«Это достойно смеха».
Возомнивший себя патрологом переводчик Дунаев, давно уже борющийся со святыми, нашел новое «подтверждение» своей уверенности, что Церковь постоянно заблуждается. Прежде он делал исключение для Вселенских соборов. Но вот вышла книжка Фирсова, содержащая новый перевод Деяний VII Вселенского собора и комментарии автора перевода, и Дунаев загорелся: «Сгораю от нетерпения прочитать сводку намеренных искажений при русском (казанском) переводе Деяний 7 ВС (при условии, что соотв. текст был в старых некрит. греч. изданиях)» ( http://danuvius.livejournal.com/581203.html).
Ну, и, кажется, нашел (пока, правда, не сводку сознательных искажений русского перевода, зато еще более приятную ему сводку, порочащую прямо отцов Собора):
«Более-менее совпали с моими впечатлениями, хотя я смотрел русский перевод, а не критическое издание (оно еще не закончено).
+отцы Второго Никейского собора выставили в защиту икон и иконопочитания выдержки из 70 произведений <…>. Из этих 70 произведений: 4 - откровенные басни; 11 - подложные произведения; 26 - не имеют отношения к иконам, хотя зачастую отцами собора использовались как полноценная аргументация; 3 - экфрасисы, т.е. тоже не имеют отношения к иконам; 2 - тексты сразу приводились как анонимные; 23 - так или иначе свидетельствуют в пользу наличия у верующих икон или же подтверждают факт поклонения иконам, однако, как правило, все эти произведения относятся к VI, VII и VIII вв.; несколько самых ранних претендуют на принадлежность к V в.; 1 - повествование о языческой иконе с изображением языческого философа+» ( http://danuvius.livejournal.com/583821.html).
Далее приводится пример. И приведенного примера для демонстрации основания убедиться в правоте Фирсова лично Дунаеву, кажется, «вполне достаточно» ( http://danuvius.livejournal.com/583821.html?thread=9161357#t9161357).
Вот этот пример:
Что же, поглядим, может ли этого быть достаточно, если взглянуть на приведенный пример, не сгорая от нетерпения осудить отцов Собора :)
1.
Вот первая цитата из Второго огласительного слова св. Кирилла Иерусалимского, где пытливый ученый сразу обнаруживает, что «об иконах ничего не говорится»:
«какого ты мнения о Новуходоносоре? Не слышал ли в писании, что был он кровожаден, свиреп, имел львиный нрав? Не слышал ли, что он кости царей изнес из гробов (Вар. 2. 25)? Не слышал ли, что он в плен отвел народ Божий? Не слышал ли, что он ослепил глаза царю, дав ему прежде видеть избиение чад? Не слышал ли, что сокрушил он херувимов? Не говорю херувимов умосозерцаемых и небесных, но херувимов, которые были устроены во храме и осеняли очистилище, от среды которого глаголал Божий глас» [1].
Что тут сказать? Уел, уел! Если под словами: «об иконах ничего не говорится» - понимается отсутствие слова «икона», то ты, критик, несомненно прав! Однако свв. отцы были чужды такого наивного буквализма, а посему понимали, что коль скоро речь у свт. Кирилла идет об изображениях херувимов, то цитата вполне уместна, ибо говорится в ней как раз о том, в защиту чего Собор и выступает. Еще заметим, к слову: текст этот, в котором осуждается сокрушение изображений херувимов, то есть икон ангелов, написан в IV веке...
2-3.
Здесь нам, очевидно, предлагается удивиться, как так возможно было свв. отцам использовать тексты аж второй половины VI и рубежа VI-VII веков! К сожалению, однако, Фирсову (а вослед ему и Дунаеву, обретшему, наконец, учителя) не приходит в голову задуматься, не следовало ли «отцам» иконоборческого собора в Иерии (754 г от РХ) знать и учитывать эти тексты, существующие уже как минимум полтораста, а то и двести лет (впрочем, Фирсов и его ученик Дунаев, как и еретики-иконоборцы, скорее, не столько слепы, сколько сознательно жульнически игнорируют очевидное)! А то бы, возможно, упрекать отцов VII Вселенского собора в цитировании данных текстов не показалось бы сколько-нибудь разумным и просто приличным.
4.
