В ОЖИДАНИИ МЕЗОЗОЯ (окончание, фрагмент №4)
***
Узнав о коварных планах свинодона, Один решил всерьез заняться воспитанием своего маленького друга. Может, у будущих поколений что-то получится? Он уже давно подбрасывал малышу разные книги, учебники, но до времени старался избегать разговоров о Мезозое. На расспросы маленького друга «о тайных замыслов ящеров» Один отвечал отговорками, зная наверняка, что держать язык за зубами тот не станет, а как подействуют эти идеи на впечатлительных мышонов, заранее угадать нельзя. Теперь ящер вернулся к этой теме. Конечно, никаких «коварных планов» у миролюбивых динозавров не было, и быть не могло. Просто Один решил понемногу облечь невыразимую суть Мезозоя в доступные для Мышона слова. Как и всех малышей, того манило грандиозное, чрезмерное и таинственное.
- Проект «Вечное Лето» - никогда об этом не слышал? Нет, это не «Поворот северных рек». Гораздо круче...
Один неторопливо, как бы нехотя, ронял слово за словом, наблюдая, как разгорается огонек любопытства в глазах Мышона. Разговоры эти проходили по ночам, при свете факела, в одной из заброшенных пещер, что еще больше настраивало Мышона на нужный лад.
- Слышал о сейфертовских галактиках? Это системы с активным ядром, которое излучает до трети всей галактической энергии. Есть идея, как обрушить в центральную черную дыру нашей Галактики ближайшие звездные скопления. Эта превратит центр Галактики в гигантскую пылающую мега-звезду.
- А зачем это нужно? - с замиранием сердца спрашивал Мышон.
- Холод и Тьма - главная проблема Вселенной. Экосфера каждой отдельной звезды столь мала, что не может вместить больше одной-двух планет. Вот, к примеру, Солнечная система. Все, что находится дальше Земли, сковано вечным льдом. Это не только Марс, Титан, Европа и десятки спутников планет-гигантов, но и тысячи планетоидов за орбитой Нептуна, большая часть которых еще не открыта. Целые мириады планет у Солнца и других звезд пропадают зря. Сейфертовское ядро Галактики позволит осветить и обогреть эту массу миров. Вместо крошечных звездных экосфер получится единая галактическая экосфера.
- А что станет с теми мирами, которые окажутся слишком близко к ядру?
- Некоторые миры мы прикроем облаками межзвездного газа. А остальные превратятся в пепел.
- Там кто-нибудь живет?
- Гондванотерии. Злобные монстры из других измерений. Наступит день, и они прорвут маастрихт-датскую границу. И будет битва. Мы, ящеры, должны сокрушить их или погибнуть все до единого. Если мы победим, то зажжем в Галактике Великий Костер. Так записано в Книге Жизни.
- А если проиграете?
- Мы не можем проиграть, - усмехался Один. - Затем мы и созданы такими огромными - чтобы Космос содрогался от наших шагов. Кто еще подарит Вселенной Вечное Лето?
Эти космические идеи, которыми Один грузил Мышона, приобретали в сознании малыша вполне прикладное значение. Однажды Один с удивлением услышал их отголоски в традиционном рекламном выступлении альфадона перед кучкой децлов.
- Знаете ли вы, друзья, почему мы такие крошечные и юркие? Чтобы проникнуть в каждую щель Вселенной и убедиться, что злые и сильные не обижают там маленьких и пушистых. Поглядите на звезды. Вы думаете, это красивые игрушки? Нет! Это миры, населенные полчищами недобитых монстров! Монстры прячутся в космосе и ждут момента, чтобы наброситься на нас сверху! Мы должны отыскать их и замочить, как замочили свинодонов! Иначе нас поимеют!
Публика запищала и запрыгала от воодушевления, некоторые махали в воздухе кулачками, живо представляя себе войну с инфернальными монстрами. Слышались возгласы: «Мочи козлов! Ктулху фхтагн!»
Дождавшись тишины, оратор переходил к самому главному:
- Но сначала мы должны прорыть подземный туннель и затусоваться с мышонами из Америки! А потом все вместе двинемся в космос!
Но дела с туннелем шли все хуже и хуже. Чем глубже вниз, тем больше росла температура; буровая установка постоянно ломалась. Двадцатикилометровый барьер преодолеть так и не удалось. Услышав в научно-популярной радиопередаче про истинные размеры Земли, альфадон крепко призадумался. А когда Один подкинул ему толстую книжку по геофизике, с картинками и схемами, тот совсем загрустил.
- Кто же знал, что внутри она жидкая, как понос? - сокрушался Мышон, похлопывая лапкой по земной «тверди».
Он отправил своих сотрудников в бессрочный отпуск и надолго обосновался в библиотеке, хранителем которой был Один.
Как-то утром Одина разбудил ужасающий шум. Из библиотеки доносились зверские вопли, что-то падало и трещало. Спросонья он подумал на грабителей, охотников за древними рукописями и антиквариатом. Он вытащил из-под подушки карманную базуку, вскинул на плечо установку «Град» и осторожно направился на разведку.
Вместо грабителей в библиотеке буйствовал Мышон - он резво прыгал по огромному фолианту «Физика жидкого тела» и поминутно выкрикивал:
- Я знаю, как это сделать!!!
Заметив Одина, он уточнил:
- Бумс! Чпок! Фьюить! Блямс-блямс! И все готово!
Один пожал плечами:
- Я не так хорошо разбираюсь в физике...
- Короче! Эта жидкая кака внутри планеты хорошо проводит звуковые волны. На границе с мантией мы устанавливаем трансмышатор, который схлопывает мышона в лепешку - Бумс! Чпок! - и мгновенно преобразует в пакет фононов. - Фьюить! - А на другом конце Земли стоит второй трансмышатор, который извлекает мышона из волны и отщелкивает нам - Блямс! Блямс! - точную копию на трехмерном принтере. Ха! Все будет круто!
- Понятно. Научная фантастика. Тебе бы книги писать!
- Фигня вопрос! Я сам изобрету этот прибор! Со временем... Понадобится большой гидравлический пресс. И добровольцы. Много добровольцев... Ничего, подтянем креаторов, сделаем хорошую рекламу. - «Вас будет плющить не по-детски!» - Как думаешь, сработает?
Один решил, что пришло время сказать Мышону самое главное.
- А может, лучше использовать воздух?..
- Передавать пакет по Wi-Fi? Тоже идея!
- Нет, я имею в виду полет...
- Полет? Как птерозавры?
- Или как птицы...
- А как это делается?
- Сам то я не знаю. Но могу рассказать, как это делал один знакомый птеродактиль. Он забирался на крутую скалу, взмахивал руками - вот так - и прыгал вниз.
- И что потом?
- А потом он грациозно взлетал ввысь. - Один в воздухе прочертил пальцем восходящую траекторию.
- Куда ты? - удивился он, заметив, как Мышон вскакивает на подоконник.
- Если это так просто, то надо спешить, пока другие альфадоны не додумались. Я буду первым летучим мышоном!
- Погоди! Это десятый этаж!!!
