Другая сторона ленты Мебиуса
1
Накануне прошел дождь, и жидкая грязь хлюпала в такт каждому моему шагу. Я быстро шагал по деревенской улице, минуя один за другим покосившиеся дома. В руках я крепко держал свежий торт, - вообще-то это был пирог с яблоками, но для меня он был настоящим тортом, - который так и оставил на противне, накрыв сверху кастрюлей. Это был подарок на день рождения Лукреции.
Я прошел мимо поля, покрытого ровным слоем будто бы скошенной травы, среди которой пучками выступали кустики растений, которые коровы и лошади считали невкусными. Несколько коров лениво жевали свежий клевер, остальные дремали под послеобеденным солнцем. В небе над полем - единственным в деревне достаточно просторным местом - развернулась огромная голографическая реклама. На фоне сменяющихся сюжетов, изображающих небоскребы, просторные залитые светом улицы, снующие туда-сюда вертолеты и счастливых, разодетых людей сменялись крупные надписи:
«СДАЙ ЭКЗАМЕН»
«20 ИЮНЯ»
«ПОПАДИ В ПОЛИС»
Я пересек поле, за которым начиналась соседняя деревня, прошлепал по узкой улочке, свернул вбок, миновав стадо овец, и вошел в калитку. По тропинке, шедшей через пышный зеленый сад, я подошел к дому и постучал. За дверью раздались торопливые шаги, и уже через несколько секунд дверь распахнулась.
На пороге стояли Лукреция и Луций, который пришел раньше меня.
- Ну наконец-то! - радостно воскликнула Лукреция. - Мы тебя уже заждались!
- С днем рождения, Лукреция! - улыбнулся я. - Я испек тебе торт!
Я протянул ей противень, который она подхватила, но, не ожидая такой тяжести, чуть не выронила из рук. На помощь подоспел Луций. Он подхватил подарок и тут же отнес на кухню. Мы с Лукрецией прошли за ним к столу, на котором уже были расставлены фрукты, выпечка, тарелки и чашки. Лукреция тут же засуетилась, разливая чай, а мы с Луцием раскладывали еду по тарелкам.
- Какой вкусный торт! - воскликнула Лукреция, когда дело дошло до чая. - Неужели ты испек его сам?
- Мама помогала, - признался я. - Но в основном советом! А что это у тебя на шее?
Я заметил, что с начала вечера Лукреция теребила ожерелье из деревянных точеных бусин на шее. Несмотря на кажущуюся простоту, оно было очень изящным и шло к ее каштановым волосам.
- Это подарок от Луция, - ответила она. - Правда, красиво!
- Ничего себе! Да ты просто ювелир! - сказал я.
Луций только улыбнулся, не зная, как ответить, но Лукреция тут же добавила:
- Я надену его, когда мы поедем в Полис! Так хочется быть особенными, правда?..
Слово «Полис» прозвучало как заклинание. На мгновение я даже закрыл глаза, пытаясь представить себя среди всего этого великолепия, а когда открыл, увидел, что Лукреция тоже сидит с закрытыми глазами и мечтательной улыбкой на лице. Луций же отвел взгляд куда-то в сторону, будто бы он рассчитывал рассмотреть манящие огни столицы.
- Как думаете, он правда такой? - первой нарушила молчание Лукреция.
- И даже лучше! - воскликнул я. - Мама говорит, что человеку, который никогда не уезжал из деревни, нельзя даже и объяснить словами, насколько он прекрасен!
- А мне кажется, они преувеличивают, - вздохнул Луций. - Рассказывают нам сказки про тридесятое царство, и иногда называют его Полисом.
- А мне мама говорила, что нет такой сказки, чтобы даже близко описать Полис! - возразила Лукреция. - Да и сказки-то все теперь не придумывают, а пересказывают то, что когда-то видели в Полисе.
- Да ведь когда это было? Когда наши родители последний раз были там? Моему брату десять, твоей сестре, Лукреция, скоро двенадцать, а Лукас и вовсе единственный ребенок - значит, мои родители были там последними, да и то десять лет назад. Все воспоминания с тех пор обросли выдумками.
- Мне кажется, однажды увидев такое, его уже невозможно забыть… - сказал я. - А ведь даже мои родители были там дважды - а ваши трижды! И хотя между этими событиями прошло несколько лет, а вместо воспоминаний, как ты говоришь, в голове остались фантазии, на второй раз Полис поразил их не меньше!
