«Шурупы», Владимир Васильев
Всего-то десять лет прошло - и автор продолжил цикл:
«Странное все-таки существо человек. Он может спокойно (ну - почти спокойно) работать, зная о нависшей смертельной опасности, - при условии, что опасность понятная, зримая и привычная. Свинчивать детонаторы со старой трухлявой мины, например. Да, не исключено, что бабахнет. Но тут же все однозначно: бабахнет - и привет. Даже понять не успеешь, что привет. Но, если неизвестно даже, присутствует опасность или нет, и бесполезно гадать, в чем именно она заключается, - вот тут подсознанию есть где вволю разгуляться! Такого холода в жилы нагонит - руки перестают слушаться. Даже если перед этим десяток мин обезвредил или битый час вгонял перегретый реактор в безопасный режим, рискуя распылиться на атомы не только вместе с реактором, но также вместе с кораблем и любым веществом, корабль окружающим, буде таковое найдется. И вот, извольте: рядом с реактором особого страха не наблюдается, но если вдруг тебе пришла пара непонятных писем от мертвого человека, а твой начальник напоказ перепугался, едва только ты ему об этих письмах сообщил...»
Летать научился - можно выделываться! (с) одна ворона из анекдота
«Пятисотку Виталий оставил в карантинной зоне, чтобы без помех стартовать на глайдере прямо с палубы, не теряя времени на блошиные прыжки к общим стартовым ромашкам и на утомительные переговоры с диспетчерами. Когда он взлетел, на графике кто-то недоуменно поинтересовался:
- Кто это там у нас такой красивый в карантине взвился?
Резервные стартовые коридоры в данный момент были свободны - Виталий был не дурак, чтобы взлетать, не убедившись в этом. Однако для старта большинству пилотов все равно требовалось добро от диспетчеров.
Но то большинству...
На вопрос он ответил предельно сдержанно и кратко:
- Свои.
После чего отдал принудительный корабельный тик, по которому легко было опознать и его глайдер, и принадлежность матки-пятисотки, а потом отключил связь.
Выделываться в эфире Виталий не любил. Да он в принципе выделываться не любил, но старший оперативник R-80 когда-то убедил его: периодически это делать все же нужно, чтобы не забывали.
Вот он и напомнил.»
Хорошая идея, но «на гражданке» упрётся в персональные данные:
«- Да у вас тут просто курорт, - усмехнулся Виталий. - Только прохладный. Для белых медведей.
- Так и есть. Если вопросов больше нет, давайте пальчики, и инструктаж окончен.
- А ты с нами разве не полетишь? - удивился Виталий.
- А на хрена? - не меньше удивился майор. - Координаты у вас есть, прогноз спокойный, летите себе, интендантствуйте.
Виталий и стажер переглянулись, затем по очереди коснулись папиллятора, подтверждая, что прослушали лекцию Камарнина, и тот со странной смесью обреченности и облегчения полез наружу, в тигонские хлад и стылость.»
«Сродство» героя с чужими ещё проявится:
«- Мастер, - внезапно прервал получасовое молчание стажер. - Ты когда-то давно обещал рассказать, за что тебя Гагарин не любит. Но так и не рассказал.
Юра Сытин говорил чистую правду: Виталий действительно обещал, еще когда забирал обоих новобранцев из Академии. Но как-то тогда до объяснений дело не дошло, и Виталий уже было решил, что все благополучно забылось. Напрасно решил, как минимум один стажер прекрасно все помнил.
- Ну-у-у... - протянул Виталий, прикидывая, как бы и любопытство Сытина удовлетворить, и не разболтать лишнего. - Если коротко, то так. Ты, разумеется, знаешь, что майор Гагарин стал первым человеком в истории, который проник на действующую базу чужих?
- Разумеется, знаю, - подтвердил стажер. - И видеоролик видел тыщу раз.
- Ну вот, - облегченно продолжил Виталий, поскольку о видеоролике даже рассказывать не пришлось, стажер сам его упомянул. - Как полагаешь, кто устанавливал камеры, которые этот ролик сняли?
Юра удивленно воззрился на Виталия:
- А... А разве не автоматы?
- Нет, - мрачно сообщил Виталий. - База уничтожала любую нашу автономную технику. Но было подозрение, что после некоторых наших действий она может пропустить живых людей с экипировкой ниже некоего порогового уровня сложности. Ну и когда я действительно туда проник, и база меня не грохнула, тогда мне и велели установить камеры, чтобы заснять, как первый человек проникнет на инопланетный объект. Я установил. Гагарин проник. Люди возрадовались, а герой Гагарин стал еще бо́льшим героем.
Ошарашенный стажер даже рот приоткрыл на какое-то время.
- То есть... То есть на самом деле первым был ты?
- Первым был майор Гагарин, - сварливо поправил Виталий. - Это во всех учебниках написано. А я обеспечивал техническое сопровождение, ну и безопасность заодно. Понятно, кадет?
Сытин успел обвыкнуться с реалиями R-80, касающимися секретности, - в этом подразделении многое на вид было вовсе не тем, чем являлось. Случай с проникновением на лорейскую базу вполне укладывался в этот ряд, и стажер, практически уже вжившийся в исполняемую роль, моментально это сообразил.
