ВЕРИТЬ ЛИ НЕМЦАМ? (Часть 2)

[duel_gazeta]

(Окончание, смотри [1] )
Мюллер-Гиллебранд, конечно, брешет об общей численности и войск, и танков, но если он хоть как-то придерживается соотношения, то бронетехники на северном фасе было чуть ли не втрое меньше, чем на южном. В сумме же получается, что вероятность встречи немецких танков с советскими штурмовиками под Орлом на севере была раз в пять ниже, чем под Белгородом на юге. Соответственно, не было бы ничего удивительного, если бы в 39-м полку все потерянные танки были потеряны от воздействия артиллерии и подрыва на минах.

Однако анализ тех данных, которые привел «доктор», показывает, что и на севере все было не так, как это хочется «доктору».

Вот он привел таблицу распределения вышедших из строя танков по характеру повреждений. Но, «доктор», ведь эту таблицу можно не только привести, но и проанализировать. Скажем, ну с чего это «доктор» взял, что все 70 случаев повреждения подвески - это повреждения на минах? Разве подвеска от повреждения снарядами заговорена? Тем более в условиях, когда малокалиберная и маломощная артиллерия именно по ней и стреляла, а взрывы тяжелых снарядов и бомб возле танка в первую очередь повреждают ее?

Более того, даже если наводчики советской противотанковой артиллерии и не целились специально в подвеску, то как в нее не попасть, если во фронтальной проекции танка ее площадь 30%, а в боковой - почти 50%? Тут уж просто по теории вероятности около 40% всех попаданий снарядов будет по гусеницам, каткам, ведущим колесам или ленивцам. Катки диаметром 860 мм перекрывали больше половины самой уязвимой части борта корпуса - той, в которой листы брони, толщиной 40 мм, расположены вертикально. А это значит, что часть пробоин в корпусе требовала ремонта не только самого корпуса, но и катков подвески. То есть, в таблице Гудериана подбитый одним снарядом танк часто отмечался дважды!

Повредить артиллерийским снарядом двигатель или трансмиссию, не пробив корпус, нельзя. Транмиссия (коробка передач, бортовые передачи, карданный вал) была повреждена 4 раза, следовательно, 4 повреждения корпуса из 15 нужно списать на трансмиссиию. В боковой проекции корпуса танка проекция двигателя занимает около 25%, следовательно, из15 повреждений корпуса 25% (около 4) пробоин сопровождались повреждением двигателя. Возникает первый вопрос: каким видом оружия были повреждены двигатели 23-4=19 «Пантер»? Есть какие-нибудь варианты ответа, кроме того, что это были ПТАБы?

Из всех потерь снарядами была выведена из строя 81 «Пантера»: 15 были с пробитым корпусом и19 с пробитой башней, итого 34. А что повредили остальные 81-34=47 снарядов? Вариантов нет - подвеску! Плюс еще сколько-то раз подвеска была повреждена вместе с корпусом. Сколько же остается на «чудо-оружие» нашего «доктора» - на мины?

В таблице, надо сказать, указано, сколько именно «Пантер» подорвалось на противотанковых минах - 12. Ведь только в этом случае взрыв так встряхивает танк, что лопаются лампы и обрываются контакты радиостанций, а во всех иных случаях, даже при пробитии корпуса и башни снарядами, радиостанции оставались целыми.

Подсчитаем. Гудериан четко указал, что снарядами была повреждена 81 «Пантера», плюс 12 подорвалось на минах,  плюс 10 осталось в строю, плюс 25 списано по неизвестным причинам. Итого 128 машин. А чем были повреждены остальные 72 «Пантеры»? Кроме ПТАБов есть варианты ответа?

Информацию Гудериана о 44 «Пантерах» с техническими неполадками оставим тому, для кого Гудериан ее писал, - дуракам. Танки только с завода, там прошли обкатку, со станций выгрузки до линии фронта прошли едва 100 км.

