Раджамандала, круг царей
Дальше Каутилья пишет, что самыми важными для нас являются четыре участника большой игры - это мы, наш враг (у которого общая граница с нами), центральный (у которого общая граница с нами и нашим врагом) и нейтральный (у которого нет общей границы ни с кем из предыдущих).
Попробуем пройтись по всему этому ещё раз. С десятью первымми государствами мандалы всё просто, они образуют чересполосицу:
К этому паровозу затем добавляют центральное и нейтральное государство:
Именно эту картину мы видим на иллюстрациях к "Артхашастре".
Но, как гласит "Артхашастра", на самом деле мандала 12 государств состоит из четырёх вложенных мандал, центрами которой являемся мы, враг, центральное государство и нейтральное государство, где у каждого из большой четвёрки есть союзник, а у каждого союзника - свой союзник.
Таким образом, первая ось мандалы, которую задаёт противостояние между нами и врагом, должна быть преображена. Да, врагом по-прежнему будет наш сосед, а союзником - тот, кто может ударить его в спину. Плюс, у нашего союзника будет собственный союзник, помимо нас. Но это означает, что главным союзником нашего врага будет наш враг-в-тылу, иначе говоря, тот, кто сможет ударить в спину нас, ведь наши с врагом позиции симметричны, и враг тоже является центром своей собственной мандалы союзников первого и второго порядка, по определению.
Сделаем допущение, что вторую ось мандалы задаёт существующее напряжение, если не сказать противостояние, между центральным и нейтральным государством. На эту ось у нас осталось ещё шесть государств из 12, и было бы разумно тоже выложить их вдоль одной линии. Вот так:
Впрочем, если есть желание, мы можем и приблизить нейтральное государство к центральному, схема всё равно чисто умозрительная:
Главное, что они не могут соприкасаться, по определению нейтрального государства, как "равноудалённого". Эти сильнейшие в Ойкумене государства взаимодействуют преимущественно через своих союзников.
В этом я вижу революционность модели "Артхашастры", если я правильно понял намерения её автора. [Хотя, конечно, вряд ли он имел в виду именно это.] Нейтральное государство настолько сильно, что его мощь разметала и разорвала на куски всех независимых игроков в его непосредственном окружении. В этой ситуации непосредственными противниками могут быть только те силы, которых поддерживает извне сильное и отдалённое государство (центральное). Но и само нейтральное государство действует через сеть своих союзников, которая простирается до центрального государства и его непосредственного окружения. Которое, в свою очередь, более хаотично, потому что центральное государство слабее нейтрального.
Само их противостояние также не является открытым или, если так можно выразится, запрограммированным. По самому факту своего отдалённого положения, нейтральное государство обладает значительной свободой манёвра в своей внешней политике. (Подобно тому, как сила центрального государства позволяет ему оставаться над схваткой в том регионе, где происходит противостояние между нами и нашим врагом.) Нейтральное и центральное государство не обязаны признаваться друг другу в своей вражде, формально их отношения могут быть вполне дружественными, в ряде случаев они даже могут выступать на одной стороне. Теоретически, нейтральное государство, будучи гегемоном, должно заботится о балансе сил в Ойкумене, но не обязано это делать.
Всё это звучит умозрительно, но Холодная война дала нам классические примеры подобной ситуации. Противостояние США и СССР, дальнего гегемона и евразийского субгегемона (нейтрального и центрального государства), проходило именно в таком формате. Стороны не могли непосредственно атаковать друг друга, но могли воевать с союзниками противоположной стороны, или даже с союзниками союзников. Американцы воевали с Северной Кореей, которую поддерживал Китай, за которым стоял СССР; СССР в Афганистане воевал с моджахедами, которых поддерживал Пакистан, союзник США. Плюс арабо-израильский конфликт, как типичная разборка между союзниками серьёзных игроков. При этом, дипломаты сверхдержав встречались, улыбались, пожимали друг другу руки и клялись в своём искреннем стремлении к миру. Понятно, что главную роль в характере Холодной сыграло наличие у сторон атомного оружия, но не оно одно. На самом деле, метрополии сторон просто-напросто находились слишком далеко друг от друга, и никто не хотел начинать новую глобальную войну из-за проблем своих вассалов. Два последних фактора, расстояние и сомнительные выгоды от большой войны, вполне могли учитываться и во времена автора "Артхашастры". Можно даже сказать, что в наши дни технологии сократили расстояния, но повысили цену глобальной войны; в эпоху Каутильи цену большого конфликта между дальними великими державами поднимали до неприемлемой именно расстояния.