- Так получается, в реальности это ты герой, а вовсе не Гагарин?
- Ну почему? - вздохнул Виталий. - Он лез на базу на полном серьезе, реально полагая, будто он первый. И прекрасно сознавал, что рискует жизнью, - и действительно ею рисковал. Понятно, что он сильно удивился, найдя внутри меня. Я бы тоже удивился на его месте. Кстати, он как-то потом признался: сначала решил, что база морочит ему голову, что я не человек, а фантом, порождение базы. Уверяю тебя, у него были все основания так думать. Но в итоге мы... объяснились. Сначала прямо там, на базе, а потом уже в безопасном месте через пару дней. Вот и вся история.
- И тебе приказали молчать?
- Вроде того. Герой должен быть один, и лучше, если это известный каждому салаге майор Гагарин, а не неведомый шуруп, который вдобавок каждый год меняет фамилию. Привыкай, кадет, с тобой вполне может произойти что-нибудь столь же... неоднозначное.
- Вот же жопа какая, - обронил Сытин в сердцах. - Теперь мне все понятно!
- Да что тебе понятно, кадет? - миролюбиво проворчал Виталий. - Думаешь, Гагарину легко? Он хороший парень, честный и вправду герой, даже без этой чертовой лорейской базы. Ему, чтоб ты знал, труднее, чем мне. Думаешь, честному и искреннему человеку присваивать чужие заслуги не противно?
- Мне бы было противно! - заявил Сытин. Чувствовалось, что в своих словах он уверен абсолютно.
- Вот и ему противно. Особенно, когда я оказываюсь рядом. Но он, точно так же как и я, ничего не может с этим поделать. Приказ и высшие интересы, понимаешь ли!
- Эх-х-х... - выдохнул стажер и замолчал. И больше сегодня ничего у мастера не спрашивал.»
Только бездельник не пахнет никак!
«Внутри сразу стало понятно, что корабль штабной. Такое с порога чувствуется: атмосфера особая. Сколько не вентилируй, а у бойцов всегда пахнет казармой, у механиков - мастерней, у вещевиков - каптеркой и немножко спиртом, а у штабистов - пыльным архивным пластиком. Вроде и борт новехонький, а уже пахнет. Или опять фантазии?
"Кажется, я малость пересидел под вынужденным арестом, - подумал Виталий с легким раздражением и сам себе скомандовал: - Крыша, стой - раз-два!"»
Следующая часть напрашивается, но, надеюсь, не с таким интервалом...
«Странное все-таки существо человек. Он может спокойно (ну - почти спокойно) работать, зная о нависшей смертельной опасности, - при условии, что опасность понятная, зримая и привычная. Свинчивать детонаторы со старой трухлявой мины, например. Да, не исключено, что бабахнет. Но тут же все однозначно: бабахнет - и привет. Даже понять не успеешь, что привет. Но, если неизвестно даже, присутствует опасность или нет, и бесполезно гадать, в чем именно она заключается, - вот тут подсознанию есть где вволю разгуляться! Такого холода в жилы нагонит - руки перестают слушаться. Даже если перед этим десяток мин обезвредил или битый час вгонял перегретый реактор в безопасный режим, рискуя распылиться на атомы не только вместе с реактором, но также вместе с кораблем и любым веществом, корабль окружающим, буде таковое найдется. И вот, извольте: рядом с реактором особого страха не наблюдается, но если вдруг тебе пришла пара непонятных писем от мертвого человека, а твой начальник напоказ перепугался, едва только ты ему об этих письмах сообщил...»
Летать научился - можно выделываться! (с) одна ворона из анекдота
«Пятисотку Виталий оставил в карантинной зоне, чтобы без помех стартовать на глайдере прямо с палубы, не теряя времени на блошиные прыжки к общим стартовым ромашкам и на утомительные переговоры с диспетчерами. Когда он взлетел, на графике кто-то недоуменно поинтересовался:
- Кто это там у нас такой красивый в карантине взвился?
Резервные стартовые коридоры в данный момент были свободны - Виталий был не дурак, чтобы взлетать, не убедившись в этом. Однако для старта большинству пилотов все равно требовалось добро от диспетчеров.
Но то большинству...
На вопрос он ответил предельно сдержанно и кратко:
- Свои.
После чего отдал принудительный корабельный тик, по которому легко было опознать и его глайдер, и принадлежность матки-пятисотки, а потом отключил связь.
Выделываться в эфире Виталий не любил. Да он в принципе выделываться не любил, но старший оперативник R-80 когда-то убедил его: периодически это делать все же нужно, чтобы не забывали.
Вот он и напомнил.»
Хорошая идея, но «на гражданке» упрётся в персональные данные:
«- Да у вас тут просто курорт, - усмехнулся Виталий. - Только прохладный. Для белых медведей.
- Так и есть. Если вопросов больше нет, давайте пальчики, и инструктаж окончен.
- А ты с нами разве не полетишь? - удивился Виталий.
