Русский рок. Сводный брат
Я не адепт русского рока. И никогда им не был.
Моя любовь к металлу началась быстрее, и когда русский рок приходил стучаться ко мне во врата сердца - место уже было занято.
Но всё равно, в среде русского рока я всегда мгновенно идентифицировался как «наш» и «свой». Металл и русский рок были на одном фланге неформата. Эдакие пусть и не родные братья, но сводные, приведенные судьбой в один окоп.
У металла и русского рока много общего. Но гораздо больше различий.
Прежде всего, главное отличие, неочевидное для многих тех, кто не держал в руках гитары - это музыка совершенно разная структурно.
Русский рок играется, или легко перекладывается на аккорды. Да любую, собственно, песню русского рока можно переложить на акустическую гитару и спеть пацанам во дворе.
Металл играется квинтами и глушением, и он совершенно не перекладывается на акустическую гитару. Я не буду лезть глубоко в технические дебри, но в металле совсем другой принцип звукоизвлечения - квинты больше заточены на ритм (аккорды на мелодику), а глушение - это когда правая рука тыльной стороной прижимает струны, и звук получается короткий, отрывистый и зубастый - как будто хищник ухватил клыками жертвенную плоть да рванул на себя. И весь металл-звукоряд построен на чередовании глухого и открытых звуков - что полностью исключает возможность повторения композиции на акустической гитаре.
Да-да, нередко кто-то, узнав что я играл в группе, протягивал мне акустическую гитару - «сыграй чё-нибудь», а я отвечал, что не умею. Мне говорили - «ну как же?!». Я начинал объяснять - электрогитара в металле и акустическая гитара - это совершенно разные инструменты.
Ну не умею я играть на арфе, даже если умею играть на балалайке, только на основании того, что у них обоих есть струны.
Да, я учился играть на гитаре не по «Пачке сигарет», а по Mayhem “Freezing Moon”.
На меня махали рукой - ну и ладно, не очень-то хотелось.
А и правда не очень хотелось - формат кухонных эксгумаций песен мне омерзителен. Уж не знаю - слишком ли частое бытие на подобных тусовках сыграло роль, или что-то другое, но вот это, когда собираются на кухне пьяные люди в табачном дыму, хватают гитару и начинают в миллионный раз играть какую-нибудь несчастную песню, давно потерявшую смысл, истрепанную как пленная проститутка - меня начинает тошнить.
Особенно когда начинаются пьяные бравады из серии «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Феерическое лицемерие. Секта бесконечно одиноких людей, страшащихся себе признаться в том, что их никто не любит - потому что они сами себя не любят и не знают, что это.
Второе, главное и основное отличие, которые кладет между металлом и русским роком глубокую пропасть, это разный приоритет музыкальной композиции.
Русский рок заточен на текст. Без текста русского рока не будет.
Металл заточен на музыку и ритм. А текст - дело важное, но всё-таки второстепенное.
В этом плане - русский рок вырос из бардовской песни, как из гоголевской шинели.
Металл вырос из западной рок-музыки, которая в свою очередь, если уж далеко и глубоко клубок разматывать, вышла из музыки чёрных, с их безумными, языческими, вудуистскими ритмами, сложным лабиринтом ритмического рисунка, музыкальной медитацией, похожей на колыхание знойного воздуха.
Русский рок таков, что если у него убрать музыкальную составляющую, то он не потеряет своего посыла и смысла.
А порой - лично мне хотелось бы в применении некоторых вещей, чтобы музыки и вовсе не было. Это как стихи Башлачёва - когде мне их цитируют - мне нравится. Но слушать их в оригинале вместе с музсопровождением - ну просто невозможно.
Не так-то много, в принципе, групп из русского рока, где музыкальная составляющая была бы как минимум не хуже текстовой. И только одну группу могу вспомнить с ходу, где музыка такая же охуительная, как и текст - это ДДТ. Особенно образца «Мир номер ноль», альбома, который я считаю возглавляющего пятерку лучшего, что вообще произвел на свет русский рок за весь век его бытия.
Этот альбом я бы слушал с величайшим удовольствием, даже если бы не знал русского языка. Недаром Шевчук всегда на концертах подчеркивает, что ДДТ - не группа Юрия Шевчука, а именно что полноценная группа, где каждый оставляет свой неоценимый, незаменимый вклад.
А еще - русский рок, как слышно из самого определения - русский.
А металл - да, имеет какие-то родные гавани, страны, давшие жанру особенно много, но всегда был и остается интернациональным.
