Михаил ЧЕРЕПАНОВ. «Сдан на станции для погребения…»
К 100-летию со дня рождения ленинградского поэта Александра Введенского
Преамбула. Судя по всему, эта статья казанского журналиста Михаила Черепанова, напечатанная в «мемориальской» газете «30 октября» (Москва, 2005, № 50, с. 15), осталась неизвестной даже многим обэриуто- и чинареведам, а также поклонникам творчества А. И. Введенского в Живом журнале (в частности, мое внимание к этой теме привлек уважаемый oldmitrich в посте «Что общего между Введенским и Вианом? - Да то, что оба они на "В"!»). Между тем, в ней были опубликованы новые сведения о гибели поэта, которые оставались неизвестными в течение 63 лет. Поэтому, получив в редакции газеты гранки статьи, выкладываю ее здесь. gladkeeh
6 декабря [2005 года] исполнилось 100 лет со дня рождения Александра Ивановича Введенского - ленинградского поэта, чьи детские стихи переиздаются до сих пор, есть они и в Интернете. Вклад поэта в русскую литературу можно сравнить с творчеством его современников и соратников Д. Хармса, Н. Заболоцкого, К. Чуковского, С. Маршака.
«Я третьим Гриммов стал собратом…»
Вот что пишет о А. И. Введенском в антологии поэзии Евгений Евтушенко:
«Родился и умер в Петербурге. Был одним из основных участников группы Объединение реального искусства (Обэриу). Наследие его сбереглось едва ли на четверть, но и оставшегося хватило на два тома, изданных в Москве в 1993 году. Если других обэриутов - Заболоцкого, Хармса и Олейникова - читатели признали давно и всерьез, то к Введенскому слава пришла не ранее 80-х годов. Притом поначалу это была слава одного стихотворения - "Элегия"».
Опубликовал в 1928-1941 годах более 30 книг для детей, но «взрослые» его произведения, за исключением «Элегии», почти не ходили даже в самиздате. В начале 30-х побывал в тюрьме и ссылке, но вернулся в Ленинград. С 1936 года перебрался в Харьков, что в сентябре 1941 года его и погубило: его «превентивно» арестовали за попытку дождаться прихода немцев, вывезли из Харькова.
Дата его смерти - 20 декабря 1941 года - в официальных документах сомнительна. По разным свидетельствам, Введенский то ли умер в тюремном поезде от дизентерии, то ли был пристрелен конвоем. Его рукописи чудом спас в блокадном Ленинграде Я. С. Друскин.
Абсурдная власть боялась абсурдистов. Власть, конечно, не понимала того, что они писали. Но власти мерещилось в обэриутах издевка над ней, презрение, и в своем зверином трусливом инстинкте она не ошибалась.
Мне страшно, что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу, что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир…
Эти строки Введенского во многом характеризуют его творчество.
В конце 20-х годов в Ленинграде заявила о себе «Школа чинарей» - содружество близких по духу людей. Слово «чинарь» (от духовного «чин» - ранг) придумал Александр Введенский. Кроме него в «Школу…» входили поэты Д. Хармс и Н. Олейников, философы Я. Друскин и С. Липавский.
Тогда же Введенский участвовал в Объединении реального искусства. То, что делали обэриуты, сейчас называют авангардом, хотя, они не теряли связи с литературными традициями. А. Введенский и Д. Хармс вместе с Н. Заболоцким, К. Вагиновым, Ю. Владимировым, И. Бахтеревым создали не только новое направление в поэзии и прозе, но и особый стиль мысли и жизни. (Сегодняшние «митьки» - что-то похожее, но скорее современное подражание). Обериуты не только писали загадочные стихи, но и вели себя вызывающе, ставили шокирующие публику спектакли. Но политику в свое творчество они не допускали.
Путеводной в творчестве Александра Введенского была «бессмыслицы звезда». Он ставил над словом и звуком эксперименты, в которых смысл написанного был не особенно важен:
Мне невероятно обидно,
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
Что я не ковер, не гортензия.
Была у него и философская лирика:
Деревья с глазами святых
Качаются Богом забытые.
Только дважды при жизни Введенский печатался как «взрослый» автор. Массовому читателю были непонятны его литературные опыты. Но в детских стихах поэт был другим.