Далее Фирсов говорит о тексте Из разговора иудея и христианина. В данном случае нам, очевидно, следует возмутиться цитированием анонимного источника. Почему бы так? Кто дал право Фирсову и его преданному ученику определять правомочность привлечения данного текста, свидетельствующего, прежде всего, о церковной традиции поклонения святым иконам? Не слишком ли ясно, что именно так привлечение текста и следует понимать? А тогда получилось бы сообразить, что ветхозаветные изображения традиционно прямо почитались свв. отцами иконами:
«Моисею повелено было, и он устроил двух изваянных серафимов, распростершихся над скиниею свидения по ту и другую сторону, куда не следовало входить никому, кроме одного первосвященника, и тому однажды в год, чтобы принести фимиам во святое святых. - Равным образом он устроил и вылитого из меди змия и, утвердивши его посреди стана, сказал: кто будет ужален змием, пусть обратит свой взор на медного змия и верует, что он может исцелить его, - и будет исцелен. Видишь ли, как Моисей, заповедавши не делать подобия, сам сделал подобие» [2].
5.
Теперь взглянем на текст, который, как замечает проницательный Фирсов, вообще написан против икон:
«Итак живописец, начертав в первый день эскиз, успокоился. В следующий за тем день он навел его красками и таким образом передал икону Ликомеду, который принял ее с радостию и, поставивши ее в своей спальне, увенчал ее. Когда потом Иоанн узнал об этом, то сказал ему: любезное дитя мое! Что ты делаешь, пришедши в спальню свою и оставаясь там один? Не молюсь ли я вместе с тобою и прочими братиями? Или ты скрываешь что от нас? Сказавши это, он вошел с ним в спальню. И видит увенчанную икону старца, лежащие при ней свечи, а впереди ее подставки. Тогда, призвавши его, он сказал: Ликомед! Что это значит, что у тебя находится эта икона? Кто из богов твоих написан на ней? Я вижу, что ты живешь по язычески. - На это Ликомед ответил ему: Бог у меня один только Тот, Который воздвиг меня от смерти, а вместе и супругу мою. Но если после этого Бога следует называть богами и людей, наших благодетелей, то на иконе изображен ты; тебя я и короную, и люблю и почитаю, так как ты сделался добрым моим путеводителем. Иоанн же, не рассмотревши еще изображения своего лица, сказал ему; ты шутишь надо мною, дитя! Как ты убедишь меня, что мое изображение похоже на это? Тогда Ликомед поднес ему зеркало. Увидевши себя в зеркале и поглядевши пристально на икону, он сказал: жив Господь Иисус Христос, что похож мой образ, но ты дурно поступил в этом случае» [3].
Трудно поверить, что автор нового перевода всерьез думает, будто данную цитату отцы Собора привели для подтверждения традиционности иконопочитания. Пожалуй, он знает, что на эту цитату опирались как раз иконоборцы. А на VII Соборе была продемонстрирована лишь «обоснованность» доводов иконоборцев, цитирующих книгу, содержащую множество искажений Евангелия. Прибегать к таким источникам резонно было сочтено «достойным смеха» [4]. Но если Фирсов об этом знал, то его пример тоже достоин смеха, как выдающий лживость автора. Если же он не понял сам, кто что для чего цитирует, то мы имеем дело с какой-то запредельной тупостью учителя, обретенного Дунаевым. Как свв. отцы говорят: «этому сборищу и прилично было взять такую книгу в свидетельство» [5], так же и мы скажем о Фирсове и его поклонниках: «этому сборищу прилично взять такую цитату в свидетельство»...
6.
Далее. Удивительно ли, что в Деянии, посвященном разбору попыток еретического собора найти подтверждение своей ереси в учении Церкви, - после того, как показана тщетность одной из таких попыток, апеллирующей к подложному сочинению, - отцы Собора вспомнили цитату из свт. Амфилохия Иконийского, свидетельствующего подложности этого сочинения? Да, в ней нет ничего об иконах. Но и цель цитирования была иной. Как же нам мыслить о тех, кто может поставить приведение этой цитаты в вину свв. отцам? Да вот так же, как пишет свт. Амфилохий:
«Но нет ничего странного в этом; потому что как Господь есть истина, так диавол есть лжец. Он есть лжец и отец лжи и когда он говорит ложь, говорит от себя. Вот что следует сказать о лжи» [6]
7.
И последнее из примера Дунаева. Конечно, нам, в отличие от Фирсова, странно возмутиться, если для того, чтобы показать смехотворность претензий иконоборцев на верность учению Церкви, отцы VII Собора приводят цитату одного из «авторитетов» собора иконоборческого - еретика Евсевия Памфила - цитату, наглядно показывающую, что опираться на такие источники недопустимо.
***
Дунаев привел пример. Если ему этого достаточно, то и нам достаточно. Мы считаем себя вправе сказать о доводах Фирсова то же, что отцы Собора о доводах иконоборцев: «Это достойно смеха». А все ускоряющаяся интеллектуальная деградация бедолаги-"патролога" достойна сожаления.