И металлу здесь легче брать влияния. Русский рок-же получил свое наследственное проклятие - пока он остается русским - на него распространяются все групповые закономерности и стереотипы.
Русский рок обречен основные вдохновения черпать только из русскоязычного пространства - и именно поэтому русский рок сейчас, как в той пословице - «каков стол, таков и стул».
Русскоязычное пространство очень сильно изменилось за последние годы.
В 90-е, во время тех самых, призванных поколением Цоя перемен, сдвинулась с места огромная, застоялая машина - с пылью, ржавчиной, скрежетом. И русский рок был рупором этих времен.
И - хватило десятилетия, чтобы надорваться и устать. Мышцы оказались хилыми.
А, может быть, появилась просто более сытая перспектива? Эдакий новый буржуазный НЭП? Новая буржуазная революция, в которой победили колбаса и холодильник?
Так или иначе - но вся Россия, все русскоязычное пространство, ну и русский рок со всем этим неотрывно - все повернули куда-то не туда. В какое-то безопасное, сытое болото. Где есть, что кушать. Но нет, что думать.
Где есть, что производить. Но нет того, что чувствовать.
Болото, неуязвимое оттого, что его нельзя взорвать.
Застой, флюиды которого ласково усыпляют в сытую летаргию - чуть проголодался, так колбаски покушал, и снова заснул.
Русский рок был рупором происходящего в людских душах? Так он таковым и остался. Он и сейчас, как акын, как трубадур с гуслями - просто поет то, что видит.
Не нравится то, каким стал русский рок? Так его вина-то какая? Он всего-лишь отзеркалил действительность, наш мир, нас с вами.
Не нравится увиданное? Ну, тут уж на зеркало чего пенять, коли рожа сыта.
Русский рок сегодняшнего дня - это «лабутены, нах!» - и это точный портрет нас самих.
Был рок-н-ролл на надрыв, на рывок, на энергию, свобода, равенство и братство? «Мама, это рок-н-ролл. Рок - это я»? Был. Кончился.
Сегодня мы все условные «хипстеры» - сытенькие, в меру деликатные чистоплюйчики. И наш рок, музыка протеста, точно такая же, как и наш протест.
Нравится? Кушайте. Не нравится? Все равно кушайте.
Хотели стабильность? Получили. Инджой. Да, она вот такая, как на кладбище.
Себе иначе ее представляли? А почему, собственно?
«Цой мертв» - недавно написали поперек стены Цоя на Арбате.
Это было бы кощунством, если бы не было правдой - Цой ведь действительно мертв.
Кому сейчас нужны перемены? Кто их ждет? Вот в том и дело, что никто не ждёт, никому не нужны.
Обидно ли мне за это? Да, обидно. Пусть русский рок - брат мне сводный, не родной. Но все-таки родственник, к которому я хорошо отношусь, с которым много ценного связано.
Во всем этом есть очень тонкий, малоразгаданный, малоисследованный элемент - то, что в христианской доктрине обозначается как тяжкий смертный грех уныния.
Сперва это, кстати, кажется странным - почему уныние это не просто грех, а тяжкий грех? Ну вот сижу я на кухне в унынии - разве ж я такой же злодей, что и преступивший заповедь «не убий»?
Ага, на самом-то деле - такой же.
Убийство собственной души - такой же грех, как и смертоубиение физического тела.
Мы все, как общество, как цивилизация, как народ, как страна, столкнулись с новым, коварным врагом. Его коварство состоит в том, что выглядит он безобидным. Ну подумаешь - чуть-чуть поленился. Ну подумаешь - чуть-чуть переел. Ну подумаешь - целый день провалялся перед телевизором, или гонял «Танчики».
В этом сытом благополучии постепенно, медленно, незаметно, начинает отмирать душа.
Отмирают нервные рецепторы, и душа лишается способа дать сигнал - как ей там плохо, как ей одиноко, как она томится в темнице.
Остаются лишь фальшивые люди, с приклеенными улыбками на лицах, которые из настоящего лишь, периодически напиваясь, громко, безобразно, надрывно, горестно ревут. Так горестно, что мурашки по спине.
У Роберта Говарда был такой персонаж - душа, превращенная в мерзкую, желеобразную массу, заточенную навеки в подземелье. И она не могла причинить путнику фактический вред, но она так жутко плакала и стенала, что мало кто мог пройти то подземелье, не тронувшись умом.
