Стакан наполовину полный (часть I)
“Если человек говорит вам, что он обожает Российскую Империю в такой же степени, как и ненавидит СССР (или наоборот), то он - просто поц. Поц с большой буквы «П».” (М. Будьон)
Мой текст «Русский - значит советский на 50%» неожиданно получил пристальное внимание у радикально «белой» аудитории, главным образом благодаря отклику Андрея Никитина (funt), который повторили десятки блогов. Напомню суть моей позиции: ошибочность революции 1917 года и бессмысленность сталинских зверств никак не мешает нам признавать ценность наследия и опыта советского Модерна в его гуманной форме 60-80-х гг. Никитину так и не удалось выйти за рамки привычной дихотомии, когда сам факт позитивной оценки позднего СССР считается «поклепом» на РИ образца 1913 года (хотя не может быть никакой «игры с нулевой суммой» между эпохами, разделенными двумя-тремя поколениями). Однако, в отличие от других критиков, он вполне уловил основную мысль моего текста. Тем более меня удивило, что автор рассматривает свой ответ как возражение главному посылу моей статьи. По большому счету, если вычесть иррациональные и сугубо полемические моменты, оба текста отличаются не больше, чем фразы «Стакан наполовину пустой» и «Стакан наполовину полный». Если я утверждаю, что для русского сознания советское наследие не менее значимо, чем наследие РИ, то Никитин проиллюстрировал искусно подобранными иллюстрациями, что под личиной СССР советские русские построили вполне Русскую Россию. Конечно, я при разговоре с радикальными «белыми» постеснялся бы говорить такую очевидную «ересь», чтобы меня с порога не записали в сталинисты. Однако изощренный в диалектике Никитин нашел такой ракурс, в котором «каппелевцы» эту «ересь» приняли с благодарностью и восторгом.
Видимость разногласий вызвана разными способами отнесения к русским позитивных элементов советского наследия, и разным пониманием слова «советский». Никитин считает, что можно «присвоить» материальную часть этого наследия, но целиком отринуть «советский дух», как нечто совершенно чуждое и русскому духу, и позитивному материальному наследию самого СССР. Однако наследие Модерна без духа Модерна ничего не стоит, оно очень быстро ветшает и разрушается, что мы и видим сегодня на пространстве бывшего СССР. «Советский дух», как результат трансформации крестьянского сознания под действием советской модернизации, - это органичный и необходимый элемент современного русского сознания, если оно не хочет выпасть в архаику. Никакого иного опыта «пребывания современными», кроме советского, у русских в массе не было.
Заметим, что слово «советский» я использую в наиболее употребительном значении, как относимое к советской эпохе в ее целостности (а не только «ко всему плохому»). Соответственно, когда я говорю о «советской ментальности», речь идет о тех изменениях в сознании среднего русского человека (т.е. потомка дореволюционных крестьян), которые развивались, внедрялись либо усиливались за время существования СССР и полной степени развития достигли в 70-80 гг. Никитин, напротив, придумывает свое собственное определение «советского» (его детальным разбором я займусь во II части). Это делает его аргументацию слабой и открывает дверь популярному троллингу «русские против советских», когда в качестве «советских» третируется большинство русских, все еще не забывшее о тех достижениях, которых добились русские к 70-80-е годам, и считающее абсолютным фейлом их утрату в последние два десятилетия. Конечно, можно сказать, подобно Никитину, что эти достижения не столько «советские», сколько просто «современные», что они обычны для развитых стран, и что несоветская Россия их бы превзошла в 10 раз или получила на 20 лет раньше. Но вместо сравнения СССР с гипотетической «альтернативной Россией», куда логичнее сравнение с современной РФ, где после резкого ухода от советских социальных практик и ценностей мы видим явный откат к архаике и азиатчине, как в сознании большинства граждан, так и в состоянии социальных институтов.
Попытка переопределить «советское» как «все плохое, что было в СССР, за вычетом всего хорошего» объективно не работает. Большинство критиков «советчины» в итоге обрушиваются именно на «дух Модерна» и на «современный позитив», достигнутый в СССР. Сплошь и рядом предметом осуждения у «правых» критиков «советчины» становятся пенсии русским старикам, бесплатная и доступная медицина, бесплатное всеобщее образование, широко открытый социальный лифт, активное поощрение масс к образовательному и профессиональному росту, и даже такие типовые черты европейского модерна, как эгалитаризм, женская эмансипация, культ науки и техники, неприкосновенность личности и защищенность граждан от произвола «сильных людей». В целом, читая наших «правых» (как традиционалистской, так и либеральной ориентации), главным «преступлением» соввласти с их колокольни видится то, что в последние десятилетия ее существования русский народ «зажрался», «был развращен халявой» и «перестал бояться начальства».
Вы не верите, что среди критиков «советчины» есть такие, кто обвиняет ее в недостатке феодализма и варварства? Прочитайте вот это: «Люди не равны, есть те, кто носит оружие и является господами чужих жизней, и есть те, кто обязан повиноваться и иногда платить своей кровью. …Таково естественное право, основанное на неравенстве людей и предназначенное для упорядочения отношений между слабыми и сильными, большими и малыми. …Долгое время мы жили в государстве, которое в силу своей противоестественности отрицало подобный порядок вещей, утверждало равенство всех перед законом, порядком и мировой эволюцией. Но в 1991 году это государство было сломано, все облегченно вздохнули и вернулись к естественному мироукладу».
Разумеется, я никоим образом не приписываю эти взгляды г-ну Никитину, как и другим цивилизованным правым. Однако сознает ли он сам, к чему на практике может привести устранение любой ценой всего, что кто-то считает «советчиной»? Поклонников сталинизма часто приглашают переселиться в КНДР, где они могут на все 100% насладиться своей утопией. Но равным образом, сторонников «избавления от советчины любой ценой» можно попросить в Афганистан - яркий пример страны, где «советчина» была вычищена целиком и полностью, вплоть до фундамента. Заодно вычистили и те элементы европеизации, которые «советчина» принесла с собой (типа женской эмансипации).
