Цинковый гроб
из армейских дневников
начало здесь
Когда встал вопрос об изготовлении гроба, выяснилось, что из всей роты плотницкий опыт был только у меня, дипломированного паркетчика, и еще одного курсанта - коренастого мужицкого вида чернявого бойца. Его ежедневная щетина отрастала к обеду, и сливалась с курчавой растительностью, которая покрывала его плечи, спину и грудь. Нас с ним освободили от прочих работ и в течение трех дней мы сколотили и обили цинковыми листами вместительный ящик.
Старлей Беляев иногда заходил к нам проверить, как идет работа. И как-то расхохотался в голос, услышав, как я обращался к своему коллеге «мастер Безенчук», вопрошая: «Разве "Нимфа", туды ее в качель, кисть дает?». Похоже, что мы выросли на одних и тех же книгах. С тех пор у нас со взводным установились доверительные отношения. Если возникали какие-то деликатные поручения, связанные с освобождением от службы, он искал глазами меня. Однажды он вообще затеял ремонт квартиры, и я больше недели вместо нарядов приходил к нему домой как на работу: клеил обои, шпаклевал (размешанным на краске зубным порошком) дощатый пол, что-то красил, прибивал. Его молодая и симпатичная жена кормила меня домашними обедами.
В качестве поощрения мне было предложено выбрать еще одного человека из курсантов и отправиться сопровождать печальный груз в Астрахань - на родину покончившего с собой Дусалиева. Я в это время как-то сблизился с огромным парнем из Юрмалы - Игорем Левадным. И нас с ним отправили в командировку «на гражданку».
Радости от этого путешествия было мало. В Челябинске мы загрузили гроб в грузовой вагон, и больше с ним не сталкивались. В Астрахань мы ехали какими-то сложными маршрутами, с длинными остановками, вагон отцепляли от одного состава, прицепляли к другому. На астраханском вокзале груз передали встречающим родственникам. Обратно было чуть быстрее. Но не на много. Вся командировка заняла дней пять или шесть. Почему-то принято было солдат отправлять в дорогу даже не в плацкарте, а какими-то ужасными общими жесткими вагонами. Спасибо, не в теплушках. В таких вагонах обычно люди ездили на короткие дистанции, как на электричках. И если днем в вагон могли зайти несколько пассажиров, то к ночи весь вагон был в нашем распоряжении. Ну, его и не отапливали. Никаких матрасов и одеял также не было предусмотрено. Мы с Левадным спали на деревянных сидениях, накрывшись с головой шинелями, проклиная экономных военных тыловиков. Нам казалось, что если это продлиться еще хотя бы сутки, мы подхватим какую-нибудь «неизвестную железнодорожную болезнь» из любимых произведений нашего взводного.
продолжение следует
начало здесь
Когда встал вопрос об изготовлении гроба, выяснилось, что из всей роты плотницкий опыт был только у меня, дипломированного паркетчика, и еще одного курсанта - коренастого мужицкого вида чернявого бойца. Его ежедневная щетина отрастала к обеду, и сливалась с курчавой растительностью, которая покрывала его плечи, спину и грудь. Нас с ним освободили от прочих работ и в течение трех дней мы сколотили и обили цинковыми листами вместительный ящик.
Старлей Беляев иногда заходил к нам проверить, как идет работа. И как-то расхохотался в голос, услышав, как я обращался к своему коллеге «мастер Безенчук», вопрошая: «Разве "Нимфа", туды ее в качель, кисть дает?». Похоже, что мы выросли на одних и тех же книгах. С тех пор у нас со взводным установились доверительные отношения. Если возникали какие-то деликатные поручения, связанные с освобождением от службы, он искал глазами меня. Однажды он вообще затеял ремонт квартиры, и я больше недели вместо нарядов приходил к нему домой как на работу: клеил обои, шпаклевал (размешанным на краске зубным порошком) дощатый пол, что-то красил, прибивал. Его молодая и симпатичная жена кормила меня домашними обедами.
В качестве поощрения мне было предложено выбрать еще одного человека из курсантов и отправиться сопровождать печальный груз в Астрахань - на родину покончившего с собой Дусалиева. Я в это время как-то сблизился с огромным парнем из Юрмалы - Игорем Левадным. И нас с ним отправили в командировку «на гражданку».
Радости от этого путешествия было мало. В Челябинске мы загрузили гроб в грузовой вагон, и больше с ним не сталкивались. В Астрахань мы ехали какими-то сложными маршрутами, с длинными остановками, вагон отцепляли от одного состава, прицепляли к другому. На астраханском вокзале груз передали встречающим родственникам. Обратно было чуть быстрее. Но не на много. Вся командировка заняла дней пять или шесть. Почему-то принято было солдат отправлять в дорогу даже не в плацкарте, а какими-то ужасными общими жесткими вагонами. Спасибо, не в теплушках. В таких вагонах обычно люди ездили на короткие дистанции, как на электричках. И если днем в вагон могли зайти несколько пассажиров, то к ночи весь вагон был в нашем распоряжении. Ну, его и не отапливали. Никаких матрасов и одеял также не было предусмотрено. Мы с Левадным спали на деревянных сидениях, накрывшись с головой шинелями, проклиная экономных военных тыловиков. Нам казалось, что если это продлиться еще хотя бы сутки, мы подхватим какую-нибудь «неизвестную железнодорожную болезнь» из любимых произведений нашего взводного.
продолжение следует