Жизнь и выживание отличаются одним, но колоссальным пунктом - наличием творчества. В выживании места для творчества нет. И именно наличие творчества является переходом к жизни. К человеческой жизни, имею в виду, а не жизни человека-рептилии, с холодильником, айфоном и самомнением.
Это тяжелый, каждодневный труд, особенно в мире легких соблазнов. Вставший на этот путь, на путь творчества, будет с первого дня подвергаться насмешкам и сомневаться в своей правоте.
Не раз и не два придет к горькому отчаянию - а надо ли то, что я делаю? А какой в этом смысл? А не пошло бы оно все к черту? Ведь куда проще просто есть, пить и закусывать.
Так вот, тут ответ простой - да, надо. Не для кого-то - для собственной души, прежде всего. Если не хочешь, чтобы Божий Дух задохнулся в еще живом теле, погасла Божья искра, его поцелуй, его ангельское дуновение.
Если этого не делать - душа истончается, рвется, грязнится. Превращается в рыбу.
Как там в сказке тульских оружейников, о доспехе для души, охраняющем от любых чувств - «снял он доспех - а душонка-то истлела».
Просто делать. Как молитву.
Если приходит соблазн - просто делать свое творческое дело еще более неуклонно, поддерживая себя и напоминая себе о том, куда приводит в жизни безвольный дрейф.
« Господь, да покарай вашу скуку! Сытость свиней в благоустроенном хлеву».
Дураки называют нас совестью рока
Циники видят хитроумный пиар
А я лишь не желаю дохнуть до срока -
У меня в глотке рвёт связки дар
Что делать, когда нет вдохновения? Делай без вдохновения.
Как угодно, но делай. Немного чего-то лучше, чем много ничего.
Просто являть то, что Дмитрий Горчев назвал « Великое Своё» - то есть то, что только один человек из всех когда-либо живших и живущих, может подарить этому миру, став одной из его неотъемлемых частей.
Астрофизик Нил Деграсс Тайсон:
Поэтому когда я смотрю вверх, в ночное небо, я знаю - что да, мы являемся частью этой Вселенной, мы находимся в этой Вселенной.
Но возможно более важен тот факт, что эта Вселенная есть внутри нас.
И когда я размышляю над этим фактом я смотрю вверх.
Многие люди чувствует себя маленькими, так как они маленькие, а Вселенная большая, но я чувствую себя большим, потому что мои атомы пришли из тех звезд. И существует взаимосвязь.
Именно этого вы действительно хотите в жизни - вы хотите чувствовать себя взаимосвязанным, значимым, хотите чувствовать себя соучастником происходящего вокруг вас.
Именно это и составляет нашу сущность. Просто быть живым.
Просто быть живым.
Как же это просто... И как сложно.
__ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __
Моя металл-принадлежность сказалась и в пристрастиях в русском роке - мне особенным образом более импонируют вещи, где есть ярко выраженные металл-ходы и близость к духу металла.
Конечно же, одно из самого величайшего, даже еще не из русского, а еще из советского рока и металла - это Черный Обелиск.
Что-то невероятное для 1986 года. Крупнову 21 год
Ва-Банк, с альбомом «Так надо!» - музыкально это ведь совершенно припанкованный металл
Дальше, что Обелиск, что Ва-Банк ушли только легчать - ну что ж, это их дорога. Хотя мне жаль, они в своей нише были бесподобными.
Новый состав Монгол Шуудан обогатился бывшими металлевыми музыкантами - и это хорошо слышно. Ритм-секция - ну просто классический speed-metal, немецкого образца.
И текст тоже - совершенно металлевый.
Как и «Город в огне» Черного Обелиска, один из самых моих любимых текстов всея русскоязычной музыки.
Ну, главное мое личное сокрушение от всея русского рока - это Константин Кинчев. Я обожаю его вокал. В металле это мог быть один из самых крутых голосов - наравне с Vader-ом и Obituary. Но его современное православие головного мозга у меня не вызывает, вестимо, ничего кроме недоуменной брезгливости.
Мне нравится многое из того, что делает группа Декабрь (справедливости ради - многое не нравится)
Есть много-много групп одной песни, к творчеству которых я в целом индифферентен, но чем-то одним они, конечно-же, хороши.
Да, «Вечно молодой, вечно пьяный» - песня эпохи, она войдет в анналы, я в этом не сомневаюсь
__ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __
Рок мёртв? Нет, конечно. Он просто изменился вслед нам.
А мы живы? Ну, вот это уже вопрос более неоднозначный и спорный.
Ответьте на него сами.