Но было поздно.
- Я Бэтмен!!! - завопил Мышон и бросился вниз головой...
- Ибо сказано: «рожденный ползать, летать не может...» - философски заметил Один, наблюдая из окна, как Мышона отскребают от асфальта. В душе его боролись сочувствие и злорадство. Он понял, что все это время втайне для себя завидовал своему маленькому другу - его умению быть одержимым.
К счастью, ничтожный вес Мышона не позволил ему разогнаться как следует. Воздух притормозил падение, и он отделался двумя десятками переломанных костей.
На следующий день «героя» подкатили к Одиновой берлоге в инвалидном кресле. Он весь, кроме мордочки, был покрыт гипсом. И на всякий случай - прочно примотан к своей коляске. Для мышек-фанаток наконец-то настало золотое время. Мышон был не в состоянии их прогнать. Целой стаей они окружали коляску и старались угадать малейший каприз больного. Одни перекатывали его с места на место, другие - подносили питье и вкусные фрукты, третьи - щекотали пятки, четвертые - держали перед его мордочкой раскрытые книги или ноутбук, а в нужный момент - перелистывали страницы и нажимали на кнопки. В перерывах между работой они услаждали взор своего кумира эротическими танцами.
- Да, с первого раза не получилось. - задумчиво сказал Мышон, подкатившись к Одину, сидевшему на ступеньках. - Крылья мне нужны, вот что...
- Сам догадался? На, читай...
Один протянул ему томик Леонардо да Винчи и развернул в том месте, где изображен чертеж крылолета. Книгу тут же подхватили мышки, и начинающий авиатор погрузился в созерцание.
Конечно, динозавр на его месте не стал бы возиться с игрушками. Зачем это нужно, если ты владеешь древней практикой концентрации воли, которая позволяет изменить генетический код и вырастить собственные крылья. Но, зная технический склад мышонского разума, Один не стал предлагать ему Менделя и Ламаркса. - «Этому скорее подойдет выдумщик Леонардо».
- Воздух выдержит только тех, только тех... кто верит в себя... - насвистывал Мышон свои песенки. Он разглядывал чертежи и потягивал через соломинку безалкогольный коктейль. - Са-мо-ра-зру-шенье до конца... я знаю точно... Ты не вспомнишь моего лица... сегодня ночью...
***
Предметом, на котором задержалась мысль Одина, был вчерашний поступок Мышона.
«Какая все-таки невыгодная для нас разница, - сокрушался он, сравнивая характер поколений. - Мы всю жизнь говорим о Душе, о поисках собственного Пути, а все выливается в бессильное ожидание и пьянство. Свиньи тоже помешаны на духовности - хрюкая в грязи. А этому карлику скажи «духовность» - и он рассмеется тебе в лицо или скорчит кислую рожицу, а поди ж ты, всю жизнь чего-то ищет, пробует, ни у кого не спрашивает разрешения... и с таким непоколебимым упорством, которое нам и не снилось. В пропасть, головой вниз!»
«Конечно, эта черта - воплощать в реальность первый попавшийся каприз - может показаться дурацкой и самоубийственной,- размышлял ящер. - Но лучше уж так - один раз головой вниз, чем сидеть миллионы лет в ожидании, старея и превращаясь в дерьмо».
«Что его движет? - спрашивал себя динозавр. - Может быть, это и есть настоящая духовность - идти по своей дороге и плевать на знаки небес?»
Но потом он вспоминал, что этой «духовности» не раз удавалось достичь и кое-кому из его друзей-ящеров. - «Бывало, выкурит косячок, и граница между мыслью и делом как бы исчезает. Стоит только ему подумать о каком-нибудь деле - например, подойти к окну и поблевать с 10 этажа, - как замечаешь, что «он уже в теме». Они потому и «духовные» такие, что все время под кайфом».
Тяжелые вздохи огромного ящера отвлекли мышона от его инженерных штудий.
- Мне бы твои проблемы, - сказал мышон. - Ну, выкладывай!
Один промолчал.
- Есть такая мышиная наука - МЛП, - не отставал мышон. - Спорим, все твои проблемы в пять минут решу. Академик сусликов говорит, что...
- Шел бы ты.... со своим «МЛП», - обиделся Один.
- Ну, и чего ты мучаешься? - не отставал Мышон. - Я скажу, в чем секрет! Нужно жить так, как будто Мезозой уже наступил!
Один ничего не ответил.
- Ты же не просто так ждешь, не от геморроя. Ты мужик конкретный, я знаю! Всех антисвакеров за одну ночь перемочил! Наверняка у тебя запрятана заветная тетрадочка, где все поминутно расписано. Типа, «9.00, понедельник. Наступил Мезозой. 9.05 - почистить зубы. 9.15 - вставить свиньям по-взрослому. 9.30 - позавтракать свежими отбивными» - И так далее.
Один усмехнулся и снова промолчал.
- Отлично! Давай завтра утром, когда будешь просыпаться, я подкрадусь и крикну тебе на ухо: «Здравствуйте товарищи матросы! С этой минуты объявляется Мезозой. Тууу-туру-туру-ту-ту!»
- Все очень просто! - пищал Мышон. - Мезозой наступит тогда, когда ты сам в него поверишь!
Пытаясь поддержать свою речь жестами, он забывал о загипсованных лапках, и его мордочка поминутно перекашивалась от боли. От этого проповедь становилась еще уморительнее.
«Легко этим карликам рассуждать о вере, - думал Один. - Главная причина их непоколебимой уверенности - как раз абсолютное отсутствие всякой веры. Они «верят» только в кусок, попавший в зубы. Вера, священное право, знаки небес, предустановленная гармония, - это для них пустые слова».
Мышон продолжал свою агитацию, но Один перестал его слушать и погрузился в свои мысли: «Да, мы ждали. Мы смотрели наверх, ожидая знака Небес. Не потому, что мы слабы и ленивы. В любой момент мы могли выйти из ущелья и передавить все вокруг. Просто мы верим в Верх, верим в третье измерение. Поэтому мы стоим на двух ногах, а не ползаем на четвереньках. Для нас важна эта связка с Небесами. Если она исчезнет - тогда все потеряет смысл. Мы готовы ждать именно потому, что верим. Тут разница как между любовью и изнасилованием».
- Как ты там сказал? Повтори! - наконец привлек его внимание писк Мышона.
Кажется, часть своих мыслей Один высказал вслух.
- Я говорю, Знак мне нужен. Знак Небес. Потому что без этого Знака то, что я собираюсь сделать, смысла не имеет. Понимаешь? Мезозой - это не хотение, это реальность. Жестокая реальность... Знаешь, как для меня звучат твои слова про «веру»? - «Мезозой наступит тогда, когда ты пошлешь его к черту!»
- А ты и пошли! - не унимался мышон. - Пошли его на фиг! Забей на него! Положи с прибором!!! И он сам прибежит к тебе! Вот как эти дурочки!
Мышон кивнул в сторону окружавших его подружек. Те бросились мерить ему температуру и прикладывать ко лбу полотенце, смоченное в холодной воде. Он поутих, перестал буйствовать, о чем-то задумался.
