(no subject)
Пару-тройку месяцев назад наткнулся в журнале у ув. alwin’a на восхищенный отзыв о деятельности Юденича в ходе октябрьский боев за Петроград. Отзыв был результатом прочтения книжки Корнатовского «Борьба за красный Петроград» - и промежду делом руки также дошли наконец-то и до этой книжки. В целом, после ряда таких вот цитат восхищенное отношение становится более чем понятным:
«28 сентября [1919 г.] части Северо-Западной армии, желая отвлечь внимание красных войск от действительного места сосредоточения своих главных сил для нанесения удара по Петрограду, предприняли наступление в лужском и псковском направлениях и потеснили части 7-й советской армии. Плохая разведывательная служба со стороны красных штабов не позволила вовремя расшифровать замысел противника и обнаружить район его сосредоточения. Одновременно с действиями в лужском и псковском направлениях противник, сосредоточив главные свои силы в районе Ямбурга, 11 октября прорвал линию фронта, занял Ямбург и стал развивать свой успех вдоль линии железной дороги Ямбург - Гатчина. Вспомогательные удары белые наносили в направлении на Лугу и вдоль южного побережья Финского залива. 13 октября белые заняли железнодорожные станции Лугу, Плюсу, Серебрянку и Струги Белые. В этот же день штаб 7-й советской армии из Детского села переехал в Петроград. Северо-Западная армия, преследуя отступавших в панике красных, совершала переходы с боями по 30-40 километров в сутки…
[Северо-Западная армия] встретила перед собой потерявшие боевую устойчивость красноармейские части и рядом искусных маневрирований принудила их к поспешному, местами просто паническому отступления. Связь между частями 7-й армии часто порывалась, отступление происходило самостийно и в расходящихся направления. Противник всемерно использовали принцип внезапности, практиковал удары по стыкам полевых советских частей и форсированным маршем, с большими суточными переходами приближался к Петрограду…»
Практически блицкриг. Причем картина становится еще более яркой, принимая во внимание соотношение сил:
«В момент октябрьского наступления Северо-Западная армия состояла из 26 пехотных полков, 2 кавалерийских полков, 2 отдельных батальонов и десантного морского отряда, всего в количестве 17800 штыков, 700 сабель. На вооружении армии было около 500 пулеметов, 57 орудий, 4 бронепоезда ("Адмирал Колчак", "Адмирал Эссен", "Талабчанин" и "Псковитянин"), 6 английских танков, 6 аэропланов и 2 броневика…»
Там же Корнатовский отмечает, что непосредственно в наступлении участвовало около 13 тысяч бойцов. При этом, что касается противоположной, красной, стороны, то
«Численность 7-й армии к моменту перехода во второе наступление Северо-Западной армии достигала 24 тысяч штыков и 800 сабель, при 148 орудиях, 2 бронепоездах и 8 бронемашинах».
Это не считая постоянно упоминающихся в тексте подкреплений, бросаемых красными:
«Штабом Петроградского укрепленного района из сформированных им из состава гарнизона до 35 воинских частей, общей численностью до 18 000 человек при 59 орудиях, было брошено значительное количество бойцов на фронт. При подходе противника к Пулковским высотам были двинуты и последние резервы… По южному побережью Финского залива в районе фортов Серая лошадь и Краснофлотского, и вплоть до предместий Петрограда действовали отряды матросов Балтийского флота общим количеством в 11 000 человек».
И в тексте и в документах постоянно упоминаются различные отдельные части, курсантские отряды, перебрасываемые под Питер со всей страны.
В принципе, Корнатовский объясняет превосходство и успехи белых при нанесении удара растяжением фронта красной 7-й армии - которая занимала фронт в 250 км до разграничительной линии с 15-й армией, в то время как фронт Северо-западной армий до соприкосновения с эстонцами занимал 145 км - и как итог 100 штыков на км у красных и 120 штыков у белых. Впрочем, данные цифры вызывают ряд вопросов - потому что например из данной там же карты данные расстояния не вытекают - и по некоторым данным из текста - 15-я армия в районе Пскова противостояла также частям Северо-западной армии, что исключает противостояние 7-й армии эстонцам. Впрочем в любом случае растяжка фронта 7-й армии при наличии более чем достаточного числа войск в 15-й армии и невысокой активности эстонцев вызывает лишь вопросы к красному руководству. Опять же - приведенные выше цифры не учитывают и постоянно поступающие к красным пополнения, и то, что непосредственно в наступлении у белых также участвовало лишь около 13 тысяч.
Впрочем, искусность и боевое мастерство противника постоянно признается и самим Корнатовским.
И гораздо в большей степени на неудачи красных войск повлияло крайне низкое их моральное состояние, невысокое качество их командования. Первое было обусловлено тем, что данный фронт, замерший с мая того же года после успехов ген. Родзянко - несмотря на близость к Петрограду, оставался далеко не приоритетным - ни в смысле укрепления его коммунистами и идейно выдержанными рабочими, ни с точки зрения материального снабжения, ни с точки зрения командного состава. И рабочие и лучший командный состав на тот момент отправлялись на юг, с целью остановить наступление Деникина, представлявшего куда более серьезную угрозу для советской власти. Соответственно полуголодные и полураздетые солдаты из числа недавно мобилизованных крестьян, среди которых практически не велась политическая и агитационная работа (мастерами в которой были те же большевики), почти не было рабочих и коммунистов, командный состав частей состоял не из лучших его представителей (весьма многочисленны были представители старого столичного офицерства, не желавшие участвовать в боевых действиях на южных фронтах и в силу своего дореволюционного положения в массе сочувствовавшие Белому движению) - как следствие, такие солдаты, руководимые такими командирами, противостоять натиску боевых частей Юденича, укомплектованных идейным и высокомотивированным профессиональным офицерским составом и рядовыми из числа идейных же гимназистов, студентов и лучших представителей интеллигенции, были не в состоянии. Результат очевиден:
«Политсводка частей 7-й армии за 12, 14 и 15 октября отмечала растерянность командного и политического состава 6-й стрелковой дивизии, полную неустойчивость частей дивизии, из состава которой только одна 1-я бригада имела боевое соприкосновение с противником, остальные же части дивизии отступали, оторвавшись от наседавшего противника.
2-я стрелковая дивизия в панике отступала, по Ямбургскому шоссе; из всех частей дивизии в панике отступал только 46-й полк. В 10-м стрелковом полку красноармейцы не желали сражаться и требовали отдыха, в 1-й бригаде дивизии отмечалась склонность к переходу на сторону противника, разведчики уклонялись от выполнения поставленных им боевых заданий и частично переходили к белым, в 13-м стрелковом полку были отмечены симптомы разложения 3-го батальона…
В 19-ю стрелковую дивизию прибыло 110 коммунистов, правый дивизионный участок был ненадежен, бойцы требовали отдыха. В 171-м стрелковом полку осталось несколько десятков человек. 168-й стрелковый полк был полностью деморализован, два батальона (1-й и 2-й) 5-го стрелкового полка отказались идти в наступление. Вся 1-я бригада дивизии была деморализована, приказы не исполнялись, полки бригады панически бежали. Разложение стало распространятся и в 3-й бригаде. Из состава дивизии стойко держался только один - 170-й стрелковый полк. Этот полк, ранее бывший 49-м стрелковым полком, был наиболее боеспособным в дивизии…
В 10-ю стрелковую дивизию из 1-го запасного полка, формировавшегося в г. Ельня Смоленской губ., прибыло незначительное пополнение, так как из отправленных 1000 человек в пути дезертировал 761 человек. И отправленных из Дорогобужа 450 чел. в пути дезертировал 291 человек. Из Вязьмы прибыла машевая рота, и в ней из отправленных 250 чел., в пути дезертировали 89 чел. Все пополнения прибывали без обмундирования, снаряжения и вооружения, и среди этих воинских частей настроение было вообще подавленное.»
