О неразоблачимости лжи
Довольно долго искренне считал, и даже был уверен, что для разоблачения лжи необходимо и достаточно указать обманутому на его заблуждения, подсказать правду и он сам радостно изменит свое мнение, тут же, как только обнаружит, что был неправ. На практике, заметил обратный эффект. Большинство заблуждающихся не только не торопятся отказываться от своего своего мнения, даже когда им показали и доказали его неправильность, но и пытаются опровергнуть, переубедить и увлечь за собой тех счастливчиков, кто обманут не был, случайно встретив на своем пути. Исключения - большая редкость. Размышляя над природой этого явления, а так же ведя наблюдения, в том числе и за собой, попытался здесь кратко изложить основные причины того, что мешает разоблачению лжи:
1. Эго. Большинство людей отказывают себе в праве на ошибку, они уверены, что ошибаются только дураки. Признание ошибки и/или публичное изменение мнения означает для них унизительное согласие с собственной глупостью. Потерю лица. Поэтому многие искренне считают, что если уж были однажды обмануты, то обязаны настаивать на любом идиотизме до последнего, только бы не признавать свою неправоту. Собственная непогрешимость является для них своеобразным символом веры. Особенно сильно страдают от этого эффекта всевозможные формальные и неформальные лидеры, научные авторитеты и руководители всех рангов.
2. Импринтинг. Пока у человека нет определенной позиции по какому-то вопросу и нет никакой заинтересованности, то он легко и непринужденно формирует свое мнение, но после этого уже начинает его упорно отстаивать. Причем, чем настойчивее попытки разоблачения и переубеждения, тем это мнение становится обоснованней и тверже (с учетом п.1). Возникает устойчивая положительная обратная связь. Если в его основе изначально была ложь, то такая ложь, какая бы она ни была очевидная, становится предпочтительнее правды. Это явление хорошо экспериментально изучено психологами. Даже если исходная позиция участников эксперимента была лишь условием игры, то в ее процессе, она становится настоящей, а человек превращается в убежденного последователя идей, которые изначально были ему навязаны как бы невсерьез. Грань между игрой и действительностью слишком тонка, в большинстве житейских ситуаций многие ее вовсе не замечают. Подобным же эффектом часто пользуется официальная пропаганда, которая торопится как можно быстрее сформировать общественное мнение по любому событию, умело компилируя в своих интересах немногие факты и откровенную ложь, пока еще не стали известны неприятные подробности или реакция вражеской пропаганды. Или же, общественное мнение формируется заведомо до самого события, с помощью превентивной пропагандистской компании, соцопросов и т.д.
3. Символ веры. Если опровержение обмана затрагивает символы веры (это не обязательно религиозные идеи, но обязательно - сверхценные), то такая ложь становится неприкосновенной и отстаивается с упорством религиозного безумия, по крайней мере до тех пор, пока эта ложь в сознании жертвы не будет отделена от ее символов веры. Подобные дискуссии в интернете были обозначены мемом "религиозные войны". В основе мировоззрения современных людей лежат огромные напластования разнообразных лживых мифов, фактически являющихся символами веры, на которых ловко спекулируют профессиональные пропагандисты, широко используя этот эффект. Непосредственное опровержение ложных символов веры - другой вопрос, гораздо более сложный.
4. Жадность. Часто, люди прямо или косвенно зависят от лжи в материальном плане. Разоблачение обмана может привести их к утрате надежд на скорое обогащение, отказу от "выгодных" сделок или к необходимости списания убытков: "Пилите, Шура, пилите. Она золотая". Или же, к угрызениям совести, если ложь прикрывает соучастие в банальном грабеже и/или паразитизме. В таких случаях многие настаивают на своем мнении особенно твердо (с учетом п.1). Жадные и слабохарактерные, в подобных ситуациях, взглянуть правде в глаза принципиально неспособны, а вот нормальные люди - чаще всего доводам разума внимают. Даже если прямо и не признают неправоту, но начинают "проверяться" и подстраховываться, стараясь минимизировать потери от своей ошибки.
5. Сладость лжи. Люди вообще нередко врут сами себе, чтобы загородиться от неприятностей, которыми наполнен окружающий мир. Но, кроме того, почти все мы обмануты разнообразными государственными, и не только, структурами, которые по мере сил стараются скрыть от граждан самые неприглядные грани окружающей действительности. С такой ложью легко смириться, потому что всем очень хочется в нее верить. Особенно часто подобный самообман служит для оправдания дурных поступков, преступлений или преступного бездействия. Паразиты всегда потакают равнодушным, убедительно обосновывая необходимость, полезность и правильность их эгоизма, трусости и лени. Никто не хочет признавать себя трусливым ублюдком, гораздо приятнее казаться глубокомысленным мудрецом, поэтому в таких ситуациях никакие разоблачения лжи не принимаются.