[1] Деяния Вселенских соборов. СПб, 1996. Т. 4. С. 491.
[2] Там же. С. 495.
[3] Там же. С. 495-496.
[4] Там же. С. 497.
[5] Там же.
[6] Там же. С. 499.
Ну, и, кажется, нашел (пока, правда, не сводку сознательных искажений русского перевода, зато еще более приятную ему сводку, порочащую прямо отцов Собора):
«Более-менее совпали с моими впечатлениями, хотя я смотрел русский перевод, а не критическое издание (оно еще не закончено).
+отцы Второго Никейского собора выставили в защиту икон и иконопочитания выдержки из 70 произведений <…>. Из этих 70 произведений: 4 - откровенные басни; 11 - подложные произведения; 26 - не имеют отношения к иконам, хотя зачастую отцами собора использовались как полноценная аргументация; 3 - экфрасисы, т.е. тоже не имеют отношения к иконам; 2 - тексты сразу приводились как анонимные; 23 - так или иначе свидетельствуют в пользу наличия у верующих икон или же подтверждают факт поклонения иконам, однако, как правило, все эти произведения относятся к VI, VII и VIII вв.; несколько самых ранних претендуют на принадлежность к V в.; 1 - повествование о языческой иконе с изображением языческого философа+» ( http://danuvius.livejournal.com/583821.html).
Далее приводится пример. И приведенного примера для демонстрации основания убедиться в правоте Фирсова лично Дунаеву, кажется, «вполне достаточно» ( http://danuvius.livejournal.com/583821.html?thread=9161357#t9161357).
Вот этот пример:
Что же, поглядим, может ли этого быть достаточно, если взглянуть на приведенный пример, не сгорая от нетерпения осудить отцов Собора :)
1.
Вот первая цитата из Второго огласительного слова св. Кирилла Иерусалимского, где пытливый ученый сразу обнаруживает, что «об иконах ничего не говорится»:
«какого ты мнения о Новуходоносоре? Не слышал ли в писании, что был он кровожаден, свиреп, имел львиный нрав? Не слышал ли, что он кости царей изнес из гробов (Вар. 2. 25)? Не слышал ли, что он в плен отвел народ Божий? Не слышал ли, что он ослепил глаза царю, дав ему прежде видеть избиение чад? Не слышал ли, что сокрушил он херувимов? Не говорю херувимов умосозерцаемых и небесных, но херувимов, которые были устроены во храме и осеняли очистилище, от среды которого глаголал Божий глас» [1].
Что тут сказать? Уел, уел! Если под словами: «об иконах ничего не говорится» - понимается отсутствие слова «икона», то ты, критик, несомненно прав! Однако свв. отцы были чужды такого наивного буквализма, а посему понимали, что коль скоро речь у свт. Кирилла идет об изображениях херувимов, то цитата вполне уместна, ибо говорится в ней как раз о том, в защиту чего Собор и выступает. Еще заметим, к слову: текст этот, в котором осуждается сокрушение изображений херувимов, то есть икон ангелов, написан в IV веке...
2-3.
Здесь нам, очевидно, предлагается удивиться, как так возможно было свв. отцам использовать тексты аж второй половины VI и рубежа VI-VII веков! К сожалению, однако, Фирсову (а вослед ему и Дунаеву, обретшему, наконец, учителя) не приходит в голову задуматься, не следовало ли «отцам» иконоборческого собора в Иерии (754 г от РХ) знать и учитывать эти тексты, существующие уже как минимум полтораста, а то и двести лет (впрочем, Фирсов и его ученик Дунаев, как и еретики-иконоборцы, скорее, не столько слепы, сколько сознательно жульнически игнорируют очевидное)! А то бы, возможно, упрекать отцов VII Вселенского собора в цитировании данных текстов не показалось бы сколько-нибудь разумным и просто приличным.
4.
Далее Фирсов говорит о тексте Из разговора иудея и христианина. В данном случае нам, очевидно, следует возмутиться цитированием анонимного источника. Почему бы так? Кто дал право Фирсову и его преданному ученику определять правомочность привлечения данного текста, свидетельствующего, прежде всего, о церковной традиции поклонения святым иконам? Не слишком ли ясно, что именно так привлечение текста и следует понимать? А тогда получилось бы сообразить, что ветхозаветные изображения традиционно прямо почитались свв. отцами иконами:
«Моисею повелено было, и он устроил двух изваянных серафимов, распростершихся над скиниею свидения по ту и другую сторону, куда не следовало входить никому, кроме одного первосвященника, и тому однажды в год, чтобы принести фимиам во святое святых. - Равным образом он устроил и вылитого из меди змия и, утвердивши его посреди стана, сказал: кто будет ужален змием, пусть обратит свой взор на медного змия и верует, что он может исцелить его, - и будет исцелен. Видишь ли, как Моисей, заповедавши не делать подобия, сам сделал подобие» [2].