- Знак небес, говоришь? Это типа, когда жарко будет не по-детски? Или типа, чтобы на небе было написано?
Один улыбнулся.
- Ну хотя бы так. На небе написано.
Один открыл было пасть, чтобы наскоро просветить Мышона - сказать ему что-нибудь из Сашиных сентенций, вроде той идеи про галактики, но внезапно понял, что этого будет слишком мало. В такой «Мезозой», Мезозой из книг, действительно можно «поверить»... постыдно, пошло «поверить»...
«Что мне ему сказать? И можно ли объяснить кому-то, кто ничего в этом не понимает, что Мезозой стоит того, чтобы прождать его всю жизнь и не дождаться? И что самая радостная и наполненная успехами жизнь - плевок под ногами, если в ней не было Мезозоя? И что никто из нас, ящеров, не променял бы это ожидание ни на что другое?»
На несколько минут установилось молчание. Мышон не выдержал первый и кончиком носа стал набирать какой-то номер на мобильнике, который держала перед ним очередная поклонница. Но Один не обращал на это внимания. Его физиономию исказила мучительная судорога неподъемной мысли. Казалось, это извилины пойманным спрутом бьются внутри огромного угловатого черепа.
«А знаю ли я сам, что такое Мезозой? - сокрушался Один. - Это Простор? Облака? Небо, полное звезд?» - Он вытащил из-за пояса рог и попробовал сыграть в тон северному ветру. Это низкое гудение, разносясь по ущелью, как будто открывало огромный просторный мир, населенный такими же огромными великанами. - «Но поймет ли эту Истину создание ростом в два вершка? Как ему объяснить? Рассказать о Великом Братстве птиц, мышонов и динозавров? Или о воинах, чьи тела раскрашены в боевые цвета? Как неторопливо движутся они по пути заходящего солнца. И как входят в Портал, и растворяются в таинственной дымке. И через миллионы лет археологи на далеких планетах будут сходить с ума, находя в саркофагах межзвездных царей кости земных рептилий, облаченные в золото и доспехи».
Эти мысли навеяли ностальгию. Он вспомнил, как сам представлял Мезозой в далекой юности, как долгими вечерами мечтал о нем рядом с такими же романтиками, - с теми, «кого бы я хотел запомнить по слогам... кому я не успел...»
Отвлекшись на минуту от своих раздумий, Один заметил, что мимо, по направлению к прибрежному утесу, идет вереница отмороженных грызунов с парашютными ранцами за спиной. В руках они держали еще не надутые воздушные шарики и баллоны со сжатым гелием. Самый рослый из экстремалов подбежал к Мышону и стал о чем-то с ним совещаться.
«Почему так происходит? - продолжал размышлять Один. - Полжизни думаешь найти что-то такое... А потом всю оставшуюся половину пытаешься понять, почему этого не нашел... И что, собственно, искал на самом деле? И нужно ли было искать? Или надо было просто плескаться на пляже в теплой воде? Что значит эта отсрочка? Это поражение - или урок? А может быть, это и есть Знак? Знак, что надо отбросить все лишнее, чем ты наполнил Мезозой в своих глупых мечтаниях, и сосредоточиться на главном?»
«А что есть главное в Мезозое? Царство огромных злобных ящеров, мстящих Вселенной за великое разочарование? Так ведь это - Ад... Не даром Свинидзен кричал об этом по ящику, - боится, что в Мезозое их всех перетрахают. И в этом есть своя правда: кое-кому истину Мезозоя можно доказать только через зАДницу».
«Да! Мезозой - это Ад! Чтобы почувствовать собственную силу, нужна другая сила, которая хочет смести тебя с лица земли. Нет вчера, нет завтра - есть только миг, когда ты вцепился в горло сопернику и напрягаешь всю свою силу, чтобы переломать ему хребет. Вот оно - кривое счастье ящера. И чем круче твой враг, чем острее у него зубы... тем приятнее будет, когда он рассмеется, как Брат, и протянет руку, увидев в твоих глазах отражение собственной одержимости... Это мир, где сильные играют в игры для сильных - не для того, чтобы разделить Вселенную на части, а потому, что нет ничего приятнее этой игры... Там нет поражения и нет победы... Нет закона и нет печали...»
Костяной рог в его крепко сжатых руках хрустнул и рассыпался на множество обломков. Один очнулся от наваждения и почувствовал, как прямо в лицо дует холодный северный ветер - со стороны утеса, нависшего над океаном. Он бросил взгляд в небо, и увиденное заставило его выпрямить спину. На небе крупными, чуть смазанными буквами было написано:
М Е З О З О Й
Чуть дальше плыла следующая строчка, написанная шрифтом помельче:
Я уже наступил, чувак!
Буквы двигались по небу со стороны утеса, их подгонял океанский бриз. Некоторое время Один стоял молча, наблюдая, как они плывут вслед за облаками. Если присмотреться, можно было заметить, что буквы состоят как бы из разноцветных воздушных шариков с маленькими хвостиками. Но Одину сейчас было не до этих подробностей.
Вокруг больше не было свиней. Конечно, свиньи никуда не делись, и если принюхаться, то следы их присутствия можно было определить по едва уловимому запаху. Но Один их больше не видел. Его глаза, наконец, утратили эту прискорбную и обременительную способность - повсюду видеть свиней. Эта пустота, эта избавленность пространства от бессмысленных раздувшихся туш, впервые за много лет заставила Одина вспомнить о том, насколько прекрасен мир. И всегда был прекрасен, если бы его сознание не породило свиней и не сделало их центром мироздания. Если бы он сам не превратил себя в God Свиней... Но все это в прошлом. Теперь между ним и миром больше не было этой жирной грязной линии.
Он открыл заветную тетрадку и прочитал:
Пункт первый. Зажарить и съесть самую жирную свинью.
Пункт второй. Построить замок на вершине утеса.
С минуту подумав, он взял карандаш и вычеркнул первый пункт. Мысль о свином жарком больше не вызывала у него энтузиазма. После стольких лет близкого соседства он не испытывал к этим существам ничего, кроме брезгливой жалости.
- Значит, на очереди пункт второй.
Он задумчиво бросил взгляд на далекий утес.
- В этом ожидании я только сэкономил время, научившись презирать пустяки.
Один перелистнул несколько страниц.
Пункт 123. Утешить страждущих.
Пункт 124. Накормить голодных.
Пункт 125. Спасти и возвеличить родную Отчизну...
Да, это был совсем другой Мезозой. Мезозой мелких дел, добродетельной суеты. А каким он будет сегодня, страшно даже представить. Мезозой мертвых надежд. Мезозой последнего отчаяния. Мезозой великой трезвости перед лицом пустоты. Но может быть, это и есть истинный Мезозой, - именно этот, дитя напалма, - а тот другой - всего лишь мираж? Кому-то понадобилось, чтобы мы и в правду стали «страшными ящерами»?