Если мы соединим эти две оси, у нас получится нечто такое:
(Что бы схема соответствовала своему названию "круг царей", её можно вписать в круг, для большой образности.)
Ещё раз, модель представляет собой чисто умозрительный, абстрактный конструкт. Отсюда серые зоны. Из наличия у наших союзников собственных союзников, которыми не являемся мы, следует наличие у наших союзников собственных врагов, отличных от нашего общего врага. Плюс, у этих врагов могут быть ещё и свои собственные союзники на дальних, внешних по отношению к нам орбитах. Раз наш конфликт с врагом порождает десять государств, а названы из них только шесть (мы, наш союзник, союзник союзника, враг, союзник врага, союзник союзника врага), то остаются ещё четыре. Они отмечены серым.
С другой стороны, всего государств 12, шесть из них входят в нашу мандалу и в мандалу нашего врага, плюс центральное государство, плюс нейтральное государство, плюс ещё четыре государства. Мы вынуждены сделать вывод, что четыре государства, которые являются дальними для нас (с точки зрения конфликта между нами и нашим врагом), являются ближними для центрального и нейтрального государства в рамках их противостояния, и занимают там позиции союзников и союзников союзника. Поэтому они тоже отмечены серым.
Эти серые зоны представляют собой пример геополитической суперпозиции. Самый простой вариант - одна из двух великих держав решила, по тем или иным причинам, оказать поддержку одной из региональных коалиций (нашей или вражеской), используя для этого своих союзников или союзников союзников. Вторая держава, из принципа, начинает поддерживать другую коалицию. Тогда суперпозиции схлопываются в понятную конфигурацию. Возможны и более сложные варианты.
Роли сторон в "круге царей" определяются их взаимной силой. Как пишет Каутилья, первый способ завоевания мира (т.е. Индии) выглядит так:
"Овладев укреплением врага, следует очистить его от вражеских сторонников и принять меры против тайных способов борьбы со стороны врага внутри и вовне. После этого можно вступить во вражеских город. Завоеватель, овладев таким образом землею врага, может далее посягать на правителя "срединного". Справившись с ним, можно далее посягнуть на стоящего в стороне. Вот первый путь к овладению землею".
После того, как мы сокрушили своего непосредственного врага, мы усилились, и нашим непосредственным врагом стал (бывший) центральный владыка. Победив его, мы сами станем центральным. Теперь мы будем мериться силами только с далёким нейтральным государством, перестраивая своё непосредственное окружение под себя, и выступая по отношению к ближайшим странам в роли судьи, стоящего над схваткой. Если мы победим нейтральное государство, мы сами станем гегемоном. При этом, физически мы никуда не сдвинемся, просто изменится конфигурация держав. Во-первых, к этому моменту мы уже сожрём или полностью подчиним себе своё непосредственное окружение. Во-вторых, на той территории, которую раньше контролировал гегемон, начнётся разброд и шатание. К тому же, сам гегемон, в результате своего поражения, скорее всего распадётся на независимые владения, удерживаемые местными царьками, враждующими между собой. На этой территории рано или поздно возникнет кто-то, превосходящий своей силой соседей - скорее всего, мы даже сами назначим этого правителя на роль "смотрящего", так как эта беспокойная территория (владения бывшего гегемона) будет находится слишком далеко от наших непосредственных владений. При этом "смотрящий", даже если он правит там от нашего имени, неизбежно станет вести собственную политику, в том числе, влияя на соседние с нами мелкие государства. Он станет новым центральным государством.
