Книжный дайджест - 75.
Янтарный телескоп (Филип Пулман). Мощное завершение трилогии. В отличие от первых двух книг, это уже не антиклерикальное, а именно антирелигиозное гуманистическое произведение - кого не хватит инфаркт от гомосексуальных ангелов, того добьёт описание творца. Интересно даже, что скажут наши ревнители чувств верующих, когда выйдет соответствующий сезон сериала. Эпично, трагично, литературно безупречно и с сильнейшим авторским посылом. 9.
Татуировщик из Освенцима (Хезер Моррис). Почти документальная биография, в которой, несмотря на крайний субъективизм (и единственность источника), проглядывается неоднозначность автора. И это правильно - миф о безгрешных мучениках только вредит восприятию Холокоста, сложно ассоциировать себя с ангелами. Когда же видишь, что это были просто люди, то отгородиться от их судьбы намного сложнее. Удивительна послевоенная биография автора и вообще вся история публикации - хотелось бы узнать об этом больше, но уже неоткуда, видимо. Поразительный факт из послесловия - судьбу родителей Лале удалось установить, но уже только после его смерти. То есть, он не только в лагере заблуждался, успокаивая себя тем, что выручает их, но и последующие 60 лет не знал, что они погибли раньше, чем он доехал до лагеря, даже когда стариком рассказывал Моррис всю эту историю. Фильм должен быть, конечно, история идеальна для экранизации. 8.
Вампитеры, фома и гранфаллоны (Курт Воннегут). Поздний сборник всевозможных эссе, статей, выступлений и интервью Воннегута. Много проходного, но в целом очень приятно, как всегда с ним. Как ни удивительно, образ стал даже немного более цельным - раньше мне не всегда было понятно, к чему из говоримого в произведениях он относится сам всерьёз, а к чему нет. Захотелось перечитать основные романы. 8.
Тысячеликий герой (Джозеф Кэмпбелл). Ожидания были явно завышены. Основная мысль известна, сам автор внятно проговаривает её буквально на двух страницах. Довольно много укуренных примеров из не самых популярных мифологий, но беда в том, что Кэмпбелл часто то ли неудачно их выбирает, то ли от упоения дикостью мифа забывает, что он собственно хотел проиллюстрировать - мифу подивишься, а как он связан с окружающим текстом непонятно. Догматичный фрейдизм (автор оказался радикальным фанатом Зигмунда) тоже не добавляет убедительности, особенно ничем не доказываемые пассажи вроде "камень в этом мифе, разумеется, означает". Да и сама идея, чем сильнее разворачивается, тем менее содержательной кажется, уж больно она становится гибка и всеохватна. Хотя подставлять в голове всякие современные произведения под все повороты было интересно. 6.
Она же Грейс (Маргарет Этвуд). Забавно, что примерно три четверти этого романа представляют собой непосредственно рассказ служанки, можно написать плохой вопрос. Художественная реконструкция известного убийства до определённого момента стилизованная под воспитательный роман XIX века. Я такое люблю, получается насыщенно и колоритно. Явных авторских ответов на главные детективные вопросы нет, но идея понятна и убедительна. 8.
Человеческое познание: его сфера и границы (Бертран Рассел) Нравится весь подход Рассела - стремление писать доступно, внимание к сути без самолюбования, чёткость, постоянная оглядка на реальность, любовь к примерам. Но здесь вся вторая половина книги не зашла - узкоспециально, скучновато, да ещё и устарело. Но отдельные эпизоды и сейчас отлично проясняют непростые вопросы. 7.
Татуировщик из Освенцима (Хезер Моррис). Почти документальная биография, в которой, несмотря на крайний субъективизм (и единственность источника), проглядывается неоднозначность автора. И это правильно - миф о безгрешных мучениках только вредит восприятию Холокоста, сложно ассоциировать себя с ангелами. Когда же видишь, что это были просто люди, то отгородиться от их судьбы намного сложнее. Удивительна послевоенная биография автора и вообще вся история публикации - хотелось бы узнать об этом больше, но уже неоткуда, видимо. Поразительный факт из послесловия - судьбу родителей Лале удалось установить, но уже только после его смерти. То есть, он не только в лагере заблуждался, успокаивая себя тем, что выручает их, но и последующие 60 лет не знал, что они погибли раньше, чем он доехал до лагеря, даже когда стариком рассказывал Моррис всю эту историю. Фильм должен быть, конечно, история идеальна для экранизации. 8.
Вампитеры, фома и гранфаллоны (Курт Воннегут). Поздний сборник всевозможных эссе, статей, выступлений и интервью Воннегута. Много проходного, но в целом очень приятно, как всегда с ним. Как ни удивительно, образ стал даже немного более цельным - раньше мне не всегда было понятно, к чему из говоримого в произведениях он относится сам всерьёз, а к чему нет. Захотелось перечитать основные романы. 8.
Тысячеликий герой (Джозеф Кэмпбелл). Ожидания были явно завышены. Основная мысль известна, сам автор внятно проговаривает её буквально на двух страницах. Довольно много укуренных примеров из не самых популярных мифологий, но беда в том, что Кэмпбелл часто то ли неудачно их выбирает, то ли от упоения дикостью мифа забывает, что он собственно хотел проиллюстрировать - мифу подивишься, а как он связан с окружающим текстом непонятно. Догматичный фрейдизм (автор оказался радикальным фанатом Зигмунда) тоже не добавляет убедительности, особенно ничем не доказываемые пассажи вроде "камень в этом мифе, разумеется, означает". Да и сама идея, чем сильнее разворачивается, тем менее содержательной кажется, уж больно она становится гибка и всеохватна. Хотя подставлять в голове всякие современные произведения под все повороты было интересно. 6.
Она же Грейс (Маргарет Этвуд). Забавно, что примерно три четверти этого романа представляют собой непосредственно рассказ служанки, можно написать плохой вопрос. Художественная реконструкция известного убийства до определённого момента стилизованная под воспитательный роман XIX века. Я такое люблю, получается насыщенно и колоритно. Явных авторских ответов на главные детективные вопросы нет, но идея понятна и убедительна. 8.
Человеческое познание: его сфера и границы (Бертран Рассел) Нравится весь подход Рассела - стремление писать доступно, внимание к сути без самолюбования, чёткость, постоянная оглядка на реальность, любовь к примерам. Но здесь вся вторая половина книги не зашла - узкоспециально, скучновато, да ещё и устарело. Но отдельные эпизоды и сейчас отлично проясняют непростые вопросы. 7.