Мороз
из армейских дневников
начало здесь
Как-то вечером нас с Левадным отправили в Чебаркуль на хлебокомбинат. Нужно было помочь с разгрузкой муки. Туда мы доехали без приключений, днем было не так морозно. Там, натаскавшись мешков с мукой, мы мокрые от пота получили заслуженное вознаграждение: пару кирпичей хлеба из печи. Это был обычный хлеб, который продавали магазинах по 20 копеек. Но вкуснее я не ел ничего до сих пор. Сердобольные тетки из ночной смены еще и налили нам молока. Мы вмиг сожрали по батону.
Глубокой ночью за нами приехал прапорщик. Это был обычный грузовик с тентом над кузовом. Мороз был не меньше тридцати градусов. В кабине кроме водителя и прапора можно было разместиться только одному из нас. Сопровождающий предложил нам выбрать, кто поедет первые полпути в кузове, а кто в теплой кабине. Через час предстояло поменяться. Левадный вызвался первым ехать в кузове. Я сел в теплую кабину и мгновенно уснул. Не прошло пяти минут, как машина остановилась, и раздался голос:
- Вставай, пора друга подменить.
После сонной кабины холод ударил по мозгам. Навстречу из-за кузова вынырнул Левадный и заикающимся голосом сказал:
- Т-там п-пиздец.
Я забрался под тент и машина тронулась. Минут пятнадцать, я прыгал на кочках, вцепившись в промерзлую лавку у кабины. Тент отвязался в нескольких местах, ветер хлопал брезентом и кружил вокруг меня. Наконец случилось то, что должно было рано или поздно произойти: тент хлопнул на прощанье, раздался треск рвущегося брезента, и его снесло полностью на один бок. Звезды запрыгали у меня над головой. Я вдруг понял, что холод в кузове под тентом был относительным. Теперь меня насквозь прожигал встречный ветер. Я забарабанил по кабине. Машина притормозила. Стало легче дышать. Водитель с прапорщиком вышли, критически осмотрели оборванные стропы и решили, что мелким ремонтом тут не обойдешься.
Прапорщик предложил завернуть меня в брезент, чтобы я не околел. Мы расселили остатки тента в кузове, я лег, и меня с головой закатали в слоеную трубочку. Отверстие для дыхания я оставил минимальное.
Как меня катало по днищу кузова, я не помню. Меня разбудили, когда мы приехали в часть. Верхняя часть тела до пояса пребывала в тепле моего дыхания. Ноги не ощущались. Я почувствовал себя летчиком Маресьевым. Причем уже после ампутации. Мне помогли развернуться, спуститься с кузова и принять вертикальное положение. Горячая молодая кровь с болью проследовала в нижние конечности, которые по чувствительности не уступали протезам. Инвалидность прошла мимо.
продолжение следует
начало здесь
Как-то вечером нас с Левадным отправили в Чебаркуль на хлебокомбинат. Нужно было помочь с разгрузкой муки. Туда мы доехали без приключений, днем было не так морозно. Там, натаскавшись мешков с мукой, мы мокрые от пота получили заслуженное вознаграждение: пару кирпичей хлеба из печи. Это был обычный хлеб, который продавали магазинах по 20 копеек. Но вкуснее я не ел ничего до сих пор. Сердобольные тетки из ночной смены еще и налили нам молока. Мы вмиг сожрали по батону.
Глубокой ночью за нами приехал прапорщик. Это был обычный грузовик с тентом над кузовом. Мороз был не меньше тридцати градусов. В кабине кроме водителя и прапора можно было разместиться только одному из нас. Сопровождающий предложил нам выбрать, кто поедет первые полпути в кузове, а кто в теплой кабине. Через час предстояло поменяться. Левадный вызвался первым ехать в кузове. Я сел в теплую кабину и мгновенно уснул. Не прошло пяти минут, как машина остановилась, и раздался голос:
- Вставай, пора друга подменить.
После сонной кабины холод ударил по мозгам. Навстречу из-за кузова вынырнул Левадный и заикающимся голосом сказал:
- Т-там п-пиздец.
Я забрался под тент и машина тронулась. Минут пятнадцать, я прыгал на кочках, вцепившись в промерзлую лавку у кабины. Тент отвязался в нескольких местах, ветер хлопал брезентом и кружил вокруг меня. Наконец случилось то, что должно было рано или поздно произойти: тент хлопнул на прощанье, раздался треск рвущегося брезента, и его снесло полностью на один бок. Звезды запрыгали у меня над головой. Я вдруг понял, что холод в кузове под тентом был относительным. Теперь меня насквозь прожигал встречный ветер. Я забарабанил по кабине. Машина притормозила. Стало легче дышать. Водитель с прапорщиком вышли, критически осмотрели оборванные стропы и решили, что мелким ремонтом тут не обойдешься.
Прапорщик предложил завернуть меня в брезент, чтобы я не околел. Мы расселили остатки тента в кузове, я лег, и меня с головой закатали в слоеную трубочку. Отверстие для дыхания я оставил минимальное.
Как меня катало по днищу кузова, я не помню. Меня разбудили, когда мы приехали в часть. Верхняя часть тела до пояса пребывала в тепле моего дыхания. Ноги не ощущались. Я почувствовал себя летчиком Маресьевым. Причем уже после ампутации. Мне помогли развернуться, спуститься с кузова и принять вертикальное положение. Горячая молодая кровь с болью проследовала в нижние конечности, которые по чувствительности не уступали протезам. Инвалидность прошла мимо.
продолжение следует