Да, когда «Пантеры» уже побывали в боях, когда поподрывались на минах, когда механики-водители уже подергали их на высоких оборотах, не давая прицельно стрелять по себе, тогда да - тогда могли появиться и технические неполадки. Но ведь статистику по ним «доктор» тоже привел, правда, сам он не понял, что привел. Он пишет, что комиссия ГАБТУ из 31 «Пантеры», брошенной в районе Белгорода, нашла всего четыре с техническими неполадками. Но это было уже после17 июля, т.е. почти через две недели боев, да и 4 танка из 31 - это около 13%, а не 22%, как уверяет Гудериан олухов в немецком Генштабе.

Так кто вывел из строя более трети «Пантер», если это были не артиллерия и не мины? Какое «чудо-оружие»?

Техническая мифомания

«Доктор Гильотен» начинает свою критику с безапелляционного вывода: «Техническая мифомания вообще является одним из краеугольных камней творчества Ю. Мухина». Красиво излагает, с юмором. «Вообще» в «докторе» чувствуется поэт, по силе дарования сравнимый, разве что, с известнейшим поэтом Никифором Трубецким. Тот, если кто помнит «Двенадцать стульев», посвятил Хине Члек бессмертные строки: «Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом», - и «доктор» посвящает мне что-то в этом роде.

Вот он авторитетно сообщает: «2 танка сгорели еще до начала боев при разгрузке с платформ из-за пожара двигателя». Это как? У этих танков были карбюраторные двигатели, а мимо вас, «доктор», ежедневно проносятся тысячи автолюбителей, у которых карбюраторные двигатели, но нет 40 мм бронированных бортов и 16 мм бронекрыши и бронеднища. Вы видели или хотя бы слышали, чтобы у этих автомобилей хоть когда-нибудь загорелся двигатель? Эти двигатели, по-вашему, что - из еловых дощечек сколачиваются? Пожар двигателя при выгрузке, это, «доктор», «стремительный домкрат».

«Восточный фронт», в отличие от «доктора», пишет, что пожары возникали из-за повреждений топливной системы (забывая добавить, что просто вытекающего бензина для пожара мало - нужно еще и пламя, чтобы воспламенить пары бензина). Но откуда могут взяться повреждения топливной системы и пламя в заброневом пространстве силового отделения танка, как не от взрыва бомбочки ПТАБ, которыми «илы» посыпали станцию выгрузки «Пантер» и их колонны по пути следования к фронту?

Вот мемуары ««Тигры» в грязи» немецкого танкиста, кавалера Рыцарского Креста с Дубовыми листьями Отто Кариуса, воевавшего с самого начала в первом по времени создания (502-м по номеру) батальоне танков «Тигр», у которых был такой же двигатель, как и у «Пантер». «Тигры» в СССР начали воевать с августа 1942 года под Ленинградом, затем участвовали в попытках Манштейна прорваться к Сталинградскому котлу, затем в боях весны 1943 года под Харьковом, то есть, двигатели «Пантер» были не только хорошо отработаны на «Тиграх», но и донельзя испытаны уже в боевых условиях на более тяжелом танке - в более экстремальных режимах.

Кариус подробно описывает «Тигр», в том числе и недостатки его двигателя: «При регулярно очищаемом фильтре в ходе операции можно преодолеть 5000 километров без замены двигателя. При загрязненных фильтрах мы не могли бы преодолеть и 500 километров.

Четыре карбюратора обеспечивали питание топливом двигателя, а всем этим процессом управлял механик-водитель. Капризность карбюраторов была самым большим недостатком немецких бензиновых моторов, которые проигрывали неприхотливым дизельным двигателям русских. Однако способность более быстро восстанавливать рабочий режим была преимуществом немецкого танкового двигателя».

И это все. Необходимость вовремя менять фильтры и засорение карбюраторов - единственные недостатки двигателя, устанавливаемого и на «Пантерах». И Кариус, само собой, не упоминает даже намеком, что этот двигатель мог сам по себе, без боевого повреждения, загореться. Даже при повреждении радиатора пулями и осколками, залетевшими через открытые жалюзи силового отделения, двигатель, при отсутствии охлаждения, просто заклинивало, но и это не приводило к пожарам.



