Беларусь. Еврейский Бобруйск
В конце 19-го, начале 20-го века подобное уточнение было бы совершенно излишним. Еврейский Бобруйск - а что, есть какой-то ещё?
Ну, формально был, да - в городе, еще с Наполеоновских войн, осталась крепость. Там стоял военный гарнизон, солдатиков квартировано было достаточно.
Ну, белорусские крестьянские хозяйства - кто с деревень подтянулся.
Но в остальном это был крупный, значимый еврейский город. Все дела в котором вертели евреи. И в котором без знания идиш, на котором город фактически говорил и жил, нечего было делать.
Евреев по одной только официальной переписи было сверх 70% от населения. А в реальности больше - налоговые подати платились с каждого человека, начиная с младенческого возраста, а поскольку община замкнутая, чужак не проникнет, была большая заинтересованность в сокрытии реальной численности.
Российская Империя, получившая эти земли после передела рухнувшей Речи Посполитой, также в додаток получила и трофейных евреев, на этих землях живших.
Собственно, российско-еврейский диалог (часто на повышенных тонах) начался в полной мере именно тогда.
Евреи этих земель - таинственный народ. Потому что до сих пор неясно, откуда он взялся. И когда.
Есть официальная версия, что евреи Польши в свое время переселились из Германии - что могло объяснить и формирование идиша, языка евреев Восточной Европы - с немецкой структурой, но доброй половиной заимствованных из славянских языков слов.
Этой версией можно было бы и удовлетвориться, но вот незадача - кропотливые и дотошные немцы вели архивы, где точно указывали, сколько семей убыло, сколько семей прибыло. Кто переселился, куда. Род занятий, вероисповедание.
И вот - масштабы переселения еврейских семей из Германии ничтожны по сравнению с реальной численностью евреев, давно и испокон тут живущих.
Откуда же они в таких количествах взялись? О, это хороший вопрос.
Но только, как сказал однажды пытливому мальчику один хитромудрый (других, впрочем, и не бывает) ребе - "неужели ты хочешь променять такой хороший вопрос на совершенно скучный ответ?".
Евреи жили местечками, штеттлами так называемыми. Они были сами себе закон.
Удивительное дело - это было фактически государство, имеющее религию, закон, правителей, суды, торговые и общественные связи. Свой язык.
Не было только одного - земли. Официальной территории.
Идишленд, как его иногда называют - почему-бы, собственно, и нет? - как бы был, но одновременно его и не было. Он висел в воздухе.
В этом государстве шла своя параллельная история.
С евреями работал нехороший замкнутый круг - их притесняли. Их жизнь была исполнена множеством искуственных трудностей и запретов, которых были лишены иноверцы.
Их насильно хотели изменить. А они сопротивлялись. Без насилия, но результативно. Хитростью и саботажем.
Евреем вменяли то, что они спаивают крестьян. А действительно - большинство винокурен держали евреи. Сами, кроме Пурима, от алкоголя свободные.
Но ситуация тут глубже и серьезнее - еще с времен Княжества Литовского повелось так, что евреи в винокурнях были управляющими - но владельцами винокурен были не они, а разные богатые и влиятельные шляхтичи, которым евреев выгодно было нанимать со всех позиций - умные, сами не пьют, дела ведут.
И фактически - спаивает народ-то шляхтич. Он свой же народ обирает.
Но поднимется народный гнев - на кого он поднимется? На шляхтича? Нет - на еврея, что за прилавком стоит.
На волне борьбы с пьянством, евреев начали выдавливать из деревень в города. Так многие города начали обрастать еврейскими кварталами.
Так начался и еврейский Бобруйск.
В эпоху интернета Бобруйск стал мемом. "В Бобруйск, животное!".
Но, смешное дело, Бобруйску мемом быть не привыкать. Век назад Бобруйск был очень недурно известен.
Все же, наверное, пусть не дословно, но вспомнят Ильфа и Петрова, "Золотой теленок", эпизод с детьми лейтенанта Шмидта:
При слове "Бобруйск" собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом.
В современном Бобруйске этим эпизодом гордятся, даже установили памятник Шуре Балаганову.
С золотым тельцом. И блюдечком, с голубой каёмочкой.
В Бобруйске пылала экспрессивная, энергичная, яркая еврейская жизнь. Целый пласт фольклора.
Бобруйск - центр мира.
А "Социалка" - улица Социалистическая - главный променад крупного еврейского города.
Прогуливаются персонажи, каждый из которых достоин быть увековечен пером мастера.
И, собственно, и были увековечены - пером Эфраима Севелы, уроженца Бобруйска.
Пером Соломона Шульмана - "Променад по Социалке" я прочитал просто запоем, не в силах оторваться. Какой слог! Какие типажи, боже мой!
Параллельно общей жизни страны жил Идишленд.
Пока не настали перемены.
Среди евреев были богатые и бедные, успешные и не очень.
Но ограничения, порой совершенно глупые и ненужные, продолжали быть - ущемление в правах по религиозному принципу, черта оседлости, позже - процентная норма в институтах, по которой из-за национальности многим евреям был закрыт путь в образование и науку.
Сперва эти трудности решались привычным для евреев способом - миграцией. В основном в Америку.
Интересное дело, но очень многие из этих мигрантов в Америке реализовались и состоялись. Кто не первым поколением - тот вторым.
Тех же американских миллионеров, начни копать, каждый второй вдруг оказывается вчерашним эмигрантом из местечка Восточной Европы.
Гайки закручивались сильнее, дело шло в погромы.
К 1917-му году резьбу наконец сорвало. Грохнула пороховая бочка.