Здесь интересно привести две телеграммы Ленина Сталину, направленные еще во время наступления войск ген. Родзянко в конце мая 1919 года:
”Вся обстановка белогвардейского наступления на Петроград заставляет предполагать наличность в нашем тылу, а может быть и на самом фронте, организованного предательства. Только этим можно объяснить нападение со сравнительно незначительными силами, стремительное продвижение вперед, а также неоднократные взрывы мостов на идущих в Петроград магистралях. Похоже на то, что враг имеет полную уверенность в отсутствии у нас сколько-нибудь организованной военной силы для сопротивления …
Про Питер говорят: 1) что в нем самом разложение армии сильнее, чем в приходящих из провинции частях, и что провинциальные части разлагаются под влиянием питерских; 2) что наступление почти не идет вовсе с нашей стороны вследствие худого качества войск, несмотря на их более чем достаточное количество; 3) что военные власти решили эвакуировать Питер в пять или десять дней, своими паническими решениями усиливая разложение и направляя внимание на эвакуацию, а не на наступление; 4) что командарм 7-ой не в своем штабе, а при Зиновьеве, превращен в адъютанта Зиновьева, оторван от своего штаба, чем приносится вред делу, усиливается хаос и паника. Прошу сообщить, что тут верного и как вообще дела. Прошу ежедневно посылать мне телеграммы шифром. Надеюсь, имеете секретаря для шифровки”.
Справедливости ради, стоит отметить, что имелись и обратные случаи, в первую очередь применительно к отрядам, состоявшим из моряков, коммунистов и курсантов, чью стойкость отмечал даже противник: «Некоторые отряды, составленные из коммунистов или матросов и в самом начале нашего наступления окруженные белыми полками, не имея никакой надежды на спасение, все же не сдавались, а гибли геройской смертью. Крайнюю самоотверженность проявляли и советские курсанты и команды бронепоездов, из которых большой преданностью к советской власти отличилась команда «Ленина»»
Принимая во внимание поразительные и яркие успехи Северо-Западной армии, интересно отметить, что незадолго до этого, в конце июля 1919 года британцы считали положение Северо-Западной армии на этом участке весьма критическим («Западный фронт - положение на этом фронте, простирающемся от Финского залива до устьяв целом постоянно Днестра, положение в целом постоянно, после периода времени, когда русская Северо-западная армия добилась успехов, отжав северный фланг советской 7-й армии почти до Гатчины, а большевистское контрнаступление имело немного успеха. Хочется надеяться, что поставки военных материалов и танков из Великобритании придут вовремя, для предотвращения краха на этом участке фронта, и возможно даже позволят русским попытаться возобновить наступление на Петроград». THE MILITARY SITUATION IN RUSSIA, MEMORANDUM BY THE SECRETARY OF STATE OF WAR, 24th July, 1919, NOTE BY THE CHIEF OF THE IMPERIAL GENERAL STAFF)
Впрочем, если применить данные оценки к общей ситуации - и учесть, что положение Северо-Западной армии - не имевшей никакой базы, ни обширных подконтрольных районов, располагающих хоть какими-то человеческими и материальными ресурсами, и вынужденной опираться на Эстонию - то данное замечание окажется вполне верным - и вполне вероятно, что единственным выходом в данной ситуации и могло оказаться авантюристичное по своей природе, но имеющее тем не менее шансы на успех, наступление и достижение чисто военной победы. Вообще может показаться, что вся гражданская война это целый ряд подобных авантюристических наступлений, совершенно не опирающихся на реальное состояние тыла и не учитывающих сочетания возможностей тыла с потребностями армии - взять поход Юденича на Петроград, наступление Добровольческой армии на Москву или польский поход Тухачевского.
Ну и раз уж зашла речь о тыле - яркий и увы типичный для белых армий, вне зависимости от театра военных действий - будь то Сибирь, Юг России или Северо-Запад - контраст между фронтом - немногочисленным, полуголодным и раздетым, но но активным, упорным, крайне жертвенным и способным на яркие подвиги - и тылом - распухшим, раздувшимся, заевшимся, разложившимся, часто чиновным и бюрократическим:
«Тыловые учреждения Северо-западной армии представляли собой место сосредоточения всех контрреволюционных элементов. Большое количество царских генералов, которых у Юденича насчитывалось 53 человека, было занято работой в армейских тылах. Только идейные и наиболее прямые противники Советской власти шли в строевые части. Остальные, шкурники и трусы, предпочитали вести борьбу не на фронтах, бок о бок со своими солдатами, а на доходных тыловых служебных постах армии. Вот что пишет по этому поводу белый журналист Г.Л. Кирдецов: "К пирогу злосчастной Северо-Западной армии примазалась масса рыцарей наживы из самых разнородных слоев населения, военных и гражданских; генерал и бывший чиновник царского режима, банкир и жандарм, лавочник и простой искатель приключений и доходов. Всеми этими элементами руководило одно стремление: обеспечить себе теплое местечко в Петрограде на случай удачи операции, а в случае провала урвать какой-нибудь лакомые кусок от общего пирога"…»
«9 сентября в Ревельский порт прибыл английский пароход с обмундированием… Пароход доставил : 40 тысяч комплектов обмундирования (рубашки, кальсоны, френчи, штаны, шапки, носки и проч.), 48 тысяч пар ботинок с обмотками, 20 тысяч шинелей, провизию, туалетные мелочи, 20 тысяч чемоданчиков с бритвенными приборами, зубными щетками…»
«По собранным этой комиссией (Ревельская комиссия по ревизии тыловых учреждений) материалам было выяснено, что в отношении снабжения Северо-западная армия была поставлена в исключительно тяжелое положение. Белые части были одеты во все свое, обмундирование их поизносилось, сапоги рвались, подошвы были подвязаны веревками, белья, мыла и прочего не было. Были отмечены случаи, когда при распределении обмундирования в одну воинскую часть посылалась партия брюк, в другую - партия френчей, местные же интенданты ждали получения соответствующей пары обмундирования и до тех пор ничего не выдавали своим солдатам. Наряду с этим первые большие партии френчей, шинелей и сапог, полученные в Ревеле шли исключительно на обмундирование многочисленных тыловых частей в Ревеле и Нарве. Нарва, как ближайший тыловой пункт, была насыщена белыми офицерами и чиновниками в английском обмундировании, а Ревель - толпами "блестящих, щегольски одетых гвардейских офицеров, бывших кавалергардов, гусар и кирасир, заполняющих все гостиницы, рестораны и увеселительные места".
