"Пять Адских Могуществ", мысли о Пятом
V. Пятое Могущество
Сильно вырванная из контекста цитата, Третье Могущество о Пятом:
"Потому что Пятое, в отличие от Второго, _нормы_ имеет в основном правильные, просто их не соблюдает".
Третье Могущество считает, что людей надо сначала убить, а потом есть.
Пятое Могущество с этим согласно. Но наоборот веселее!
Феликс подкинул мне подходящую цитату из мемуаров Фредерика Шамье:
"В жизни случаются невероятно приятные моменты: признание в любви на губах молодой красотки - первый глоток дорогой мадеры за обедом - возможность потягивать ледяную сангрию под жарким солнцем Вест-Индии - прискорбная смерть богатого дядюшки - тайная радость издёвок над другом - любопытное чувство удовлетворения, когда какого-нибудь человека постигает неудача - когда прежде богатые родственнички попрошайничают у ваших ног - зрелище чужого унижения - то потайное и неописуемое удовольствие, когда вы сначала дразните, а затем успокаиваете любимую женщину - не говоря уже о долгих, долгих поцелуях молодости. Но для моряка призовые деньги так же сладки, как "мщенье - сердцу женскому"; и сказать об этом лучше не сумел бы и сам лорд Байрон, у которого я позаимствовал этот образ. В момент захвата чужого судна я не променял бы мою профессию ни на какую другую в мире. О, радостная возможность законным образом смешать "meum et tuum" - невероятное удовольствие от превращения чужой собственности в свою - обладание лицензией на грабёж и убийство - ведь это восхитительно! И совершенно неизвестно вам, трезвым, добродетельным людям на берегу, что рассуждают о морали и порядочности так, будто бы весь мир признавал их существование".
***
Sweet is revenge-especially to women,
Pillage to soldiers, prize-money to seamen.
Грабёж - солдату, моряку - награда,
А мщенье - сердцу женскому отрада.
(Байрон, "Дон Жуан")
Невероятно разнообразная группировка по уровню и характеру участников, а так же по статье (в уголовном смысле) которая их сюда привела. В самом общем смысле, можно сказать, что Пятое Могущество демонстрирует адаптации к эксплуатации людей и человеческих сообществ в качестве внешнего ресурса: как люди используют природу, так Пятые используют остальное человечество. Но сама эта гипотеза постулирует возможность существования самых разных стратегий, всевозможных социальных аналогов паразитов, падальщиков и активных хищников.
Безусловно, сюда отправляют сексуальных маньяков, психопатов, серийных убийц, потому что они тоже умерли и их надо куда-то распределять.
Есть просто беспринципные корыстные сволочи, без следов очевидных психических расстройств: "попадают на его службу те, кто думает, будто людям нечего делать друг с другом, кроме как обманывать, грабить и притеснять, и кто в таких обстоятельствах добьется наибольшей корысти, тот и лучше всякого другого".
Есть широкие народные массы: "В этом Могуществе видим Бразильцев и жителей Новой Испании, Чили и прочих краев этого Материка, многих Африканцев и Московитов некоего позднего времени".
Я назвал эту ситуацию "постколониальный синдром" (привет Галковскому!). Нельзя ведь сказать, что по улицам Латинской Америки, Африки и России толпами бегают маньяки-потрошители? Значит, речь о чём-то ещё. Вероятно, имеется в виду "аморальный фамилизм", термин из книги "Моральные основы отсталого общества":
"Бэнфилд заключил, что несчастья Монтеграно проистекают из недоверия, зависти и подозрений, которые его обитатели проявляют в отношении друг друга. Жители городка не собирались помогать согражданам, если не рассчитывали на непосредственную материальную выгоду. Многие даже пытались помешать успеху соседей, так как считали, что чужая прибыль неизбежно обернётся для них убытком. Для обитателей Монтеграно общественная жизнь была не более чем полем боя. В результате господствовала социальная изоляция, нищета и неспособность решать общие проблемы, невозможность хотя бы собрать вместе имеющиеся ресурсы и навыки для создания соответствующей инфраструктуры и заботы об общих интересах.
Обитатели Монтеграно не были каким-то уникальными моральными уродами, более злобными, чем прочие люди. Тем не менее, по тем или иным причинам исторического и культурного характера, они не обладали т.н. "социальным капиталом" - у них не было привычек, усвоенных норм, убеждений, социальных связей, короче, всего того что мотивирует людей работать на общее благо."
