Комендачи
из армейских дневников
начало здесь
Вообще-то отдельный комендантский взвод в полку обеспечивает регулирование дорожного движения на маршрутах военных колон и обслуживанием техники управления полка. Ну, а в военное время они же занимались расстрелами и прочими деликатными поручениями. Основу взвода составляют мотоциклисты-регулировщики и водители, в том числе УАЗика командира полка, и еще нескольких машин походного командного пункта. Например, у командира полка на учениях был свой отдельный фургон для отдыха о двух комнатах. Вся активная деятельность взвода собственно начиналась во время учений. Кроме своих палаток на учениях бойцы ставили две огромные штабные палатки и несколько офицерских.
Беспечного командира взвода прапорщика Ивана Селютина кэп периодически обещал подвесить на березе вниз головой и «пиздить» ногами. Как командир взвода, сплошь состоявшего из приближенных к высокому полковому начальству бойцов, прапорщик не дорого стоил. Он мог только разводить руками и виновато улыбаться, когда его ругали за дисциплину среди личного состава, с которым он нет-нет выпивал, прикрывал его в «самоходах», и разве что по девочкам с ним не ходил. Держал его командир полка только за то, что прапорщик умел решать вопросы благоустройства и комфорта командования во время учений. Например, в дождливую погоду лесная поляна, где были установлены штабные палатки, в течение нескольких часов покрывалась скользкой грязной жижей. Задачу «устранить это безобразие к утру» в таких сложных погодных условиях можно было бы отнести к самодурству. Но не таков был прапорщик Селютин. Ночью группа нескольких бойцов обследует окрестности на грузовике, находит на окраине какого-то колхоза только что отстроенную пустую ферму, тайно пробирается внутрь, монтировками снимает свежие обрезные доски, которыми накрыты полы и тихо грузит их в кузов. На утро дощатый настил был не только в штабных палатках. Деревянными сходнями были вымощены все маршруты движения командира полка. Как там звучит девиз ВВС США «Трудные задачи выполняем немедленно, невыполнимые - чуть позже»? Ну, вот как-то так.
В свободное от учений время комендантский взвод готовился к учениям. Не зря его называли «шоколадные войска». В нашем расположении кроме комендантского взвода находились разведрота и рота связи. Тоже в общем «блатные» подразделения, но конечно не до такой степени. Разведчики, например, в полку играли роль внутренней полиции. Когда надо было скрутить пьяного офицера и доставить на гауптвахту, вызывали крепких ребят из разведроты. Связисты считались интеллектуальной элитой, кроме того по понятным причинам они были в курсе всего.
Это соседство порой напоминало об армейской субординации. Командир роты связи - самодовольный полный и румяный очкарик - очень переживал, когда видел, непорядок в соседнем бесхозном подразделении. Комендачи для него были включены в категорию вероятных противников. Если кто-то из них спал днем в своей койке, он мог подойти и рявкнуть «Встать!». Проснувшийся боец морщился, бурчал что-то про распоряжение командира полка (на худой конец прапорщика Селютина) отдыхать после ночных работ, и поворачивался на другой бок. Проверять истинность такого распоряжения старлей не решался, но нарушение распорядка выводило его из душевного равновесия.
Как-то среди ночи он застал в коптерке водителя командира полка Сергея Устюгова по кличке Бяша на подготовкой ботинок к дембелю. В то время перед дембелем было модно стачивать края подошвы у солдатских ботинок на манер гражданских туфель. Похоже офицер немного выпил в ту ночь, потому что отважился забрать у Бяши его дембельскую обувь. Бяша - атлетического сложения парень - встал, как бычок, на пути офицера, и промычал:
- Вы не имеете права. Верните мои ботинки.
- Это называется порча казенного имущества. Нарушение уставной формы.
- Верните мои ботинки. Я сейчас позвоню командиру полка.
- Звони, - старлей был уверен, что солдат блефует.
Бяша набирает по телефону домашний номер командира полка. Казарма, наблюдающая за развитием конфликта, замирает - звонок в такое время и по такому поводу может закончиться непредсказуемо. Бяша в полголоса объясняет ситуацию шефу. Затем протягивает трубку старлею:
- Вас к телефону, товарищ старший лейтенант.
Тот берет трубку:
- Да… да… Но, товарищ подполковник, я просто… Мы… Есть. Так точно.
Что ему сказал кэп, никто не слышал, но ботинки вернулись к хозяину, а побагровевший старлей поспешил покинуть расположение роты.
Как-то, возвращаясь из ночных приключений, где мы с приятелем и подругами увлекательно выпивали, я в гражданской одежде в полшестого утра у входа в казарму столкнулся с дородной фигурой командира роты связи. Очки старшего лейтенанта изумленно блеснули, но вслух он сказал только:
- Комендачи совсем обнаглели.
Штабные были приписаны к взводу условно. Обычно штатным расписанием предусмотрено, что все писари составляли отдельный взвод управления. Но в полку сложилась традиция относить их к комендантскому взводу. Так «белые подворотнички» оказались в компании с мотоциклистами.