- Да и потом, - задумчиво протянула Лукреция, - нам ведь показывают это видео на голограмме над полем. Если только то, что в нем снято, на самом деле существует, то Полис действительно прекраснее всего, что можно себе представить!..
- В любом случае, мы скоро это увидим, - улыбнулся Луций.
- Ровно через неделю! - кивнул я.
Двенадцатого июня, накануне поездки в Полис, уже ранним вечером на улице не было ни души. Все мы, шестнадцатилетние подростки, рано легли спать, чтобы успеть выспаться и набраться сил перед самым ярким событием в нашей жизни - как минимум, до сих пор, а может быть, и за всю оставшуюся жизнь. Родители проверяли, все ли в порядке с одеждой, собирали еду в дорогу, хотя в информационных брошюрах и было сказано, что завтрак, обед и ужин состоятся в Полисе и включены в программу. Остальные просто тихо сидели по домам, немного завидуя шестнадцатилеткам и надеясь, что мы сможем запомнить как можно больше и на следующий день расскажем им как можно подробнее, что видели в Полисе.
Хотя вертолеты должны были прилететь только в семь утра, мы всей деревней высыпали в поле с самым восходом солнца. Мы, готовящиеся к полету, были уже нарядно одеты и возбуждены до предела. Кто-то успел перехватить дома кусок хлеба с маслом, большинство же не то что не успели, а от волнения просто не могли есть. Все мы толпились в поле, жадно обсуждая предстоящий день - что нам покажут? Куда повезут? Сколько еще ребят из других деревень и округов поедет в Полис? Все ли они будут держаться вместе? Я быстро разыскал в толпе Луция и Лукрецию - она была невероятно красивой, казалось, волнение ей даже идет. На ее шее красовалось ожерелье, которое подарил ей Луций - и хотя он не показывал виду, я знал, что он невероятно горд.
Когда спустя пару часов в воздухе появились вертолеты, их гул не сразу смог заглушить гул толпы. Наконец вертолеты начали снижаться, освещая желтым световым знаком «Н», обведенным в кружок, предполагаемое место посадки, и ребята бросились врассыпную, освобождая место. Сверкающие серебристые машины коснулись земли, пропеллеры медленно остановились, над каждым вертолетом появилось табло со списком имен, и из каждого вертолета вышел инспектор.
Я не мог отвести взгляда от вертолета. Хотя я раньше уже видел такие - в фильмах про Полис и в интерактивных лекциях, - в реальности они оказались гораздо внушительнее. Блестящие на солнце огромные стальные птицы, пропеллеры которых только сейчас остановились, приковывали взгляд. Между тем инспекторы начали вызывать нас на посадку - и первые ребята шагнули по направлению к вертолетам. Скан отпечатка пальца - и можно ступать на лестницу, ведущую внутрь салона. Мы с Луцием оказались в одном списке, и прежде, чем подойти к своему вертолету, мы проводили Лукрецию. Мне показалось, что когда она подняла руку, чтобы приложить палец к сканнеру, ее рука немного дрожала - впрочем, неудивительно: все мы невероятно волновались. Наконец, проследив взглядом за тем, как Лукреция поднялась на борт, мы в числе последних подошли к своему вертолету, быстро взбежали по лестнице и оказались в салоне. Внутри вертолет оказался еще просторнее, чем казался снаружи. Ряды кресел, разделенных со всех сторон проходами, были почти заполнены, но нам удалось найти два свободных места рядом. Когда я сел, мне показалось - а может, так оно и было? - что кресло приняло форму моего тела. Слева на ручке был пульт управления, позволявший устроиться как можно удобнее - хоть лежа, - а слева лежали очки, снабженные наушниками, которые мы с Луцием тут же нацепили на нос. Перед глазами у нас тут же возникло поле, на котором стояли вертолеты, так, как будто мы стояло прямо посреди. «Дополненная реальность!» - восторженно прошептал Луций. В ушах зазвучал голос, предупреждавший, что изображение, которое мы будем видеть, поступает с камер, расположенных на внешней обшивке вертолета. Технология делает его настолько реальным, что нам будет казаться, будто мы парим в воздухе без всякого вертолета, и если кому-то станет страшно, достаточно нажать красную кнопку на правой ручке (я тут же попытался ее нащупать), и картинка станет обычной двухмерной. («Ни за что» - услышал я слева шепот Луция.) Повторное нажатие кнопки снова вернет режим дополненной реальности, успокоил голос в наушниках, и мне показалось, что многие в вертолете расслабленно выдохнули - наверняка они уже не только нащупали, но и нажали кнопку.