" Аморальный фамилизм - стремление людей получить сиюминутную выгоду для собственной семьи вне зависимости от общественных издержек, связанных с таким поведением. А также ожидание, что все остальные люди в обществе будут вести себя точно также".
"Речь здесь не просто о бедности и отсталости. Речь о том, как итальянский обыватель реагировал на свою бедность и отсталость. Бэнфилд, по сути дела, описал ментальность человека традиционного общества, почти не начинавшего еще модернизироваться. Такого рода описания делаются обычно на материалах экзотических обществ Африки или Азии. А для Европы реконструируются на основе доступных нам отрывочных исторических источников. Бэнфилд же таких людей нашел «живьем» в глубинке одной из самых культурных европейских стран. (...)
Главным в «Моральных основах отсталого общества» является вывод об удивительном бытовом прагматизме обывателей, который автор назвал аморальным фамилизмом. Нам иногда кажется, будто люди добуржуазного общества - это люди «не от мира сего», поглощенные духовными проблемами. Но Бэнфилд выяснил, что они очень рациональны, хорошо понимают свои интересы (точнее интересы своей семьи) и стремятся к выгоде. А неудачи, которые такие люди претерпевают на пути к этой самой выгоде, связаны с примитивностью их рационализма. С тем, что они по разным причинам не могут организоваться для более сложной деятельности и не готовы планировать ее на серьезную перспективу. Грубо говоря, человек традиционного общества рационален по принципу «урвать и убежать»".
Как иллюстрация того, что патентованная "корысть" Пятого Могущества не подразумевает обязательной реальной выгоды. Такие люди способны делать всё это даже во вред себе - собственно, они и делают это во вред себе. И за это, по грехам своим, попадают на самую низшую ступень социальной иерархии Пятого Могущества, где их топчут ногами какие-нибудь принцы ада, держащие масть. Просто потому, что подобные обыватели не способны скооперироваться для защиты, а значит, их можно и нужно беспощадно драть.
[В рамках моей гипотезы о механике функционирования ада, своих там эксплуатировать намного проще, чем чужих. Чужака, допустим, можно запытать до смерти один раз, после чего он вернётся обратно на территорию своего Могущества. А своего можно сколько угодно раз замучить, до тех пор, пока под контролем остаются те пункты, где он будет воскресать. И это сразу подсказывает способ, каким Пятое Могущество поддерживает дисциплину внутри себя.]
Судя по всему, одним из ключевых критериев отбора в Пятое Могущество является способность не видеть и не признавать в других людях подобных себе людей - очень полезный навык при их образе жизни и, скажем так, методах хозяйствования. Могултай раскрыл эту тему, когда отвечал на вопрос о симпатичных представителях Пятого Могущества:
" Есть реальная такая фигура: Вальтер Шелленберг. Разумная добрая кошка, при этом уважительно и с симпатией относящаяся к человеческой этике как симпатичной этике другого вида, которой он и сам при случае с удовольствием последует. Более того, некоторые ее ограничения он перенял и узаконил для себя. На них ему не плевать. На остальные - плевать. В остальном - чистая кошка. Кошка - существо при случае редкостно убийственное и точно без лишних моральных ограничений. Например, он понимал, какие моральные ограничения людей потребовали бы не вступать в СС, он симпатизировал людям и этой системе ограничений - но сам им считал себя обязанным следовать не больше, чем мы - внушающим нам симпатию обычаям дельфинов. Вот некоторые ограничения он принял и для себя. Добровольно.
За хорошего человека он мне не сойдет. За симпатичного разумного гуманоида фактически другого вида - сойдет. А укладывать ли его в деревянный ящик или награждать - это зависит от того, что же он сделал с точки зрения людского закона. Вальтер Шелленберг не сделал столького плохого (он намеренно старался в преступления не впутываться, а со стороны их даже иной раз ослаблять) и сделал столько хорошего, что на выходе никак не получился бы деревянный ящик, а получилось бы: "иди себе, бисов птицевод, и прихвати себе в награду ящик шоколада". Если бы у него были другие вкусы, то при своем моральном кодексе он вполне мог бы так же надежно наработать на виселицу".
Шелленберг, конечно, котик, его в "Семнадцати мгновениях весны" Кот Матроскин играл. Суть в том, что эта способность, или, наоборот, неспособность даже важнее совершённых человеком поступков - что, впрочем, полностью укладывается в логику сеттинга, в Могущества распределяют не по делам или словам, а по свойствам личности.