продолжение следует
начало здесь
Вообще-то отдельный комендантский взвод в полку обеспечивает регулирование дорожного движения на маршрутах военных колон и обслуживанием техники управления полка. Ну, а в военное время они же занимались расстрелами и прочими деликатными поручениями. Основу взвода составляют мотоциклисты-регулировщики и водители, в том числе УАЗика командира полка, и еще нескольких машин походного командного пункта. Например, у командира полка на учениях был свой отдельный фургон для отдыха о двух комнатах. Вся активная деятельность взвода собственно начиналась во время учений. Кроме своих палаток на учениях бойцы ставили две огромные штабные палатки и несколько офицерских.
Беспечного командира взвода прапорщика Ивана Селютина кэп периодически обещал подвесить на березе вниз головой и «пиздить» ногами. Как командир взвода, сплошь состоявшего из приближенных к высокому полковому начальству бойцов, прапорщик не дорого стоил. Он мог только разводить руками и виновато улыбаться, когда его ругали за дисциплину среди личного состава, с которым он нет-нет выпивал, прикрывал его в «самоходах», и разве что по девочкам с ним не ходил. Держал его командир полка только за то, что прапорщик умел решать вопросы благоустройства и комфорта командования во время учений. Например, в дождливую погоду лесная поляна, где были установлены штабные палатки, в течение нескольких часов покрывалась скользкой грязной жижей. Задачу «устранить это безобразие к утру» в таких сложных погодных условиях можно было бы отнести к самодурству. Но не таков был прапорщик Селютин. Ночью группа нескольких бойцов обследует окрестности на грузовике, находит на окраине какого-то колхоза только что отстроенную пустую ферму, тайно пробирается внутрь, монтировками снимает свежие обрезные доски, которыми накрыты полы и тихо грузит их в кузов. На утро дощатый настил был не только в штабных палатках. Деревянными сходнями были вымощены все маршруты движения командира полка. Как там звучит девиз ВВС США «Трудные задачи выполняем немедленно, невыполнимые - чуть позже»? Ну, вот как-то так.
В свободное от учений время комендантский взвод готовился к учениям. Не зря его называли «шоколадные войска». В нашем расположении кроме комендантского взвода находились разведрота и рота связи. Тоже в общем «блатные» подразделения, но конечно не до такой степени. Разведчики, например, в полку играли роль внутренней полиции. Когда надо было скрутить пьяного офицера и доставить на гауптвахту, вызывали крепких ребят из разведроты. Связисты считались интеллектуальной элитой, кроме того по понятным причинам они были в курсе всего.
Это соседство порой напоминало об армейской субординации. Командир роты связи - самодовольный полный и румяный очкарик - очень переживал, когда видел, непорядок в соседнем бесхозном подразделении. Комендачи для него были включены в категорию вероятных противников. Если кто-то из них спал днем в своей койке, он мог подойти и рявкнуть «Встать!». Проснувшийся боец морщился, бурчал что-то про распоряжение командира полка (на худой конец прапорщика Селютина) отдыхать после ночных работ, и поворачивался на другой бок. Проверять истинность такого распоряжения старлей не решался, но нарушение распорядка выводило его из душевного равновесия.
Как-то среди ночи он застал в коптерке водителя командира полка Сергея Устюгова по кличке Бяша на подготовкой ботинок к дембелю. В то время перед дембелем было модно стачивать края подошвы у солдатских ботинок на манер гражданских туфель. Похоже офицер немного выпил в ту ночь, потому что отважился забрать у Бяши его дембельскую обувь. Бяша - атлетического сложения парень - встал, как бычок, на пути офицера, и промычал:
- Вы не имеете права. Верните мои ботинки.
- Это называется порча казенного имущества. Нарушение уставной формы.
- Верните мои ботинки. Я сейчас позвоню командиру полка.
- Звони, - старлей был уверен, что солдат блефует.
Бяша набирает по телефону домашний номер командира полка. Казарма, наблюдающая за развитием конфликта, замирает - звонок в такое время и по такому поводу может закончиться непредсказуемо. Бяша в полголоса объясняет ситуацию шефу. Затем протягивает трубку старлею:
- Вас к телефону, товарищ старший лейтенант.
Тот берет трубку:
- Да… да… Но, товарищ подполковник, я просто… Мы… Есть. Так точно.
Что ему сказал кэп, никто не слышал, но ботинки вернулись к хозяину, а побагровевший старлей поспешил покинуть расположение роты.
Как-то, возвращаясь из ночных приключений, где мы с приятелем и подругами увлекательно выпивали, я в гражданской одежде в полшестого утра у входа в казарму столкнулся с дородной фигурой командира роты связи. Очки старшего лейтенанта изумленно блеснули, но вслух он сказал только:
- Комендачи совсем обнаглели.
Штабные были приписаны к взводу условно. Обычно штатным расписанием предусмотрено, что все писари составляли отдельный взвод управления. Но в полку сложилась традиция относить их к комендантскому взводу. Так «белые подворотнички» оказались в компании с мотоциклистами.
продолжение следует