Никитин может возразить, что в Афганистане живут азиаты, и «досоветским фундаментом» там был шариат. Но ведь фундаментом, на котором строился СССР, тоже была не рафинированная элитарная культура РИ начала XX века (ее носителей убили, изгнали или запугали), а необразованные крестьянские массы. Те самые массы, которые без особых возражений приняли ленинскую демагогию о земле и мире и, вольно или невольно, стали главной социальной опорой большевистской диктатуры. Причем в своем исходном состоянии эти массы были облагорожены традиционными культурными ценностями и навыком общинной самоорганизации. Поскольку этот позитивный компенсатор с тех пор был разрушен, вторичная архаизация приведет, увы, не к возрождению исконной русской деревни, а к «большой Кущевской». (Причем Кущевская - это еще по-божески, поскольку там, где не будет «родной» Кущевской, появится «Чеченская» или «Дагестанская») Радикально содрав полусоветский культурный слой c современного русского, мы получим даже не «темного крестьянина 1913 года», а «темного люмпена 1917 года», т.е. пьяную красную матросню, которая грабила, убивала, насиловала и распевала «Яблочко»:
«Эх, яблочко
Да с голубикою,
Подходи, буржуй,
Глазик выколю!
Глазик выколю,
Другой останется,
Чтоб видал, говно,
Кому кланяться!»
Хочу обратить внимание, что «пьяная красная матросня 1917 года» - это не продукт «70-летних издевательств Совка над русским народом», а люди, выросшие и воспитанные в замечательной Российской Империи. Это не итог и не «вершина» эволюции советского сознания, а наоборот, его стартовая, нулевая точка. И первые, кому эта «советская на 0%» (© Никитин) шариковская матросня «выколет глазик» и отрежет прочие причиндалы - Никитин, Просвирнин, Диунов и другие, кто будет разыгрывать перед ними «каппелевца». Желание «стереть советское до фундамента» парадоксальным образом не уведет нас от «совка», а наоборот, приведет к его истокам, и все повторится по кругу. Это еще один аргумент в пользу моего тезиса, что советское нельзя «отменить», «вычистить», «сломать», его можно только перерасти путем «надстраивания» чего-то большего.
Когда я утверждаю, что «русский = советский на 50%, и так будет во веки веков, аминь», это, разумеется, не означает, что «вычистить советское» невозможно физически. Тут я вполне согласен с Никитиным: вычистить можно. Только результат нам не очень понравится. Да он и самому Никитину уже не нравится, судя по его отзывам о современных студентах. Только не надо мутацию современной молодежи в сторону петросянящей дебилизации и «Вселенной Дома-2» тоже списывать на «Совок». «Совок» в отношении массовой культуры и образования масс «играл на повышение» и с такими вещами боролся, хотя и не всегда по делу. Если когда-нибудь русские захотят вернуться из «Кущевской» и «Дома-2» к чему-то приличному и продвинутому, им придется восстанавливать в своем сознании и образе жизни многое из того, что было вычищено под видом «советчины». Другими словами, «русские - советские на 50%» не только по факту, но и «в Духе», в самой «русской идее». Как только русский очнется от маразма и захочет вылезти из застойной путинской блевотины, ему придется вспоминать свои советские корни.
Никитин почему-то надеется, что «Русские без примесей, «советские на 0%» не будут «дореволюционными». Они будут соответствовать своей эпохе». - Ну так и современные афганцы «соответствуют» эпохе, производя героин, востребованный на мировом рынке. Правда, никакой более сложной деятельностью в «советском на 0%» Афганистане заниматься невозможно. Современные сомалийцы (еще один пример «избавления от советчины») тоже вполне «сответствуют», - вон, тамошние пираты даже GPS освоили. РФ все постсоветские 20 лет уверенно движется именно в направлении Афганистана и Сомали, и чем меньше элементов советского наследия остается, тем быстрее движется.
Чтобы во всей красе продемонстрировать странную аберрацию в сознании Никитина, приведу один из заключительных аккордов его выступления:
«Подводя итог: если уж и заниматься построением и осмыслением русской идентичности - надо смотреть на сто лет назад. Русский 2013 года ведет образ жизни, гораздо больше похожий на образ жизни русского 1913 года, чем 1963-го».
Автор, похоже, сам не понял, насколько двусмысленно он выразился ( а кое-кто этого даже не заметил и стал восторженно цитировать данную мысль). Что он имел в виду? Что в XXI веке для десятков миллионов русских в депрессивной «глубинке», как и в 1913 году, стало жизненно актуальным нищенское ковыряние в земле в целях самопрокорма? Или что количество современных профессиональных ниш (ученые, инженеры и т.п.) в России Путина уменьшилось до того мизера, который наличествовал в 1913 году? Или что страна из научно-индустриальной снова превратилась в аграрно-сырьевую?
В другом своем тексте автор изложил эту мысль более детально:
«Если сравнить 1912, 1962 и 2012 годы, можно прийти к выводу который может показаться парадоксальным: современное российское общество, с понятными поправками на массовую культуру, иной уровень коммуникаций и скорость жизни, гораздо в большей степени напоминает русское дореволюционное, а не советское. Современные москвичи и петербуржцы знают иностранные языки, катаются за границу, зарабатывают деньги, модно одеваются, ведут бизнес, собираются в клубах и ресторанах, интересуются общемировой культурой и свою пытаются создать в общемировом же русле по общемировым стандартам. Всё то же самое мог написать любой юный гимназист 1912 года о своих современниках, но ничего похожего о своих современниках не написал бы советский школьник 1962 года. В его сочинении речь бы шла о безумии, которое сразу за Брестом все бы сочли за дневник шизофреника. Хоккей, есть ли жизнь на марсе, три мушкетёра, пионерский лагерь, руки прочь, даешь, приняли в комсомол. Безумие настолько нелепое, что теперь все уже и забыли, что так можно. Если современные русские начнут искать следы самих себя в прошлом - они без труда найдут их в Российской Империи, и с трудом - в Советском Союзе».
Что здесь бросается в глаза? Во-первых, человек считает корректным сравнивать гимназиста 1913 года, то есть представителя достаточно узкой привилегированной группы населения, со среднестатистическим советским школьником 1963 года. Во-вторых, те «современные москвичи и петербуржцы», которые «ведут бизнес и собираются в ресторанах», тоже составляют от силы 10% от современных русских, даже если брать тех, кто моложе 40. А сравнивать их предлагается, опять же, с типичными советскими людьми, с рабочими и колхозницами. Галковский в свое время высмеивал сравнения на никитинский манер. Это как если взять русского бомжа, сравнить с выпускником Кембриджа, и заявить: «смотрите, насколько британские сверхчеловеки превосходят тупых русских скотов».