Подобное отношение к другим людям может происходить из самых разных источников, оно может быть результатом генетического сбоя, родовой травмы, негативного детского опыта, или даже запланированным и ожидаемым последствием социализации в рамках определённой семьи, коллектива, общества.
Но у сторонников Пятого Могущества тоже может существовать понятие о людях, которые безусловно "свои", так что радиус данной сферы принятия/безразличия у всех разных. В пределе "своим" для человека является только он сам, единственный настоящий человек в мире бессмысленных теней. Но сфера может так же охватывать семью ("аморальный фамилизм"), шайку или экипаж пиратского судна, клан или племя - Могултай упоминает о целых варварских племенах, живущих разбоем - или даже целое государство, масштабом от города до империи. Теоретически, пределом является раса, но так как раса слишком абстрактное понятие, многим людям для подобных взглядов требуются дополнительные идеологические подпорки, а это уже отправляет их во Второе Могущество. (Если бы у нас был мир научной фантастики, там уже бы пошли представления уровня "считает настоящими людьми только представителей своего биологического вида".)
В тексте справедливо указано, что если бы Пятое Могущество состояло только из психопатов-одиночек, отдельных сволочей и аморфной массы "завистливых обывателей из недоразвитых регионов", оно бы было самым слабым из всех, слабее Третьего. Но им добавили крепкое ядро, стальной кулак из жителей агрессивных государств и империй, которые сразу взяли Пятое Могущество под свой контроль. Я уже упоминал про римлян, "во множестве находящихся во Втором и Пятом Могуществах". Ещё раз - если римлянин был больше сфокусирован на Риме, как на идее и сверхценности, то это Второе. Но если он просто не считал варваров и рабов людьми, то это Пятое. Надо полагать, что множество оказавшихся в Пятом римлян сохранило все свои организационные навыки и воинскую дисциплину, что давало им очевидные преимущества.
"Это Могущество было бы совсем слабосильно, если бы к нему по необходимости не примкнули все те, кто считает, что таким образом, то есть грабежом других, должна жить целая страна, и лишь порядки внутри нее следует устанавливать более справедливо. Разница между ними и обыкновенными людьми названного Могущества, в сущности, велика, но находятся им и поводы для сближения, так как те тоже полагают, что свойственными им занятиями лучше заниматься не в одиночку, а шайками. Итак, находятся здесь воинства Афин, Ниневии и Карфагена, как и морские короли Севера, не говоря о множестве варварских племен".
Конунги викингов со своими шайками - это понятно. Пираты, конкистадоры, далее везде.
Афины в творчестве Могултая являются неоднозначным символом, но тут, очевидно, имеется в виду гордая и коварная талассократия, которая не держала другие народы за людей. "Феномен Афин, в полной мере представлявших в греческой истории ханаанейское начало" (Холмогоров (с)). Видимо, сюда же можно отправить и какую-нибудь Венецию, по тем же причинам.
Ассирия - исторический мем, Очень Нехорошая Империя. "Этатизма хватает... и в Пятом (там Ассирия)". Карфаген - "часть ветхозаветного семитского антимира", как выразился кто-то. Ассирийцы тоже семиты, и с Карфагеном их объединяет исторический сюжет об уничтожении столицы, что в какой-то момент их гнездо просто выжгли. Чтобы поддержать сюжет полного разгрома, я бы добавил сюда Хазарию в трактовке Гумилёва (он писал в таком духе, что германцы к своим псам относились лучше, чем хазары к наёмникам, которые за них воевали), а так же аваров "Повести временных лет".
"Си же обри воеваша на словѣны и примучиша дулѣбы, сущая словѣны, и насилье творяху женамъ дулѣбьскымъ: аще поѣхати бяше обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3, или 4, ли 5 женъ в телѣгу и повести обрина, и тако мучаху дулѣбы. Бяху бо обри тѣломъ велицѣ, а умомъ горди, и потреби я Богъ, и помроша вси, и не оста ни единъ обринъ. И есть притча в Руси и до сего дни: погибоша аки обри, ихъ же нѣсть ни племене, ни наслѣдка".
