И слава богу на мой взгляд. Должен быть хоть какой, хоть призрачный шанс на спасение Вилларда. Спасения его души прежде всего. Он сделал Выбор. И это главное.
Дамы и господа! Данные текст не окончателен, и я не считаю его истиной в последней инстанции, поэтому ОЧЕНЬ буду признателен вам за ваше мнение о фильме, если вы его выскажете тут в комментариях. Особенно мне интересно было бы узнать ваш взгляд на героев этой картины - кто тут кто, кто какой на ваш взгляд? Кто злодей? И кто хороший? Если конечно на ваш взгляд в этом фильме есть таковые.
Я сам еще не до самого конца понимаю фильм, но очень хочется понять. И насколько я знаю по опыту моих предыдущих рецензий - в комментариях люди порой совершенно гениальный вещи пишут, которые просто поражают меня своей глубиной, прям апплодировать хочется.
Так что дискуссия приветствуется!
кросс-посты:
kinoclub
ru_kino
drugoe_kino
kultovoe_kino