Второй способ завоевания мира описывает ситуацию, когда, с нашей точки зрения, на карте не обнаруживается ни гегемон, ни претендент. Если мы не видим гегемона, значит гегемон - это мы: "Если государи "срединный" и стоящий в стороне отсутствуют, то превосходством своих личных качеств завоеватель подчиняет себе враждебные факторы (в кругу государств), а затем и остальные факторы. Вот второй путь".
Итак, если мы гегемон, мы должны завоевать Индию и возложить на себя императорскую корону. Если мы не гегемон, мы должны стать гегемоном. (А чтобы стать гегемоном в условиях существования круга царей, нужно, как правило, пройти через несколько последовательных стадий, а именно: глава своей коалиции - центральное государство - нейтральное государство.)
Как написал один автор, исследовавший модель международных отношений в "Артхашастре":
"Описанная Каутильей система крайне нестабильна, и, в долгосрочной перспективе, может даже привести к уничтожению самой себя. Когда царь следует советам Каутильи, система международных отношений срывается в ничем не ограниченный конфликт, и устойчивое равновесие становится навечно недостижимым. Если в долгосрочной перспективе царю всё-таки удастся создать мировую империю, он добьётся этого только ценой уничтожения всех структурных элементов во всей мегасистеме; иными словами, уничтожением старой международной системы и заменой её на новую международную систему в форме своей мировой Империи. Ни сама международная мегасистема, ни любая из её подсистем, на которых Каутилья основывал свою модель, не соотвествует принципу эволюционного выживания, что является минимальной системной целью даже с точки зрения бихевиоризма. Неустойчивая и саморазрушительная природа модели международных отношений Каутильи становится неизбежной с теоретической точки зрения, в частности потому, что ни центральный, ни нейтральной правитель даже теоретически не играют роль стабилизирующего элемента. Более того, в системе международных отношений Каутильи стабилизирующие принципы вообще отсутствуют".
(Jayantanuja Bandyopadhyaya, "A General Theory of International Relations".)
Попробуем пройтись по всему этому ещё раз. С десятью первымми государствами мандалы всё просто, они образуют чересполосицу:
К этому паровозу затем добавляют центральное и нейтральное государство:
Именно эту картину мы видим на иллюстрациях к "Артхашастре".
Но, как гласит "Артхашастра", на самом деле мандала 12 государств состоит из четырёх вложенных мандал, центрами которой являемся мы, враг, центральное государство и нейтральное государство, где у каждого из большой четвёрки есть союзник, а у каждого союзника - свой союзник.
Таким образом, первая ось мандалы, которую задаёт противостояние между нами и врагом, должна быть преображена. Да, врагом по-прежнему будет наш сосед, а союзником - тот, кто может ударить его в спину. Плюс, у нашего союзника будет собственный союзник, помимо нас. Но это означает, что главным союзником нашего врага будет наш враг-в-тылу, иначе говоря, тот, кто сможет ударить в спину нас, ведь наши с врагом позиции симметричны, и враг тоже является центром своей собственной мандалы союзников первого и второго порядка, по определению.
Сделаем допущение, что вторую ось мандалы задаёт существующее напряжение, если не сказать противостояние, между центральным и нейтральным государством. На эту ось у нас осталось ещё шесть государств из 12, и было бы разумно тоже выложить их вдоль одной линии. Вот так:
Впрочем, если есть желание, мы можем и приблизить нейтральное государство к центральному, схема всё равно чисто умозрительная:
Главное, что они не могут соприкасаться, по определению нейтрального государства, как "равноудалённого". Эти сильнейшие в Ойкумене государства взаимодействуют преимущественно через своих союзников.