На что я хотел бы обратить ваше внимание? Легко организовать представительную демократию, когда можно опираться на кадры из Западной Европы. Но я писал, что меня восхищают гении дипломатии, которые наладили взаимодействие между разными лагерями и кластерами Второго Могущества, при том, что там все друг друга ненавидят, как коммунисты фашистов, или коммунисты христиан, или коммунисты коммунистов. А теперь представьте, что вам нужно организовать работающее общество на базе того человеческого материала, который попал в Пятое. Вот уж где были гении, так гении! - на сей раз уже не политической стратегии, а, если так можно выразиться, политической тактики. Там у всех справка, что они сволочи, которые других людей за людей не считают - и все друг про друга это знают, что они сволочи аморальные, иначе бы не попали в Пятое. И тем не менее, создаётся ощущение, что Пятое представляет собой более-менее единое общество, вернее, мощный центр с аморфной периферией, где царящие в центре порядки наш рассказчик готов признать даже в чём-то справедливыми (хоть, наверняка, и жестокими).
Не хочешь жить в центре, слишком неуживчив и независим, ведь Пятое ценит свободу? Становись капитаном пиратской шхуны, или одиноким разведчиком... но ты всё равно будешь служить целому. Островная Империя, во всех смыслах. "В три круга укладывался этот мир".
Если что и доказывает фундаментальную правоту Адама Смита, то вот это. Люди, естественным состоянием которых является война всех против всех, а главным мотивом - корысть, знающие, что все вокруг такие же аморальные бессовестные типы, как и они сами, буквально с каиновой печатью на лбу, всё равно сумели как-то организоваться из чисто рациональных, эгоистичных соображений; а кто не сумел, стал рабом тех, кто сумел. Так что заодно это ещё и любимое Могущество известной американской писательницы Айн Рэнд.
Понятно, что тут рисуется что-то вроде меритократической олигархической пирамиды, с рабами. Аналоги проще подыскать в фэнтези, чем в реальной истории - Тёмные Эльдар Вархаммера 40k, Тёмные Эльфы старого фэнтезийного Вархаммера, как аморальные и вконец выродившиеся расы пиратов, рабовладельцев и садистов. И если говорить о фэнтезийном Вархаммере, тут ещё будут гномы Хаоса (жестокое рабовладельческое общество с явным семитскими мотивами) и, наверное, скейвены, разумные чумные крысы.
Ещё момент, который меня всегда интересовал: "в то время, как [воины Пятого Могущества] храбро воюют, прочие пронырством и хитростью раздобывают для них Сведения и Средства". Получается, что агенты Пятого Могущества в штатном порядке присутствуют во всех остальных Могуществах. И все, от Первых до Четвёртых, ведут с ними дела, понимая, кто это, ведь принадлежность к Могуществу не спрячешь; то есть Пятые торгуют чем-то очень важным и нужным (например, той же информацией). Они шпионы и диверсанты, лояльные своему центру, руководству Пятого Могущества, но польза от них перевешивает этот очевидный недостаток. Хотя в случае войны они будут бить в спину, но таковы правила игры.
Пятое Могущество вообще не планировало никуда попадать, но раз получилось, что получилось, то их позиция, скорее, такого рода: "не меня заперли с вами - это вас заперли со мной". "Вот ты думаешь, это мне дали пятнадцать суток? Нет! Это НАМ дали пятнадцать суток!" (с заменой пятнадцати суток на "вечность").
***
Подводя итог, ещё раз.
Первое Могущество в глубине души всегда считало, что мёртвые живут ровно так же, как и живые, с той лишь разницей, что не могут умереть, потому что уже умерли. Именно это с ними и случилось, они попали в свою Страну Вечной Охоты, мир мёртвых, Вальгаллу, где и продолжают заниматься тем, чем всегда занимались.
Второе Могущество вынужденно признать, что попало в Чистилище, что это последнее, самое важное испытание крепости их веры.
Третье Могущество попало в рай. Не планировало, но попало. Теперь у них впереди вечность удовольствий в тёплой дружеской компании, неомрачённая дряхлостью и страхом смерти.
Четвёртое Могущество угодило в какой-то грёбанный эксперимент внеземного Сверхразума. Так что они пытаются понять, где они оказались, как тут всё устроенно, и можно ли отсюда смыться.
Пятое Могущество заслужило попасть в ад. Там они и оказались. Всё по словам Мефистофеля у Марло: "где мы, там ад; и там, где ад, должны мы вечно быть". Так что они организовали себе свой собственный рационально устроенный ад, с блэкджеком и шлюхами: место для каждого и каждый на своём месте.