Что если сравнить среднестатистических представителей каждой эпохи? Типичный русский в 1913 году - это темный крестьянин из глубинки, весь кругозор которого сводится к таким темам, как урожай, погода, навоз и пересуды о соседях. Если он молодой, то, скорее всего, обучен грамоте и счету в церковно-приходской школе, может вспомнить что-нибудь из «Закона Божьего». Если пожилой - то не умеет даже читать и писать. Типичный русский из 1913 года - персонаж, безусловно, колоритный и симпатичный, но по своему образу жизни и интересам он «с другой планеты». Мне сложно представить, о чем стал бы с ним разговаривать хипстер образца 2013 года, да вот хотя бы г-н Никитин или Просвирнин. Непонимание началось бы уже на уровне слов, языковых конструкций и тех базовых представлений, которые для современного человека самоочевидны. Найдите самую темную деревенскую бабульку 90 лет и попробуйте толковать с ней о геополитике или о мировой культуре, - так вот, эта бабулька, жившая в эпоху газет, радио и телевидения, имеет кругозор на порядок больше, чем типичный русский паренек 1913 года. Его ближайший аналог в нашей реальности - таджикский мигрант. Скорее всего, такой крестьянин показался бы Никитину и Просвирнину еще большим «шизофреником», чем «совок» 1963 года. И это не случайно: ибо последний является улучшенным (кое-как окультуренным и образованным) потомком первого.
Совсем другое дело - 1963 год (а еще лучше 1973 или 1983), особенно если взять молодое поколение, воспитанное при советской власти. Статистически это уже не сельчанин-крестьянин, а житель города, образ жизни которого упорядочен на современный манер. Если не считать компьютеров и интернета, то так ли уж много различий между жизнью советского служащего в 60-е и жизнью современного офисного планктона? Ну, в отпуск он ездил не в Турцию (как большинство небогатых офисных людишек), а на черноморское или балтийское побережье, - разница не столь критична. Положение других социальных групп (промышленные рабочие, к примеру) с того времени, скорее всего, только ухудшилось. Но если уж Никитин завел речь о школьниках, пусть это будет обычный советский старшеклассник или недавний выпускник школы - почти ровесник Никитина и Просвирнина. Его жизнь, как и у современного школьника или студента, делится между учебой/работой, хобби и флиртом. Если не затрагивать политику и идеологию, то с ним можно вполне свободно поговорить на множество разных тем: о русской и зарубежной литературе, о науке и технике, об устройстве мироздания, об истории Древнего мира и т.д. и т.п. Если вычесть идеологию и вещи, которых в 1963 году еще не было в природе, то общий культурный бэкграунд тогдашнего школьника мало чем отличается от современного. То есть, с ним вы можете не опасаться встретить непонимание, упомянув в непринужденной беседе имена Жюль Верна или Дарвина. Тогда как среднестатистический ровесник из 1913 года при упоминании имени Жюль Верна, скорее всего, ответит, что не знает никакого «жулика верного». Впрочем, вполне возможно, что мечта Никитина осуществится, и при дальнейшей деградации («десоветизации») системы образования типичный школьник 2033 по уровню культуры и эрудиции действительно деградирует до крестьянского парубка образца 1913 года.
Хорошо, будем играть по правилам Никитина. Он предлагает сравнивать человека 2013 года не с любым русским из 1913 года, а с представителем городского образованного слоя той поры, который составлял от силы 10% населения. Парадокс состоит в том, что гимназист 1913 года, пионер 1963 года и школьник 2013 года гораздо ближе друг к другу по образу жизни и культурному горизонту, чем все трое - к крестьянскому парню 1913 года. По сравнению с ним, застрявшим где-то в средневековой архаике, первые трое - просто разные вариации современного человека из цивилизованной страны.
На мой взгляд, среднему современному школьнику с пионером из 1963 года было бы общаться все же проще, чем с гимназистом из 1913 года, ибо опыт XX века существенно изменил ландшафт русского сознания. С другой стороны, школьник-пионер 1963 года и гимназист-скаут 1913 года скорее нашли бы общий язык друг с другом, чем с подростком из 2013 года, который подсажен на интернет и компьютерные игры. Они стали бы играть в футбол, кататься на коньках, распевать песни под гитару, обсуждать прочитанные книги, рассуждать о загадках науки, мастерить модель самолета, флиртовать «в оффлайне» с ровесницами, тогда как наш современник в это время сидел бы прикованный к своему айподу или игровой приставке. Так что «временного парадокса», на который намекает Никитин, нет: культурная дистанция прямо соответствует хронологической дистанции.
Вероятно, пионер рассказал бы скауту о полетах в космос, что в 1963 году было горячей темой, и они оба исполнились бы гордостью за свою страну. Пионер поделился бы со скаутом своей глупой детской мечтой стать космонавтом, и скаут бы его понял, и поделился бы с ним собственной мечтой - стать летчиком или исследователем арктических просторов. А о чем рассказал бы гимназисту наш современник? О яхте Абрамовича? О том, что он стал в WoW эльфом 80-го уровня? Или о том, что после «финансового» говновуза мамочка пристроит его в офис? 1913 и 1963 годы едины верой в будущее, уважением и гордостью за свою страну, уверенностью в ее мощи и в собственных силах, крепкой моралью, устремленностью к чему-то светлому и высокому, отсутствием у молодежи того цинизма, пессимизма и тотального презрения, которые отличают наше время. В этом смысле РИ и СССР времен расцвета больше похожи друг на друга, чем на упадочную «банановую» РФ.
Подозреваю, что гимназист 1913 года и пионер 1963 года сошлись бы на оптимизме и вере в будущее, и отшатнулись бы от нашего современника, который ни во что больше не верит и все презирает. Кстати, по некоторым признакам можно судить, что и сам Никитин со студентом 1963 года скорее нашел бы общий язык, чем с типичным представителем современной молодежи, который с головой ушел в петросянство и «Вселенную Дома-2». Жить душа в душу с этими людьми у него явно не получается: он, глядя на них, смеется и плачет. И я его прекрасно понимаю, как может понимать один 50%-ный «совок» другого 50%-ного «совка». Кстати, обличение современной молодежи в умственной и моральной деградации, бездуховности и потере идеалов - это классический дискурс «советских старперов», с чем я Никитина и поздравляю.