Один закрыл тетрадку и снова посмотрел в небо. Буквы уплывали все дальше, но их еще можно было различить. Он только теперь обратил внимание, что они были разноцветными. «М» - ярко-фиолетовое, следующее за ним «Е» - радостного желтого цвета, «З» - зеленое, «О» - оранжевое, и так далее. Ему представилось, что эти буквы - привет из прошлого, от того самого, настоящего, веселого Мезозоя, Мезозоя далекой юности, который - для него - так никогда и не наступил.
На всякий случай он все-таки огляделся в поисках страждущих и голодных. Те предусмотрительно куда-то попрятались, к великому облегчению Одина. Ему не хотелось варить из страждущих бульон, чтобы накормить голодных. Не хотелось ему и сдирать шкуру с голодных, чтобы обогреть страждущих. Один решил, что гуманнее будет оставить их собственной участи. Так, один за другим, он вычеркнул 332 пункта.
В тетрадке остался последний пункт. Один перечитал его несколько раз.
Пункт 333-ий, последний. Отыскать Северный Полюс. Проверить, правда ли в Мезозое там будут расти пальмы.
***
Ущелье сотрясалось от смеха.
- Но откуда взяться пальмам на Северном полюсе - там же минус 40! Если только я сам их туда не привезу...
Давясь смехом, Один представил себе удивление простодушного археолога из далекого будущего, который найдет на полюсе саженец пальмы и промерзшего насквозь динозавра, до последней минуты отогревавшего ее своим теплом. Бедняга напишет в своей диссертации: «В Мезозое на полюсе повсюду росли пальмы и в пальмовых рощах беззаботно резвились огромные ящеры. Счастливые и могучие, они царили над планетой».
Так вот что значит легенда о Мезозое! Царство ящеров, пальмовые леса на Севере - это приманка для тех, кто еще не окреп душой. Достаточно одного ящера и одной пальмы. Пальмы, которую он сам привезет на полюс, дабы то, во что он верил всю свою жизнь, оказалось истиной. И пусть эта пальма простоит там не миллионы лет, а всего лишь несколько минут, пока не умрет от холода. Эти несколько минут, пока ее коченеющие листья будут шелестеть под блеклым северным солнцем, и есть средоточие Мезозоя. Все, ради чего они жили, терпели царство свиней, каменели от отчаяния, - все исполнится в эти несколько минут. Ведь с той звездно-небесной высоты, с которой Мезозой смотрит на нас, не все ли равно - миллионы лет или одна секунда. Главное, чтобы пророчество исполнилось - есть пальма, и есть динозавр рядом с ней. А значит - Мезозой был, Мезозой свершился в цепи времен. Их останки - его и пальмы - будут лежать на полюсе миллионы лет, удостоверяя всем и каждому великую истину Мезозоя.
Один ощутил великую ясность сознания и душевный подъем. «Я знаю, мое дерево не проживет и недели, - вспомнил он песню древнего ящера. - Я знаю, мое дерево скоро оставит меня. Но пока оно есть, мне с ним радостно, мне с ним больно...» - Уж не об этом ли пел он тогда? - догадался Один. - Значит еще тогда, в начале времен, он предвидел, чем окажется Мезозой на самом деле. Не «Эра», а всего лишь несколько блаженных минут, пока динозавр и пальма в его объятиях не уснут вечным сном посреди полярных снегов.
От избытка чувств он захотел было напоследок возвеличить Отчизну. Но где взять столько колючей проволоки? Старые запасы, заготовленные архозаврами в далеком прошлом, давно заржавели и рассыпались в порошок. Из-под груды истлевшего хлама он вытащил абордажный тесак. Лезвие, кое-где тронутое ржавчиной, было еще достаточно острым. Один несколько раз провел по нему точилом. - «Прорвемся вскрытием!» - Клинок, освободившись от слоя ржавчины, полоснул по глазам золотом отраженного солнца, и душа Одина наполнилась древним восторгом.
Непривычный металлический звук заставил ближайших к ущелью свиней встрепенуться и вытащить морды из грязевых луж. Этот обращенный к лагуне склон ущелья, богатый выходами теплой сероводородной грязи, весь до самого моря был заполнен разнеженными туристами. Динозавр исполинских размеров с зажатым в руке тесаком и горящими от возбуждения глазами - последнее из того, что эти курортники ожидали здесь увидеть. «Годзилла! Годзилла!» - заверещали они, щелкая фотокамерами и набирая 9-1-1. Впрочем, некоторые особи в этой клубящейся массе казались веселыми и возбужденными. Мысль о том, что в этом сером мире, наконец, что-то происходит, вскипятила их мозг.
Но Один не видел и не слышал этих свиней. Не для их шкуры он заточил свой тесак. Лагуна была для него первозданно пустой. Он смотрел поверх нее, на заветный утес, поросший огромными корабельными кедрами. Именно такие деревья нужны ему, чтобы выстроить могучий корабль, способный ломать арктический лед и расталкивать айсберги. - «Сколько помощников требуется, чтобы валить лес и обтесывать бревна? И в экспедиции тоже пригодятся спутники». - Один обратил взор к Солнцу и рукой, державшей меч, сделал приветственный жест по направлению к светилу. Он склонил голову, прищурил веки и, не отрывая взгляда от пылающего диска, пробормотал одно из заклинаний «Тусовщика»: «Время убивать, и время врачевать... Время разрушать, и время строить!»
Тут же вперед выступили несколько отборных кабанов, - из тех, что не испугались Одина, подобно своим собратьям, а смотрели на него с ожиданием и надеждой. Не их ли он видел во сне? Внезапно они стали увеличиваться в размерах и обрастать длинной белой шерстью. Их короткие поросячьи ножки прямо на глазах наливались мускулами и вытягивались в длину, копытца на их кончиках истончались, и вот уже вместо копыт обнаружились пятипалые медвежьи лапищи с крепкими когтями. Превозмогая силу тяжести, белые медведи валко затопали на двух ногах, от непривычки пошатываясь. Они гуськом направились к утесу, наперерез Одину, по дороге обзаводясь топорами и пилами. Туда же, пыхтя и фыркая моторами, двигалась колонна игрушечных грузовиков, возглавляемая джипом Мышона, - они ехали по самой кромке прибоя, где не было камней и блестел ровный песок.
Один выпрямился и, не замечая разлегшихся повсюду свиней, зашагал прямо к лагуне. Огромные ноги переносили его через целые косяки перепачканных туш, которые только в ночном кошмаре могли представить себе, что динозавры вот так запросто могут выйти из ущелья и разгуливать по берегу. Он шел вперед, и с каждым шагом лагуна становилась все ближе и лазурнее. Он шел, а свиньи, обезумев от ужаса, выскакивали из-под его ног и с громким визгом разбегались в стороны.
Высоко в небе запела труба. Кто-то могучий и грозный мчался вниз на огненной колеснице. Далеко за спиной Один услышал гул и скрежет, задрожала земля, - это расправляли спину тысячи окаменевших чудовищ, просыпаясь от долгой спячки.
В воздухе разливалась жара. Наступал Мезозой.