Сильно вырванная из контекста цитата, Третье Могущество о Пятом:
"Потому что Пятое, в отличие от Второго, _нормы_ имеет в основном правильные, просто их не соблюдает".
Третье Могущество считает, что людей надо сначала убить, а потом есть.
Пятое Могущество с этим согласно. Но наоборот веселее!
Феликс подкинул мне подходящую цитату из мемуаров Фредерика Шамье:
"В жизни случаются невероятно приятные моменты: признание в любви на губах молодой красотки - первый глоток дорогой мадеры за обедом - возможность потягивать ледяную сангрию под жарким солнцем Вест-Индии - прискорбная смерть богатого дядюшки - тайная радость издёвок над другом - любопытное чувство удовлетворения, когда какого-нибудь человека постигает неудача - когда прежде богатые родственнички попрошайничают у ваших ног - зрелище чужого унижения - то потайное и неописуемое удовольствие, когда вы сначала дразните, а затем успокаиваете любимую женщину - не говоря уже о долгих, долгих поцелуях молодости. Но для моряка призовые деньги так же сладки, как "мщенье - сердцу женскому"; и сказать об этом лучше не сумел бы и сам лорд Байрон, у которого я позаимствовал этот образ. В момент захвата чужого судна я не променял бы мою профессию ни на какую другую в мире. О, радостная возможность законным образом смешать "meum et tuum" - невероятное удовольствие от превращения чужой собственности в свою - обладание лицензией на грабёж и убийство - ведь это восхитительно! И совершенно неизвестно вам, трезвым, добродетельным людям на берегу, что рассуждают о морали и порядочности так, будто бы весь мир признавал их существование".
***
Sweet is revenge-especially to women,
Pillage to soldiers, prize-money to seamen.
Грабёж - солдату, моряку - награда,
А мщенье - сердцу женскому отрада.
(Байрон, "Дон Жуан")
Невероятно разнообразная группировка по уровню и характеру участников, а так же по статье (в уголовном смысле) которая их сюда привела. В самом общем смысле, можно сказать, что Пятое Могущество демонстрирует адаптации к эксплуатации людей и человеческих сообществ в качестве внешнего ресурса: как люди используют природу, так Пятые используют остальное человечество. Но сама эта гипотеза постулирует возможность существования самых разных стратегий, всевозможных социальных аналогов паразитов, падальщиков и активных хищников.
Безусловно, сюда отправляют сексуальных маньяков, психопатов, серийных убийц, потому что они тоже умерли и их надо куда-то распределять.
Есть просто беспринципные корыстные сволочи, без следов очевидных психических расстройств: "попадают на его службу те, кто думает, будто людям нечего делать друг с другом, кроме как обманывать, грабить и притеснять, и кто в таких обстоятельствах добьется наибольшей корысти, тот и лучше всякого другого".
Есть широкие народные массы: "В этом Могуществе видим Бразильцев и жителей Новой Испании, Чили и прочих краев этого Материка, многих Африканцев и Московитов некоего позднего времени".
Я назвал эту ситуацию "постколониальный синдром" (привет Галковскому!). Нельзя ведь сказать, что по улицам Латинской Америки, Африки и России толпами бегают маньяки-потрошители? Значит, речь о чём-то ещё. Вероятно, имеется в виду "аморальный фамилизм", термин из книги "Моральные основы отсталого общества":
"Бэнфилд заключил, что несчастья Монтеграно проистекают из недоверия, зависти и подозрений, которые его обитатели проявляют в отношении друг друга. Жители городка не собирались помогать согражданам, если не рассчитывали на непосредственную материальную выгоду. Многие даже пытались помешать успеху соседей, так как считали, что чужая прибыль неизбежно обернётся для них убытком. Для обитателей Монтеграно общественная жизнь была не более чем полем боя. В результате господствовала социальная изоляция, нищета и неспособность решать общие проблемы, невозможность хотя бы собрать вместе имеющиеся ресурсы и навыки для создания соответствующей инфраструктуры и заботы об общих интересах.
Обитатели Монтеграно не были каким-то уникальными моральными уродами, более злобными, чем прочие люди. Тем не менее, по тем или иным причинам исторического и культурного характера, они не обладали т.н. "социальным капиталом" - у них не было привычек, усвоенных норм, убеждений, социальных связей, короче, всего того что мотивирует людей работать на общее благо."
