Реальность структур (часть вторая)
Заметки на полях книги Дэвида Дойча "Структура реальности"
ПРОДОЛЖЕНИЕ. Начало здесь.
Итак, продолжим наши заметки, начатые более двух месяцев назад.
Прежде чем обсуждать главу о математике, хотелось бы сказать несколько слов по поводу Главы 7, призванной развенчать так называемый "индуктивизм". Критике подвергается довольно естественная точка зрения, принимаемая многими естествоиспытателями. (Дойч сам называет эту идею "разумной".) Если говорить в общих чертах, то учёные часто на основе опытов приходят к каким-то выводам. После многочисленных экспериментов, повторяемых в разных условиях, выясняется, что процессы происходят обычно так-то и так-то, откуда рождается вера в то, что при неизменности существенных условий всё будет и далее происходить точно так же. Обычное, вообще говоря, дело для эмпирических законов. Часто можно задним числом или параллельно сочинить объясняющую теорию. Ясно, что никаких жёстких гарантий никто дать не может. Всё делается, вообще говоря, с элементом риска. Строго говоря, никто не может быть уверен, что мир с завтрашнего дня не сойдёт с ума и не начнёт себя по чьей-то прихотливой воле вести себя совсем уж непредсказуемо. Учёные справедливо пренебрегают подобными "чудесами", что мало у кого может вызвать возражения.
Дойчу такой подход не нравится, и он настаивает на том, что наука придумывает разные объяснения, а затем на основе экспериментов выбирает из них лучшее. Против этого вроде бы трудно что-то возразить (хотя в таком подходе есть, как мы увидим далее, весьма серьёзный скрытый дефект), если бы не таинственное, чуть ли не шёпотом произнесённое признание в том, что именно этот процесс (мало чем по сути отличающийся от первого -- тот же самый "элемент риска" никуда ведь не делся) является единственно правильным и ... доказанным.
На фоне постоянных повторений автором мысли о всеобщем "отсутствии определённости", даже в математике, несколько обескураживает столь уверенное заявление о какой-то "доказанности". Понять сходу, какой же вообще смысл в такое заявление можно вложить, весьма затруднительно. Поэтому далее идёт длинный диалог Дойча с воображаемым оппонентом. Пересказывать все перипетии этой дискуссии нет необходимости; существенен здесь лишь вывод, к которому собеседники приходят в конце. В нём-то и содержится ключ к пониманию того, что есть "доказательство" в смысле Дойча.
Мне давно хотелось написать отдельный пост о злоупотреблении логикой и упоминанием слова "доказательство" всуе. Последнее чаще всего наблюдается, когда в это слово пытаются вложить некий абсолютный смысл. Обо всём этом можно и нужно поговорить особо, но сейчас я хочу разобрать то понимание, к которому приходят участники воображаемого диалога. Если кратко, то отвергается чисто дедуктивный подход, когда новые заключения делаются из принятых ранее на основе логических рассуждений; в этом случае слишком велика роль изначальных постулатов, аксиом. Непонятно, почему мы должны на них полагаться. Второй отвергаемый подход -- индуктивный, когда на основе наблюдений о прошлом делаются выводы о будущем, на основании принципа "будущее похоже на прошлое". Понятно, что критика обоих подходов вполне возможна, но какой путь предлагается вместо этого?
А предлагается нечто весьма оригинальное. Мы не начинаем ни с аксиом, ни с эмпирических фактов. Мы стартуем откуда-то с середины, начиная "решать задачи" (любимое выражение Дойча). Я бы сказал, мы начинаем с имеющихся трудностей и пытаемся постепенно их разрешить. По ходу дела у нас начинает появляться Объяснение, и в ходе этого процесса (а не заранее) рождаются нужные аксиомы или постулаты. В результате "из пены морской" нам является некая Афродита. Мы пленены её красотой, ибо под её магическим воздействием все былые трудности чудодейственным образом разрешаются. Теория побеждает всех в конкурентной борьбе. Роль эксперимента теперь -- это просто проверка удовлетворительности Объяснения. Привели Коня, учёные стали ходить вокруг и смотреть ему в зубы. Ощупали со всех сторон -- чудо, а не Конь! Ну, можно ещё скачки теперь устроить. Ай, молодец, всех обскакал! Всё, принимаем в свою компанию. Афродита победила в конкурсе красоты и стала Мисс Мира; Конь выиграл скачки. Это у них теперь называется ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ.