- А на хрена? - не меньше удивился майор. - Координаты у вас есть, прогноз спокойный, летите себе, интендантствуйте.
Виталий и стажер переглянулись, затем по очереди коснулись папиллятора, подтверждая, что прослушали лекцию Камарнина, и тот со странной смесью обреченности и облегчения полез наружу, в тигонские хлад и стылость.»
«Сродство» героя с чужими ещё проявится:
«- Мастер, - внезапно прервал получасовое молчание стажер. - Ты когда-то давно обещал рассказать, за что тебя Гагарин не любит. Но так и не рассказал.
Юра Сытин говорил чистую правду: Виталий действительно обещал, еще когда забирал обоих новобранцев из Академии. Но как-то тогда до объяснений дело не дошло, и Виталий уже было решил, что все благополучно забылось. Напрасно решил, как минимум один стажер прекрасно все помнил.
- Ну-у-у... - протянул Виталий, прикидывая, как бы и любопытство Сытина удовлетворить, и не разболтать лишнего. - Если коротко, то так. Ты, разумеется, знаешь, что майор Гагарин стал первым человеком в истории, который проник на действующую базу чужих?
- Разумеется, знаю, - подтвердил стажер. - И видеоролик видел тыщу раз.
- Ну вот, - облегченно продолжил Виталий, поскольку о видеоролике даже рассказывать не пришлось, стажер сам его упомянул. - Как полагаешь, кто устанавливал камеры, которые этот ролик сняли?
Юра удивленно воззрился на Виталия:
- А... А разве не автоматы?
- Нет, - мрачно сообщил Виталий. - База уничтожала любую нашу автономную технику. Но было подозрение, что после некоторых наших действий она может пропустить живых людей с экипировкой ниже некоего порогового уровня сложности. Ну и когда я действительно туда проник, и база меня не грохнула, тогда мне и велели установить камеры, чтобы заснять, как первый человек проникнет на инопланетный объект. Я установил. Гагарин проник. Люди возрадовались, а герой Гагарин стал еще бо́льшим героем.
Ошарашенный стажер даже рот приоткрыл на какое-то время.
- То есть... То есть на самом деле первым был ты?
- Первым был майор Гагарин, - сварливо поправил Виталий. - Это во всех учебниках написано. А я обеспечивал техническое сопровождение, ну и безопасность заодно. Понятно, кадет?
Сытин успел обвыкнуться с реалиями R-80, касающимися секретности, - в этом подразделении многое на вид было вовсе не тем, чем являлось. Случай с проникновением на лорейскую базу вполне укладывался в этот ряд, и стажер, практически уже вжившийся в исполняемую роль, моментально это сообразил.
- Так получается, в реальности это ты герой, а вовсе не Гагарин?
- Ну почему? - вздохнул Виталий. - Он лез на базу на полном серьезе, реально полагая, будто он первый. И прекрасно сознавал, что рискует жизнью, - и действительно ею рисковал. Понятно, что он сильно удивился, найдя внутри меня. Я бы тоже удивился на его месте. Кстати, он как-то потом признался: сначала решил, что база морочит ему голову, что я не человек, а фантом, порождение базы. Уверяю тебя, у него были все основания так думать. Но в итоге мы... объяснились. Сначала прямо там, на базе, а потом уже в безопасном месте через пару дней. Вот и вся история.
- И тебе приказали молчать?
- Вроде того. Герой должен быть один, и лучше, если это известный каждому салаге майор Гагарин, а не неведомый шуруп, который вдобавок каждый год меняет фамилию. Привыкай, кадет, с тобой вполне может произойти что-нибудь столь же... неоднозначное.
- Вот же жопа какая, - обронил Сытин в сердцах. - Теперь мне все понятно!
- Да что тебе понятно, кадет? - миролюбиво проворчал Виталий. - Думаешь, Гагарину легко? Он хороший парень, честный и вправду герой, даже без этой чертовой лорейской базы. Ему, чтоб ты знал, труднее, чем мне. Думаешь, честному и искреннему человеку присваивать чужие заслуги не противно?
- Мне бы было противно! - заявил Сытин. Чувствовалось, что в своих словах он уверен абсолютно.
- Вот и ему противно. Особенно, когда я оказываюсь рядом. Но он, точно так же как и я, ничего не может с этим поделать. Приказ и высшие интересы, понимаешь ли!
- Эх-х-х... - выдохнул стажер и замолчал. И больше сегодня ничего у мастера не спрашивал.»
Только бездельник не пахнет никак!
«Внутри сразу стало понятно, что корабль штабной. Такое с порога чувствуется: атмосфера особая. Сколько не вентилируй, а у бойцов всегда пахнет казармой, у механиков - мастерней, у вещевиков - каптеркой и немножко спиртом, а у штабистов - пыльным архивным пластиком. Вроде и борт новехонький, а уже пахнет. Или опять фантазии?
"Кажется, я малость пересидел под вынужденным арестом, - подумал Виталий с легким раздражением и сам себе скомандовал: - Крыша, стой - раз-два!"»
Следующая часть напрашивается, но, надеюсь, не с таким интервалом...