" Аморальный фамилизм - стремление людей получить сиюминутную выгоду для собственной семьи вне зависимости от общественных издержек, связанных с таким поведением. А также ожидание, что все остальные люди в обществе будут вести себя точно также".
"Речь здесь не просто о бедности и отсталости. Речь о том, как итальянский обыватель реагировал на свою бедность и отсталость. Бэнфилд, по сути дела, описал ментальность человека традиционного общества, почти не начинавшего еще модернизироваться. Такого рода описания делаются обычно на материалах экзотических обществ Африки или Азии. А для Европы реконструируются на основе доступных нам отрывочных исторических источников. Бэнфилд же таких людей нашел «живьем» в глубинке одной из самых культурных европейских стран. (...)
Главным в «Моральных основах отсталого общества» является вывод об удивительном бытовом прагматизме обывателей, который автор назвал аморальным фамилизмом. Нам иногда кажется, будто люди добуржуазного общества - это люди «не от мира сего», поглощенные духовными проблемами. Но Бэнфилд выяснил, что они очень рациональны, хорошо понимают свои интересы (точнее интересы своей семьи) и стремятся к выгоде. А неудачи, которые такие люди претерпевают на пути к этой самой выгоде, связаны с примитивностью их рационализма. С тем, что они по разным причинам не могут организоваться для более сложной деятельности и не готовы планировать ее на серьезную перспективу. Грубо говоря, человек традиционного общества рационален по принципу «урвать и убежать»".
Как иллюстрация того, что патентованная "корысть" Пятого Могущества не подразумевает обязательной реальной выгоды. Такие люди способны делать всё это даже во вред себе - собственно, они и делают это во вред себе. И за это, по грехам своим, попадают на самую низшую ступень социальной иерархии Пятого Могущества, где их топчут ногами какие-нибудь принцы ада, держащие масть. Просто потому, что подобные обыватели не способны скооперироваться для защиты, а значит, их можно и нужно беспощадно драть.
[В рамках моей гипотезы о механике функционирования ада, своих там эксплуатировать намного проще, чем чужих. Чужака, допустим, можно запытать до смерти один раз, после чего он вернётся обратно на территорию своего Могущества. А своего можно сколько угодно раз замучить, до тех пор, пока под контролем остаются те пункты, где он будет воскресать. И это сразу подсказывает способ, каким Пятое Могущество поддерживает дисциплину внутри себя.]
Судя по всему, одним из ключевых критериев отбора в Пятое Могущество является способность не видеть и не признавать в других людях подобных себе людей - очень полезный навык при их образе жизни и, скажем так, методах хозяйствования. Могултай раскрыл эту тему, когда отвечал на вопрос о симпатичных представителях Пятого Могущества:
" Есть реальная такая фигура: Вальтер Шелленберг. Разумная добрая кошка, при этом уважительно и с симпатией относящаяся к человеческой этике как симпатичной этике другого вида, которой он и сам при случае с удовольствием последует. Более того, некоторые ее ограничения он перенял и узаконил для себя. На них ему не плевать. На остальные - плевать. В остальном - чистая кошка. Кошка - существо при случае редкостно убийственное и точно без лишних моральных ограничений. Например, он понимал, какие моральные ограничения людей потребовали бы не вступать в СС, он симпатизировал людям и этой системе ограничений - но сам им считал себя обязанным следовать не больше, чем мы - внушающим нам симпатию обычаям дельфинов. Вот некоторые ограничения он принял и для себя. Добровольно.
За хорошего человека он мне не сойдет. За симпатичного разумного гуманоида фактически другого вида - сойдет. А укладывать ли его в деревянный ящик или награждать - это зависит от того, что же он сделал с точки зрения людского закона. Вальтер Шелленберг не сделал столького плохого (он намеренно старался в преступления не впутываться, а со стороны их даже иной раз ослаблять) и сделал столько хорошего, что на выходе никак не получился бы деревянный ящик, а получилось бы: "иди себе, бисов птицевод, и прихвати себе в награду ящик шоколада". Если бы у него были другие вкусы, то при своем моральном кодексе он вполне мог бы так же надежно наработать на виселицу".
Шелленберг, конечно, котик, его в "Семнадцати мгновениях весны" Кот Матроскин играл. Суть в том, что эта способность, или, наоборот, неспособность даже важнее совершённых человеком поступков - что, впрочем, полностью укладывается в логику сеттинга, в Могущества распределяют не по делам или словам, а по свойствам личности.