6. Конформизм. Общепринятое мнение приобретает силу истинности, даже если это очевидный бред. Такой обман воспринимается абсолютно некритично и становится своего рода символом веры. Общепринятая ложь для конформистов в доказательствах не нуждается, а попытки ее опровержения просто игнорируются. Мало того, "опровергатели" автоматически зачисляются ими в сумасшедшие. На этом эффекте (с учетом п.5) построены "розовые очки". А совместно с п.2, это один из столпов любой государственной пропаганды.
7. Страх. Это одна из самых сильных эмоций, побуждающая нас к немедленным и энергичным действиям. Если избавиться от опасности невозможно, то возникает острое желание получить хотя бы иллюзию благополучия, чтобы не расходовать зря силы и нервы. Поэтому в плохое всегда гораздо труднее поверить, чем в хорошее, опытные обманщики этим часто пользуются. Обычно именно так лгут козлы-провокаторы и их тупые подручные, которые ведут послушные стада на убой, на радость кровожадным хозяевам. Простым обывателям гораздо труднее поверить в реальность опасности, чем в то, что ее нет. Гораздо приятнее жить счастливо веря в светлое будущее, даже если это ненадолго. Мало того, многие неглупые люди искренне убеждены, что это правильно, что именно так и должно быть.
8. Ловушка инвестора. Широко распространенный эффект, когда для человека особенно высокую ценность обретают сущности, в которые он вложил много сил, времени и/или материальных средств, но которые никакой реальной ценности и пользы для него могут не представлять. Причем, ситуация усугубляется эффектами по п.1 и 4. Таким образом, лжецу достаточно единожды убедить свою жертву приложить усилия или сделать вложения в поддержку лжи и ее лояльность будет обеспечена едва ли не навсегда. Опытный лжец отлично понимает, как именно нужно обманывать жертву так, чтобы дальше она сама врала себе и окружающим, спасая обманщика от разоблачения, только лишь затем, чтобы не разочароваться и не утратить иллюзорную надежду на успех.
9. Личные пристрастия к источникам лжи и разоблачений. При прочих равных, люди всегда предпочитают верить тем, кто им больше нравится. Поэтому, симпатичные лжецы всегда выглядят гораздо убедительнее неотесанных правдорубов. Легко заметить, что почти все публичные люди стараются выглядеть привлекательными для зрителей, а если это у них уж никак не получается, то предпочитают лишний раз в СМИ не светиться. По этой же причине для пропаганды часто используют харизматичных красавцев, писаных красавиц и популярных артистов развлекательных жанров.
10. Групповая солидарность. Когда ложь распространяется в общих интересах некого объединения граждан, то у всех его участников возникает невероятная вера в ее правдивость, даже несмотря на очевидные нестыковки, абсурдность и очевидные противоречия действительности. Чем сильнее "чувство локтя", тем радикальнее коллективное доверие. Природа групп может быть совершенно разной, от устойчивых древних структур: религиозных организаций, всевозможных сект, национальных сообществ, профессиональных, семейных, политических и финансовых кланов, трудовых коллективов и политических партий, до мелких и сугубо временных, к примеру: классный или школьный родительский комитет, садовое или гаражное общество, очередь в больнице и т.д. В отличие от п.6, когда позиция ясно выражена и едина практически для всего населения страны, а то и мира, коллективное мнение в различных группах может существенно отличаться, вплоть до полной взаимной противоположности, и даже вступать в конфликт с общепринятым.
11. Авторитетность источников. Когда даже самая лживая информация поступает по официальным каналам, или от доверенных лиц и структур, то она невольно воспринимается, как правдивая. Причем, дальнейшее критическое осмысление такой лжи, тоже затруднено, для этого приходится перешагивать определенные психологические барьеры. Но, для многих эти барьеры настолько высоки, что их преодоление практически невозможно. Мнение наиболее авторитетных источников приобретает для их почитателей силу символов веры. Удивительно, что даже в наше время тотальной лжи можно запросто встретить людей, которые наивно и безрассудно верят всем заявлениям власти и/или своих кумиров: "Разве они могут соврать? Да, вы что!?". Кстати, для продвижения особенно важной лжи, в интересах достаточно могущественных сил, авторитеты могут заранее искусственно надуваться, за счет всевозможных скандалов с их участием, пропагандистских компаний, вручения престижных наград, премий и т.д.
