Традиции
из армейских дневников
начало здесь
Но начиналось все по-другому. В одну из первых ночей в новой части меня разбудили со словами «Там тебя зёма спрашивает». Спросонья я не понял, с чего вдруг ко мне среди ночи пришел какой-то земляк, и направился в исподнем к выходу из казармы. Напротив лестничной площадки дневальный кивнул мне на комнату для умывания.
Там меня поджидали несколько рослых старослужащих. Отработанными ударами они прижали меня к умывальникам. Я не успевал блокировать их удары. По лицу предусмотрительно не били. На искреннее сонное недоумение «За что?», последовал сакраментальный ответ:
- Было бы за что - вообще бы убили.
Кажется, я злоупотреблял логикой.
Это была профилактика. Я никак не успел зарекомендовать себя, хотя фразы «слишком борзый» звучали во время экзекуции. На следующий день я узнал, где у меня находиться печень. Правый бок опух. Вздохнуть или повернуться по оси было невозможно.
Никого из них я даже не запомнил - с утра до вечера я пропадал в штабе, а буквально через несколько дней они демобилизовались. Пожалуй, это был единственный случай, когда старослужащие пытались физически на меня повлиять. Ну и я, достигнув статуса «старика», редко использовал силу, чтобы подчинить своей воле более молодое поколение. Случалось это как раз по отношению к тем, кто уже прослужил год («черпаки») и чувствовал себя старослужащим - их заносило от чувства собственной значимости.
Как-то мне пришлось выручить молодого солдатика, остановив коллективное избиение его нашими пьяными черпаками. Так они еще долго бросались в меня гневными взглядами, но перечить не стали. Разошлись. Я отслужил уже полтора года (был «старичком»). А традиции дедовщины были для них святыми.
продолжение следует
начало здесь
Но начиналось все по-другому. В одну из первых ночей в новой части меня разбудили со словами «Там тебя зёма спрашивает». Спросонья я не понял, с чего вдруг ко мне среди ночи пришел какой-то земляк, и направился в исподнем к выходу из казармы. Напротив лестничной площадки дневальный кивнул мне на комнату для умывания.
Там меня поджидали несколько рослых старослужащих. Отработанными ударами они прижали меня к умывальникам. Я не успевал блокировать их удары. По лицу предусмотрительно не били. На искреннее сонное недоумение «За что?», последовал сакраментальный ответ:
- Было бы за что - вообще бы убили.
Кажется, я злоупотреблял логикой.
Это была профилактика. Я никак не успел зарекомендовать себя, хотя фразы «слишком борзый» звучали во время экзекуции. На следующий день я узнал, где у меня находиться печень. Правый бок опух. Вздохнуть или повернуться по оси было невозможно.
Никого из них я даже не запомнил - с утра до вечера я пропадал в штабе, а буквально через несколько дней они демобилизовались. Пожалуй, это был единственный случай, когда старослужащие пытались физически на меня повлиять. Ну и я, достигнув статуса «старика», редко использовал силу, чтобы подчинить своей воле более молодое поколение. Случалось это как раз по отношению к тем, кто уже прослужил год («черпаки») и чувствовал себя старослужащим - их заносило от чувства собственной значимости.
Как-то мне пришлось выручить молодого солдатика, остановив коллективное избиение его нашими пьяными черпаками. Так они еще долго бросались в меня гневными взглядами, но перечить не стали. Разошлись. Я отслужил уже полтора года (был «старичком»). А традиции дедовщины были для них святыми.
продолжение следует