Двигатели «Майбах» мощностью 650-700 л.с., которые ставились на «Тигры» и «Пантеры», выиграли соревнование при создании танка «Тигр». Тогда немецкий конструктор Порше предложил свою конструкцию силовой установки тяжелого танка, состоящую из двух двигателей «Майбах» в 300 л.с. и электрической передачи. Танки Порше оказались более быстрыми, но менее маневренными и по этой причине проиграли конкурс. Тем не менее, было построено 90 шасси Порше для «Тигров» и на базе этих шасси создано 90 самоходных артустановок «Фердинанд». Эти установки начали бои на Курской дуге и даже через полтора года боев, на начало 1945, их оставалось в строю 37 единиц из 90. То есть, двигатели, стоявшие на «Пантерах» и «Тиграх» выиграли конкурс у тоже очень неплохих двигателей, и если бы двигатели «Пантер» так часто выходили из строя и даже «самовозгорались», как нас в этом уверяют нынешние историки, то немцам было чем их заменить при дальнейшем производстве, но немцы их не меняли.

Более того, на базе «Пантеры» были созданы и запущены в серию и командирские танки, и танки артиллерийских наблюдателей, и ремонтно-эвакуационные машины, и, наконец, САУ «Ягдпантера», которая не без оснований считается лучшей противотанковой самоходной установкой той войны. И, кстати сказать, после Курской битвы как-то пропадают упоминания о самовозгорающихся «Пантерах» и о несовершенстве их конструкции, из-за которого якобы их треть не доходила до поля боя на Курской дуге.

Еще о пожарах

Но, - скажете вы, - как же быть с результатами работы комиссии, которая не обнаружила повреждений крыши «Пантер» при осмотре 31 брошенной немцами машины? Встречный вопрос - а эта комиссия иакие повреждения искала? Ведь это была комиссия Главного автобронетанкового управления - того самого, которое в 1940 году не дало поставить на танки КВ мощнейшую 107-мм пушку, которую уже и изготовили в количестве 800 штук. А ведь если бы эту пушку поставили, то, надо думать, на многих бы «Тиграх» и «Пантерах» были бы пробоины от 107-мм снаряда, причем, пробоины в самой толстой, лобовой броне. Так что эта комиссия в первую очередь искала доказательства, что и без 107-мм пушки на наших танках тоже все хорошо, дескать, и от 45-мм пушечки есть толк, и ею немецкие танки тоже можно бить. (Ну те, которые подъедут на 20 метров к 45-мм пушке, а потом еще и бортом развернутся.) Так нужна ли была этой комиссии информация об участии авиации в уничтожении «Пантер»? Была бы эта комиссия от ВВС, глядишь, и пробоины в крыше нашлись бы.

Я ведь приводил заключения другой комиссии, которая обследовала еще большую выборку, в 44 танка, и на этих танках не было ни одного повреждения ни от артиллерии, ни от мин - все танки сгорели от нашей авиации. Ведь все зависело о того, работала ли на этом участке фронта наша штурмовая авиация или нет. Если на противотанковых рубежах наших войск вдоль шоссе Белгород-Обоянь, на котором комиссия ГАБТУ обследовала 31 подбитую «Пантеру», немцы были остановлены нашей артиллерией, а бомбили их с большой высоты «бостоны» 100-кг бомбами, то почему у этих «Пантер» должны были быть повреждения от ПТАБов? Немцы потеряли под Курском тысячи танков, как же можно делать какие-то итоговые выводы по обследованию заинтересованными лицами всего лишь трех десятков?

Тут есть и еще один аспект. Кумулятивный боеприпас пробивает в броне очень небольшую дырочку и внутрь танка влетает с взрывной волной очень небольшое количество осколков, а, вернее, капель расплавленной брони. И если броня пробита не прямо напротив осколочно-фугасного снаряда боеукладки и не вызывает детонацию снарядов внутри танка, то механические повреждения внутри его очень невелики. Гудериан в своей книге «Танки - вперед!» пишет, что «Кумулятивный снаряд мог прожигать броню благодаря тому, что в точке встречи снаряда с преградой концентрировались волны газов, образующихся при взрыве. Его бронепробивная способность не зависела от дальности стрельбы, однако его поражающее действие внутри танка было меньшим, чем у других противотанковых снарядов».