В этом я вижу революционность модели "Артхашастры", если я правильно понял намерения её автора. [Хотя, конечно, вряд ли он имел в виду именно это.] Нейтральное государство настолько сильно, что его мощь разметала и разорвала на куски всех независимых игроков в его непосредственном окружении. В этой ситуации непосредственными противниками могут быть только те силы, которых поддерживает извне сильное и отдалённое государство (центральное). Но и само нейтральное государство действует через сеть своих союзников, которая простирается до центрального государства и его непосредственного окружения. Которое, в свою очередь, более хаотично, потому что центральное государство слабее нейтрального.
Само их противостояние также не является открытым или, если так можно выразится, запрограммированным. По самому факту своего отдалённого положения, нейтральное государство обладает значительной свободой манёвра в своей внешней политике. (Подобно тому, как сила центрального государства позволяет ему оставаться над схваткой в том регионе, где происходит противостояние между нами и нашим врагом.) Нейтральное и центральное государство не обязаны признаваться друг другу в своей вражде, формально их отношения могут быть вполне дружественными, в ряде случаев они даже могут выступать на одной стороне. Теоретически, нейтральное государство, будучи гегемоном, должно заботится о балансе сил в Ойкумене, но не обязано это делать.
Всё это звучит умозрительно, но Холодная война дала нам классические примеры подобной ситуации. Противостояние США и СССР, дальнего гегемона и евразийского субгегемона (нейтрального и центрального государства), проходило именно в таком формате. Стороны не могли непосредственно атаковать друг друга, но могли воевать с союзниками противоположной стороны, или даже с союзниками союзников. Американцы воевали с Северной Кореей, которую поддерживал Китай, за которым стоял СССР; СССР в Афганистане воевал с моджахедами, которых поддерживал Пакистан, союзник США. Плюс арабо-израильский конфликт, как типичная разборка между союзниками серьёзных игроков. При этом, дипломаты сверхдержав встречались, улыбались, пожимали друг другу руки и клялись в своём искреннем стремлении к миру. Понятно, что главную роль в характере Холодной сыграло наличие у сторон атомного оружия, но не оно одно. На самом деле, метрополии сторон просто-напросто находились слишком далеко друг от друга, и никто не хотел начинать новую глобальную войну из-за проблем своих вассалов. Два последних фактора, расстояние и сомнительные выгоды от большой войны, вполне могли учитываться и во времена автора "Артхашастры". Можно даже сказать, что в наши дни технологии сократили расстояния, но повысили цену глобальной войны; в эпоху Каутильи цену большого конфликта между дальними великими державами поднимали до неприемлемой именно расстояния.
Если мы соединим эти две оси, у нас получится нечто такое:
(Что бы схема соответствовала своему названию "круг царей", её можно вписать в круг, для большой образности.)
Ещё раз, модель представляет собой чисто умозрительный, абстрактный конструкт. Отсюда серые зоны. Из наличия у наших союзников собственных союзников, которыми не являемся мы, следует наличие у наших союзников собственных врагов, отличных от нашего общего врага. Плюс, у этих врагов могут быть ещё и свои собственные союзники на дальних, внешних по отношению к нам орбитах. Раз наш конфликт с врагом порождает десять государств, а названы из них только шесть (мы, наш союзник, союзник союзника, враг, союзник врага, союзник союзника врага), то остаются ещё четыре. Они отмечены серым.
С другой стороны, всего государств 12, шесть из них входят в нашу мандалу и в мандалу нашего врага, плюс центральное государство, плюс нейтральное государство, плюс ещё четыре государства. Мы вынуждены сделать вывод, что четыре государства, которые являются дальними для нас (с точки зрения конфликта между нами и нашим врагом), являются ближними для центрального и нейтрального государства в рамках их противостояния, и занимают там позиции союзников и союзников союзника. Поэтому они тоже отмечены серым.
Эти серые зоны представляют собой пример геополитической суперпозиции. Самый простой вариант - одна из двух великих держав решила, по тем или иным причинам, оказать поддержку одной из региональных коалиций (нашей или вражеской), используя для этого своих союзников или союзников союзников. Вторая держава, из принципа, начинает поддерживать другую коалицию. Тогда суперпозиции схлопываются в понятную конфигурацию. Возможны и более сложные варианты.