Начальник снабжения Северо-западной армии генерал Г.Д.Янов не проявлял особого интереса к тому, чтобы самому проверить порядок распределения обмундирования, и вполне доверялся словесным заявлениям начальника этапно-хозяйственного отдела о том, что 75% всего обмундирования отправляется обычно на фронт, а 25 распределяется среди тыловых учреждений. Материалы ликвидационной комиссии показали, что по ведомостям этапно-хозяйственного отдела в Нарве было получено: 28 800 шинелей, 39 124 френча, 39 055 брюк, 109 810 пар ботинок, 38 251 пара кальсон, 62 773 пары носков и офицерского обмундирования: 960 пальто, 1464 френча, 708 длинных брюк и 1034 коротких. По предположениям генерала Янова, бойцов в армии в начале октября 1919 г. было около 18000 чел., однако оказалось, что 50% людей осталось без обмундирования и даже без сапог. Подобная картина состояния армии, вскрытая после ее окончательного развала, заставила комиссию объяснить действия начальника снабжения "неправильным пониманием генералом Яновым своих прав и обязанностей, что вызвало бездействие власти с его стороны…»
Картина практически один в один с тем, что на Юге, где те же англичане (Холлмен, после целого ряда инспекционных поездок - под Полтаву, в Царицын, на фронт донских армий, и Уильямстон) отмечали: несмотря на то, что ВСЮР было поставлено более 150 тысяч комплектов обмундирования, на фронте не было практически ни одной нормально обмундированной части, более того, практически не было ни одного полностью обмундированного солдата - как правило военнослужащие боевых частей в лучшем случае имели лишь какие-то элементы обмундирования (френчи, шинели, брюки, обувь) по отдельности. Внешний вид боевых частей приводил При том что все штабные и тыловые части были обмундированы с иголочки, и британское обмундирование можно было без каких-либо проблем купить на рынках.
Процесс развала тыла на Северо-Западе начался впрочем еще до Юденича, сразу после майского наступления генерала Родзянко, и происходил по тому же пути - как и на Юге России:
"В чисто военном отношении Родзянко поражал всех своей неутомимостью и энергией. Но в разгар майской операции технически положение создалось очень трудное для руководителя армии, и одной энергии было недостаточно. Сильно изменился дух и характер основной солдатской массы. Вначале большинство солдат были настоящие добровольцы, отдающие себе отчет, зачем, во имя чего идут. Много гимназистов, реалистов, студентов и т.п. Грабежей не было. Тыл был ничтожный. Штаб корпуса с интендантством и другими учреждениями не превышал 400 человек при 5.500 человек всего состава корпуса. Вся эта картина быстро меняется с открытием майских наступательных операций. Удачное наступление, вернее - налет, и части сильно пухнут, принимая в себя красноармейцев. Беспрерывные бои и маневры не дают возможности сплотить части, производить обучение, разобраться в поступающем людском материале. В результате начинаются распущенность, грабежи, неисполнение боевых приказов и т.п. В тылу, правда, появляются офицеры и чиновники из Финляндии, Англии и других стран, но, видя увеличение армии, и необходимость увеличивать штаты и хозяйственные учреждения, стараются устраиваться в тылу на хороших должности и всеми силами упираются при попытке отправить их на фронт. Отчасти этому способствует начальник тыла ген. Крузенштерн, который охотно забирает к себе всех являющихся офицеров и чиновников. На фронте большие потери, остро чувствуется недостаток опытных офицеров, а взять их негде. Начинается вражда с тылом.
Случайно устроившиеся в тылу работать не умеют и не хотят, и отдел снабжения не оправдывает своего названия. Тыл жалуется на фронт, а фронт - на тыл.
Генерал Родзянко, побуждаемый строевыми начальниками, особенно графом Паленом, борется с этим злом, но неумело, бессистемно и не хочет ссориться с ген. Крузенштерном. На административных должностях появляются такие типы, как Хомутов и Бибиков - друг Родзянки. До строевых начальников доходят слухи о безобразиях в Ямбурге, Новопятницком и других местах (пороли даже женщин.). Были случаи, когда я отправлял в тыл непригодных мне заведомо нечестных людей, а Бибиков назначал их комендантами в села. У крестьян отнимали коров, лошадей, имущество. Все это докладывалось нами ген. Родзянко, он возмущался, но вскоре забывал, убаюкиваемый докладами Бибикова и Хомутова.
Не видя общего руководства по ведению ставших сложными стратегических действий, мы сами выработали систему совещаний начальствующих лиц по важным вопросам. Съезжались по мере возможности. Приходилось много ругаться с начальником 3-й стрелковой дивизии генералом Ветренко, который преследовал свои цели и подводил соседей, отступая иногда без всякого предупреждения.
Ввиду увеличения состава армии и района действий, пришлось сформировать несколько новых частей и штабов. Ген. Родзянко это и стал делать, но пересолил и создал много лишних частей, чтобы упрочить свое положение и удовлетворить многих жаждущих высших должностей, особенно своих друзей и конкурентов на власть. Были созданы лишние инстанции - корпуса. Вместо пяти пехотных дивизий и одной бригады, принимая во внимание их численность, можно было иметь всего три дивизии, м вместо восьми штабов - три. Совершенно не нужны были отдельные управления тыла армии, инженерных частей, железнодорожных. Морской отдел, при отсутствии флота, был слишком велик. Многие "умные" офицеры, поднажившись в строевых частях, решали, что для них довольно, и уходили под разными предлогами в тыл, устраиваясь там свободно, по своему желанию. На протесты их строевых начальников внимания не обращалось".
Подытоживая вышесказанное.
Красным удалось остановить, а затем и опрокинуть белых за счет следующих моментов:
I. проведение крайне напряженной работы по укреплению своих частей - как за счет мобилизаций оставшихся в Питере коммунистов и рабочих, за счет усиления и активизации пропагандистской работы (немалую - психологически - в этом сыграла кстати и одержанная на юге победа на Деникиным), укрепления командного состава и политического руководства (так, в частности был сменен командарм 7-й армии Матиясевич*, 28 сентября - в самое начало наступления Юденича, ее командующим стал полковник Генштаба старой армии С.Д.Харламов, а начальником штаба А.Д.Лютов, капитан старой армии, окончивший ускоренные курсы АГШ в 1917 году. Через месяц Харламова сменил генерал-лейтенант Генштаба Д.Н.Надежный, а Лютова генерал-майор Генштаба Л.К. Александров, а Харламов возглавил основную, Колпинскую, ударную группу 7-й армии, решившую исход борьбы за город**. Примерно тогда же в Петроград прибыл Троцкий, принявший самое деятельное участие в организации обороны города).
II. слабая база, на которую опиралась Северо-западная армия - не позволявшая содержать большую армию, причем невысокое качество административного аппарата не позволяло с максимальной эффективностью использовать даже имеющиеся ресурсы - и разумеется взять полутора десятками тысяч идейных добровольцев Питер, постоянно перемалывая все вновь возникающие новые и новые части красных войск было попросту нереально.