2001-2006
*1* -- *2* -- *3* -- *4* -- *комментарии*
Узнав о коварных планах свинодона, Один решил всерьез заняться воспитанием своего маленького друга. Может, у будущих поколений что-то получится? Он уже давно подбрасывал малышу разные книги, учебники, но до времени старался избегать разговоров о Мезозое. На расспросы маленького друга «о тайных замыслов ящеров» Один отвечал отговорками, зная наверняка, что держать язык за зубами тот не станет, а как подействуют эти идеи на впечатлительных мышонов, заранее угадать нельзя. Теперь ящер вернулся к этой теме. Конечно, никаких «коварных планов» у миролюбивых динозавров не было, и быть не могло. Просто Один решил понемногу облечь невыразимую суть Мезозоя в доступные для Мышона слова. Как и всех малышей, того манило грандиозное, чрезмерное и таинственное.
- Проект «Вечное Лето» - никогда об этом не слышал? Нет, это не «Поворот северных рек». Гораздо круче...
Один неторопливо, как бы нехотя, ронял слово за словом, наблюдая, как разгорается огонек любопытства в глазах Мышона. Разговоры эти проходили по ночам, при свете факела, в одной из заброшенных пещер, что еще больше настраивало Мышона на нужный лад.
- Слышал о сейфертовских галактиках? Это системы с активным ядром, которое излучает до трети всей галактической энергии. Есть идея, как обрушить в центральную черную дыру нашей Галактики ближайшие звездные скопления. Эта превратит центр Галактики в гигантскую пылающую мега-звезду.
- А зачем это нужно? - с замиранием сердца спрашивал Мышон.
- Холод и Тьма - главная проблема Вселенной. Экосфера каждой отдельной звезды столь мала, что не может вместить больше одной-двух планет. Вот, к примеру, Солнечная система. Все, что находится дальше Земли, сковано вечным льдом. Это не только Марс, Титан, Европа и десятки спутников планет-гигантов, но и тысячи планетоидов за орбитой Нептуна, большая часть которых еще не открыта. Целые мириады планет у Солнца и других звезд пропадают зря. Сейфертовское ядро Галактики позволит осветить и обогреть эту массу миров. Вместо крошечных звездных экосфер получится единая галактическая экосфера.
- А что станет с теми мирами, которые окажутся слишком близко к ядру?
- Некоторые миры мы прикроем облаками межзвездного газа. А остальные превратятся в пепел.
- Там кто-нибудь живет?
- Гондванотерии. Злобные монстры из других измерений. Наступит день, и они прорвут маастрихт-датскую границу. И будет битва. Мы, ящеры, должны сокрушить их или погибнуть все до единого. Если мы победим, то зажжем в Галактике Великий Костер. Так записано в Книге Жизни.
- А если проиграете?
- Мы не можем проиграть, - усмехался Один. - Затем мы и созданы такими огромными - чтобы Космос содрогался от наших шагов. Кто еще подарит Вселенной Вечное Лето?
Эти космические идеи, которыми Один грузил Мышона, приобретали в сознании малыша вполне прикладное значение. Однажды Один с удивлением услышал их отголоски в традиционном рекламном выступлении альфадона перед кучкой децлов.
- Знаете ли вы, друзья, почему мы такие крошечные и юркие? Чтобы проникнуть в каждую щель Вселенной и убедиться, что злые и сильные не обижают там маленьких и пушистых. Поглядите на звезды. Вы думаете, это красивые игрушки? Нет! Это миры, населенные полчищами недобитых монстров! Монстры прячутся в космосе и ждут момента, чтобы наброситься на нас сверху! Мы должны отыскать их и замочить, как замочили свинодонов! Иначе нас поимеют!
Публика запищала и запрыгала от воодушевления, некоторые махали в воздухе кулачками, живо представляя себе войну с инфернальными монстрами. Слышались возгласы: «Мочи козлов! Ктулху фхтагн!»
Дождавшись тишины, оратор переходил к самому главному:
- Но сначала мы должны прорыть подземный туннель и затусоваться с мышонами из Америки! А потом все вместе двинемся в космос!
Но дела с туннелем шли все хуже и хуже. Чем глубже вниз, тем больше росла температура; буровая установка постоянно ломалась. Двадцатикилометровый барьер преодолеть так и не удалось. Услышав в научно-популярной радиопередаче про истинные размеры Земли, альфадон крепко призадумался. А когда Один подкинул ему толстую книжку по геофизике, с картинками и схемами, тот совсем загрустил.
- Кто же знал, что внутри она жидкая, как понос? - сокрушался Мышон, похлопывая лапкой по земной «тверди».
Он отправил своих сотрудников в бессрочный отпуск и надолго обосновался в библиотеке, хранителем которой был Один.
Как-то утром Одина разбудил ужасающий шум. Из библиотеки доносились зверские вопли, что-то падало и трещало. Спросонья он подумал на грабителей, охотников за древними рукописями и антиквариатом. Он вытащил из-под подушки карманную базуку, вскинул на плечо установку «Град» и осторожно направился на разведку.
Вместо грабителей в библиотеке буйствовал Мышон - он резво прыгал по огромному фолианту «Физика жидкого тела» и поминутно выкрикивал:
- Я знаю, как это сделать!!!
Заметив Одина, он уточнил:
- Бумс! Чпок! Фьюить! Блямс-блямс! И все готово!
Один пожал плечами:
- Я не так хорошо разбираюсь в физике...
- Короче! Эта жидкая кака внутри планеты хорошо проводит звуковые волны. На границе с мантией мы устанавливаем трансмышатор, который схлопывает мышона в лепешку - Бумс! Чпок! - и мгновенно преобразует в пакет фононов. - Фьюить! - А на другом конце Земли стоит второй трансмышатор, который извлекает мышона из волны и отщелкивает нам - Блямс! Блямс! - точную копию на трехмерном принтере. Ха! Все будет круто!
- Понятно. Научная фантастика. Тебе бы книги писать!
- Фигня вопрос! Я сам изобрету этот прибор! Со временем... Понадобится большой гидравлический пресс. И добровольцы. Много добровольцев... Ничего, подтянем креаторов, сделаем хорошую рекламу. - «Вас будет плющить не по-детски!» - Как думаешь, сработает?
Один решил, что пришло время сказать Мышону самое главное.
- А может, лучше использовать воздух?..
- Передавать пакет по Wi-Fi? Тоже идея!
- Нет, я имею в виду полет...
- Полет? Как птерозавры?
- Или как птицы...
- А как это делается?
- Сам то я не знаю. Но могу рассказать, как это делал один знакомый птеродактиль. Он забирался на крутую скалу, взмахивал руками - вот так - и прыгал вниз.
- И что потом?
- А потом он грациозно взлетал ввысь. - Один в воздухе прочертил пальцем восходящую траекторию.
- Куда ты? - удивился он, заметив, как Мышон вскакивает на подоконник.
- Если это так просто, то надо спешить, пока другие альфадоны не додумались. Я буду первым летучим мышоном!
- Погоди! Это десятый этаж!!!
Но было поздно.