Главной проблемой поражения кумулятивными боеприпасами был возникающий после пробития брони пожар в танке. Но тут такое дело. Если этот пожар возникал прямо на поле боя, то уцелевшим членам экипажа ничего не оставалось, как выскочить из танка и удирать, иначе наша пехота их перебьет. Но если этот пожар возникал после авианалета на марше или в своем тылу, то оставшиеся в живых танкисты обязаны были пожар потушить, и, если они его не тушили, за это даже в нашей армии могли расстрелять, не то что в немецкой. При возникновении пожара механик обязан был закрыть жалюзи силового отделения, а весь экипаж, выскочив, захлопнуть люки и залить пеной огнетушителей щели, по которым в танк мог поступать воздух. Пожар затухал. А в «Пантерах» в силовом отделении была автоматическая система пожаротушения, которая при подъеме температуры выше 120° заливала пеной карбюраторы и топливные насосы - места, из которых мог вытекать бензин.

Но танк после такого пожара нуждался в ремонте двигателя и электропроводки, однако ходовая часть его была целой и танк можно было легко отбуксировать в места сбора поврежденной техники, благо, что в Курской битве немцы создали для этой цели специальные инженерные части, двигавшиеся за танковыми частями, собиравшими и ремонтировавшими подбитую технику. Поэтому, строго говоря, танки, подбитые ПТАБами, нашим войскам в качестве трофеев должны были доставаться в исключительным случаях, вроде случая в Первых Понырях.

Брехуны

Но как же, - скажете вы, - почему же Гудериан в своем докладе Генштабу сухопутных войск Германии об ударах советской авиации по танкам ничего не пишет, неужели врет?

Во-первых, у Гудериана были веские основания брехать, а во-вторых, Гудериан тем и отличался, что никогда не стеснялся брехать не то что какому-то Цейтцлеру, но и самому Гитлеру. Немецкий источник П. Карелл передает, к примеру, такой разговор Гитлера и Гудериана 20.12.1941 года.

«Со всей страстью Гитлер старался убедить Гудериана:

- Если я разрешу им отступать, их ничто не удержит. Солдаты просто побегут. А принимая во внимание морозы, глубокий снег, гололедицу на дорогах, это означает: первым делом они бросят тяжелое вооружение, а потом  - легкое, потом они побросают винтовки и в конце концов не останется ничего. Нет. Нужно держаться на оборонительных позициях. Транспортные узлы и центры снабжения надо защищать как крепости. Войска должны вгрызаться в землю, они должны зарываться в нее и не сдавать ни сантиметра!

Гудериан возразил:

- Мой фюрер, сейчас земля в России промерзла на глубину больше метра. Никто не сможет зарыться в нее».

Видали комика? Ни один, ни генерал, ни солдат той войны не жаловался, что он зимой не может открыть окоп, особенно в условиях лесистой местности Подмосковья, когда нет проблем с дровами, которыми можно легко оттаять грунт. В это же время немцы под Мурманском в гранитных скалах нарыли таких укреплений, что их труд до сих пор вызывает удивление. А Гудериану подавай мягкий чернозем и все тут! Так что Гудериан - это брехун тот еще, недаром же Гитлер после вышеприведенной брехни снял Гудериана с должности командующего 2-й танковой армией.

О причинах, которые вынуждали Гудериана скрывать потери танков от советской авиации, следует сказать особо, поскольку для советских генералов это причиной вообще не было.

Давайте сравним два эпизода той войны, произошедших практически в одно и то же время - поздней осенью 1943 года на Украине. Об одном упомянутый выше П. Карелл пишет:

«Самая жестокая борьба разгорелась вокруг Мелитополя на южном фланге «линии Вотана». Советская пехота оставила горы трупов, советский 11-й танковый корпус потерял сотни Т-34. 6-я армия Холлидта снова сражалась с призраком Сталинграда - поскольку то, что Толбухин готовил дивизиям Холлидта, было Сталинградом на Днепре. По жестокости сражение у Мелитополя ни в коем случае не уступает Сталинградскому.