* - Деятельность прежнего руководства 7-й армии руководством Запфронта постоянно оценивалась в негативном ключе - вот пара выдержек из документов: «Я уже указывал вам, что ликвидацию прорыва противника на Лугу следует произвести не путем подпорок отступающих в районе Луги частей, а решительным более глубоким контрманевром с севера во фланг и тыл зарвавшейся группе противника, использовав для сего часть сил 6 дивизии... Однако, ..., вы не провели с должной решительностью и этого маневра... В результате действия свелись все же к подпорке частей непосредственно в районе Луги, т. е. к лобовым контратакам с вводом резервов в боевую линию, вместо решительного контрудара на новом направлении с севера, где вы ограничились усилением местных сил переброской 54 полка 6 дивизии, разменявшись на частные поддержки и [не] создав маневренного кулака из трех полков для чрезвычайно чувствительного для противника нажима во фланг и тыл. Повторяю вновь, что в достижении намеченной цели нельзя поддаваться впечатлению частичной неудачи и угрозы Луге, а в выполнении операции известная доля риска неизбежна. О принятых вами мерах срочно донесите». (РГВА, ф. 104, оп. 4, д. 115, лл, 73-74.) «Несмотря на значительные силы, которые были сосредоточены для наступательной операции на Гдов, и крайне благоприятно сложившуюся для нас обстановку после взятия Пскова, 7 армия вот уже 1,5 месяца как не может закончить этой операции. Мало того, она дала возможность противнику успеть привести в порядок свои разбитые под Псковом части и ими перейти в контрнаступление. Такое печальное явление можно объяснить лишь неумелым руководством боевыми операциями со стороны высшего армейского командования и начдивов. Бои носили совершенно бессистемный характер, принимаемые в развитие моих директив планы действий с должной энергией и настойчивостью в жизнь не проводились. Несмотря на категорические мои требования действовать в наиболее опасных для противника фланговых операционных направлениях, нанося удары сильными группами, армейские резервы вводились в бой пакетами в совершенно случайных направлениях, главным образом там, где требовалась поддержка для отходящих наших частей. Стремления создать сильные ударные группы за счет пассивных участков боевого расположения фронта армии совершенно не было, между тем обстановка разрешала это сделать даже без риска. В результате 6-недельных беспрерывных и па некоторых участках бесцельных боев многие части 7 армии оказались совершенно измотанными, уставшими и малобоеспособными. Боевое же расположение частей фронта приняло чисто кордонный характер без всяких резервов». (РГВА, ф. 104, оп. 4, д. 115, лл, 147- 149.)
** - при этом назначение Харламова с должности командарма на должность командующего не стоит считать понижением, принимая во внимание важность возложенных на нее задач - в этом отношении характерна следующая директива Главкома Каменева о создании ударной группы: «...Для этого сосредоточиваю к Петрограду ударную группу в составе 3 бригады 21 стрелковой дивизии из Тулы и бригады курсантов из Москвы. Воспрещаю употребление этих войск по частям для пассивных целей… после чего ударная группа достигнет 7000 штыков, 470 сабель, 12 орудий. Желательно усиление ее и другими частями, ранее направленными вам на поддержку, а также артиллерией … Прошу срочно сообщить выбираемый вами район для сосредоточения этой ударной группы и план операции, а также не имеете ли хорошего начальника для этой группы». Командующим группы и был назначен Харламов.
И небольшое отступление.
Интересно отметить судьбы военных руководителей - героев красной обороны Петрограда. При том что сама оборона в советское время особо не афишировалась в связи с тем, что в ее организации непосредственное участие принимали Троцкий и Зиновьев, практически все вышеперечисленные лица, офицеры Генштаба старой армии - уцелели. Хотя например и Надежный и Харламов арестовывались в ходе «Весны», но оба они были вскоре не только освобождены, но и восстановлены в армии, практически все начиная с 20-х годов находились на преподавательских должностях, и все (кроме Александрова) в 1940 году получили генеральские звания. Д.Н.Надежный получил звание генерал-лейтенанта (ум. в 1947 году), С.Д.Харламов (ум. в 1965 году) и А.Д.Лютов получили звание генерал-майора. У меня лишь отсутствует информация о дальнейшей судьбе (как о службе в Красной армии, так и о репрессиях в отношении него) лишь Л.К.Александрова - последняя информация, которая у меня имеется, это что в 1925-29 гг. он преподавал в Военно-технической академии.
Ну и что касается аналогий - по большому счету на любом фронте Гражданской войны мы видим одну и ту же картину кас. белых армий, лишь немного отличающуюся в зависимости от ТВД. На начальном этапе, когда боевые действия ведутся крайне немногочисленными армиями, чей боевой состав как правило ограничивается считанными тысячами, а не десятками, и уж тем более сотнями, тысяч человек - белые имеют возможность укомплектовать свои части личным составом высочайшего качества, с высокой долей боевых офицеров, крайне мотивированных и идейных участников Белого движения, не менее идейным является и рядовой состав, укомплектованный добровольцами из числа учащейся молодежи и интеллигенции. Имея под рукой такие части, руководство белых армий могло себе позволить воевать по суворовски, против многократно превосходящего противника и требовать от своих частей неимоверных усилий и выполнения невозможных в других условиях задач. Данные ситуации, в условиях разрозненности операций на различных фронтах, и создания единой общей системы руководства у большевиков, характеризовались блестящими тактическими успехами, перераставшими во впечатляющие общие успехи. Свидетельством тому и достижения Май-Маевского при очистке Донбасса, и успехи Каппеля летом 1918 года в Поволжье, и наступления Родзянко и Юденича. С ростом белых армий до следующего уровня кадровый состав их резко изменился, идейные добровольцы уже практически закончились, да и общая их численность в предыдущих боях сократилась, а поступающий человеческий материал значительно уступал первоначальному. Параллельно - в условиях роста армий - резко выросла и роль служб снабжения и тылового обеспечения, организации нормальной работы мобилизационного аппарата, системы подготовки и обучения пополнений - также здесь выросла и роль высших штабов - если ранее можно было полагаться на тактические успехи строевых офицеров, то именно сейчас многое зависело от стратегических способностей высшего генералитета и его умения организовать нормальную штабную работу и работу тылового аппарата. И как раз здесь по всей видимости - в первую очередь, как я уже указывал ранее, в плане организаторских навыков и налаживания работы тыла - у белых был полный провал. Причем ситуация не сильно отличалась в зависимости от ТВД.
В Сибири развал произошел быстрее и оказался катастрофичнее - как в силу большей растянутости коммуникаций и протяженности тыловых районов, так и в силу крайнего дефицита кадрового боевого офицерства, большей частью бежавшего на юг. Именно здесь большевикам удалось достичь не только численного, но и качественного превосходства над белыми.
На юге, вследствие того, что именно к Деникину бежала большая - и наиболее активная и ценная - часть офицерства, в том числе кадрового, процесс был не столь резким и быстрым, и красным до последних месяцев приходилось додавливать противника за счет численности - но тем ярче и сильнее (на контрасте с боевыми частями) там были картины развала тыла.
На Северо-Западе - вследствие небольших размеров контролируемой территории и относительной кратковременности боевых действий - данный развал возможно и не приобрел тех масштабов, как в Сибири и на Юге - но как видим и там процессы имели сходный характер и подоплеку.