- Я Бэтмен!!! - завопил Мышон и бросился вниз головой...
- Ибо сказано: «рожденный ползать, летать не может...» - философски заметил Один, наблюдая из окна, как Мышона отскребают от асфальта. В душе его боролись сочувствие и злорадство. Он понял, что все это время втайне для себя завидовал своему маленькому другу - его умению быть одержимым.
К счастью, ничтожный вес Мышона не позволил ему разогнаться как следует. Воздух притормозил падение, и он отделался двумя десятками переломанных костей.
На следующий день «героя» подкатили к Одиновой берлоге в инвалидном кресле. Он весь, кроме мордочки, был покрыт гипсом. И на всякий случай - прочно примотан к своей коляске. Для мышек-фанаток наконец-то настало золотое время. Мышон был не в состоянии их прогнать. Целой стаей они окружали коляску и старались угадать малейший каприз больного. Одни перекатывали его с места на место, другие - подносили питье и вкусные фрукты, третьи - щекотали пятки, четвертые - держали перед его мордочкой раскрытые книги или ноутбук, а в нужный момент - перелистывали страницы и нажимали на кнопки. В перерывах между работой они услаждали взор своего кумира эротическими танцами.
- Да, с первого раза не получилось. - задумчиво сказал Мышон, подкатившись к Одину, сидевшему на ступеньках. - Крылья мне нужны, вот что...
- Сам догадался? На, читай...
Один протянул ему томик Леонардо да Винчи и развернул в том месте, где изображен чертеж крылолета. Книгу тут же подхватили мышки, и начинающий авиатор погрузился в созерцание.
Конечно, динозавр на его месте не стал бы возиться с игрушками. Зачем это нужно, если ты владеешь древней практикой концентрации воли, которая позволяет изменить генетический код и вырастить собственные крылья. Но, зная технический склад мышонского разума, Один не стал предлагать ему Менделя и Ламаркса. - «Этому скорее подойдет выдумщик Леонардо».
- Воздух выдержит только тех, только тех... кто верит в себя... - насвистывал Мышон свои песенки. Он разглядывал чертежи и потягивал через соломинку безалкогольный коктейль. - Са-мо-ра-зру-шенье до конца... я знаю точно... Ты не вспомнишь моего лица... сегодня ночью...
***
Предметом, на котором задержалась мысль Одина, был вчерашний поступок Мышона.
«Какая все-таки невыгодная для нас разница, - сокрушался он, сравнивая характер поколений. - Мы всю жизнь говорим о Душе, о поисках собственного Пути, а все выливается в бессильное ожидание и пьянство. Свиньи тоже помешаны на духовности - хрюкая в грязи. А этому карлику скажи «духовность» - и он рассмеется тебе в лицо или скорчит кислую рожицу, а поди ж ты, всю жизнь чего-то ищет, пробует, ни у кого не спрашивает разрешения... и с таким непоколебимым упорством, которое нам и не снилось. В пропасть, головой вниз!»
«Конечно, эта черта - воплощать в реальность первый попавшийся каприз - может показаться дурацкой и самоубийственной,- размышлял ящер. - Но лучше уж так - один раз головой вниз, чем сидеть миллионы лет в ожидании, старея и превращаясь в дерьмо».
«Что его движет? - спрашивал себя динозавр. - Может быть, это и есть настоящая духовность - идти по своей дороге и плевать на знаки небес?»
Но потом он вспоминал, что этой «духовности» не раз удавалось достичь и кое-кому из его друзей-ящеров. - «Бывало, выкурит косячок, и граница между мыслью и делом как бы исчезает. Стоит только ему подумать о каком-нибудь деле - например, подойти к окну и поблевать с 10 этажа, - как замечаешь, что «он уже в теме». Они потому и «духовные» такие, что все время под кайфом».
Тяжелые вздохи огромного ящера отвлекли мышона от его инженерных штудий.
- Мне бы твои проблемы, - сказал мышон. - Ну, выкладывай!
Один промолчал.
- Есть такая мышиная наука - МЛП, - не отставал мышон. - Спорим, все твои проблемы в пять минут решу. Академик сусликов говорит, что...
- Шел бы ты.... со своим «МЛП», - обиделся Один.
- Ну, и чего ты мучаешься? - не отставал Мышон. - Я скажу, в чем секрет! Нужно жить так, как будто Мезозой уже наступил!
Один ничего не ответил.
- Ты же не просто так ждешь, не от геморроя. Ты мужик конкретный, я знаю! Всех антисвакеров за одну ночь перемочил! Наверняка у тебя запрятана заветная тетрадочка, где все поминутно расписано. Типа, «9.00, понедельник. Наступил Мезозой. 9.05 - почистить зубы. 9.15 - вставить свиньям по-взрослому. 9.30 - позавтракать свежими отбивными» - И так далее.
Один усмехнулся и снова промолчал.
- Отлично! Давай завтра утром, когда будешь просыпаться, я подкрадусь и крикну тебе на ухо: «Здравствуйте товарищи матросы! С этой минуты объявляется Мезозой. Тууу-туру-туру-ту-ту!»
- Все очень просто! - пищал Мышон. - Мезозой наступит тогда, когда ты сам в него поверишь!
Пытаясь поддержать свою речь жестами, он забывал о загипсованных лапках, и его мордочка поминутно перекашивалась от боли. От этого проповедь становилась еще уморительнее.
«Легко этим карликам рассуждать о вере, - думал Один. - Главная причина их непоколебимой уверенности - как раз абсолютное отсутствие всякой веры. Они «верят» только в кусок, попавший в зубы. Вера, священное право, знаки небес, предустановленная гармония, - это для них пустые слова».
Мышон продолжал свою агитацию, но Один перестал его слушать и погрузился в свои мысли: «Да, мы ждали. Мы смотрели наверх, ожидая знака Небес. Не потому, что мы слабы и ленивы. В любой момент мы могли выйти из ущелья и передавить все вокруг. Просто мы верим в Верх, верим в третье измерение. Поэтому мы стоим на двух ногах, а не ползаем на четвереньках. Для нас важна эта связка с Небесами. Если она исчезнет - тогда все потеряет смысл. Мы готовы ждать именно потому, что верим. Тут разница как между любовью и изнасилованием».
- Как ты там сказал? Повтори! - наконец привлек его внимание писк Мышона.
Кажется, часть своих мыслей Один высказал вслух.
- Я говорю, Знак мне нужен. Знак Небес. Потому что без этого Знака то, что я собираюсь сделать, смысла не имеет. Понимаешь? Мезозой - это не хотение, это реальность. Жестокая реальность... Знаешь, как для меня звучат твои слова про «веру»? - «Мезозой наступит тогда, когда ты пошлешь его к черту!»
- А ты и пошли! - не унимался мышон. - Пошли его на фиг! Забей на него! Положи с прибором!!! И он сам прибежит к тебе! Вот как эти дурочки!
Мышон кивнул в сторону окружавших его подружек. Те бросились мерить ему температуру и прикладывать ко лбу полотенце, смоченное в холодной воде. Он поутих, перестал буйствовать, о чем-то задумался.