Закрой за мной дверь, брат. Я ухожу.
Моя любовь к металлу началась быстрее, и когда русский рок приходил стучаться ко мне во врата сердца - место уже было занято.
Но всё равно, в среде русского рока я всегда мгновенно идентифицировался как «наш» и «свой». Металл и русский рок были на одном фланге неформата. Эдакие пусть и не родные братья, но сводные, приведенные судьбой в один окоп.
У металла и русского рока много общего. Но гораздо больше различий.
Прежде всего, главное отличие, неочевидное для многих тех, кто не держал в руках гитары - это музыка совершенно разная структурно.
Русский рок играется, или легко перекладывается на аккорды. Да любую, собственно, песню русского рока можно переложить на акустическую гитару и спеть пацанам во дворе.
Металл играется квинтами и глушением, и он совершенно не перекладывается на акустическую гитару. Я не буду лезть глубоко в технические дебри, но в металле совсем другой принцип звукоизвлечения - квинты больше заточены на ритм (аккорды на мелодику), а глушение - это когда правая рука тыльной стороной прижимает струны, и звук получается короткий, отрывистый и зубастый - как будто хищник ухватил клыками жертвенную плоть да рванул на себя. И весь металл-звукоряд построен на чередовании глухого и открытых звуков - что полностью исключает возможность повторения композиции на акустической гитаре.
Да-да, нередко кто-то, узнав что я играл в группе, протягивал мне акустическую гитару - «сыграй чё-нибудь», а я отвечал, что не умею. Мне говорили - «ну как же?!». Я начинал объяснять - электрогитара в металле и акустическая гитара - это совершенно разные инструменты.
Ну не умею я играть на арфе, даже если умею играть на балалайке, только на основании того, что у них обоих есть струны.
Да, я учился играть на гитаре не по «Пачке сигарет», а по Mayhem “Freezing Moon”.
На меня махали рукой - ну и ладно, не очень-то хотелось.
А и правда не очень хотелось - формат кухонных эксгумаций песен мне омерзителен. Уж не знаю - слишком ли частое бытие на подобных тусовках сыграло роль, или что-то другое, но вот это, когда собираются на кухне пьяные люди в табачном дыму, хватают гитару и начинают в миллионный раз играть какую-нибудь несчастную песню, давно потерявшую смысл, истрепанную как пленная проститутка - меня начинает тошнить.
Особенно когда начинаются пьяные бравады из серии «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Феерическое лицемерие. Секта бесконечно одиноких людей, страшащихся себе признаться в том, что их никто не любит - потому что они сами себя не любят и не знают, что это.
Второе, главное и основное отличие, которые кладет между металлом и русским роком глубокую пропасть, это разный приоритет музыкальной композиции.
Русский рок заточен на текст. Без текста русского рока не будет.
Металл заточен на музыку и ритм. А текст - дело важное, но всё-таки второстепенное.
В этом плане - русский рок вырос из бардовской песни, как из гоголевской шинели.
Металл вырос из западной рок-музыки, которая в свою очередь, если уж далеко и глубоко клубок разматывать, вышла из музыки чёрных, с их безумными, языческими, вудуистскими ритмами, сложным лабиринтом ритмического рисунка, музыкальной медитацией, похожей на колыхание знойного воздуха.
Русский рок таков, что если у него убрать музыкальную составляющую, то он не потеряет своего посыла и смысла.
А порой - лично мне хотелось бы в применении некоторых вещей, чтобы музыки и вовсе не было. Это как стихи Башлачёва - когде мне их цитируют - мне нравится. Но слушать их в оригинале вместе с музсопровождением - ну просто невозможно.
Не так-то много, в принципе, групп из русского рока, где музыкальная составляющая была бы как минимум не хуже текстовой. И только одну группу могу вспомнить с ходу, где музыка такая же охуительная, как и текст - это ДДТ. Особенно образца «Мир номер ноль», альбома, который я считаю возглавляющего пятерку лучшего, что вообще произвел на свет русский рок за весь век его бытия.
Click to viewЭтот альбом я бы слушал с величайшим удовольствием, даже если бы не знал русского языка. Недаром Шевчук всегда на концертах подчеркивает, что ДДТ - не группа Юрия Шевчука, а именно что полноценная группа, где каждый оставляет свой неоценимый, незаменимый вклад.
А еще - русский рок, как слышно из самого определения - русский.
А металл - да, имеет какие-то родные гавани, страны, давшие жанру особенно много, но всегда был и остается интернациональным.