И наверное остается лишь согласиться с тем же Реденом об отсутствии перспектив у Белого движения в том его виде, В каком оно существовало на тот момент. Как написал упоминавшийся ранее Раковский - "Быть может, они умеют воевать, они умеют умирать и могут умереть красиво. Быть может, их героизму будут изумляться, но... победят другие".
«28 сентября [1919 г.] части Северо-Западной армии, желая отвлечь внимание красных войск от действительного места сосредоточения своих главных сил для нанесения удара по Петрограду, предприняли наступление в лужском и псковском направлениях и потеснили части 7-й советской армии. Плохая разведывательная служба со стороны красных штабов не позволила вовремя расшифровать замысел противника и обнаружить район его сосредоточения. Одновременно с действиями в лужском и псковском направлениях противник, сосредоточив главные свои силы в районе Ямбурга, 11 октября прорвал линию фронта, занял Ямбург и стал развивать свой успех вдоль линии железной дороги Ямбург - Гатчина. Вспомогательные удары белые наносили в направлении на Лугу и вдоль южного побережья Финского залива. 13 октября белые заняли железнодорожные станции Лугу, Плюсу, Серебрянку и Струги Белые. В этот же день штаб 7-й советской армии из Детского села переехал в Петроград. Северо-Западная армия, преследуя отступавших в панике красных, совершала переходы с боями по 30-40 километров в сутки…
[Северо-Западная армия] встретила перед собой потерявшие боевую устойчивость красноармейские части и рядом искусных маневрирований принудила их к поспешному, местами просто паническому отступления. Связь между частями 7-й армии часто порывалась, отступление происходило самостийно и в расходящихся направления. Противник всемерно использовали принцип внезапности, практиковал удары по стыкам полевых советских частей и форсированным маршем, с большими суточными переходами приближался к Петрограду…»
Практически блицкриг. Причем картина становится еще более яркой, принимая во внимание соотношение сил:
«В момент октябрьского наступления Северо-Западная армия состояла из 26 пехотных полков, 2 кавалерийских полков, 2 отдельных батальонов и десантного морского отряда, всего в количестве 17800 штыков, 700 сабель. На вооружении армии было около 500 пулеметов, 57 орудий, 4 бронепоезда ("Адмирал Колчак", "Адмирал Эссен", "Талабчанин" и "Псковитянин"), 6 английских танков, 6 аэропланов и 2 броневика…»
Там же Корнатовский отмечает, что непосредственно в наступлении участвовало около 13 тысяч бойцов. При этом, что касается противоположной, красной, стороны, то
«Численность 7-й армии к моменту перехода во второе наступление Северо-Западной армии достигала 24 тысяч штыков и 800 сабель, при 148 орудиях, 2 бронепоездах и 8 бронемашинах».
Это не считая постоянно упоминающихся в тексте подкреплений, бросаемых красными:
«Штабом Петроградского укрепленного района из сформированных им из состава гарнизона до 35 воинских частей, общей численностью до 18 000 человек при 59 орудиях, было брошено значительное количество бойцов на фронт. При подходе противника к Пулковским высотам были двинуты и последние резервы… По южному побережью Финского залива в районе фортов Серая лошадь и Краснофлотского, и вплоть до предместий Петрограда действовали отряды матросов Балтийского флота общим количеством в 11 000 человек».
И в тексте и в документах постоянно упоминаются различные отдельные части, курсантские отряды, перебрасываемые под Питер со всей страны.
В принципе, Корнатовский объясняет превосходство и успехи белых при нанесении удара растяжением фронта красной 7-й армии - которая занимала фронт в 250 км до разграничительной линии с 15-й армией, в то время как фронт Северо-западной армий до соприкосновения с эстонцами занимал 145 км - и как итог 100 штыков на км у красных и 120 штыков у белых. Впрочем, данные цифры вызывают ряд вопросов - потому что например из данной там же карты данные расстояния не вытекают - и по некоторым данным из текста - 15-я армия в районе Пскова противостояла также частям Северо-западной армии, что исключает противостояние 7-й армии эстонцам. Впрочем в любом случае растяжка фронта 7-й армии при наличии более чем достаточного числа войск в 15-й армии и невысокой активности эстонцев вызывает лишь вопросы к красному руководству. Опять же - приведенные выше цифры не учитывают и постоянно поступающие к красным пополнения, и то, что непосредственно в наступлении у белых также участвовало лишь около 13 тысяч.
Впрочем, искусность и боевое мастерство противника постоянно признается и самим Корнатовским.
И гораздо в большей степени на неудачи красных войск повлияло крайне низкое их моральное состояние, невысокое качество их командования. Первое было обусловлено тем, что данный фронт, замерший с мая того же года после успехов ген. Родзянко - несмотря на близость к Петрограду, оставался далеко не приоритетным - ни в смысле укрепления его коммунистами и идейно выдержанными рабочими, ни с точки зрения материального снабжения, ни с точки зрения командного состава. И рабочие и лучший командный состав на тот момент отправлялись на юг, с целью остановить наступление Деникина, представлявшего куда более серьезную угрозу для советской власти. Соответственно полуголодные и полураздетые солдаты из числа недавно мобилизованных крестьян, среди которых практически не велась политическая и агитационная работа (мастерами в которой были те же большевики), почти не было рабочих и коммунистов, командный состав частей состоял не из лучших его представителей (весьма многочисленны были представители старого столичного офицерства, не желавшие участвовать в боевых действиях на южных фронтах и в силу своего дореволюционного положения в массе сочувствовавшие Белому движению) - как следствие, такие солдаты, руководимые такими командирами, противостоять натиску боевых частей Юденича, укомплектованных идейным и высокомотивированным профессиональным офицерским составом и рядовыми из числа идейных же гимназистов, студентов и лучших представителей интеллигенции, были не в состоянии. Результат очевиден:
«Политсводка частей 7-й армии за 12, 14 и 15 октября отмечала растерянность командного и политического состава 6-й стрелковой дивизии, полную неустойчивость частей дивизии, из состава которой только одна 1-я бригада имела боевое соприкосновение с противником, остальные же части дивизии отступали, оторвавшись от наседавшего противника.
2-я стрелковая дивизия в панике отступала, по Ямбургскому шоссе; из всех частей дивизии в панике отступал только 46-й полк. В 10-м стрелковом полку красноармейцы не желали сражаться и требовали отдыха, в 1-й бригаде дивизии отмечалась склонность к переходу на сторону противника, разведчики уклонялись от выполнения поставленных им боевых заданий и частично переходили к белым, в 13-м стрелковом полку были отмечены симптомы разложения 3-го батальона…
В 19-ю стрелковую дивизию прибыло 110 коммунистов, правый дивизионный участок был ненадежен, бойцы требовали отдыха. В 171-м стрелковом полку осталось несколько десятков человек. 168-й стрелковый полк был полностью деморализован, два батальона (1-й и 2-й) 5-го стрелкового полка отказались идти в наступление. Вся 1-я бригада дивизии была деморализована, приказы не исполнялись, полки бригады панически бежали. Разложение стало распространятся и в 3-й бригаде. Из состава дивизии стойко держался только один - 170-й стрелковый полк. Этот полк, ранее бывший 49-м стрелковым полком, был наиболее боеспособным в дивизии…
В 10-ю стрелковую дивизию из 1-го запасного полка, формировавшегося в г. Ельня Смоленской губ., прибыло незначительное пополнение, так как из отправленных 1000 человек в пути дезертировал 761 человек. И отправленных из Дорогобужа 450 чел. в пути дезертировал 291 человек. Из Вязьмы прибыла машевая рота, и в ней из отправленных 250 чел., в пути дезертировали 89 чел. Все пополнения прибывали без обмундирования, снаряжения и вооружения, и среди этих воинских частей настроение было вообще подавленное.»