- Знак небес, говоришь? Это типа, когда жарко будет не по-детски? Или типа, чтобы на небе было написано?
Один улыбнулся.
- Ну хотя бы так. На небе написано.
Один открыл было пасть, чтобы наскоро просветить Мышона - сказать ему что-нибудь из Сашиных сентенций, вроде той идеи про галактики, но внезапно понял, что этого будет слишком мало. В такой «Мезозой», Мезозой из книг, действительно можно «поверить»... постыдно, пошло «поверить»...
«Что мне ему сказать? И можно ли объяснить кому-то, кто ничего в этом не понимает, что Мезозой стоит того, чтобы прождать его всю жизнь и не дождаться? И что самая радостная и наполненная успехами жизнь - плевок под ногами, если в ней не было Мезозоя? И что никто из нас, ящеров, не променял бы это ожидание ни на что другое?»
На несколько минут установилось молчание. Мышон не выдержал первый и кончиком носа стал набирать какой-то номер на мобильнике, который держала перед ним очередная поклонница. Но Один не обращал на это внимания. Его физиономию исказила мучительная судорога неподъемной мысли. Казалось, это извилины пойманным спрутом бьются внутри огромного угловатого черепа.
«А знаю ли я сам, что такое Мезозой? - сокрушался Один. - Это Простор? Облака? Небо, полное звезд?» - Он вытащил из-за пояса рог и попробовал сыграть в тон северному ветру. Это низкое гудение, разносясь по ущелью, как будто открывало огромный просторный мир, населенный такими же огромными великанами. - «Но поймет ли эту Истину создание ростом в два вершка? Как ему объяснить? Рассказать о Великом Братстве птиц, мышонов и динозавров? Или о воинах, чьи тела раскрашены в боевые цвета? Как неторопливо движутся они по пути заходящего солнца. И как входят в Портал, и растворяются в таинственной дымке. И через миллионы лет археологи на далеких планетах будут сходить с ума, находя в саркофагах межзвездных царей кости земных рептилий, облаченные в золото и доспехи».
Эти мысли навеяли ностальгию. Он вспомнил, как сам представлял Мезозой в далекой юности, как долгими вечерами мечтал о нем рядом с такими же романтиками, - с теми, «кого бы я хотел запомнить по слогам... кому я не успел...»
Отвлекшись на минуту от своих раздумий, Один заметил, что мимо, по направлению к прибрежному утесу, идет вереница отмороженных грызунов с парашютными ранцами за спиной. В руках они держали еще не надутые воздушные шарики и баллоны со сжатым гелием. Самый рослый из экстремалов подбежал к Мышону и стал о чем-то с ним совещаться.
«Почему так происходит? - продолжал размышлять Один. - Полжизни думаешь найти что-то такое... А потом всю оставшуюся половину пытаешься понять, почему этого не нашел... И что, собственно, искал на самом деле? И нужно ли было искать? Или надо было просто плескаться на пляже в теплой воде? Что значит эта отсрочка? Это поражение - или урок? А может быть, это и есть Знак? Знак, что надо отбросить все лишнее, чем ты наполнил Мезозой в своих глупых мечтаниях, и сосредоточиться на главном?»
«А что есть главное в Мезозое? Царство огромных злобных ящеров, мстящих Вселенной за великое разочарование? Так ведь это - Ад... Не даром Свинидзен кричал об этом по ящику, - боится, что в Мезозое их всех перетрахают. И в этом есть своя правда: кое-кому истину Мезозоя можно доказать только через зАДницу».
«Да! Мезозой - это Ад! Чтобы почувствовать собственную силу, нужна другая сила, которая хочет смести тебя с лица земли. Нет вчера, нет завтра - есть только миг, когда ты вцепился в горло сопернику и напрягаешь всю свою силу, чтобы переломать ему хребет. Вот оно - кривое счастье ящера. И чем круче твой враг, чем острее у него зубы... тем приятнее будет, когда он рассмеется, как Брат, и протянет руку, увидев в твоих глазах отражение собственной одержимости... Это мир, где сильные играют в игры для сильных - не для того, чтобы разделить Вселенную на части, а потому, что нет ничего приятнее этой игры... Там нет поражения и нет победы... Нет закона и нет печали...»
Костяной рог в его крепко сжатых руках хрустнул и рассыпался на множество обломков. Один очнулся от наваждения и почувствовал, как прямо в лицо дует холодный северный ветер - со стороны утеса, нависшего над океаном. Он бросил взгляд в небо, и увиденное заставило его выпрямить спину. На небе крупными, чуть смазанными буквами было написано:
М Е З О З О Й
Чуть дальше плыла следующая строчка, написанная шрифтом помельче:
Я уже наступил, чувак!
Буквы двигались по небу со стороны утеса, их подгонял океанский бриз. Некоторое время Один стоял молча, наблюдая, как они плывут вслед за облаками. Если присмотреться, можно было заметить, что буквы состоят как бы из разноцветных воздушных шариков с маленькими хвостиками. Но Одину сейчас было не до этих подробностей.
Вокруг больше не было свиней. Конечно, свиньи никуда не делись, и если принюхаться, то следы их присутствия можно было определить по едва уловимому запаху. Но Один их больше не видел. Его глаза, наконец, утратили эту прискорбную и обременительную способность - повсюду видеть свиней. Эта пустота, эта избавленность пространства от бессмысленных раздувшихся туш, впервые за много лет заставила Одина вспомнить о том, насколько прекрасен мир. И всегда был прекрасен, если бы его сознание не породило свиней и не сделало их центром мироздания. Если бы он сам не превратил себя в God Свиней... Но все это в прошлом. Теперь между ним и миром больше не было этой жирной грязной линии.
Он открыл заветную тетрадку и прочитал:
Пункт первый. Зажарить и съесть самую жирную свинью.
Пункт второй. Построить замок на вершине утеса.
С минуту подумав, он взял карандаш и вычеркнул первый пункт. Мысль о свином жарком больше не вызывала у него энтузиазма. После стольких лет близкого соседства он не испытывал к этим существам ничего, кроме брезгливой жалости.
- Значит, на очереди пункт второй.
Он задумчиво бросил взгляд на далекий утес.
- В этом ожидании я только сэкономил время, научившись презирать пустяки.
Один перелистнул несколько страниц.
Пункт 123. Утешить страждущих.
Пункт 124. Накормить голодных.
Пункт 125. Спасти и возвеличить родную Отчизну...
Да, это был совсем другой Мезозой. Мезозой мелких дел, добродетельной суеты. А каким он будет сегодня, страшно даже представить. Мезозой мертвых надежд. Мезозой последнего отчаяния. Мезозой великой трезвости перед лицом пустоты. Но может быть, это и есть истинный Мезозой, - именно этот, дитя напалма, - а тот другой - всего лишь мираж? Кому-то понадобилось, чтобы мы и в правду стали «страшными ящерами»?