…В середине дня 27 октября 73-я пехотная дивизия доложила, что у них осталось 170 человек - одна сотая ее прежнего состава. И это в дивизии, которую передали в 6-ю армию только 4 октября. 111-я пехотная дивизия сократилась до 200 человек. Тяжелое вооружение дивизий и корпусов было потеряно на 60 процентов. Вся армия располагала только 25 боеспособными танками и штурмовыми орудиями».

И нет ни малейших сообщений о том, что Гитлер был как-то недоволен командирами 73-й и 111-й дивизий или командующим 6-й армией генерал-полковником Холидтом, который в описанных выше боях потерял, по меньшей мере, две из подчиненных ему 16 дивизий.

Спустя две недели в районе Киева несет потери 25-я танковая дивизия немцев. Эта дивизия была сформирована за полтора года до этого в Норвегии, а затем обучалась в Дании и Франции, но в боях еще не была. Командовал ею генерал фон Шелл. Выгрузилась дивизия 5 ноября в районе Казатин-Бердичев (между этими городами около 30 км) и должна была своим ходом пройти около 100 км до района Фастов-Белая Церковь. Начала она выдвигаться к линии фронта рассредоточено, т.е. все ее батальоны и дивизионы шли отдельно на большом расстоянии друг от друга. Тут я должен прерваться.

Обсуждая критику меня «доктором Гильотеном», посетитель сайта «pogorily» заметил.

«По немецким данным, подвергшаяся в течение дня нескольким массированным бомбоштурмовым ударам штурмовиков 2-й воздушной армии 3-я танковая дивизия СС «Мертвая Голова» в районе Большие Маячки лишилась в общей сложности 270 танков, САУ и бронетранспортеров. Плотность накрытия бомбами была такова, что было зафиксировано свыше 2000 (!) прямых попаданий ПТАБ-2,5-1,5.

Какое отношение это имеет к реальности?

Часто отмечают, что ПТАБ вынудили немцев перейти на более разреженные порядки, как боевые, так и предбоевые и маршевые. Что затруднило проведение их действий (а эффективность ПТАБ это снизило, но все же она была раза так в 2 выше, чем при использовании 100-кг бомб и РС - а, как известно, эффект от этого вооружения по танкам был невелик). То, что прямое действие быстро учатся преодолевать и основными становятся косвенные эффекты - это почти всегда. Например, пулеметы и шрапнель  выкашивали пехоту, марширующую по полю боя в плотных порядках - как во времена наполеоновских войн. Пехота зарылась в землю - вот это и был основной эффект, косвенный (позиционный кризис WWI - его следствие)»

На это здравое замечание «доктор» тоном учителя Закона Божьего безапелляционно ответил так:

«Какое отношение это имеет к реальности?

Никакого.

Часто отмечают, что ПТАБ вынудили немцев перейти на более разреженные порядки.

Не так: разреженность боевых и походных порядков (которая была изначально) сильно снижала эффективность ПТАБов».

Как видим, генерал фон Шелл и «доктор Гильотен» одну академию заканчивали и твердо знали, что походные порядки надо «изначально» разредить.

В это время на нашей стороне в Фастове командир 6-го гвардейского танкового корпуса генерал Панфилов по показаниям пленных узнал, что к Фастову идет 25-я танковая дивизия немцев, и заподозрил, не является ли ее командир кем-то вроде «доктора Гильотена»? Он дал приказ командиру 53-й гвардейской танковой бригады Архипову выдвинуться вперед и попробовать устроить немцам засаду. Тот приказ выполнил и сначала, вечером 7-го ноября, ему в засаду попался на марше разведбатальон 25-й танковой, который Архипов уничтожил полностью, поскольку оказать тому помощь было некому. Воодушевленный Панфилов послал Архипову в помощь 1645-й легкий артполк и Архипов, опять-таки из засады, в ночь на 8 ноября атаковал голову колонны 146-го механизированного полка 25-й танковой дивизии. Тут есть разночтения: Архипов уверяет, что перебил весь этот полк, а Гудериан - что только 9-ю роту, а остальные роты сумели из засады удрать под покровом темноты. Возьмем среднее, положим, что 53-я танковая и 1645-й артполк уничтожил батальон мотопехоты. Таким образом, генерал Шелл потерял два батальона из примерно 18 батальонов своей дивизии.