Лидия Чуковская писала о них: «Чистый и легкий стих А.Введенского вводит ребенка не только в мир родной природы, но и в мир русского классического стиха, словно в приготовительный класс перед веснами, звездами, ритмами Тютчева, Баратынского, Пушкина».
А. И. Введенский был постоянным автором ленинградских детских журналов «Чиж» («Читайте интересный журнал», 1930-1940) и «Еж» («Ежемесячный журнал», 1928-1935). Переводил и пересказывал сказки Х. К. Андерсена, В. Гауфа, братьев Гримм.
В детских фразах поэт улавливал почти философское значение.
Лист зеленый облетает,
По траве сухой шуршит,
Потому что он плохими
К ветке нитками пришит…
Сборники его детских стихов, изданных в 1930-е годы, назывались вполне актуально - «Подвиг пионера Мочина», «Конная Буденного», «П.В.О. К обороне будь готов!».
Конец группы «последних левых» поэтов довоенного Ленинграда был закономерен. Хармс писал: «Мы боремся с судьбой и стихаем перед неизбежностью». После нападок в газетах Обэриу разгромили летом 1930 года. Комсомольская аудитория была возмущена аполитичностью «непонятных» поэтов.
Тогда же прошла «дискуссия о детской литературе», где подверглись жестокой критике К. Чуковский, С. Маршак, другие идеологически невыдержанные писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленинградского издательства.
10 декабря 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы.
Вот что пишет об этом М. Мейлах: «Неприемлемая в условиях 30-х годов и официально приравненная к контрреволюции позиция поэтов-обэриутов не могла не играть своей роли. Несмотря на предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности по 58 статье, шли они по "литературному отделу" ГПУ, и им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими "заумными стихами"».
Следователь Коган (который сам был впоследствии расстрелян), обвинил Введенского в том, что его стихи - это «литературная литургия», видимо, не зная значения этого слова. По одной из версий причиной ареста Введенского был произнесенный им у Е. В. Сафоновой тост за покойного императора Николая Второго. Впрочем, монархизм Введенского был довольно своеобразным: поэт говорил, что «при наследственной власти у ее кормила случайно может попадаться и порядочный человек».
Полгода Введенский и Хармс провели в Доме предварительного заключения на Шпалерной, в питерской Лубянке, затем были отправлены в ссылку в Курск. Видимо, эта история обязана своим относительно благополучным исходом отцу Хармса, бывшему народовольцу И. П. Ювачеву. Он хлопотал за сына в Москве перед Н. Н. Морозовым, с которым сидел во времена царизма.
21 марта 1932 года Введенский освобожден из-под стражи, но на 3 года лишен права жить в 16 пунктах СССР (в том числе в родном Питере).
В 1934 году Александр Иванович становится членом Союза писателей. Оказавшись в 1936 году проездом в Харькове, знакомится с Г. Б. Викторовой, через некоторое время женится на ней и переезжает в Харьков. В 1937 году у них родился сын Петр.
В феврале 1941 года вышла книжка детских стихов Введенского «А ты?». Ее герои - мальчишки мечтают поскорее стать «красной конницы бойцами», танкистами, моряками, пехотинцами и саперами, «чтобы бить врага всегда и всюду».
В конце сентября 1941 г. немцы подступили к Харькову. Семья Введенского должна была эвакуироваться, но не успела. Б. А. Викторов, приемный сын поэта, пишет:
«27 сентября 1941 года, ранним утром, почти ночью, как и полагается в таких случаях, пришли эти ребята. Александр Иванович, дети и обе женщины (жена и теща) встретили их удивительно по-деловому и спокойно, будто давно ждали. Не было слез. Было полное молчание (отец и дядя Галины Борисовны в свое время уже были "забраны"). В неестественной тишине был сделан обыск, на пол вывалены рукописи и письма. Что и в каком объеме они взяли с собой, неизвестно. Что-то наверняка унесли, наверное, и рукописи, и письма. Например, сохранилось только одно письмо Хармса к Введенскому…
На прощанье он подошел к каждому, поцеловал».