Здесь интересно привести две телеграммы Ленина Сталину, направленные еще во время наступления войск ген. Родзянко в конце мая 1919 года:
”Вся обстановка белогвардейского наступления на Петроград заставляет предполагать наличность в нашем тылу, а может быть и на самом фронте, организованного предательства. Только этим можно объяснить нападение со сравнительно незначительными силами, стремительное продвижение вперед, а также неоднократные взрывы мостов на идущих в Петроград магистралях. Похоже на то, что враг имеет полную уверенность в отсутствии у нас сколько-нибудь организованной военной силы для сопротивления …
Про Питер говорят: 1) что в нем самом разложение армии сильнее, чем в приходящих из провинции частях, и что провинциальные части разлагаются под влиянием питерских; 2) что наступление почти не идет вовсе с нашей стороны вследствие худого качества войск, несмотря на их более чем достаточное количество; 3) что военные власти решили эвакуировать Питер в пять или десять дней, своими паническими решениями усиливая разложение и направляя внимание на эвакуацию, а не на наступление; 4) что командарм 7-ой не в своем штабе, а при Зиновьеве, превращен в адъютанта Зиновьева, оторван от своего штаба, чем приносится вред делу, усиливается хаос и паника. Прошу сообщить, что тут верного и как вообще дела. Прошу ежедневно посылать мне телеграммы шифром. Надеюсь, имеете секретаря для шифровки”.
Справедливости ради, стоит отметить, что имелись и обратные случаи, в первую очередь применительно к отрядам, состоявшим из моряков, коммунистов и курсантов, чью стойкость отмечал даже противник: «Некоторые отряды, составленные из коммунистов или матросов и в самом начале нашего наступления окруженные белыми полками, не имея никакой надежды на спасение, все же не сдавались, а гибли геройской смертью. Крайнюю самоотверженность проявляли и советские курсанты и команды бронепоездов, из которых большой преданностью к советской власти отличилась команда «Ленина»»
Принимая во внимание поразительные и яркие успехи Северо-Западной армии, интересно отметить, что незадолго до этого, в конце июля 1919 года британцы считали положение Северо-Западной армии на этом участке весьма критическим («Западный фронт - положение на этом фронте, простирающемся от Финского залива до устьяв целом постоянно Днестра, положение в целом постоянно, после периода времени, когда русская Северо-западная армия добилась успехов, отжав северный фланг советской 7-й армии почти до Гатчины, а большевистское контрнаступление имело немного успеха. Хочется надеяться, что поставки военных материалов и танков из Великобритании придут вовремя, для предотвращения краха на этом участке фронта, и возможно даже позволят русским попытаться возобновить наступление на Петроград». THE MILITARY SITUATION IN RUSSIA, MEMORANDUM BY THE SECRETARY OF STATE OF WAR, 24th July, 1919, NOTE BY THE CHIEF OF THE IMPERIAL GENERAL STAFF)
Впрочем, если применить данные оценки к общей ситуации - и учесть, что положение Северо-Западной армии - не имевшей никакой базы, ни обширных подконтрольных районов, располагающих хоть какими-то человеческими и материальными ресурсами, и вынужденной опираться на Эстонию - то данное замечание окажется вполне верным - и вполне вероятно, что единственным выходом в данной ситуации и могло оказаться авантюристичное по своей природе, но имеющее тем не менее шансы на успех, наступление и достижение чисто военной победы. Вообще может показаться, что вся гражданская война это целый ряд подобных авантюристических наступлений, совершенно не опирающихся на реальное состояние тыла и не учитывающих сочетания возможностей тыла с потребностями армии - взять поход Юденича на Петроград, наступление Добровольческой армии на Москву или польский поход Тухачевского.
Ну и раз уж зашла речь о тыле - яркий и увы типичный для белых армий, вне зависимости от театра военных действий - будь то Сибирь, Юг России или Северо-Запад - контраст между фронтом - немногочисленным, полуголодным и раздетым, но но активным, упорным, крайне жертвенным и способным на яркие подвиги - и тылом - распухшим, раздувшимся, заевшимся, разложившимся, часто чиновным и бюрократическим:
«Тыловые учреждения Северо-западной армии представляли собой место сосредоточения всех контрреволюционных элементов. Большое количество царских генералов, которых у Юденича насчитывалось 53 человека, было занято работой в армейских тылах. Только идейные и наиболее прямые противники Советской власти шли в строевые части. Остальные, шкурники и трусы, предпочитали вести борьбу не на фронтах, бок о бок со своими солдатами, а на доходных тыловых служебных постах армии. Вот что пишет по этому поводу белый журналист Г.Л. Кирдецов: "К пирогу злосчастной Северо-Западной армии примазалась масса рыцарей наживы из самых разнородных слоев населения, военных и гражданских; генерал и бывший чиновник царского режима, банкир и жандарм, лавочник и простой искатель приключений и доходов. Всеми этими элементами руководило одно стремление: обеспечить себе теплое местечко в Петрограде на случай удачи операции, а в случае провала урвать какой-нибудь лакомые кусок от общего пирога"…»
«9 сентября в Ревельский порт прибыл английский пароход с обмундированием… Пароход доставил : 40 тысяч комплектов обмундирования (рубашки, кальсоны, френчи, штаны, шапки, носки и проч.), 48 тысяч пар ботинок с обмотками, 20 тысяч шинелей, провизию, туалетные мелочи, 20 тысяч чемоданчиков с бритвенными приборами, зубными щетками…»
«По собранным этой комиссией (Ревельская комиссия по ревизии тыловых учреждений) материалам было выяснено, что в отношении снабжения Северо-западная армия была поставлена в исключительно тяжелое положение. Белые части были одеты во все свое, обмундирование их поизносилось, сапоги рвались, подошвы были подвязаны веревками, белья, мыла и прочего не было. Были отмечены случаи, когда при распределении обмундирования в одну воинскую часть посылалась партия брюк, в другую - партия френчей, местные же интенданты ждали получения соответствующей пары обмундирования и до тех пор ничего не выдавали своим солдатам. Наряду с этим первые большие партии френчей, шинелей и сапог, полученные в Ревеле шли исключительно на обмундирование многочисленных тыловых частей в Ревеле и Нарве. Нарва, как ближайший тыловой пункт, была насыщена белыми офицерами и чиновниками в английском обмундировании, а Ревель - толпами "блестящих, щегольски одетых гвардейских офицеров, бывших кавалергардов, гусар и кирасир, заполняющих все гостиницы, рестораны и увеселительные места".