Подобное отношение к другим людям может происходить из самых разных источников, оно может быть результатом генетического сбоя, родовой травмы, негативного детского опыта, или даже запланированным и ожидаемым последствием социализации в рамках определённой семьи, коллектива, общества.
Но у сторонников Пятого Могущества тоже может существовать понятие о людях, которые безусловно "свои", так что радиус данной сферы принятия/безразличия у всех разных. В пределе "своим" для человека является только он сам, единственный настоящий человек в мире бессмысленных теней. Но сфера может так же охватывать семью ("аморальный фамилизм"), шайку или экипаж пиратского судна, клан или племя - Могултай упоминает о целых варварских племенах, живущих разбоем - или даже целое государство, масштабом от города до империи. Теоретически, пределом является раса, но так как раса слишком абстрактное понятие, многим людям для подобных взглядов требуются дополнительные идеологические подпорки, а это уже отправляет их во Второе Могущество. (Если бы у нас был мир научной фантастики, там уже бы пошли представления уровня "считает настоящими людьми только представителей своего биологического вида".)
В тексте справедливо указано, что если бы Пятое Могущество состояло только из психопатов-одиночек, отдельных сволочей и аморфной массы "завистливых обывателей из недоразвитых регионов", оно бы было самым слабым из всех, слабее Третьего. Но им добавили крепкое ядро, стальной кулак из жителей агрессивных государств и империй, которые сразу взяли Пятое Могущество под свой контроль. Я уже упоминал про римлян, "во множестве находящихся во Втором и Пятом Могуществах". Ещё раз - если римлянин был больше сфокусирован на Риме, как на идее и сверхценности, то это Второе. Но если он просто не считал варваров и рабов людьми, то это Пятое. Надо полагать, что множество оказавшихся в Пятом римлян сохранило все свои организационные навыки и воинскую дисциплину, что давало им очевидные преимущества.
"Это Могущество было бы совсем слабосильно, если бы к нему по необходимости не примкнули все те, кто считает, что таким образом, то есть грабежом других, должна жить целая страна, и лишь порядки внутри нее следует устанавливать более справедливо. Разница между ними и обыкновенными людьми названного Могущества, в сущности, велика, но находятся им и поводы для сближения, так как те тоже полагают, что свойственными им занятиями лучше заниматься не в одиночку, а шайками. Итак, находятся здесь воинства Афин, Ниневии и Карфагена, как и морские короли Севера, не говоря о множестве варварских племен".
Конунги викингов со своими шайками - это понятно. Пираты, конкистадоры, далее везде.
Афины в творчестве Могултая являются неоднозначным символом, но тут, очевидно, имеется в виду гордая и коварная талассократия, которая не держала другие народы за людей. "Феномен Афин, в полной мере представлявших в греческой истории ханаанейское начало" (Холмогоров (с)). Видимо, сюда же можно отправить и какую-нибудь Венецию, по тем же причинам.
Ассирия - исторический мем, Очень Нехорошая Империя. "Этатизма хватает... и в Пятом (там Ассирия)". Карфаген - "часть ветхозаветного семитского антимира", как выразился кто-то. Ассирийцы тоже семиты, и с Карфагеном их объединяет исторический сюжет об уничтожении столицы, что в какой-то момент их гнездо просто выжгли. Чтобы поддержать сюжет полного разгрома, я бы добавил сюда Хазарию в трактовке Гумилёва (он писал в таком духе, что германцы к своим псам относились лучше, чем хазары к наёмникам, которые за них воевали), а так же аваров "Повести временных лет".
"Си же обри воеваша на словѣны и примучиша дулѣбы, сущая словѣны, и насилье творяху женамъ дулѣбьскымъ: аще поѣхати бяше обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3, или 4, ли 5 женъ в телѣгу и повести обрина, и тако мучаху дулѣбы. Бяху бо обри тѣломъ велицѣ, а умомъ горди, и потреби я Богъ, и помроша вси, и не оста ни единъ обринъ. И есть притча в Руси и до сего дни: погибоша аки обри, ихъ же нѣсть ни племене, ни наслѣдка".