Сохранилась записка Александра Ивановича из заключения:
«Милые, дорогие, любимые. Сегодня нас увозят из города. Люблю всех и крепко целую. Надеюсь, что все будет хорошо, и мы скоро увидимся. Целую всех крепко, крепко, а особенно Галочку и Наталочку. Не забывайте меня. Саша».
Точное время и место гибели Введенского 63 года были неизвестны.
В одном из биографических очерков написано: «Это произошло на железной дороге между Воронежем и Казанью, где он, мертвый или полуживой от дизентерии, был выброшен из вагона, а может быть, ослабевший, застрелен конвоем. Официальная дата смерти Александра Введенского - 20 декабря 1941 года».
Умер от плеврита
В 2001 году вышел 3 том Книги Памяти жертв политических репрессий Республики Татарстан, в котором была запись:
«Введенский Александр Иванович, 1904 год рождения, место рождения: г. Санкт-Петербург, жил: г. Харьков, ул. Совнаркомовская. Русский, писатель. Арестован 1.9.41. Предъявлено обвинение по ст. 54-10 УК УССР. Умер 20.12.41 в г. Казань, в спецпсих. больнице».
Первым ее заметил редактор “Ленинградского мортиролога” А. Разумов. Он обратился к казанским коллегам с просьбой поискать подробности о смерти Введенского.
Выяснилось, что сведения взяты из списка, включающего 23 тыс. 770 заключенных, умерших на территории Татарской республики. В редакцию “Книги Памяти РТ” список передан руководством Информационного центра МВД Республики Татарстан. В архиве ИЦ МРД РТ хранится и личное дело поэта № 1733.
В нем есть постановление об аресте А. И. Введенского, его последняя фотография и акт о смерти. На обложке дела многозначительный штамп: «Казанская спец. психиатрическая больница МВД Тат. АССР». Судя по всему, именно туда и был направлен узник Харьковской тюрьмы в сентябре 1941 года.
АКТ
О смерти заключенного в пути следования
19 декабря 1941 года.
Мы, нижеподписавшиеся, нач. конвоя, мл. лейтенант Хорошилов, комиссар конвоя политрук Чубанов, врач эшелона Голтвяница составили настоящий акт в том, что заключенный В(в)еденский Александр Иванович, значащийся в эшелонном списке под порядковым № 71 и следовавший в город Казань из внутренней тюрьмы УНКВД гор. Харькова, родивший(ся) в 1904 году, следственный по ст. 54-10, ч. 2, проживавший до ареста в гор. Харьков, Совнаркомовская ул., дом. 8, кв. 2.
Умер 19 декабря 1941 года вследствие заболевания плеврит …
Труп умершего сдан на станции для погребения.
Подписи.
Как эшелон добирался до Казани три месяца - можно лишь догадываться. Не удивительно, что пассажиры товарных вагонов, севшие в поезд осенью, сотнями умирали в пути от болезней. Смерть от плеврита в промерзшем поезде была не менее мучительной, чем от пыток в «психушке».
Пометка на личном деле и занесение Введенского в список умерших пациентов «психушки» оставили надежду найти хотя бы примерное место его погребения.
По данным архивов МВД и УФСБ удалось уточнить, что в декабре 1941 года в заключении на территории Татарской республики умерло более 130 человек. Есть в этом списке и А. И. Введенский. Но в списках захороненных на городских кладбищах его найти не удалось. Попутно установлен шокирующий факт: только в феврале 1942 года на одном из кладбищ Казани похоронено в двух братских могилах 153 пациента Казанской психиатрической больницы. В том же месяце умерло еще 34 узника тюремного подразделения «психушки». Итого 187 человек.
Хоронили всех заключенных, в том числе и снятых с проходящих эшелонов, в основном на Арском и Архангельском кладбищах Казани. Видимо, на одном из них и покоится прах ленинградского поэта.
Вся его судьба - еще одно свидетельство того, что творческая, нестандартная, гуманная личность не нужна была той власти, которая называла себя «советской». Такой человек неизбежно попадал под каток подозрений, злобных нападок и репрессий.
Новые сведения о смерти поэта Введенского - лишнее доказательство того, что много еще нераскрытых тайн в истории нашей страны, в судьбах ее замечательных сынов. Не надо объяснять, как важно знать нашу историю.
А сам поэт сказал:
Чтобы было все понятно,
Надо жить начать обратно.
