Теперь, когда тотальные охлаждение, бесчувствие и окаменение мира набирают столь большие обороты, даже бесшабашные и довольно убогие девяностые представляются мне удалившимся островком человечности, неравнодушия и... еще не угасшей трепетности в отношении красоты, добра и любви.