Тем не менее, за эти потери Гитлер выкинул фон Шелла из армии, о чем его коллеги ханжески сетуют. Гудериан, к примеру: «Недоверие Гитлера привело к тому, что этого генерала не назначили на новую командную должность. Его работоспособность, а также большой организаторский и педагогический талант остались без внимания»

Действительно, сравните: две недели назад командиры 73-й и 111-й пехотных дивизий немцев потеряли 99% личного состава, генерал Холидт потерял 2 дивизии из 16-ти и им ничего, а этот замечательный педагог фон Шелл потерял всего два батальона. За что же Гитлер на него так взъелся?

А вы посмотрите, как и где эти генералы понесли потери. Холидт - на фронте, в непосредственных боях, а Шелл - на подходе к полю боя. Понимаете, это в Красной Армии генерал мог невинно заявить, что генерал он замечательный и совершенно ни при чем если, что его войска на марше выбомбила немецкая авиация. А у немцев, как видите, не так - у немцев с этим было строго. Немецким генералам солдаты вверялись для боя, а не для того, чтобы генералы подставили их противнику на подходе к полю боя. Педагог Шелл должен был сообразить, что он не на учения на полигон в Дании выводит дивизию, Шелл обязан был обеспечить колонны всеми видами походного охранения, и это охранение обязано было вскрыть засаду Архипова. Шелл обязан был вести войска так, чтобы в случае даже внезапного соприкосновения с противником все части его дивизии могли оказать друг другу необходимую помощь. На то он и генерал. И выкинув этого педагога из армии, Гитлер, небось, вдогонку бросил: «Загубил ни за что немецких солдат, сволочь!».

А ведь под Курском дело было иначе. До этой битвы немцы всегда имели превосходство в воздухе, т.е. их колонны и предбоевые порядки наша ударная авиация практически не трогала - и не добиралась до них, и подходящих самолетов было мало.

Так, к примеру, немецкий полковник, в 1941 году капитан, командир разведывательного батальона 7-й танковой дивизии немцев Ханс фон Люк в своих мемуарах «На острие танкового клина» пишет об отношении немецких танкистов к авиации Красной Армии (выделено мною. - Ю.М.):

«Наше превосходство в воздухе было совершенно очевидным, причем как в количественном, так и в каче­ственном отношении.

Скоро стало ясно, что русские военно-воздушные силы располагают лишь устаревшим летным парком, да, кроме того, и пилоты их не в состоянии и близко рав­няться с нашими летчиками в кабинах истребителей и пикирующих бомбардировщиков или даже с пилотами на стороне нашего западного противника.

Естественно, данное открытие сильно приободрило нас, и при появлении русских самолетов мы даже не да­вали себе труда прятаться. Иногда мы просто не могли сдержать улыбки, когда вместо бомб из бомболюков на нас летели тысячи гвоздей, шпалы или рельсы».

Последнее сомнительно, хотя в условиях потери складов с боеприпасами в начале войны и такое исключить нельзя, но немецкую наглость по отношению к советской авиации Люк, скорее всего, передал точно.

Говорят, что перелом наступил в небе над Таманью, но более компетентные историки, скажем, В.И. Алексеенко, все же считают, что по-настоящему господство в воздухе советская авиация захватила именно к концу Курской битвы. Немцы просто не ожидали здесь такого количества и такой активности наших самолетов, плюс не ожидали такой эффективности их оружия. Немцы обнаглели и шли на эту битву, как привыкли ходить, - игнорируя ВВС РККА. И за это поплатились.

Так что именно командиры танковых дивизий и их командующий  Гудериан должны были докладывать фюреру? Что они, имея 19 000 стволов зенитной артиллерии, зная о необходимости маскировки и скрытности выдвижения, из-за своей халатности потеряли более трети сил еще на подходе к полю боя?

Вы же обратите внимание на то, как Гудериан в своем докладе в Генштаб сухопутных сил вертится и жонглирует цифрами. Ведь в таблице нельзя было указывать отдельной строкой повреждения двигателей, трансмиссий и радиостанций - эти числа должны были быть совмещены с ремонтом корпуса и башни, поскольку это один и тот же танк ремонтировал, к примеру, и корпус и двигатель. Но ведь если так укажешь, то возникнет вопрос - чем были повреждены остальные двигатели?