Голос не замолкал, сменив разговор о сверхновой модели вертолета, развивающего огромную скорость в комфортном для пассажиров режиме, на описание устройства нашего государства. И я, и Луций, разумеется, хорошо все это знали - это необходимо для сдачи экзамена, - но многие, кто с детства понял, что Полис им не светит, и не тратили время на подготовку к экзаменам, сейчас слушали с интересом. Мне стало их жаль. Всего через час они увидят роскошный город, жить в которому них нет даже надежды… С другой стороны, те из нас, кто всю жизнь потратил на подготовку, тоже не обязательно сдадут экзамен. Те из нас, кого все шестнадцать лет содержали родители, не видя никакой помощи - потому что все время мы тратили на учебу, чтобы получить шанс сдать экзамен, чтобы попасть в Полис. И если все это окажется зря, именно мы останемся в хвосте - неумехи, не приспособленные к жизни в деревне, в отличие от наших сверстников, которые не ловили журавля в небе, а крепко держали синицу в руках.
Пока я размышлял, вертолет начал подниматься. Я понял это не по ощущения - вертолет поднимался совершенно бесшумно, а шум от пропеллеров, как рассказал голос в наушниках, надежно блокировала обшивка. Я просто увидел, как поле удаляется вниз, и действительно почувствовал, что взлетаю. Но вместо желания нажать красную кнопку я ощутил только желание кричать от восторга - ощущение полета заставляло сердце биться чаще, и отнюдь не от страха.
Поле все удалялось, уже перестало быть видно, как провожающие машут нам руками, и, наконец, вертолет развил горизонтальную скорость.
2
- … Важнейшим ресурсом для нашего государства являются люди, - продолжал голос в наушниках, пока мы пролетали над бескрайними полями, засеянными пшеницей, шахтами, заводами, электростанциями - и, конечно, деревнями, жители которых на них работали. - В условиях мировой нестабильности, в условиях современной жестокости и корысти, постоянно находящей выход в войнах, в условиях современных высоко развитых технологий и тотальной глобализации, приводящим к тому, что каждая развязавшаяся война моментально становится мировой, и, наконец, в условиях «черной дипломатии», когда любое государство может стать жертвой военных действий по сфабрикованным обвинениям, если только это кому-то выгодно - в этих условиях первейшей, основной задачей государства является защита жизни и здоровья его граждан любой ценой. И единственным способом оказаться вне мировой политики - политики войн - является тотальное мировое превосходство. Именно тотальное превосходство и является национальной идеей нашего государства. Кстати, посмотрите направо: мы сейчас пролетаем крупнейший в мире завод по обогащению урана. Трудятся на нем жители 53-его округа, который лежит сразу за заводом.
- Не так уж это и сложно, - усмехнулся рядом Луций. - В мире, где почти все отказались от ядерной энергии.
- Ага, вместо того, чтобы обеспечить безопасность этого вида топлива, - ответил я.
- А чего еще от них ждать? У них же демократия, а значит, решения принимает народ. Народ! А ведь подавляющее большинство из них даже толком не имеет образования.
Я хихикнул в ответ и услышал, как рядом с нами тоже раздались смешки - вокруг, по-видимому, сидели ребята, которые тоже собирались сдавать - и сдать - экзамен.
- … Именно в условиях тотального превосходства, - продолжали наушники, - наше государство способно обеспечить себе достаточную военную мощь, посягнуть на которую не решатся даже объединённые усилия всех государств мира, и полную экономическую независимость, которая не позволит им загнать нас ни в какие рамки. При этом армия, которая охраняет наше государство, укомплектована современным оборудованием, управляемым дистанционно, так что даже в случае, если кто-то по глупости развяжет с нами войну, она не только будет непродолжительной, но и исключит даже минимальные человеческие жертвы с нашей стороны.
Что же касается экономической независимости, то не стоит воспринимать ее как полное обособление от окружающего мира. Напротив, мы торгуем с окружающими странами, закупая у них ресурсы и продавая передовые продукты, которые они в связи с отсталым уровнем развития пока просто не в состоянии производить. Однако закупка ресурсов извне вовсе не обозначает зависимость: например, если по каким-то причинам прекратятся поставки нефти, наших запасов, которые постоянно изучаются, но до сих пор остаются нетронутыми, хватит на время, достаточное, чтобы полностью перейти на солнечную энергетику.