Милые мои, да я не против. Только подобрали бы какое-нибудь другое слово. Ведь это даже не замена жёсткого слова "доказательство" на более мягкое слово "обоснование". Это не что иное, как протаскивание в науку критериев, подходящих для бизнеса. Стиральный порошок "Афродита" победил на рынке все остальные имеющиеся в наличии "обычные" стиральные порошки. Теперь его все должны покупать. Он "доказан" :)
Любая теория так или иначе основана на вере. Дедуктивная теория (если мы готовы полагаться на её выводы) предполагает веру в "истинность" аксиом и правил рассуждения. Индуктивная теория основана на вере в то, что и завтра всё будет как сегодня, а небо на Землю не спустится. А вот предлагаемая вместо этих подходов методологическая схема основана на вере даже трудно сразу сказать во что. По-видимому, на вере в "лучшее". Одна всех затмила красотой, другой всех победил. На что же полагаться, как не на "лучшее" (из имеющегося)? А средства выделить "лучшее" известны -- устроить конкурс. Да хорошо если конкурс. Можно воспользоваться "рыночным" критерием. Можно, если мы не боимся запятнать часто упоминаемое в Главе 7 светлое имя Карла Поппера, поборника "открытого общества", вообще поручить критерий отбора Уважаемой Коалиции Учёных. Как решат -- так и будет. А в тех странах, где нет достаточного количества учёных, пусть решает Партия или Вождь, какая из теорий "лучше решает задачи". Тут простор для воображения и для прочих прелестей ещё и в том, что никто не знает, что такое "задачи". Всё это ведь мы уже проходили. Теория академика Лысенко решала задачу повышения урожайности, в то время как вейсманисты-морганисты непонятно зачем изучали муху-дрозофилу.
По моему мнению, даже капля одной из упомянутых "жидкостей" способна напрочь убить науку. Мы уже и сейчас видим начало этого процесса. "Заниматься нужно полезным", "получайте гранты". Однако в занятии наукой есть что-то не от мира сего. Так было и будет всегда. "Укротить" её -- не получится. Как не удалось поставить на службу пролетариату. Заниматься можно либо всем, либо ничем. Попробуйте запретить что-нибудь -- пусть это будет хоть уфология, хоть шаманство. Произнесите магические слова типа "пролетариату не нужно" или "не даёт прибыли". Всё, наука сразу же умрёт. Или уйдёт в "подполье". А оставшиеся будут заниматься "правильным" и "полезным", распиливать "бабки", пока их не заберёт под своё крыло криминал. Это закономерно -- вы пытались изгнать из науки Бога, бесконечность. И взамен получили "пахана".
Всё это уже было. И вообще, скрестить "брачными узами" Небо и Землю -- ни у кого не получится.
ОКОНЧАНИЕ здесь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. Начало здесь.
Итак, продолжим наши заметки, начатые более двух месяцев назад.
Прежде чем обсуждать главу о математике, хотелось бы сказать несколько слов по поводу Главы 7, призванной развенчать так называемый "индуктивизм". Критике подвергается довольно естественная точка зрения, принимаемая многими естествоиспытателями. (Дойч сам называет эту идею "разумной".) Если говорить в общих чертах, то учёные часто на основе опытов приходят к каким-то выводам. После многочисленных экспериментов, повторяемых в разных условиях, выясняется, что процессы происходят обычно так-то и так-то, откуда рождается вера в то, что при неизменности существенных условий всё будет и далее происходить точно так же. Обычное, вообще говоря, дело для эмпирических законов. Часто можно задним числом или параллельно сочинить объясняющую теорию. Ясно, что никаких жёстких гарантий никто дать не может. Всё делается, вообще говоря, с элементом риска. Строго говоря, никто не может быть уверен, что мир с завтрашнего дня не сойдёт с ума и не начнёт себя по чьей-то прихотливой воле вести себя совсем уж непредсказуемо. Учёные справедливо пренебрегают подобными "чудесами", что мало у кого может вызвать возражения.
Дойчу такой подход не нравится, и он настаивает на том, что наука придумывает разные объяснения, а затем на основе экспериментов выбирает из них лучшее. Против этого вроде бы трудно что-то возразить (хотя в таком подходе есть, как мы увидим далее, весьма серьёзный скрытый дефект), если бы не таинственное, чуть ли не шёпотом произнесённое признание в том, что именно этот процесс (мало чем по сути отличающийся от первого -- тот же самый "элемент риска" никуда ведь не делся) является единственно правильным и ... доказанным.
На фоне постоянных повторений автором мысли о всеобщем "отсутствии определённости", даже в математике, несколько обескураживает столь уверенное заявление о какой-то "доказанности". Понять сходу, какой же вообще смысл в такое заявление можно вложить, весьма затруднительно. Поэтому далее идёт длинный диалог Дойча с воображаемым оппонентом. Пересказывать все перипетии этой дискуссии нет необходимости; существенен здесь лишь вывод, к которому собеседники приходят в конце. В нём-то и содержится ключ к пониманию того, что есть "доказательство" в смысле Дойча.