«- Мистер Уотерхауз, в моём расписании не предусмотрено ни малейшего перерыва. Кроме как на малую нужду. Соблаговолите присоединиться?
- Как едва ли нужно объяснять вам, мистер Пепис, ничто не доставляет мне большего блаженства, чем отправление этой естественной надобности, но отправлять её вместе с вами, сэр, будет не только удовольствие, но и честь.
- Тогда оставим тех, кому не понять её значимости, и помочимся в обществе друг друга».
(Нил Стивенсон, «Альянс»)
Никитин стал бурно возмущаться, когда трансформацию, произведенную советской властью над основной массой русских, я назвал «европеизацией», а о периоде 60-80 гг. сказал, что это время, когда русский человек впервые почувствовал, что значит жить в благоустроенном цивилизованном государстве.
«Хороша европеизация. С железным занавесом. С фактическим запретом на выезд из страны. С огораживанием интеллектуального сословия от общеевропейского контекста массовой культуры. Мощная такая европеизация произошла в немытой России по всем фронтам. При царях европеизировались европеизировались, да не выевропеизировались, а тут пришел свинопас Хрущёв - не чета Романовым - и молча поправил всё. И настала цивилизованная Европа. Всем. И еще заодно Америка».
Здесь мы снова видим специфическую зашоренность наших правых, для которых РИ сводится к тем 10% населения, которое действительно было европеизировано в 1913 году. И которые забывают, что собой представляла русская деревня в том же 1913 году. Можно возмущаться, кипятиться, биться головой об стену и рвать волосы на известном месте, но против факта не попрешь: подавляющее большинство русских в 1913 году по своему быту, образу жизни, культурному уровню и общему кругозору жили примерно так же, как их предки 200 лет назад, т.е. в архаике, восходящей к Средневековью. Напротив, в 1980 году типичный русский - это образованный горожанин, по облику, образу и условиям жизни не слишком отличный от своего аналога в средней европейской стране. РИ при всем своем великолепии - это средневековая Азия, к которой подшита небольшая европеизированная каемка. А РСФСР в 1980 году, при всех своих недостатках, это в массе пусть плохонькая, «восточная», отстающая, но все-таки Европа. Если сравнить типичного русского с современным ему типичным французом, то в 1913 году это просто разные исторические эпохи, а в 1980 году - вариации одного и того же социального типа. Кстати, в 70-е и 80-е советские русские в массе охотно смотрели современный французский кинематограф, и он был для них интересен, абсолютно понятен и прозрачен. Вот Никитин стебется над «тремя мушкетерами», как частью советского культурного багажа. А много ли русских крестьян в 1913 году хотя бы слышали про Дюма или Жюль Верна?
Я не отрицаю, что «альтернативная Россия» в 1980 году дошла бы до такого же или даже большего уровня европеизации. В отличие от апологетов Ленина и Сталина, я абсолютно согласен с тем, что и октябрьский переворот, и ранее - февральский переворот 1917 г. были колоссальными ошибками для страны. Проблема в том, что реальность пошла по иному пути, и реальную массовую модернизацию и европеизацию русской крестьянской массы совершили все-таки наследники Ленина. Именно они стали «акушерами» русских как современного европейского народа. Именно они дали возможность развиться тем позитивным потенциям в русской душе, которые в рамках архаичного аграрного уклада для большинства людей были нереализуемыми (например, страсть к науке и технике). Более того: русская культура предшествующих столетий стала доступна русскому большинству тоже только через посредничество «совков». Только благодаря советскому школению в течение трех поколений Пушкин, Толстой, Чехов и т.д. опознаются «посткрестьянами» как свои, как часть собственной культуры, а не как «инопланетяне». Парадокс, но советское образование произвело не только урбанизацию и бытовую европеизацию, но и культурную русификацию крестьянской массы. Крестьяне из русских областей в советской школе превращались не просто в советских, но именно в советских русских людей. Их учили знать и уважать русскую культуру и русскую историю, пусть и в специфической советской трактовке.
«У нас любят говорить, что когда в Лондоне начали строить метро, в России отменили крепостное право. На это можно возразить, что когда в Петербурге вышло «Преступление и наказание», в США отменили рабство. Так вот, через сто лет после Достоевского и отмены рабства в лапотной Америке, в России, оказывается, НАКОНЕЦ-ТО началась европеизация. Без кафе и ресторанов, с убогими автомобилями, уродской одеждой, примитивной официальной культурой, отсутствующей молодежной культурой, двумя каналами телевидения, турпоходами, картошкой и строительством БАМ».
Сугубо эстетские выпады Никитина я опускаю, т.к. не совсем ясно, как «убогие автомобили», «уродская одежда» и т.п. могут препятствовать европеизации. Открою г-ну Никитину небольшой секрет: европеизация вполне возможна даже без пирсинга сосков и гей-парадов, а большинство тех людей, которые двигали прогресс человечества (ученых, изобретателей, художников), по жизни вовсе не были прилизанными метросексуалами, рассекающими на спорткарах. Кстати, ВАЗ, как всем известно, - это копия ФИАТа, вполне европейского бренда. Но даже в «Запорожце» или «Козле» Европы (и Америки) в 100 раз больше, чем в типовом транспортном средстве 1913 года - крестьянской телеге. Что касается одежды, то русские за время советской власти из домотканых портов и косовороток в полном составе переоделись в европейские пиджаки, покрой которых с тех пор существенно не изменился. Если Никитин работает в офисе со строгим дресс-кодом, то он, скорее всего, ходит на работу в такой же «уродской одежде». На мой взгляд, в массе люди везде одеваются довольно уродски, а протертые джинсы в качестве «всеобщей униформы» уродливы даже более, чем советские ситцевые юбки и брюки клеш со стрелками.
Не понимаю я и того, как могут препятствовать европеизации «турпоходы» и «два канала телевидения». Вот сейчас у меня 100 каналов и большинство из них - это сериалы про ментов и «Вселенная Дома-2» в ее разнообразных вариациях. А я как смотрел всего 2 канала, так и смотрю. Один из них - Animal Planet (по сути - разросшаяся советская передача «В мире животных»), а второй - Discovery (аналог советского «Очевидного-Невероятного»). Каким образом меня могут сделать европейцем сто каналов про ментов и «Дом-2», я решительным образом не понимаю.