Множество евреев ушло в Революцию - и порвало при этом, надо отдельно заметить, с религией. С со всем этим миром штеттлов.
Многие горазды возмущаться про обилие евреев в русской революции - ну, давайте справедливости ради, заметим - в революции они участвовали не как евреи. Те, кто сохранил религию - те, как раз, практически не участвовали.
А то получается - расстреливал как коммунист, а отвечать - как еврей. А почему, собственно?
Это была страшная ломка. Люди выскакивали из одной многовековой идентичности - а в другую не попадали. Зависали в пространстве.
Я не запомнил - на каком ночлеге
Пробрал меня грядущей жизни зуд.
Качнулся мир.
Звезда споткнулась в беге
И заплескалась в голубом тазу.
Я к ней тянулся... Но, сквозь пальцы рея,
Она рванулась - краснобокий язь.
Над колыбелью ржавые евреи
Косых бород скрестили лезвия.
Родители?
Но, в сумраке старея,
Горбаты, узловаты и дики,
В меня кидают ржавые евреи
Обросшие щетиной кулаки.
Дверь! Настежь дверь!
Качается снаружи
Обглоданная звездами листва,
Дымится месяц посредине лужи,
Грач вопиет, не помнящий родства.
И вся любовь,
Бегущая навстречу,
И все кликушество
Моих отцов,
И все светила,
Строящие вечер,
И все деревья,
Рвущие лицо,-
Все это встало поперек дороги,
Больными бронхами свистя в груди:
- Отверженный!
Возьми свой скарб убогий,
Проклятье и презренье!
Уходи!-
Я покидаю старую кровать:
- Уйти?
Уйду!
Тем лучше!
Наплевать! Э.Багрицкий, "Происхождение".
Евреи разделились.
Часть стала светской частью нового Великого Советского проекта.
А часть продолжала хранить веру отцов. Хранить Идишленд.
Но недолго.
Вторая Мировая война перекроила мир.
Даже те, кто выжил, в местечки не вернулись. Некуда стало возвращаться.
Евреи остались. Но Идишленд перестал существовать.
Современный Бобруйск - уникальный для Беларуси город.
Потому, что еврейский дух здесь чувствуется до сих пор - и это при том, что евреев меньше 1% от населения.
Все кто мог уехать - все уехали. Кто в Минск, кто в Москву, кто в Обетованную, кто за океан.
Города Беларуси неуловимо похожи - оттого, что строились в одно время, по одним лекалам - и, чаще всего, увы, на расчищенных руинах. Так, как война прошла по Белоруссии - она не прошла нигде.
Стандартный белорусский город - широкие, чистые проспекты. Аккуратные, богатые деталями сталинки. Спокойный нрав.
Но Бобруйск - нет.
Удивительно!
Особенная обшарпанность, несвойственная Беларуси в целом. Какая-то совершенно другая организация пространства.
Александр Рыгоравич, бессменный белорусский ВСЁ, как-то приехал в Бобруйск, да устроил выволочку, что здесь какой-то свинушник, и что евреи не следят за тем местом, где живут.
Ну, в адрес евреев - это он зря, конечно, как минимум оттого, что глупо вменять что-то людям, которых в городе численно меньше 1% от населения.
Но, вместе с тем - удивительно, но ведь действительно что-то от еврейского места здесь до сих пор осталось. Что-то совсем непохожее на милые, но однотипные города современной Беларуси.
В современном Бобруйске действует синагога.
На улице Социалистической.
Я, пардон, не удержался. Прастити, что говорится.
И весьма инициативный раввин, Шауль Хабабо - не из местных, что любопытно - приехал из Израиля, а сам родом из Марокко.
Есть еще старая синагога.
Точнее - ее останки, несколько стен.
К раввину обратились некогда представители городской администрации, с разрешением эти стены окончательно снести.
Тот воспротивился. Сказал, что если они аварийные - они их смогут снести и без его согласия. Но если нет - не так уж много в городе сохранилось еврейской памяти.
И сделал из стен еврейский дворик.
Небольшой, но милый сквер-музей.
Лелеет также наполеоновские планы по возрождению еврейского квартала.
...Хы-хы-хы, "наполеоновские планы" - забавно звучит в отношении Бобруйска - где-то здесь, во время похода Наполеона, Император изволил купаться в Березине, и так простудился, что чуть богу душу не отдал.
Да, так вот - хочет возродить еврейский квартал, а с ним и дать Бобруйску новый импульс, возродить город как крупный еврейский центр. И как любопытное туристическое направление.
Ну что - идеи благие.
Но тут важно понять - а много ли тех, кому это действительно надо?
Еврейская община Бобруйска маленькая. И, будем уж откровенными, повторяя английскую поговорку - "одной ногой стоит в гробу, другой - на банановой кожуре".
Что-то может получиться только если проектом заинтересуются люди и вовне еврейской общины.
Я в польском Казимеже был, бывшем еврейском городе близ Кракова - и там возрожденный квартал, еврейские рестораны, фишечки разные, туристы.
И зашел я в еврейский ресторан, разговорился с официантом.
Официант - поляк. И в магазинчиках работают поляки.
Для них - это часть истории их города. Они ценят многогранность его истории. Но сами они не евреи. Это просто дань историческим традициям места.
Вот если в Бобруйске кристаллизуется желание возродить еврейский квартал, поддерживаемое не только еврейской общиной - у проекта будет шанс.
Но пока...
Но пока это всё в теории.
Бобруйск сохранил еврейский дух.
Но не сохранил евреев.
Колесо истории неумолимо.
Но знаете - все равно отчего-то жаль. Всегда грустно терять что-то столь невозвратно.