Михаил Черепанов,
Казань
Преамбула. Судя по всему, эта статья казанского журналиста Михаила Черепанова, напечатанная в «мемориальской» газете «30 октября» (Москва, 2005, № 50, с. 15), осталась неизвестной даже многим обэриуто- и чинареведам, а также поклонникам творчества А. И. Введенского в Живом журнале (в частности, мое внимание к этой теме привлек уважаемый oldmitrich в посте «Что общего между Введенским и Вианом? - Да то, что оба они на "В"!»). Между тем, в ней были опубликованы новые сведения о гибели поэта, которые оставались неизвестными в течение 63 лет. Поэтому, получив в редакции газеты гранки статьи, выкладываю ее здесь. gladkeeh
6 декабря [2005 года] исполнилось 100 лет со дня рождения Александра Ивановича Введенского - ленинградского поэта, чьи детские стихи переиздаются до сих пор, есть они и в Интернете. Вклад поэта в русскую литературу можно сравнить с творчеством его современников и соратников Д. Хармса, Н. Заболоцкого, К. Чуковского, С. Маршака.
«Я третьим Гриммов стал собратом…»
Вот что пишет о А. И. Введенском в антологии поэзии Евгений Евтушенко:
«Родился и умер в Петербурге. Был одним из основных участников группы Объединение реального искусства (Обэриу). Наследие его сбереглось едва ли на четверть, но и оставшегося хватило на два тома, изданных в Москве в 1993 году. Если других обэриутов - Заболоцкого, Хармса и Олейникова - читатели признали давно и всерьез, то к Введенскому слава пришла не ранее 80-х годов. Притом поначалу это была слава одного стихотворения - "Элегия"».
Опубликовал в 1928-1941 годах более 30 книг для детей, но «взрослые» его произведения, за исключением «Элегии», почти не ходили даже в самиздате. В начале 30-х побывал в тюрьме и ссылке, но вернулся в Ленинград. С 1936 года перебрался в Харьков, что в сентябре 1941 года его и погубило: его «превентивно» арестовали за попытку дождаться прихода немцев, вывезли из Харькова.
Дата его смерти - 20 декабря 1941 года - в официальных документах сомнительна. По разным свидетельствам, Введенский то ли умер в тюремном поезде от дизентерии, то ли был пристрелен конвоем. Его рукописи чудом спас в блокадном Ленинграде Я. С. Друскин.
Абсурдная власть боялась абсурдистов. Власть, конечно, не понимала того, что они писали. Но власти мерещилось в обэриутах издевка над ней, презрение, и в своем зверином трусливом инстинкте она не ошибалась.
Мне страшно, что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу, что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир…
Эти строки Введенского во многом характеризуют его творчество.
В конце 20-х годов в Ленинграде заявила о себе «Школа чинарей» - содружество близких по духу людей. Слово «чинарь» (от духовного «чин» - ранг) придумал Александр Введенский. Кроме него в «Школу…» входили поэты Д. Хармс и Н. Олейников, философы Я. Друскин и С. Липавский.
Тогда же Введенский участвовал в Объединении реального искусства. То, что делали обэриуты, сейчас называют авангардом, хотя, они не теряли связи с литературными традициями. А. Введенский и Д. Хармс вместе с Н. Заболоцким, К. Вагиновым, Ю. Владимировым, И. Бахтеревым создали не только новое направление в поэзии и прозе, но и особый стиль мысли и жизни. (Сегодняшние «митьки» - что-то похожее, но скорее современное подражание). Обериуты не только писали загадочные стихи, но и вели себя вызывающе, ставили шокирующие публику спектакли. Но политику в свое творчество они не допускали.
Путеводной в творчестве Александра Введенского была «бессмыслицы звезда». Он ставил над словом и звуком эксперименты, в которых смысл написанного был не особенно важен:
Мне невероятно обидно,
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
Что я не ковер, не гортензия.
Была у него и философская лирика:
Деревья с глазами святых
Качаются Богом забытые.
Только дважды при жизни Введенский печатался как «взрослый» автор. Массовому читателю были непонятны его литературные опыты. Но в детских стихах поэт был другим.