12. Неочевидность и субъективность критериев оценки. На практике очень редко встречаются ситуации, когда факты трактуются совершенно однозначно и не могут быть никак перевраны. В большинстве случаев, действительные факты едва заметны в потоке лжи и подтасовок, почти всегда неполны и неоднозначны, и могут быть истолкованы по разному. При желании, при субъективном отношении, практически любую информацию можно объявить ложной или недостоверной и на этом основании ее игнорировать, а большинство критериев оценки достоверности информации легко можно счесть неубедительными. Тем более, что правда нередко выглядит гораздо менее правдоподобной, чем ложь.
13. Горечь правды. В отличие от лжи, которая придумывается в точном соответствии с потребностями жертв и отличается завидной логичностью и разумностью всех ее элементов, подлинная правда почти всегда содержит в себе следы обычных житейских несуразностей, проявлений откровенной глупости, эмоциональной несдержанности и явных ошибок. Кроме того, правда может не только не устраивать интересы всех субъектов событий, но и быть весьма неприятной даже для самих жертв обмана. В результате может оказаться так, что обманутых проще "переобмануть", заменив в их сознании одну ложь на другую, чем просто разоблачить ложь, обнажив горькую правду. Что чаще всего и делают буржуазные пропагандисты, стараясь вытеснить из сознания обывателей одну версию лжи другой, более удобной для той шайки на которую они работают.
14. Неудобность правды. Красота, стройность, строгая логическая обоснованность и безупречная доказуемость лжи всегда выгодно отличает ее на фоне неказистой, противоречивой и неубедительной правды. При попытке их сочетания правда, в стройной конструкции лжи, всегда выглядит инородным телом, "слабым звеном", которое все портит. К правде нужно привыкать и от нее нельзя отклоняться, только тогда она становится сильнее лжи и превращается в абсолютное оружие. Попытки как-то совмещать ложь с правдой, заведомо провальны, а в поединке лжецов всегда побеждает самый лживый... Поэтому, к примеру, позволить себе использовать правду в политической борьбе может только безупречно честная политическая сила, целеустремленно и последовательно, избегающая любой лжи. Т.е. на практике, кроме настоящих коммунистов, правда не по плечу больше никому. Остальные политики не только не стремятся к правде, но и вполне сознательно избегают разоблачения лжи господствующих классов, удерживая сознание народа в плену развратной буржуазной парадигмы, пытаясь лишь "переобмануть" обывателей в пользу своих хозяев.
15. Скомпрометированность правды. В рамках информационной войны нежелательную информацию можно заранее объявить ложной. Таким образом, она будет изначально исключена из рассмотрения и критического анализа жертв обмана. Таким образом можно заведомо оболгать не только отдельные факты, но и любые сведения противоречащие продвигаемой лжи. Аргументы в пользу правды будут априори считаться несерьезными и их никто не будет принимать в расчет: "Не читал, но осуждаю!"
16. Инерция мышления. Любые новые факты противоречащие прежним знаниям - решительно отрицаются, а явная новая ложь, если она не противоречит прежней лжи - охотно принимается, как правда. Чем выше такая пирамида лжи, тем она устойчивее и тем труднее ее опровергнуть.
Что бы мы ни думали об окружающем мире и о людях, наше мнение практически всегда попадает в зависимость от одного или нескольких из этих 16 пунктов. В конечном счете, главными обманщиками оказываемся мы сами. При этом, чтобы вырваться из психологической зависимости и взглянуть на факты беспристрастно, требуется определенное усилие, иногда немалое. Хорошо, если обмана удалось избежать изначально, но если заблуждение уже сформировалось, то разоблачать его никому уже хочется. Занимать твердую позицию, спрятавшись за баррикадами лжи, психологически очень комфортно, особенно вместе с верными товарищами по несчастью, но по-жизни это не только вредно, но и может оказаться смертельно опасным. Про тварей, которые занимаются обманом профессионально и сознательно, речи нет.
В целом, практически все вопросы связанные с обманом и ложью являются важнейшими элементами информационной войны, темы, которую я уже не раз затрагивал, к примеру: Про информационную войну. Ведь, сама суть информационной войны, в конечном счете, состоит именно в массовом обмане. Поэтому, несмотря на ряд заметок: О море лжи, Луна и ложь и О том, как нас оболванивают - вероятно, еще не раз буду возвращаться к этому снова и снова, пока окончательно не разложу для себя все по полочкам.