- … и приливные станции, - добавил Луций.
- … и ядерное топливо, - прошептал кто-то сзади.
- Это если не кончится уран, - возразил я.
- Но уж луну и солнце им точно не выключить, - усмехнулся Луций.
Мы как раз пролетали над 115-м округом - прибрежная деревня обслуживала приливную электростанцию. Я пытался повнимательнее рассмотреть огромные постройки - но вертолет промчался вперед, в сторону океана, и вскоре куда ни глянь была видна только бескрайняя водная гладь. Я невольно схватился руками за подлокотники: ни знание того, что у меня на носу всего лишь очки, ни даже плотно врезавшийся в тело ремень безопасности не препятствовали ощущению, что стоит на секунду ослабить хватку - и я тут же сорвусь прямо в океан… Не я один вжался в кресло от страха - многие переключили очки в двумерный режим, и мы с Луцием вскоре поступили так же. Теперь картинка была видна как на обычном экране.
- Однако тотальное превосходство - очень труднодостижимая цель, - продолжали наушники. - И для ее достижения необходимо, чтобы лучшие умы, получившие лучшее образование, самоотверженно трудились на благо нашей страны. Чтобы лучшие инженеры разрабатывали лучшие машины, а лучшие экономисты планировали экономическое развитие страны. И поиск этих специалистов, как и последующее образование и обеспечение им достойных условий работы, и стало первой задачей на пути к тотальному превосходству. Этих самых достойных мы выбираем ежегодно по всей стране, чтобы они жили и работали в самом Полисе…
Наушники продолжали говорить - но вместо того, чтобы вслушиваться в рассказ, суть которого мы давно знали, мы потихоньку начали переговариваться. Один из мальчиков сзади спорил с соседом, что такое огромное неравенство в стране до добра не доведет - режимы, где уровень жизни избранного меньшинства слишком сильно превосходил уровень жизни нищего большинства, всегда кончали революцией. Мы с Луцием только усмехались - сравнивать Полис и Периферию с отсталым рабовладельческим строем было как минимум глупо. В основе всего нашего государственного строя лежит идея тотального равенства! Каждый, абсолютно каждый гражданин нашего государства имеет возможность покинуть свой округ и работать в Полисе. Государство заботится о том, чтобы обеспечить каждому ребенку такую возможность: каждый ко дню рождения получает от государства современный компьютер, с помощью которого он имеет доступ к самым лучшим разработанным нашими специалистами образовательным программам, а в каждом округе проведен быстрый интернет, который обеспечит их бесперебойную работу. И когда тебе исполнится шестнадцать лет, ты можешь принять участие в экзамене, по итогам которого самые лучшие попадают в Полис. Да, их не много - не более одного процента, а в некоторые годы и меньше, - но среди них может оказаться абсолютно любой!
-… В Полисе эти ребята получают специализацию в соответствии с их способностями, их базовое образование углубляется, и к 20 годам они становятся специалистами. Именно эти люди обеспечивают величие нашей страны… - говорил голос в наушниках.
- А им обеспечивают великолепную жизнь, - прошептал Луций.
- В отличие от Периферии, - продолжал мальчик позади нас. - Почему бы не устроить в Периферии такую же роскошную жизнь?
- Потому что ресурсы даже нашего государства ограничены! - прошипел на него Луций. - Или ту хочешь, чтобы «все собрать и поделить поровну»? Спасибо, проходили!
Я прыснул со смеху. Весь смысл системы в том, что лучшие люди стремятся попасть в Полис! Конечно, его величие должно быть несравнимым с бедностью Периферии.
- Чего хихикаешь? - теперь мальчик обращался ко мне. - Так уж уверен, что сможешь вырваться? Вот провалишь экзамен - и будешь точно также всю жизнь вкалывать на заводе.
- Вкалывать на заводе - такая же важная для государства работа, как и та, что ведется в Полисе, - парировал я. - Откуда иначе добывать природные ресурсы, если жители Периферии перестанут работать на добыче? Откуда брать детали для всех этих машин, которые проектируют специалисты в Полисе, и материалы для них? Они управляют - дистанционно - работой Периферии, но без рабочих рук вся государственная машина рухнет!