И далее: «Если говорить о европеизации в СССР - то началась она в 1985-м, а закончилась, увы, самым плачевным образом через шесть лет. Европеизация СССР - это перестройка. Дискуссии в парламенте. Металлика в Тушине. Частная собственность. А оттепель и застой отличались смягчением нравов, но и только. Называть это всерьёз европеизацией - всё равно, что наличие в КНДР пива называть приближением к немецким жизненным стандартам».
Здесь у Никитина элементарная путаница политической либерализации и европейской трансформации всего строя жизни. Первая - это вишенка на тортике, который создается в ходе второй. Причем без базовой «материальной» европеизации политические свободы впрок не пойдут (в чем можно было убедиться на примере 1917 года в России или на примере «демократий» в Африке).
Кстати, в 1850 году в России не было ни дискуссий в парламенте (как и самого парламента), ни «металлики в Тушино» (цензура свирепствовала вполне по-советски), а значительную долю частной собственности составляли «белые негры», обмениваемые на борзых щенков, как в какой-нибудь Крымско-татарской орде или пиратском Алжире XVII века. Тем не менее, РИ того периода Никитин наверняка отнесет к «Европе».
Большую часть тех трансформаций, которые претерпело сознание русских посткрестьян под действием изменившихся условий жизни, советского образования и советской пропаганды, можно оценить как вполне позитивные. Результат говорит сам за себя. Люди, воспитанные в РИ при добрейших европейских царях, убили этих царей, учинили революцию и террор, почти поголовно уничтожили свою элиту (или не заступились за нее, отдали ее на поругание уродам), разрушали храмы и расстреливали священников. Напротив, люди, воспитанные в СССР при кровавом Сталине, отреклись от сталинских зверств, построили гуманное и уютное общество эпохи Брежнева, были одержимы образованием, наукой и полетами в космос, и даже снова стали интересоваться религией. И кстати, из-за всеобщего среднего образования советские люди в массе были причастны к дореволюционной высокой русской культуре в большей мере, чем русские (в массе) до революции.
Вычтя «70 лет совка» из русской истории, мы получим… канун октября 1917 года. Матросы готовятся штурмовать Зимний дворец, ждут отмашки от товарища Троцкого. Вопрос к тем, кто хочет избавить русское сознание от «советских наслоений»: вам снова хочется в 1917 год, со всеми его «прелестями»? Правда в том, что дореволюционная российская элита не сумела удержать свои массы в приемлемых рамках на этапе модернистского «восстания масс». Эти массы решили строить страну «с чистого листа» и идти в Модерн «без сопровождения взрослых», набивая все возможные шишки. Этот трудный, но небесполезный опыт и зафиксирован в том, что мы называем «советским сознанием». В конечном итоге «советская обработка сознания» сводится к невозможности повторения 1917 года. Для преодоления пороков, присущих советскому сознанию, нужно не возвращаться в 1913 год, а наоборот, двигаться дальше по пути европеизации. Нужно уйти еще на 10 шагов дальше от Азии и средневековой архаики, чем это было в 1980 году. Современная борьба с советским наследием, наоборот, погружает нас еще глубже в азиатское болото.
Дабы не быть обвиненным в том, что я безудержно славословлю советское сознание, скажу и о недостатках. Проблема в том, что пороки «советчины», по большей части, состоят не во «вредной добавке», которую нужно «вычистить», «сломать», а в недостаче, которую нужно восполнить. СССР повинен в том, что преподал русским Модерн не целиком, а с важными изъятиями. Какие это изъятия?
1) Собственно национализм, как идеология верховенства русских национальных интересов.
2) Мотивация и навыки общественной самоорганизации, отстаивания своих гражданских прав и групповых интересов.
3) Индивидуальная инициатива в экономической сфере, частное предпринимательство.
Можно еще добавить четвертую купюру: фундаментальное уважение к человеческой индивидуальности и ее правам. Но отсутствие этого - недостаток скорее сталинского времени, начиная с 60-х он стал изживаться, и это хорошо заметно по массовой культуре позднесоветского времени. И наоборот, десоветизация в 90-е вернула все назад, «к Сталину»: сейчас в России планка уважения к личности и к самой человеческой жизни опустилась почти до нуля. В 70-е хотя бы в рабство людей не продавали, а сейчас у нас снова рабство и работорговля, причем не только на Северном Кавказе.
Перечисленные изъяны советской ментальности, - такие, которые преодолеваются не путем «борьбы против», а посредством положительного упражнения в данных навыках. Именно это делает таким трудным их преодоление. Именно поэтому с этими пороками русские до сих пор не справились. Суть этих недостатков - нулевая степень развития определенных навыков, а не некая «отрицательная сущность», которую следовало бы «вычищать». Скажем, нулевая степень национализма была связана отнюдь не с ярой приверженностью русских в СССР к «дружбе народов». «Про себя» многие всё понимали, рассказывали кухонные анекдоты по евреев и «чурок» и т.п. Мы видим, что окончательное крушение иллюзий о «дружбе народов» в последние два десятилетия отнюдь не привело к взрывному росту национального движения и победе национализма, а значит, эти иллюзии и не были главным тормозом обращения к национализму.
В принципе, эти недостатки можно обозначить одним словом: «пассивность». Можно ли преодолеть пассивность путем борьбы с носителями пассивности? Может быть, их всех надо наказать или устроить им «шоковую терапию», чтобы зашевелись? Но это - как раз образчик советского неуважения к человеческой индивидуальности. Если мыслить по-европейски, то лучшее лекарство от пассивности это:
1) Налаживание положительной обратной связи, которая вознаграждает человека за любое конструктивное проявление активности.
2) Устранение негативной обратной связи, когда «инициатива наказуема».
Где здесь место для борьбы с «советчиной»? Как раз во втором пункте. Фундаментальный негатив советской ментальности составляют те черты, от которых действительно нужно избавляться каленым железом:
1) «Запретительный синдром». Недоверие к стихийной активности и самоорганизации. Базовый советский рефлекс: «Сначала запретить, а потом уже разбираться», «Как бы чего не вышло» (Вот типичный образчик этого в наше время, - см. также и комментарии, которые «доставляют»).