Лидия Чуковская писала о них: «Чистый и легкий стих А.Введенского вводит ребенка не только в мир родной природы, но и в мир русского классического стиха, словно в приготовительный класс перед веснами, звездами, ритмами Тютчева, Баратынского, Пушкина».
А. И. Введенский был постоянным автором ленинградских детских журналов «Чиж» («Читайте интересный журнал», 1930-1940) и «Еж» («Ежемесячный журнал», 1928-1935). Переводил и пересказывал сказки Х. К. Андерсена, В. Гауфа, братьев Гримм.
В детских фразах поэт улавливал почти философское значение.
Лист зеленый облетает,
По траве сухой шуршит,
Потому что он плохими
К ветке нитками пришит…
Сборники его детских стихов, изданных в 1930-е годы, назывались вполне актуально - «Подвиг пионера Мочина», «Конная Буденного», «П.В.О. К обороне будь готов!».
Конец группы «последних левых» поэтов довоенного Ленинграда был закономерен. Хармс писал: «Мы боремся с судьбой и стихаем перед неизбежностью». После нападок в газетах Обэриу разгромили летом 1930 года. Комсомольская аудитория была возмущена аполитичностью «непонятных» поэтов.
Тогда же прошла «дискуссия о детской литературе», где подверглись жестокой критике К. Чуковский, С. Маршак, другие идеологически невыдержанные писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленинградского издательства.
10 декабря 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы.
Вот что пишет об этом М. Мейлах: «Неприемлемая в условиях 30-х годов и официально приравненная к контрреволюции позиция поэтов-обэриутов не могла не играть своей роли. Несмотря на предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности по 58 статье, шли они по "литературному отделу" ГПУ, и им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими "заумными стихами"».
Следователь Коган (который сам был впоследствии расстрелян), обвинил Введенского в том, что его стихи - это «литературная литургия», видимо, не зная значения этого слова. По одной из версий причиной ареста Введенского был произнесенный им у Е. В. Сафоновой тост за покойного императора Николая Второго. Впрочем, монархизм Введенского был довольно своеобразным: поэт говорил, что «при наследственной власти у ее кормила случайно может попадаться и порядочный человек».
Полгода Введенский и Хармс провели в Доме предварительного заключения на Шпалерной, в питерской Лубянке, затем были отправлены в ссылку в Курск. Видимо, эта история обязана своим относительно благополучным исходом отцу Хармса, бывшему народовольцу И. П. Ювачеву. Он хлопотал за сына в Москве перед Н. Н. Морозовым, с которым сидел во времена царизма.
21 марта 1932 года Введенский освобожден из-под стражи, но на 3 года лишен права жить в 16 пунктах СССР (в том числе в родном Питере).
В 1934 году Александр Иванович становится членом Союза писателей. Оказавшись в 1936 году проездом в Харькове, знакомится с Г. Б. Викторовой, через некоторое время женится на ней и переезжает в Харьков. В 1937 году у них родился сын Петр.
В феврале 1941 года вышла книжка детских стихов Введенского «А ты?». Ее герои - мальчишки мечтают поскорее стать «красной конницы бойцами», танкистами, моряками, пехотинцами и саперами, «чтобы бить врага всегда и всюду».
В конце сентября 1941 г. немцы подступили к Харькову. Семья Введенского должна была эвакуироваться, но не успела. Б. А. Викторов, приемный сын поэта, пишет:
«27 сентября 1941 года, ранним утром, почти ночью, как и полагается в таких случаях, пришли эти ребята. Александр Иванович, дети и обе женщины (жена и теща) встретили их удивительно по-деловому и спокойно, будто давно ждали. Не было слез. Было полное молчание (отец и дядя Галины Борисовны в свое время уже были "забраны"). В неестественной тишине был сделан обыск, на пол вывалены рукописи и письма. Что и в каком объеме они взяли с собой, неизвестно. Что-то наверняка унесли, наверное, и рукописи, и письма. Например, сохранилось только одно письмо Хармса к Введенскому…
На прощанье он подошел к каждому, поцеловал».
Сохранилась записка Александра Ивановича из заключения:
«Милые, дорогие, любимые. Сегодня нас увозят из города. Люблю всех и крепко целую. Надеюсь, что все будет хорошо, и мы скоро увидимся. Целую всех крепко, крепко, а особенно Галочку и Наталочку. Не забывайте меня. Саша».