- И что, - усмехнулся мальчик, - хочешь ты посвятить свои рабочие руки государственной машине?
Я замешкался, но потом признался:
- Я нет. Но многие хотят!
- Многие даже не пытаются готовиться к экзамену! - пришел мне на выручку Луций. - Они с детства приучаются к жизни в деревне, к работе на заводе -
- … вот я и есть эти многие, - оборвал его мальчик. - Только не то, что я не хочу жить в Полисе. Просто у меня отец болен, и я не мог сесть на шею матери.
Мы замолчали. Такое, увы, случалось - многие даже талантливые ребята сознательно отказывались от попытки попасть в Полис по совсем не радужным причинам. Впрочем, я знал многих ребят, которые действительно не хотели езжать в Полис именно потому, что предпочитали природу и простор высокотехнологичной тесноте Полиса.
- Но в Полисе тоже не сахар, - попытался я сгладить ситуацию. - Им, например, нельзя иметь больше одного ребенка…
- Женщинам, - не унимался мальчик. - Это женщины после первых родов проходят операцию, которая делает их бездетными.
- Но не бросишь же ты жену, чтобы завести еще одного? - спросил Луций.
- И потом, представь, - добавил я. - Ребенок заболел или даже умер -
- … Это почти не случается - в Полисе великолепная медицина!
- Но все-таки случается, - настаивал я. - А у женщины нет возможности снова родить.
- Зато может повести - родишь близнецов, - раздался сбоку женский голос. К нашему разговору постепенно подключался весь вертолет.
- А как тогда? - спросила другая девочка. - Как тогда контролируют населения Полиса?
Мы ненадолго замолчали - было немного неловко: эта девочка, которая не знает самых простых вещей, явно навсегда останется в Периферии.
- Именно поэтому каждый год по результатам экзамена набирают разное число новых граждан полиса, Туллия, - объяснила ей первая девочка. - Чтобы численность населения Полиса оставалась постоянной.
- Ух ты! Так если повезет и попадешь на эпидемию, - (ничего себе везение, подумал я) - то и с низкими баллами можно попасть в Полис?
- Нет, Туллия, все равно нужно набрать больше максимума, - вздохнул Луций. - Просто может быть не намного больше. А тех, кто набрал меньше, не возьмут, даже если весь Полис вымрет.
- Больше максимума? Как это возможно? - Туллия задавала вопросы, как будто только вчера свалилась из космоса.
- А так, - объяснил я. - Набираешь как можно больше баллов по всем предметам, а по какому-то одному делаешь что-то выдающееся.
- Или по двум, - добавил мальчик сзади. - Но больше чем по одному ни у кого не получалось…
Теперь в салоне вертолета и вовсе стоял гул. Хотя правила игры все давно знали, сейчас они звучали особенно сурово. Те, кто планировал сдавать экзамен, сейчас делились друг с другом идеями по поводу набора дополнительных баллов. Я знал, что Луций разрабатывал сверхэффективный двигатель, чтобы представить его на экзамене и набрать вожделенные «больше 100 из 100 баллов». Лукреция экспериментировала с материалами - вообще-то все наши знания до 16 лет должны быть только теоретическими, практические навыки лучшим из лучших предоставят в Полисе, но что не сделаешь, чтобы поразить комиссию. Я тоже втайне собирал несложные механизмы и аппараты - но было ясно, что комиссию этим удивить не удастся. Между тем ничего другого не приходило мне в голову…
- Не расстраивайся, - будто бы прочитал мои мысли Луций. - Если сдашь все предметы на самый максимум, этого может хватить.
- Я так и собираюсь, - вздохнул я. - Не очень-то это просто.
- Я знаю, - улыбнулся Луций. - Но оно того стоит. Включи-ка опять режим дополненной реальности.
Гул в самолете не утихал, а я сидел тихо, глядя на бескрайнюю водную гладь вокруг. Голос у наушниках продолжал что-то рассказывать, а я только смотрел вперед, в туман. И вот наконец по мере приближения туман начал принимать более отчетливые очертания: сначала прорисовались серые башни, которые, приближаясь, становились окрашенными в разные цвета. И вот над ними проявились мосты, воздушные тоннели, зароились вертолеты, яркие голографические плакаты сияли в воздухе - мы пролетали над Полисом.
продолжение следует...
https://kernelle.livejournal.com/242951.html