Начальник снабжения Северо-западной армии генерал Г.Д.Янов не проявлял особого интереса к тому, чтобы самому проверить порядок распределения обмундирования, и вполне доверялся словесным заявлениям начальника этапно-хозяйственного отдела о том, что 75% всего обмундирования отправляется обычно на фронт, а 25 распределяется среди тыловых учреждений. Материалы ликвидационной комиссии показали, что по ведомостям этапно-хозяйственного отдела в Нарве было получено: 28 800 шинелей, 39 124 френча, 39 055 брюк, 109 810 пар ботинок, 38 251 пара кальсон, 62 773 пары носков и офицерского обмундирования: 960 пальто, 1464 френча, 708 длинных брюк и 1034 коротких. По предположениям генерала Янова, бойцов в армии в начале октября 1919 г. было около 18000 чел., однако оказалось, что 50% людей осталось без обмундирования и даже без сапог. Подобная картина состояния армии, вскрытая после ее окончательного развала, заставила комиссию объяснить действия начальника снабжения "неправильным пониманием генералом Яновым своих прав и обязанностей, что вызвало бездействие власти с его стороны…»
Картина практически один в один с тем, что на Юге, где те же англичане (Холлмен, после целого ряда инспекционных поездок - под Полтаву, в Царицын, на фронт донских армий, и Уильямстон) отмечали: несмотря на то, что ВСЮР было поставлено более 150 тысяч комплектов обмундирования, на фронте не было практически ни одной нормально обмундированной части, более того, практически не было ни одного полностью обмундированного солдата - как правило военнослужащие боевых частей в лучшем случае имели лишь какие-то элементы обмундирования (френчи, шинели, брюки, обувь) по отдельности. Внешний вид боевых частей приводил При том что все штабные и тыловые части были обмундированы с иголочки, и британское обмундирование можно было без каких-либо проблем купить на рынках.
Процесс развала тыла на Северо-Западе начался впрочем еще до Юденича, сразу после майского наступления генерала Родзянко, и происходил по тому же пути - как и на Юге России:
"В чисто военном отношении Родзянко поражал всех своей неутомимостью и энергией. Но в разгар майской операции технически положение создалось очень трудное для руководителя армии, и одной энергии было недостаточно. Сильно изменился дух и характер основной солдатской массы. Вначале большинство солдат были настоящие добровольцы, отдающие себе отчет, зачем, во имя чего идут. Много гимназистов, реалистов, студентов и т.п. Грабежей не было. Тыл был ничтожный. Штаб корпуса с интендантством и другими учреждениями не превышал 400 человек при 5.500 человек всего состава корпуса. Вся эта картина быстро меняется с открытием майских наступательных операций. Удачное наступление, вернее - налет, и части сильно пухнут, принимая в себя красноармейцев. Беспрерывные бои и маневры не дают возможности сплотить части, производить обучение, разобраться в поступающем людском материале. В результате начинаются распущенность, грабежи, неисполнение боевых приказов и т.п. В тылу, правда, появляются офицеры и чиновники из Финляндии, Англии и других стран, но, видя увеличение армии, и необходимость увеличивать штаты и хозяйственные учреждения, стараются устраиваться в тылу на хороших должности и всеми силами упираются при попытке отправить их на фронт. Отчасти этому способствует начальник тыла ген. Крузенштерн, который охотно забирает к себе всех являющихся офицеров и чиновников. На фронте большие потери, остро чувствуется недостаток опытных офицеров, а взять их негде. Начинается вражда с тылом.
Случайно устроившиеся в тылу работать не умеют и не хотят, и отдел снабжения не оправдывает своего названия. Тыл жалуется на фронт, а фронт - на тыл.
Генерал Родзянко, побуждаемый строевыми начальниками, особенно графом Паленом, борется с этим злом, но неумело, бессистемно и не хочет ссориться с ген. Крузенштерном. На административных должностях появляются такие типы, как Хомутов и Бибиков - друг Родзянки. До строевых начальников доходят слухи о безобразиях в Ямбурге, Новопятницком и других местах (пороли даже женщин.). Были случаи, когда я отправлял в тыл непригодных мне заведомо нечестных людей, а Бибиков назначал их комендантами в села. У крестьян отнимали коров, лошадей, имущество. Все это докладывалось нами ген. Родзянко, он возмущался, но вскоре забывал, убаюкиваемый докладами Бибикова и Хомутова.
Не видя общего руководства по ведению ставших сложными стратегических действий, мы сами выработали систему совещаний начальствующих лиц по важным вопросам. Съезжались по мере возможности. Приходилось много ругаться с начальником 3-й стрелковой дивизии генералом Ветренко, который преследовал свои цели и подводил соседей, отступая иногда без всякого предупреждения.
Ввиду увеличения состава армии и района действий, пришлось сформировать несколько новых частей и штабов. Ген. Родзянко это и стал делать, но пересолил и создал много лишних частей, чтобы упрочить свое положение и удовлетворить многих жаждущих высших должностей, особенно своих друзей и конкурентов на власть. Были созданы лишние инстанции - корпуса. Вместо пяти пехотных дивизий и одной бригады, принимая во внимание их численность, можно было иметь всего три дивизии, м вместо восьми штабов - три. Совершенно не нужны были отдельные управления тыла армии, инженерных частей, железнодорожных. Морской отдел, при отсутствии флота, был слишком велик. Многие "умные" офицеры, поднажившись в строевых частях, решали, что для них довольно, и уходили под разными предлогами в тыл, устраиваясь там свободно, по своему желанию. На протесты их строевых начальников внимания не обращалось".
Подытоживая вышесказанное.
Красным удалось остановить, а затем и опрокинуть белых за счет следующих моментов:
I. проведение крайне напряженной работы по укреплению своих частей - как за счет мобилизаций оставшихся в Питере коммунистов и рабочих, за счет усиления и активизации пропагандистской работы (немалую - психологически - в этом сыграла кстати и одержанная на юге победа на Деникиным), укрепления командного состава и политического руководства (так, в частности был сменен командарм 7-й армии Матиясевич*, 28 сентября - в самое начало наступления Юденича, ее командующим стал полковник Генштаба старой армии С.Д.Харламов, а начальником штаба А.Д.Лютов, капитан старой армии, окончивший ускоренные курсы АГШ в 1917 году. Через месяц Харламова сменил генерал-лейтенант Генштаба Д.Н.Надежный, а Лютова генерал-майор Генштаба Л.К. Александров, а Харламов возглавил основную, Колпинскую, ударную группу 7-й армии, решившую исход борьбы за город**. Примерно тогда же в Петроград прибыл Троцкий, принявший самое деятельное участие в организации обороны города).
II. слабая база, на которую опиралась Северо-западная армия - не позволявшая содержать большую армию, причем невысокое качество административного аппарата не позволяло с максимальной эффективностью использовать даже имеющиеся ресурсы - и разумеется взять полутора десятками тысяч идейных добровольцев Питер, постоянно перемалывая все вновь возникающие новые и новые части красных войск было попросту нереально.