На что я хотел бы обратить ваше внимание? Легко организовать представительную демократию, когда можно опираться на кадры из Западной Европы. Но я писал, что меня восхищают гении дипломатии, которые наладили взаимодействие между разными лагерями и кластерами Второго Могущества, при том, что там все друг друга ненавидят, как коммунисты фашистов, или коммунисты христиан, или коммунисты коммунистов. А теперь представьте, что вам нужно организовать работающее общество на базе того человеческого материала, который попал в Пятое. Вот уж где были гении, так гении! - на сей раз уже не политической стратегии, а, если так можно выразиться, политической тактики. Там у всех справка, что они сволочи, которые других людей за людей не считают - и все друг про друга это знают, что они сволочи аморальные, иначе бы не попали в Пятое. И тем не менее, создаётся ощущение, что Пятое представляет собой более-менее единое общество, вернее, мощный центр с аморфной периферией, где царящие в центре порядки наш рассказчик готов признать даже в чём-то справедливыми (хоть, наверняка, и жестокими).
Не хочешь жить в центре, слишком неуживчив и независим, ведь Пятое ценит свободу? Становись капитаном пиратской шхуны, или одиноким разведчиком... но ты всё равно будешь служить целому. Островная Империя, во всех смыслах. "В три круга укладывался этот мир".
Если что и доказывает фундаментальную правоту Адама Смита, то вот это. Люди, естественным состоянием которых является война всех против всех, а главным мотивом - корысть, знающие, что все вокруг такие же аморальные бессовестные типы, как и они сами, буквально с каиновой печатью на лбу, всё равно сумели как-то организоваться из чисто рациональных, эгоистичных соображений; а кто не сумел, стал рабом тех, кто сумел. Так что заодно это ещё и любимое Могущество известной американской писательницы Айн Рэнд.
Понятно, что тут рисуется что-то вроде меритократической олигархической пирамиды, с рабами. Аналоги проще подыскать в фэнтези, чем в реальной истории - Тёмные Эльдар Вархаммера 40k, Тёмные Эльфы старого фэнтезийного Вархаммера, как аморальные и вконец выродившиеся расы пиратов, рабовладельцев и садистов. И если говорить о фэнтезийном Вархаммере, тут ещё будут гномы Хаоса (жестокое рабовладельческое общество с явным семитскими мотивами) и, наверное, скейвены, разумные чумные крысы.
Ещё момент, который меня всегда интересовал: "в то время, как [воины Пятого Могущества] храбро воюют, прочие пронырством и хитростью раздобывают для них Сведения и Средства". Получается, что агенты Пятого Могущества в штатном порядке присутствуют во всех остальных Могуществах. И все, от Первых до Четвёртых, ведут с ними дела, понимая, кто это, ведь принадлежность к Могуществу не спрячешь; то есть Пятые торгуют чем-то очень важным и нужным (например, той же информацией). Они шпионы и диверсанты, лояльные своему центру, руководству Пятого Могущества, но польза от них перевешивает этот очевидный недостаток. Хотя в случае войны они будут бить в спину, но таковы правила игры.
Пятое Могущество вообще не планировало никуда попадать, но раз получилось, что получилось, то их позиция, скорее, такого рода: "не меня заперли с вами - это вас заперли со мной". "Вот ты думаешь, это мне дали пятнадцать суток? Нет! Это НАМ дали пятнадцать суток!" (с заменой пятнадцати суток на "вечность").
***
Подводя итог, ещё раз.
Первое Могущество в глубине души всегда считало, что мёртвые живут ровно так же, как и живые, с той лишь разницей, что не могут умереть, потому что уже умерли. Именно это с ними и случилось, они попали в свою Страну Вечной Охоты, мир мёртвых, Вальгаллу, где и продолжают заниматься тем, чем всегда занимались.
Второе Могущество вынужденно признать, что попало в Чистилище, что это последнее, самое важное испытание крепости их веры.
Третье Могущество попало в рай. Не планировало, но попало. Теперь у них впереди вечность удовольствий в тёплой дружеской компании, неомрачённая дряхлостью и страхом смерти.
Четвёртое Могущество угодило в какой-то грёбанный эксперимент внеземного Сверхразума. Так что они пытаются понять, где они оказались, как тут всё устроенно, и можно ли отсюда смыться.
Пятое Могущество заслужило попасть в ад. Там они и оказались. Всё по словам Мефистофеля у Марло: "где мы, там ад; и там, где ад, должны мы вечно быть". Так что они организовали себе свой собственный рационально устроенный ад, с блэкджеком и шлюхами: место для каждого и каждый на своём месте.