И металлу здесь легче брать влияния. Русский рок-же получил свое наследственное проклятие - пока он остается русским - на него распространяются все групповые закономерности и стереотипы.
Русский рок обречен основные вдохновения черпать только из русскоязычного пространства - и именно поэтому русский рок сейчас, как в той пословице - «каков стол, таков и стул».
Русскоязычное пространство очень сильно изменилось за последние годы.
В 90-е, во время тех самых, призванных поколением Цоя перемен, сдвинулась с места огромная, застоялая машина - с пылью, ржавчиной, скрежетом. И русский рок был рупором этих времен.
И - хватило десятилетия, чтобы надорваться и устать. Мышцы оказались хилыми.
А, может быть, появилась просто более сытая перспектива? Эдакий новый буржуазный НЭП? Новая буржуазная революция, в которой победили колбаса и холодильник?
Так или иначе - но вся Россия, все русскоязычное пространство, ну и русский рок со всем этим неотрывно - все повернули куда-то не туда. В какое-то безопасное, сытое болото. Где есть, что кушать. Но нет, что думать.
Где есть, что производить. Но нет того, что чувствовать.
Болото, неуязвимое оттого, что его нельзя взорвать.
Застой, флюиды которого ласково усыпляют в сытую летаргию - чуть проголодался, так колбаски покушал, и снова заснул.
Русский рок был рупором происходящего в людских душах? Так он таковым и остался. Он и сейчас, как акын, как трубадур с гуслями - просто поет то, что видит.
Не нравится то, каким стал русский рок? Так его вина-то какая? Он всего-лишь отзеркалил действительность, наш мир, нас с вами.
Не нравится увиданное? Ну, тут уж на зеркало чего пенять, коли рожа сыта.
Русский рок сегодняшнего дня - это «лабутены, нах!» - и это точный портрет нас самих.
Был рок-н-ролл на надрыв, на рывок, на энергию, свобода, равенство и братство? «Мама, это рок-н-ролл. Рок - это я»? Был. Кончился.
Сегодня мы все условные «хипстеры» - сытенькие, в меру деликатные чистоплюйчики. И наш рок, музыка протеста, точно такая же, как и наш протест.
Нравится? Кушайте. Не нравится? Все равно кушайте.
Хотели стабильность? Получили. Инджой. Да, она вот такая, как на кладбище.
Себе иначе ее представляли? А почему, собственно?
«Цой мертв» - недавно написали поперек стены Цоя на Арбате.
Это было бы кощунством, если бы не было правдой - Цой ведь действительно мертв.
Кому сейчас нужны перемены? Кто их ждет? Вот в том и дело, что никто не ждёт, никому не нужны.
Обидно ли мне за это? Да, обидно. Пусть русский рок - брат мне сводный, не родной. Но все-таки родственник, к которому я хорошо отношусь, с которым много ценного связано.
Во всем этом есть очень тонкий, малоразгаданный, малоисследованный элемент - то, что в христианской доктрине обозначается как тяжкий смертный грех уныния.
Сперва это, кстати, кажется странным - почему уныние это не просто грех, а тяжкий грех? Ну вот сижу я на кухне в унынии - разве ж я такой же злодей, что и преступивший заповедь «не убий»?
Ага, на самом-то деле - такой же.
Убийство собственной души - такой же грех, как и смертоубиение физического тела.
Мы все, как общество, как цивилизация, как народ, как страна, столкнулись с новым, коварным врагом. Его коварство состоит в том, что выглядит он безобидным. Ну подумаешь - чуть-чуть поленился. Ну подумаешь - чуть-чуть переел. Ну подумаешь - целый день провалялся перед телевизором, или гонял «Танчики».
В этом сытом благополучии постепенно, медленно, незаметно, начинает отмирать душа.
Отмирают нервные рецепторы, и душа лишается способа дать сигнал - как ей там плохо, как ей одиноко, как она томится в темнице.
Остаются лишь фальшивые люди, с приклеенными улыбками на лицах, которые из настоящего лишь, периодически напиваясь, громко, безобразно, надрывно, горестно ревут. Так горестно, что мурашки по спине.
У Роберта Говарда был такой персонаж - душа, превращенная в мерзкую, желеобразную массу, заточенную навеки в подземелье. И она не могла причинить путнику фактический вред, но она так жутко плакала и стенала, что мало кто мог пройти то подземелье, не тронувшись умом.