Роли сторон в "круге царей" определяются их взаимной силой. Как пишет Каутилья, первый способ завоевания мира (т.е. Индии) выглядит так:
"Овладев укреплением врага, следует очистить его от вражеских сторонников и принять меры против тайных способов борьбы со стороны врага внутри и вовне. После этого можно вступить во вражеских город. Завоеватель, овладев таким образом землею врага, может далее посягать на правителя "срединного". Справившись с ним, можно далее посягнуть на стоящего в стороне. Вот первый путь к овладению землею".
После того, как мы сокрушили своего непосредственного врага, мы усилились, и нашим непосредственным врагом стал (бывший) центральный владыка. Победив его, мы сами станем центральным. Теперь мы будем мериться силами только с далёким нейтральным государством, перестраивая своё непосредственное окружение под себя, и выступая по отношению к ближайшим странам в роли судьи, стоящего над схваткой. Если мы победим нейтральное государство, мы сами станем гегемоном. При этом, физически мы никуда не сдвинемся, просто изменится конфигурация держав. Во-первых, к этому моменту мы уже сожрём или полностью подчиним себе своё непосредственное окружение. Во-вторых, на той территории, которую раньше контролировал гегемон, начнётся разброд и шатание. К тому же, сам гегемон, в результате своего поражения, скорее всего распадётся на независимые владения, удерживаемые местными царьками, враждующими между собой. На этой территории рано или поздно возникнет кто-то, превосходящий своей силой соседей - скорее всего, мы даже сами назначим этого правителя на роль "смотрящего", так как эта беспокойная территория (владения бывшего гегемона) будет находится слишком далеко от наших непосредственных владений. При этом "смотрящий", даже если он правит там от нашего имени, неизбежно станет вести собственную политику, в том числе, влияя на соседние с нами мелкие государства. Он станет новым центральным государством.
Второй способ завоевания мира описывает ситуацию, когда, с нашей точки зрения, на карте не обнаруживается ни гегемон, ни претендент. Если мы не видим гегемона, значит гегемон - это мы: "Если государи "срединный" и стоящий в стороне отсутствуют, то превосходством своих личных качеств завоеватель подчиняет себе враждебные факторы (в кругу государств), а затем и остальные факторы. Вот второй путь".
Итак, если мы гегемон, мы должны завоевать Индию и возложить на себя императорскую корону. Если мы не гегемон, мы должны стать гегемоном. (А чтобы стать гегемоном в условиях существования круга царей, нужно, как правило, пройти через несколько последовательных стадий, а именно: глава своей коалиции - центральное государство - нейтральное государство.)
Как написал один автор, исследовавший модель международных отношений в "Артхашастре":
"Описанная Каутильей система крайне нестабильна, и, в долгосрочной перспективе, может даже привести к уничтожению самой себя. Когда царь следует советам Каутильи, система международных отношений срывается в ничем не ограниченный конфликт, и устойчивое равновесие становится навечно недостижимым. Если в долгосрочной перспективе царю всё-таки удастся создать мировую империю, он добьётся этого только ценой уничтожения всех структурных элементов во всей мегасистеме; иными словами, уничтожением старой международной системы и заменой её на новую международную систему в форме своей мировой Империи. Ни сама международная мегасистема, ни любая из её подсистем, на которых Каутилья основывал свою модель, не соотвествует принципу эволюционного выживания, что является минимальной системной целью даже с точки зрения бихевиоризма. Неустойчивая и саморазрушительная природа модели международных отношений Каутильи становится неизбежной с теоретической точки зрения, в частности потому, что ни центральный, ни нейтральной правитель даже теоретически не играют роль стабилизирующего элемента. Более того, в системе международных отношений Каутильи стабилизирующие принципы вообще отсутствуют".
(Jayantanuja Bandyopadhyaya, "A General Theory of International Relations".)