Точное время и место гибели Введенского 63 года были неизвестны.
В одном из биографических очерков написано: «Это произошло на железной дороге между Воронежем и Казанью, где он, мертвый или полуживой от дизентерии, был выброшен из вагона, а может быть, ослабевший, застрелен конвоем. Официальная дата смерти Александра Введенского - 20 декабря 1941 года».
Умер от плеврита
В 2001 году вышел 3 том Книги Памяти жертв политических репрессий Республики Татарстан, в котором была запись:
«Введенский Александр Иванович, 1904 год рождения, место рождения: г. Санкт-Петербург, жил: г. Харьков, ул. Совнаркомовская. Русский, писатель. Арестован 1.9.41. Предъявлено обвинение по ст. 54-10 УК УССР. Умер 20.12.41 в г. Казань, в спецпсих. больнице».
Первым ее заметил редактор “Ленинградского мортиролога” А. Разумов. Он обратился к казанским коллегам с просьбой поискать подробности о смерти Введенского.
Выяснилось, что сведения взяты из списка, включающего 23 тыс. 770 заключенных, умерших на территории Татарской республики. В редакцию “Книги Памяти РТ” список передан руководством Информационного центра МВД Республики Татарстан. В архиве ИЦ МРД РТ хранится и личное дело поэта № 1733.
В нем есть постановление об аресте А. И. Введенского, его последняя фотография и акт о смерти. На обложке дела многозначительный штамп: «Казанская спец. психиатрическая больница МВД Тат. АССР». Судя по всему, именно туда и был направлен узник Харьковской тюрьмы в сентябре 1941 года.
АКТ
О смерти заключенного в пути следования
19 декабря 1941 года.
Мы, нижеподписавшиеся, нач. конвоя, мл. лейтенант Хорошилов, комиссар конвоя политрук Чубанов, врач эшелона Голтвяница составили настоящий акт в том, что заключенный В(в)еденский Александр Иванович, значащийся в эшелонном списке под порядковым № 71 и следовавший в город Казань из внутренней тюрьмы УНКВД гор. Харькова, родивший(ся) в 1904 году, следственный по ст. 54-10, ч. 2, проживавший до ареста в гор. Харьков, Совнаркомовская ул., дом. 8, кв. 2.
Умер 19 декабря 1941 года вследствие заболевания плеврит …
Труп умершего сдан на станции для погребения.
Подписи.
Как эшелон добирался до Казани три месяца - можно лишь догадываться. Не удивительно, что пассажиры товарных вагонов, севшие в поезд осенью, сотнями умирали в пути от болезней. Смерть от плеврита в промерзшем поезде была не менее мучительной, чем от пыток в «психушке».
Пометка на личном деле и занесение Введенского в список умерших пациентов «психушки» оставили надежду найти хотя бы примерное место его погребения.
По данным архивов МВД и УФСБ удалось уточнить, что в декабре 1941 года в заключении на территории Татарской республики умерло более 130 человек. Есть в этом списке и А. И. Введенский. Но в списках захороненных на городских кладбищах его найти не удалось. Попутно установлен шокирующий факт: только в феврале 1942 года на одном из кладбищ Казани похоронено в двух братских могилах 153 пациента Казанской психиатрической больницы. В том же месяце умерло еще 34 узника тюремного подразделения «психушки». Итого 187 человек.
Хоронили всех заключенных, в том числе и снятых с проходящих эшелонов, в основном на Арском и Архангельском кладбищах Казани. Видимо, на одном из них и покоится прах ленинградского поэта.
Вся его судьба - еще одно свидетельство того, что творческая, нестандартная, гуманная личность не нужна была той власти, которая называла себя «советской». Такой человек неизбежно попадал под каток подозрений, злобных нападок и репрессий.
Новые сведения о смерти поэта Введенского - лишнее доказательство того, что много еще нераскрытых тайн в истории нашей страны, в судьбах ее замечательных сынов. Не надо объяснять, как важно знать нашу историю.
А сам поэт сказал:
Чтобы было все понятно,
Надо жить начать обратно.
Михаил Черепанов,
Казань