Один закрыл тетрадку и снова посмотрел в небо. Буквы уплывали все дальше, но их еще можно было различить. Он только теперь обратил внимание, что они были разноцветными. «М» - ярко-фиолетовое, следующее за ним «Е» - радостного желтого цвета, «З» - зеленое, «О» - оранжевое, и так далее. Ему представилось, что эти буквы - привет из прошлого, от того самого, настоящего, веселого Мезозоя, Мезозоя далекой юности, который - для него - так никогда и не наступил.
На всякий случай он все-таки огляделся в поисках страждущих и голодных. Те предусмотрительно куда-то попрятались, к великому облегчению Одина. Ему не хотелось варить из страждущих бульон, чтобы накормить голодных. Не хотелось ему и сдирать шкуру с голодных, чтобы обогреть страждущих. Один решил, что гуманнее будет оставить их собственной участи. Так, один за другим, он вычеркнул 332 пункта.
В тетрадке остался последний пункт. Один перечитал его несколько раз.
Пункт 333-ий, последний. Отыскать Северный Полюс. Проверить, правда ли в Мезозое там будут расти пальмы.
***
Ущелье сотрясалось от смеха.
- Но откуда взяться пальмам на Северном полюсе - там же минус 40! Если только я сам их туда не привезу...
Давясь смехом, Один представил себе удивление простодушного археолога из далекого будущего, который найдет на полюсе саженец пальмы и промерзшего насквозь динозавра, до последней минуты отогревавшего ее своим теплом. Бедняга напишет в своей диссертации: «В Мезозое на полюсе повсюду росли пальмы и в пальмовых рощах беззаботно резвились огромные ящеры. Счастливые и могучие, они царили над планетой».
Так вот что значит легенда о Мезозое! Царство ящеров, пальмовые леса на Севере - это приманка для тех, кто еще не окреп душой. Достаточно одного ящера и одной пальмы. Пальмы, которую он сам привезет на полюс, дабы то, во что он верил всю свою жизнь, оказалось истиной. И пусть эта пальма простоит там не миллионы лет, а всего лишь несколько минут, пока не умрет от холода. Эти несколько минут, пока ее коченеющие листья будут шелестеть под блеклым северным солнцем, и есть средоточие Мезозоя. Все, ради чего они жили, терпели царство свиней, каменели от отчаяния, - все исполнится в эти несколько минут. Ведь с той звездно-небесной высоты, с которой Мезозой смотрит на нас, не все ли равно - миллионы лет или одна секунда. Главное, чтобы пророчество исполнилось - есть пальма, и есть динозавр рядом с ней. А значит - Мезозой был, Мезозой свершился в цепи времен. Их останки - его и пальмы - будут лежать на полюсе миллионы лет, удостоверяя всем и каждому великую истину Мезозоя.
Один ощутил великую ясность сознания и душевный подъем. «Я знаю, мое дерево не проживет и недели, - вспомнил он песню древнего ящера. - Я знаю, мое дерево скоро оставит меня. Но пока оно есть, мне с ним радостно, мне с ним больно...» - Уж не об этом ли пел он тогда? - догадался Один. - Значит еще тогда, в начале времен, он предвидел, чем окажется Мезозой на самом деле. Не «Эра», а всего лишь несколько блаженных минут, пока динозавр и пальма в его объятиях не уснут вечным сном посреди полярных снегов.
От избытка чувств он захотел было напоследок возвеличить Отчизну. Но где взять столько колючей проволоки? Старые запасы, заготовленные архозаврами в далеком прошлом, давно заржавели и рассыпались в порошок. Из-под груды истлевшего хлама он вытащил абордажный тесак. Лезвие, кое-где тронутое ржавчиной, было еще достаточно острым. Один несколько раз провел по нему точилом. - «Прорвемся вскрытием!» - Клинок, освободившись от слоя ржавчины, полоснул по глазам золотом отраженного солнца, и душа Одина наполнилась древним восторгом.
Непривычный металлический звук заставил ближайших к ущелью свиней встрепенуться и вытащить морды из грязевых луж. Этот обращенный к лагуне склон ущелья, богатый выходами теплой сероводородной грязи, весь до самого моря был заполнен разнеженными туристами. Динозавр исполинских размеров с зажатым в руке тесаком и горящими от возбуждения глазами - последнее из того, что эти курортники ожидали здесь увидеть. «Годзилла! Годзилла!» - заверещали они, щелкая фотокамерами и набирая 9-1-1. Впрочем, некоторые особи в этой клубящейся массе казались веселыми и возбужденными. Мысль о том, что в этом сером мире, наконец, что-то происходит, вскипятила их мозг.
Но Один не видел и не слышал этих свиней. Не для их шкуры он заточил свой тесак. Лагуна была для него первозданно пустой. Он смотрел поверх нее, на заветный утес, поросший огромными корабельными кедрами. Именно такие деревья нужны ему, чтобы выстроить могучий корабль, способный ломать арктический лед и расталкивать айсберги. - «Сколько помощников требуется, чтобы валить лес и обтесывать бревна? И в экспедиции тоже пригодятся спутники». - Один обратил взор к Солнцу и рукой, державшей меч, сделал приветственный жест по направлению к светилу. Он склонил голову, прищурил веки и, не отрывая взгляда от пылающего диска, пробормотал одно из заклинаний «Тусовщика»: «Время убивать, и время врачевать... Время разрушать, и время строить!»
Тут же вперед выступили несколько отборных кабанов, - из тех, что не испугались Одина, подобно своим собратьям, а смотрели на него с ожиданием и надеждой. Не их ли он видел во сне? Внезапно они стали увеличиваться в размерах и обрастать длинной белой шерстью. Их короткие поросячьи ножки прямо на глазах наливались мускулами и вытягивались в длину, копытца на их кончиках истончались, и вот уже вместо копыт обнаружились пятипалые медвежьи лапищи с крепкими когтями. Превозмогая силу тяжести, белые медведи валко затопали на двух ногах, от непривычки пошатываясь. Они гуськом направились к утесу, наперерез Одину, по дороге обзаводясь топорами и пилами. Туда же, пыхтя и фыркая моторами, двигалась колонна игрушечных грузовиков, возглавляемая джипом Мышона, - они ехали по самой кромке прибоя, где не было камней и блестел ровный песок.
Один выпрямился и, не замечая разлегшихся повсюду свиней, зашагал прямо к лагуне. Огромные ноги переносили его через целые косяки перепачканных туш, которые только в ночном кошмаре могли представить себе, что динозавры вот так запросто могут выйти из ущелья и разгуливать по берегу. Он шел вперед, и с каждым шагом лагуна становилась все ближе и лазурнее. Он шел, а свиньи, обезумев от ужаса, выскакивали из-под его ног и с громким визгом разбегались в стороны.
Высоко в небе запела труба. Кто-то могучий и грозный мчался вниз на огненной колеснице. Далеко за спиной Один услышал гул и скрежет, задрожала земля, - это расправляли спину тысячи окаменевших чудовищ, просыпаясь от долгой спячки.
В воздухе разливалась жара. Наступал Мезозой.
2001-2006
*1* -- *2* -- *3* -- *4* -- *комментарии*