2) «Начальственная быдлофобия». Стремление «разоружить» нижестоящих и лишить их любых ресурсов, достаточных для сопротивления и защиты своих интересов (об этом синдроме часто и остроумно пишет kosarex). Желание управлять сложным обществом «без политики», путем манипуляции бессильными и лишенным субъектности множествами.
Если задаться целью дистиллировать из «Совка» некое Абсолютное Зло, «цитадель советчины в плохом смысле этого слова», то это оно и есть (а вовсе не «некомпетентное управление» само по себе, как считает Никитин, и о чем мы подробнее поговорим во II части). Первоначально оба этих качества были болезнью советского начальства и отражали насильственную, узурпаторскую природу его власти. Но в итоге они интегрировались и в сознание подвластного населения, став характерными чертами советской ментальности в целом. Именно эти качества обеспечивали и продолжают обеспечивать отрицательную обратную связь, приучающую людей к пассивности. Если бы наши «борцы с советчиной» руководствовались здравым смыслом, то боролись бы не с пенсиями и бесплатной медициной, а именно с советским «запретительным синдромом» и специфической советской «начальственной быдлофобией». Но на практике «правые» сами встраиваются в идеологическую поддержку этой «начальственной быдлофобии», призывая Пиночета с нагайкой, маркируя русское большинство ярлыком «совки» и соглашаясь с тем, что оно не достойно субъектности, а его мнение не достойно того, чтобы приниматься в расчет.
Собственно, это главное, что я хотел сказать по теме. Советский Модерн, достигший расцвета в 60-80 гг., - такой же краеугольный камень русского сознания и русской идентичности, как и наследие Российской Империи. Без этого опыта дорога в будущее для русских закрыта. Преодоление недостатков «советчины» сводится к восполнению тех аспектов Модерна, которые советским «недодали», и к избавлению от тех элементов советского сознания, которые за это повинны: «запретительного синдрома» и «начальственной быдлофобии». Это я и имею в виду, когда говорю, что «Стакан наполовину полный». Следует не разбивать этот «стакан», выплескивая воду, что пытается сделать большинство борцов с «советчиной», а наоборот, наполнить его до краев.
Продолжение следует
Мой текст «Русский - значит советский на 50%» неожиданно получил пристальное внимание у радикально «белой» аудитории, главным образом благодаря отклику Андрея Никитина (funt), который повторили десятки блогов. Напомню суть моей позиции: ошибочность революции 1917 года и бессмысленность сталинских зверств никак не мешает нам признавать ценность наследия и опыта советского Модерна в его гуманной форме 60-80-х гг. Никитину так и не удалось выйти за рамки привычной дихотомии, когда сам факт позитивной оценки позднего СССР считается «поклепом» на РИ образца 1913 года (хотя не может быть никакой «игры с нулевой суммой» между эпохами, разделенными двумя-тремя поколениями). Однако, в отличие от других критиков, он вполне уловил основную мысль моего текста. Тем более меня удивило, что автор рассматривает свой ответ как возражение главному посылу моей статьи. По большому счету, если вычесть иррациональные и сугубо полемические моменты, оба текста отличаются не больше, чем фразы «Стакан наполовину пустой» и «Стакан наполовину полный». Если я утверждаю, что для русского сознания советское наследие не менее значимо, чем наследие РИ, то Никитин проиллюстрировал искусно подобранными иллюстрациями, что под личиной СССР советские русские построили вполне Русскую Россию. Конечно, я при разговоре с радикальными «белыми» постеснялся бы говорить такую очевидную «ересь», чтобы меня с порога не записали в сталинисты. Однако изощренный в диалектике Никитин нашел такой ракурс, в котором «каппелевцы» эту «ересь» приняли с благодарностью и восторгом.
Видимость разногласий вызвана разными способами отнесения к русским позитивных элементов советского наследия, и разным пониманием слова «советский». Никитин считает, что можно «присвоить» материальную часть этого наследия, но целиком отринуть «советский дух», как нечто совершенно чуждое и русскому духу, и позитивному материальному наследию самого СССР. Однако наследие Модерна без духа Модерна ничего не стоит, оно очень быстро ветшает и разрушается, что мы и видим сегодня на пространстве бывшего СССР. «Советский дух», как результат трансформации крестьянского сознания под действием советской модернизации, - это органичный и необходимый элемент современного русского сознания, если оно не хочет выпасть в архаику. Никакого иного опыта «пребывания современными», кроме советского, у русских в массе не было.
Заметим, что слово «советский» я использую в наиболее употребительном значении, как относимое к советской эпохе в ее целостности (а не только «ко всему плохому»). Соответственно, когда я говорю о «советской ментальности», речь идет о тех изменениях в сознании среднего русского человека (т.е. потомка дореволюционных крестьян), которые развивались, внедрялись либо усиливались за время существования СССР и полной степени развития достигли в 70-80 гг. Никитин, напротив, придумывает свое собственное определение «советского» (его детальным разбором я займусь во II части). Это делает его аргументацию слабой и открывает дверь популярному троллингу «русские против советских», когда в качестве «советских» третируется большинство русских, все еще не забывшее о тех достижениях, которых добились русские к 70-80-е годам, и считающее абсолютным фейлом их утрату в последние два десятилетия. Конечно, можно сказать, подобно Никитину, что эти достижения не столько «советские», сколько просто «современные», что они обычны для развитых стран, и что несоветская Россия их бы превзошла в 10 раз или получила на 20 лет раньше. Но вместо сравнения СССР с гипотетической «альтернативной Россией», куда логичнее сравнение с современной РФ, где после резкого ухода от советских социальных практик и ценностей мы видим явный откат к архаике и азиатчине, как в сознании большинства граждан, так и в состоянии социальных институтов.
Попытка переопределить «советское» как «все плохое, что было в СССР, за вычетом всего хорошего» объективно не работает. Большинство критиков «советчины» в итоге обрушиваются именно на «дух Модерна» и на «современный позитив», достигнутый в СССР. Сплошь и рядом предметом осуждения у «правых» критиков «советчины» становятся пенсии русским старикам, бесплатная и доступная медицина, бесплатное всеобщее образование, широко открытый социальный лифт, активное поощрение масс к образовательному и профессиональному росту, и даже такие типовые черты европейского модерна, как эгалитаризм, женская эмансипация, культ науки и техники, неприкосновенность личности и защищенность граждан от произвола «сильных людей». В целом, читая наших «правых» (как традиционалистской, так и либеральной ориентации), главным «преступлением» соввласти с их колокольни видится то, что в последние десятилетия ее существования русский народ «зажрался», «был развращен халявой» и «перестал бояться начальства».