* - Деятельность прежнего руководства 7-й армии руководством Запфронта постоянно оценивалась в негативном ключе - вот пара выдержек из документов: «Я уже указывал вам, что ликвидацию прорыва противника на Лугу следует произвести не путем подпорок отступающих в районе Луги частей, а решительным более глубоким контрманевром с севера во фланг и тыл зарвавшейся группе противника, использовав для сего часть сил 6 дивизии... Однако, ..., вы не провели с должной решительностью и этого маневра... В результате действия свелись все же к подпорке частей непосредственно в районе Луги, т. е. к лобовым контратакам с вводом резервов в боевую линию, вместо решительного контрудара на новом направлении с севера, где вы ограничились усилением местных сил переброской 54 полка 6 дивизии, разменявшись на частные поддержки и [не] создав маневренного кулака из трех полков для чрезвычайно чувствительного для противника нажима во фланг и тыл. Повторяю вновь, что в достижении намеченной цели нельзя поддаваться впечатлению частичной неудачи и угрозы Луге, а в выполнении операции известная доля риска неизбежна. О принятых вами мерах срочно донесите». (РГВА, ф. 104, оп. 4, д. 115, лл, 73-74.) «Несмотря на значительные силы, которые были сосредоточены для наступательной операции на Гдов, и крайне благоприятно сложившуюся для нас обстановку после взятия Пскова, 7 армия вот уже 1,5 месяца как не может закончить этой операции. Мало того, она дала возможность противнику успеть привести в порядок свои разбитые под Псковом части и ими перейти в контрнаступление. Такое печальное явление можно объяснить лишь неумелым руководством боевыми операциями со стороны высшего армейского командования и начдивов. Бои носили совершенно бессистемный характер, принимаемые в развитие моих директив планы действий с должной энергией и настойчивостью в жизнь не проводились. Несмотря на категорические мои требования действовать в наиболее опасных для противника фланговых операционных направлениях, нанося удары сильными группами, армейские резервы вводились в бой пакетами в совершенно случайных направлениях, главным образом там, где требовалась поддержка для отходящих наших частей. Стремления создать сильные ударные группы за счет пассивных участков боевого расположения фронта армии совершенно не было, между тем обстановка разрешала это сделать даже без риска. В результате 6-недельных беспрерывных и па некоторых участках бесцельных боев многие части 7 армии оказались совершенно измотанными, уставшими и малобоеспособными. Боевое же расположение частей фронта приняло чисто кордонный характер без всяких резервов». (РГВА, ф. 104, оп. 4, д. 115, лл, 147- 149.)
** - при этом назначение Харламова с должности командарма на должность командующего не стоит считать понижением, принимая во внимание важность возложенных на нее задач - в этом отношении характерна следующая директива Главкома Каменева о создании ударной группы: «...Для этого сосредоточиваю к Петрограду ударную группу в составе 3 бригады 21 стрелковой дивизии из Тулы и бригады курсантов из Москвы. Воспрещаю употребление этих войск по частям для пассивных целей… после чего ударная группа достигнет 7000 штыков, 470 сабель, 12 орудий. Желательно усиление ее и другими частями, ранее направленными вам на поддержку, а также артиллерией … Прошу срочно сообщить выбираемый вами район для сосредоточения этой ударной группы и план операции, а также не имеете ли хорошего начальника для этой группы». Командующим группы и был назначен Харламов.
И небольшое отступление.
Интересно отметить судьбы военных руководителей - героев красной обороны Петрограда. При том что сама оборона в советское время особо не афишировалась в связи с тем, что в ее организации непосредственное участие принимали Троцкий и Зиновьев, практически все вышеперечисленные лица, офицеры Генштаба старой армии - уцелели. Хотя например и Надежный и Харламов арестовывались в ходе «Весны», но оба они были вскоре не только освобождены, но и восстановлены в армии, практически все начиная с 20-х годов находились на преподавательских должностях, и все (кроме Александрова) в 1940 году получили генеральские звания. Д.Н.Надежный получил звание генерал-лейтенанта (ум. в 1947 году), С.Д.Харламов (ум. в 1965 году) и А.Д.Лютов получили звание генерал-майора. У меня лишь отсутствует информация о дальнейшей судьбе (как о службе в Красной армии, так и о репрессиях в отношении него) лишь Л.К.Александрова - последняя информация, которая у меня имеется, это что в 1925-29 гг. он преподавал в Военно-технической академии.
Ну и что касается аналогий - по большому счету на любом фронте Гражданской войны мы видим одну и ту же картину кас. белых армий, лишь немного отличающуюся в зависимости от ТВД. На начальном этапе, когда боевые действия ведутся крайне немногочисленными армиями, чей боевой состав как правило ограничивается считанными тысячами, а не десятками, и уж тем более сотнями, тысяч человек - белые имеют возможность укомплектовать свои части личным составом высочайшего качества, с высокой долей боевых офицеров, крайне мотивированных и идейных участников Белого движения, не менее идейным является и рядовой состав, укомплектованный добровольцами из числа учащейся молодежи и интеллигенции. Имея под рукой такие части, руководство белых армий могло себе позволить воевать по суворовски, против многократно превосходящего противника и требовать от своих частей неимоверных усилий и выполнения невозможных в других условиях задач. Данные ситуации, в условиях разрозненности операций на различных фронтах, и создания единой общей системы руководства у большевиков, характеризовались блестящими тактическими успехами, перераставшими во впечатляющие общие успехи. Свидетельством тому и достижения Май-Маевского при очистке Донбасса, и успехи Каппеля летом 1918 года в Поволжье, и наступления Родзянко и Юденича. С ростом белых армий до следующего уровня кадровый состав их резко изменился, идейные добровольцы уже практически закончились, да и общая их численность в предыдущих боях сократилась, а поступающий человеческий материал значительно уступал первоначальному. Параллельно - в условиях роста армий - резко выросла и роль служб снабжения и тылового обеспечения, организации нормальной работы мобилизационного аппарата, системы подготовки и обучения пополнений - также здесь выросла и роль высших штабов - если ранее можно было полагаться на тактические успехи строевых офицеров, то именно сейчас многое зависело от стратегических способностей высшего генералитета и его умения организовать нормальную штабную работу и работу тылового аппарата. И как раз здесь по всей видимости - в первую очередь, как я уже указывал ранее, в плане организаторских навыков и налаживания работы тыла - у белых был полный провал. Причем ситуация не сильно отличалась в зависимости от ТВД.
В Сибири развал произошел быстрее и оказался катастрофичнее - как в силу большей растянутости коммуникаций и протяженности тыловых районов, так и в силу крайнего дефицита кадрового боевого офицерства, большей частью бежавшего на юг. Именно здесь большевикам удалось достичь не только численного, но и качественного превосходства над белыми.
На юге, вследствие того, что именно к Деникину бежала большая - и наиболее активная и ценная - часть офицерства, в том числе кадрового, процесс был не столь резким и быстрым, и красным до последних месяцев приходилось додавливать противника за счет численности - но тем ярче и сильнее (на контрасте с боевыми частями) там были картины развала тыла.
На Северо-Западе - вследствие небольших размеров контролируемой территории и относительной кратковременности боевых действий - данный развал возможно и не приобрел тех масштабов, как в Сибири и на Юге - но как видим и там процессы имели сходный характер и подоплеку.
И наверное остается лишь согласиться с тем же Реденом об отсутствии перспектив у Белого движения в том его виде, В каком оно существовало на тот момент. Как написал упоминавшийся ранее Раковский - "Быть может, они умеют воевать, они умеют умирать и могут умереть красиво. Быть может, их героизму будут изумляться, но... победят другие".