К чему Гудериану было подчеркивать, что 81 танк был поврежден снарядами, что «свидетельствует о жестоких боях». А 72 не поврежденных снарядами, но вышедших из строя «Пантер» о чем свидетельствуют?

Как видите, брехня немецких генералов рождалась уже тогда - в ходе войны.

А после Второй мировой войны сразу же началась Холодная война, и западными историками начали сводиться к нулю победы Красной Армии (а мы тоже пользуемся данными западных историков). С сухопутной армией мало что можно сделать: как ни пеняй на грязь, морозы, пыль, высокие горы и бесчисленные полчища монголов, но это все же советские солдаты были в Берлине, а не немцы в Москве.

Однако с авиацией дело сложнее. Немецкие летчики-истребители приписывали себе победы на всех фронтах, но на Западе они были все же осторожнее, а вот на Восточном фронте все эти хартманы не имели тормозов и запросто могли приписать, что за один вылет сбивали по 10 русских самолетов. Западной пропаганде было на руку воодушевлять своих летчиков легкостью предстоящих побед над русскими, и эта авиационная брехня немцев на Западе никогда не разоблачалась.

Но возникал вопрос - если всю советскую авиацию немецкие летчики тут же уничтожали, то какая тогда авиация уничтожала немецкие дивизии? Опять монгольская? Вот и приходится историкам Запада всячески скрывать эффект действий советской авиации, приходится все валить на немецких конструкторов танков, благо, что танки для Третьей мировой войны готовили уже другие конструкторы.

С нашими маршалами-мемуаристами тоже не все в порядке. Это они во время войны восхищались «сталинскими соколами», а в мемуарах им жалко стало делить победы с летчиками. Что же касается бомбочек ПТАБ, то с ними дело обстоит еще хуже. После XX Партсъезда попробуй вспомни о них, так надо будет вспомнить и о том, кто настоял на принятии их на вооружение, - о Сталине. А как о нем вспомнишь, если уже поступила команда поливать Сталина дерьмом?



* * *

Но я бы хотел закончить эту работу, подытожив дискуссию с «доктором Гильотеном» и другими подобными историками. Подытожить вопросом: что толкает их к тому, чтобы опираться в своих исследованиях исключительно на немецкие, заведомо брехливые данные? Вы мне скажете, что это их некомпетентность - их непонимание того, о чем они судачат. Но ведь они не понимают, о чем говорят ни советские, ни немецкие источники, почему же они отдают предпочтение немцам?

Российская интеллигенция, в отличие от большинства западной, всегда сидела на шее государства, т.е. на шее тех, кто производит реальные товары и услуги. Взамен интеллигенция должна была бы дать тем, на чьей шее она сидит, свои качественные услуги. А она их дает? Вот то-то! И у российской интеллигенции возникает подсознательное оправдание - мы не даем качественных (эквивалентных по стоимости) услуг потому, что и нам дают некачественные товары.

Но почему, если вы эти товары потребляете? А потому, что на Западе эти товары еще лучше: и автомобили, и колбаса - все лучше! И поскольку российский интеллигент себе цену знает, то для него несомненен и вывод, что если на Западе колбаса лучше, то и качество труда интеллигентов там тоже лучше. Думаю, что именно отсюда прет и низкопоклонство перед Западом, и неверие в себя, и обезьянье стремление опираться на Запад и подражать ему -все это беспомощность от глупости. И наш интеллигент полагает, что если он во всем будет подражать западному интеллигенту, то и сам будет похож на умного. Если вспомнить, что Ленин, насмотревшись на интеллигенцию, пришел к выводу, что она не мозг нации, а ее говно, то поймешь, как давно это продолжается. Но, повторю, в основе этого низкопоклонства лежит осознание собственной глупости и никчемности.

Закончу же я тем, с чего начал: я благодарен «доктору Гильотену» и всем посетителям его сайта за то, что их критика дала мне повод коснуться тех аспектов истории, которые просто не вместились в книгу «Если бы не генералы!».

В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200642/?42_5_1