Вы не верите, что среди критиков «советчины» есть такие, кто обвиняет ее в недостатке феодализма и варварства? Прочитайте вот это: «Люди не равны, есть те, кто носит оружие и является господами чужих жизней, и есть те, кто обязан повиноваться и иногда платить своей кровью. …Таково естественное право, основанное на неравенстве людей и предназначенное для упорядочения отношений между слабыми и сильными, большими и малыми. …Долгое время мы жили в государстве, которое в силу своей противоестественности отрицало подобный порядок вещей, утверждало равенство всех перед законом, порядком и мировой эволюцией. Но в 1991 году это государство было сломано, все облегченно вздохнули и вернулись к естественному мироукладу».
Разумеется, я никоим образом не приписываю эти взгляды г-ну Никитину, как и другим цивилизованным правым. Однако сознает ли он сам, к чему на практике может привести устранение любой ценой всего, что кто-то считает «советчиной»? Поклонников сталинизма часто приглашают переселиться в КНДР, где они могут на все 100% насладиться своей утопией. Но равным образом, сторонников «избавления от советчины любой ценой» можно попросить в Афганистан - яркий пример страны, где «советчина» была вычищена целиком и полностью, вплоть до фундамента. Заодно вычистили и те элементы европеизации, которые «советчина» принесла с собой (типа женской эмансипации).
Никитин может возразить, что в Афганистане живут азиаты, и «досоветским фундаментом» там был шариат. Но ведь фундаментом, на котором строился СССР, тоже была не рафинированная элитарная культура РИ начала XX века (ее носителей убили, изгнали или запугали), а необразованные крестьянские массы. Те самые массы, которые без особых возражений приняли ленинскую демагогию о земле и мире и, вольно или невольно, стали главной социальной опорой большевистской диктатуры. Причем в своем исходном состоянии эти массы были облагорожены традиционными культурными ценностями и навыком общинной самоорганизации. Поскольку этот позитивный компенсатор с тех пор был разрушен, вторичная архаизация приведет, увы, не к возрождению исконной русской деревни, а к «большой Кущевской». (Причем Кущевская - это еще по-божески, поскольку там, где не будет «родной» Кущевской, появится «Чеченская» или «Дагестанская») Радикально содрав полусоветский культурный слой c современного русского, мы получим даже не «темного крестьянина 1913 года», а «темного люмпена 1917 года», т.е. пьяную красную матросню, которая грабила, убивала, насиловала и распевала «Яблочко»:
«Эх, яблочко
Да с голубикою,
Подходи, буржуй,
Глазик выколю!
Глазик выколю,
Другой останется,
Чтоб видал, говно,
Кому кланяться!»
Хочу обратить внимание, что «пьяная красная матросня 1917 года» - это не продукт «70-летних издевательств Совка над русским народом», а люди, выросшие и воспитанные в замечательной Российской Империи. Это не итог и не «вершина» эволюции советского сознания, а наоборот, его стартовая, нулевая точка. И первые, кому эта «советская на 0%» (© Никитин) шариковская матросня «выколет глазик» и отрежет прочие причиндалы - Никитин, Просвирнин, Диунов и другие, кто будет разыгрывать перед ними «каппелевца». Желание «стереть советское до фундамента» парадоксальным образом не уведет нас от «совка», а наоборот, приведет к его истокам, и все повторится по кругу. Это еще один аргумент в пользу моего тезиса, что советское нельзя «отменить», «вычистить», «сломать», его можно только перерасти путем «надстраивания» чего-то большего.
Когда я утверждаю, что «русский = советский на 50%, и так будет во веки веков, аминь», это, разумеется, не означает, что «вычистить советское» невозможно физически. Тут я вполне согласен с Никитиным: вычистить можно. Только результат нам не очень понравится. Да он и самому Никитину уже не нравится, судя по его отзывам о современных студентах. Только не надо мутацию современной молодежи в сторону петросянящей дебилизации и «Вселенной Дома-2» тоже списывать на «Совок». «Совок» в отношении массовой культуры и образования масс «играл на повышение» и с такими вещами боролся, хотя и не всегда по делу. Если когда-нибудь русские захотят вернуться из «Кущевской» и «Дома-2» к чему-то приличному и продвинутому, им придется восстанавливать в своем сознании и образе жизни многое из того, что было вычищено под видом «советчины». Другими словами, «русские - советские на 50%» не только по факту, но и «в Духе», в самой «русской идее». Как только русский очнется от маразма и захочет вылезти из застойной путинской блевотины, ему придется вспоминать свои советские корни.
Никитин почему-то надеется, что «Русские без примесей, «советские на 0%» не будут «дореволюционными». Они будут соответствовать своей эпохе». - Ну так и современные афганцы «соответствуют» эпохе, производя героин, востребованный на мировом рынке. Правда, никакой более сложной деятельностью в «советском на 0%» Афганистане заниматься невозможно. Современные сомалийцы (еще один пример «избавления от советчины») тоже вполне «сответствуют», - вон, тамошние пираты даже GPS освоили. РФ все постсоветские 20 лет уверенно движется именно в направлении Афганистана и Сомали, и чем меньше элементов советского наследия остается, тем быстрее движется.
Чтобы во всей красе продемонстрировать странную аберрацию в сознании Никитина, приведу один из заключительных аккордов его выступления:
«Подводя итог: если уж и заниматься построением и осмыслением русской идентичности - надо смотреть на сто лет назад. Русский 2013 года ведет образ жизни, гораздо больше похожий на образ жизни русского 1913 года, чем 1963-го».
Автор, похоже, сам не понял, насколько двусмысленно он выразился ( а кое-кто этого даже не заметил и стал восторженно цитировать данную мысль). Что он имел в виду? Что в XXI веке для десятков миллионов русских в депрессивной «глубинке», как и в 1913 году, стало жизненно актуальным нищенское ковыряние в земле в целях самопрокорма? Или что количество современных профессиональных ниш (ученые, инженеры и т.п.) в России Путина уменьшилось до того мизера, который наличествовал в 1913 году? Или что страна из научно-индустриальной снова превратилась в аграрно-сырьевую?