Мне давно хотелось написать отдельный пост о злоупотреблении логикой и упоминанием слова "доказательство" всуе. Последнее чаще всего наблюдается, когда в это слово пытаются вложить некий абсолютный смысл. Обо всём этом можно и нужно поговорить особо, но сейчас я хочу разобрать то понимание, к которому приходят участники воображаемого диалога. Если кратко, то отвергается чисто дедуктивный подход, когда новые заключения делаются из принятых ранее на основе логических рассуждений; в этом случае слишком велика роль изначальных постулатов, аксиом. Непонятно, почему мы должны на них полагаться. Второй отвергаемый подход -- индуктивный, когда на основе наблюдений о прошлом делаются выводы о будущем, на основании принципа "будущее похоже на прошлое". Понятно, что критика обоих подходов вполне возможна, но какой путь предлагается вместо этого?
А предлагается нечто весьма оригинальное. Мы не начинаем ни с аксиом, ни с эмпирических фактов. Мы стартуем откуда-то с середины, начиная "решать задачи" (любимое выражение Дойча). Я бы сказал, мы начинаем с имеющихся трудностей и пытаемся постепенно их разрешить. По ходу дела у нас начинает появляться Объяснение, и в ходе этого процесса (а не заранее) рождаются нужные аксиомы или постулаты. В результате "из пены морской" нам является некая Афродита. Мы пленены её красотой, ибо под её магическим воздействием все былые трудности чудодейственным образом разрешаются. Теория побеждает всех в конкурентной борьбе. Роль эксперимента теперь -- это просто проверка удовлетворительности Объяснения. Привели Коня, учёные стали ходить вокруг и смотреть ему в зубы. Ощупали со всех сторон -- чудо, а не Конь! Ну, можно ещё скачки теперь устроить. Ай, молодец, всех обскакал! Всё, принимаем в свою компанию. Афродита победила в конкурсе красоты и стала Мисс Мира; Конь выиграл скачки. Это у них теперь называется ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ.
Милые мои, да я не против. Только подобрали бы какое-нибудь другое слово. Ведь это даже не замена жёсткого слова "доказательство" на более мягкое слово "обоснование". Это не что иное, как протаскивание в науку критериев, подходящих для бизнеса. Стиральный порошок "Афродита" победил на рынке все остальные имеющиеся в наличии "обычные" стиральные порошки. Теперь его все должны покупать. Он "доказан" :)
Любая теория так или иначе основана на вере. Дедуктивная теория (если мы готовы полагаться на её выводы) предполагает веру в "истинность" аксиом и правил рассуждения. Индуктивная теория основана на вере в то, что и завтра всё будет как сегодня, а небо на Землю не спустится. А вот предлагаемая вместо этих подходов методологическая схема основана на вере даже трудно сразу сказать во что. По-видимому, на вере в "лучшее". Одна всех затмила красотой, другой всех победил. На что же полагаться, как не на "лучшее" (из имеющегося)? А средства выделить "лучшее" известны -- устроить конкурс. Да хорошо если конкурс. Можно воспользоваться "рыночным" критерием. Можно, если мы не боимся запятнать часто упоминаемое в Главе 7 светлое имя Карла Поппера, поборника "открытого общества", вообще поручить критерий отбора Уважаемой Коалиции Учёных. Как решат -- так и будет. А в тех странах, где нет достаточного количества учёных, пусть решает Партия или Вождь, какая из теорий "лучше решает задачи". Тут простор для воображения и для прочих прелестей ещё и в том, что никто не знает, что такое "задачи". Всё это ведь мы уже проходили. Теория академика Лысенко решала задачу повышения урожайности, в то время как вейсманисты-морганисты непонятно зачем изучали муху-дрозофилу.
По моему мнению, даже капля одной из упомянутых "жидкостей" способна напрочь убить науку. Мы уже и сейчас видим начало этого процесса. "Заниматься нужно полезным", "получайте гранты". Однако в занятии наукой есть что-то не от мира сего. Так было и будет всегда. "Укротить" её -- не получится. Как не удалось поставить на службу пролетариату. Заниматься можно либо всем, либо ничем. Попробуйте запретить что-нибудь -- пусть это будет хоть уфология, хоть шаманство. Произнесите магические слова типа "пролетариату не нужно" или "не даёт прибыли". Всё, наука сразу же умрёт. Или уйдёт в "подполье". А оставшиеся будут заниматься "правильным" и "полезным", распиливать "бабки", пока их не заберёт под своё крыло криминал. Это закономерно -- вы пытались изгнать из науки Бога, бесконечность. И взамен получили "пахана".
Всё это уже было. И вообще, скрестить "брачными узами" Небо и Землю -- ни у кого не получится.
ОКОНЧАНИЕ здесь.