Жизнь и выживание отличаются одним, но колоссальным пунктом - наличием творчества. В выживании места для творчества нет. И именно наличие творчества является переходом к жизни. К человеческой жизни, имею в виду, а не жизни человека-рептилии, с холодильником, айфоном и самомнением.
Это тяжелый, каждодневный труд, особенно в мире легких соблазнов. Вставший на этот путь, на путь творчества, будет с первого дня подвергаться насмешкам и сомневаться в своей правоте.
Не раз и не два придет к горькому отчаянию - а надо ли то, что я делаю? А какой в этом смысл? А не пошло бы оно все к черту? Ведь куда проще просто есть, пить и закусывать.
Так вот, тут ответ простой - да, надо. Не для кого-то - для собственной души, прежде всего. Если не хочешь, чтобы Божий Дух задохнулся в еще живом теле, погасла Божья искра, его поцелуй, его ангельское дуновение.
Если этого не делать - душа истончается, рвется, грязнится. Превращается в рыбу.
Как там в сказке тульских оружейников, о доспехе для души, охраняющем от любых чувств - «снял он доспех - а душонка-то истлела».
Просто делать. Как молитву.
Если приходит соблазн - просто делать свое творческое дело еще более неуклонно, поддерживая себя и напоминая себе о том, куда приводит в жизни безвольный дрейф.
« Господь, да покарай вашу скуку! Сытость свиней в благоустроенном хлеву».
Дураки называют нас совестью рока
Циники видят хитроумный пиар
А я лишь не желаю дохнуть до срока -
У меня в глотке рвёт связки дар
Что делать, когда нет вдохновения? Делай без вдохновения.
Как угодно, но делай. Немного чего-то лучше, чем много ничего.
Просто являть то, что Дмитрий Горчев назвал « Великое Своё» - то есть то, что только один человек из всех когда-либо живших и живущих, может подарить этому миру, став одной из его неотъемлемых частей.
Астрофизик Нил Деграсс Тайсон:
Поэтому когда я смотрю вверх, в ночное небо, я знаю - что да, мы являемся частью этой Вселенной, мы находимся в этой Вселенной.
Но возможно более важен тот факт, что эта Вселенная есть внутри нас.
И когда я размышляю над этим фактом я смотрю вверх.
Многие люди чувствует себя маленькими, так как они маленькие, а Вселенная большая, но я чувствую себя большим, потому что мои атомы пришли из тех звезд. И существует взаимосвязь.
Именно этого вы действительно хотите в жизни - вы хотите чувствовать себя взаимосвязанным, значимым, хотите чувствовать себя соучастником происходящего вокруг вас.
Именно это и составляет нашу сущность. Просто быть живым.
Просто быть живым.
Как же это просто... И как сложно.
__ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __
Моя металл-принадлежность сказалась и в пристрастиях в русском роке - мне особенным образом более импонируют вещи, где есть ярко выраженные металл-ходы и близость к духу металла.
Конечно же, одно из самого величайшего, даже еще не из русского, а еще из советского рока и металла - это Черный Обелиск.
Что-то невероятное для 1986 года. Крупнову 21 год
Ва-Банк, с альбомом «Так надо!» - музыкально это ведь совершенно припанкованный металл
Дальше, что Обелиск, что Ва-Банк ушли только легчать - ну что ж, это их дорога. Хотя мне жаль, они в своей нише были бесподобными.
Новый состав Монгол Шуудан обогатился бывшими металлевыми музыкантами - и это хорошо слышно. Ритм-секция - ну просто классический speed-metal, немецкого образца.
И текст тоже - совершенно металлевый.
Как и «Город в огне» Черного Обелиска, один из самых моих любимых текстов всея русскоязычной музыки.
Ну, главное мое личное сокрушение от всея русского рока - это Константин Кинчев. Я обожаю его вокал. В металле это мог быть один из самых крутых голосов - наравне с Vader-ом и Obituary. Но его современное православие головного мозга у меня не вызывает, вестимо, ничего кроме недоуменной брезгливости.
Мне нравится многое из того, что делает группа Декабрь (справедливости ради - многое не нравится)
Есть много-много групп одной песни, к творчеству которых я в целом индифферентен, но чем-то одним они, конечно-же, хороши.
Да, «Вечно молодой, вечно пьяный» - песня эпохи, она войдет в анналы, я в этом не сомневаюсь
__ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __
Рок мёртв? Нет, конечно. Он просто изменился вслед нам.
А мы живы? Ну, вот это уже вопрос более неоднозначный и спорный.
Ответьте на него сами.
Закрой за мной дверь, брат. Я ухожу.