5.
Теперь взглянем на текст, который, как замечает проницательный Фирсов, вообще написан против икон:
«Итак живописец, начертав в первый день эскиз, успокоился. В следующий за тем день он навел его красками и таким образом передал икону Ликомеду, который принял ее с радостию и, поставивши ее в своей спальне, увенчал ее. Когда потом Иоанн узнал об этом, то сказал ему: любезное дитя мое! Что ты делаешь, пришедши в спальню свою и оставаясь там один? Не молюсь ли я вместе с тобою и прочими братиями? Или ты скрываешь что от нас? Сказавши это, он вошел с ним в спальню. И видит увенчанную икону старца, лежащие при ней свечи, а впереди ее подставки. Тогда, призвавши его, он сказал: Ликомед! Что это значит, что у тебя находится эта икона? Кто из богов твоих написан на ней? Я вижу, что ты живешь по язычески. - На это Ликомед ответил ему: Бог у меня один только Тот, Который воздвиг меня от смерти, а вместе и супругу мою. Но если после этого Бога следует называть богами и людей, наших благодетелей, то на иконе изображен ты; тебя я и короную, и люблю и почитаю, так как ты сделался добрым моим путеводителем. Иоанн же, не рассмотревши еще изображения своего лица, сказал ему; ты шутишь надо мною, дитя! Как ты убедишь меня, что мое изображение похоже на это? Тогда Ликомед поднес ему зеркало. Увидевши себя в зеркале и поглядевши пристально на икону, он сказал: жив Господь Иисус Христос, что похож мой образ, но ты дурно поступил в этом случае» [3].
Трудно поверить, что автор нового перевода всерьез думает, будто данную цитату отцы Собора привели для подтверждения традиционности иконопочитания. Пожалуй, он знает, что на эту цитату опирались как раз иконоборцы. А на VII Соборе была продемонстрирована лишь «обоснованность» доводов иконоборцев, цитирующих книгу, содержащую множество искажений Евангелия. Прибегать к таким источникам резонно было сочтено «достойным смеха» [4]. Но если Фирсов об этом знал, то его пример тоже достоин смеха, как выдающий лживость автора. Если же он не понял сам, кто что для чего цитирует, то мы имеем дело с какой-то запредельной тупостью учителя, обретенного Дунаевым. Как свв. отцы говорят: «этому сборищу и прилично было взять такую книгу в свидетельство» [5], так же и мы скажем о Фирсове и его поклонниках: «этому сборищу прилично взять такую цитату в свидетельство»...
6.
Далее. Удивительно ли, что в Деянии, посвященном разбору попыток еретического собора найти подтверждение своей ереси в учении Церкви, - после того, как показана тщетность одной из таких попыток, апеллирующей к подложному сочинению, - отцы Собора вспомнили цитату из свт. Амфилохия Иконийского, свидетельствующего подложности этого сочинения? Да, в ней нет ничего об иконах. Но и цель цитирования была иной. Как же нам мыслить о тех, кто может поставить приведение этой цитаты в вину свв. отцам? Да вот так же, как пишет свт. Амфилохий:
«Но нет ничего странного в этом; потому что как Господь есть истина, так диавол есть лжец. Он есть лжец и отец лжи и когда он говорит ложь, говорит от себя. Вот что следует сказать о лжи» [6]
7.
И последнее из примера Дунаева. Конечно, нам, в отличие от Фирсова, странно возмутиться, если для того, чтобы показать смехотворность претензий иконоборцев на верность учению Церкви, отцы VII Собора приводят цитату одного из «авторитетов» собора иконоборческого - еретика Евсевия Памфила - цитату, наглядно показывающую, что опираться на такие источники недопустимо.
***
Дунаев привел пример. Если ему этого достаточно, то и нам достаточно. Мы считаем себя вправе сказать о доводах Фирсова то же, что отцы Собора о доводах иконоборцев: «Это достойно смеха». А все ускоряющаяся интеллектуальная деградация бедолаги-"патролога" достойна сожаления.
[1] Деяния Вселенских соборов. СПб, 1996. Т. 4. С. 491.
[2] Там же. С. 495.
[3] Там же. С. 495-496.
[4] Там же. С. 497.
[5] Там же.
[6] Там же. С. 499.