В другом своем тексте автор изложил эту мысль более детально:
«Если сравнить 1912, 1962 и 2012 годы, можно прийти к выводу который может показаться парадоксальным: современное российское общество, с понятными поправками на массовую культуру, иной уровень коммуникаций и скорость жизни, гораздо в большей степени напоминает русское дореволюционное, а не советское. Современные москвичи и петербуржцы знают иностранные языки, катаются за границу, зарабатывают деньги, модно одеваются, ведут бизнес, собираются в клубах и ресторанах, интересуются общемировой культурой и свою пытаются создать в общемировом же русле по общемировым стандартам. Всё то же самое мог написать любой юный гимназист 1912 года о своих современниках, но ничего похожего о своих современниках не написал бы советский школьник 1962 года. В его сочинении речь бы шла о безумии, которое сразу за Брестом все бы сочли за дневник шизофреника. Хоккей, есть ли жизнь на марсе, три мушкетёра, пионерский лагерь, руки прочь, даешь, приняли в комсомол. Безумие настолько нелепое, что теперь все уже и забыли, что так можно. Если современные русские начнут искать следы самих себя в прошлом - они без труда найдут их в Российской Империи, и с трудом - в Советском Союзе».
Что здесь бросается в глаза? Во-первых, человек считает корректным сравнивать гимназиста 1913 года, то есть представителя достаточно узкой привилегированной группы населения, со среднестатистическим советским школьником 1963 года. Во-вторых, те «современные москвичи и петербуржцы», которые «ведут бизнес и собираются в ресторанах», тоже составляют от силы 10% от современных русских, даже если брать тех, кто моложе 40. А сравнивать их предлагается, опять же, с типичными советскими людьми, с рабочими и колхозницами. Галковский в свое время высмеивал сравнения на никитинский манер. Это как если взять русского бомжа, сравнить с выпускником Кембриджа, и заявить: «смотрите, насколько британские сверхчеловеки превосходят тупых русских скотов».
Что если сравнить среднестатистических представителей каждой эпохи? Типичный русский в 1913 году - это темный крестьянин из глубинки, весь кругозор которого сводится к таким темам, как урожай, погода, навоз и пересуды о соседях. Если он молодой, то, скорее всего, обучен грамоте и счету в церковно-приходской школе, может вспомнить что-нибудь из «Закона Божьего». Если пожилой - то не умеет даже читать и писать. Типичный русский из 1913 года - персонаж, безусловно, колоритный и симпатичный, но по своему образу жизни и интересам он «с другой планеты». Мне сложно представить, о чем стал бы с ним разговаривать хипстер образца 2013 года, да вот хотя бы г-н Никитин или Просвирнин. Непонимание началось бы уже на уровне слов, языковых конструкций и тех базовых представлений, которые для современного человека самоочевидны. Найдите самую темную деревенскую бабульку 90 лет и попробуйте толковать с ней о геополитике или о мировой культуре, - так вот, эта бабулька, жившая в эпоху газет, радио и телевидения, имеет кругозор на порядок больше, чем типичный русский паренек 1913 года. Его ближайший аналог в нашей реальности - таджикский мигрант. Скорее всего, такой крестьянин показался бы Никитину и Просвирнину еще большим «шизофреником», чем «совок» 1963 года. И это не случайно: ибо последний является улучшенным (кое-как окультуренным и образованным) потомком первого.
Совсем другое дело - 1963 год (а еще лучше 1973 или 1983), особенно если взять молодое поколение, воспитанное при советской власти. Статистически это уже не сельчанин-крестьянин, а житель города, образ жизни которого упорядочен на современный манер. Если не считать компьютеров и интернета, то так ли уж много различий между жизнью советского служащего в 60-е и жизнью современного офисного планктона? Ну, в отпуск он ездил не в Турцию (как большинство небогатых офисных людишек), а на черноморское или балтийское побережье, - разница не столь критична. Положение других социальных групп (промышленные рабочие, к примеру) с того времени, скорее всего, только ухудшилось. Но если уж Никитин завел речь о школьниках, пусть это будет обычный советский старшеклассник или недавний выпускник школы - почти ровесник Никитина и Просвирнина. Его жизнь, как и у современного школьника или студента, делится между учебой/работой, хобби и флиртом. Если не затрагивать политику и идеологию, то с ним можно вполне свободно поговорить на множество разных тем: о русской и зарубежной литературе, о науке и технике, об устройстве мироздания, об истории Древнего мира и т.д. и т.п. Если вычесть идеологию и вещи, которых в 1963 году еще не было в природе, то общий культурный бэкграунд тогдашнего школьника мало чем отличается от современного. То есть, с ним вы можете не опасаться встретить непонимание, упомянув в непринужденной беседе имена Жюль Верна или Дарвина. Тогда как среднестатистический ровесник из 1913 года при упоминании имени Жюль Верна, скорее всего, ответит, что не знает никакого «жулика верного». Впрочем, вполне возможно, что мечта Никитина осуществится, и при дальнейшей деградации («десоветизации») системы образования типичный школьник 2033 по уровню культуры и эрудиции действительно деградирует до крестьянского парубка образца 1913 года.
Хорошо, будем играть по правилам Никитина. Он предлагает сравнивать человека 2013 года не с любым русским из 1913 года, а с представителем городского образованного слоя той поры, который составлял от силы 10% населения. Парадокс состоит в том, что гимназист 1913 года, пионер 1963 года и школьник 2013 года гораздо ближе друг к другу по образу жизни и культурному горизонту, чем все трое - к крестьянскому парню 1913 года. По сравнению с ним, застрявшим где-то в средневековой архаике, первые трое - просто разные вариации современного человека из цивилизованной страны.
На мой взгляд, среднему современному школьнику с пионером из 1963 года было бы общаться все же проще, чем с гимназистом из 1913 года, ибо опыт XX века существенно изменил ландшафт русского сознания. С другой стороны, школьник-пионер 1963 года и гимназист-скаут 1913 года скорее нашли бы общий язык друг с другом, чем с подростком из 2013 года, который подсажен на интернет и компьютерные игры. Они стали бы играть в футбол, кататься на коньках, распевать песни под гитару, обсуждать прочитанные книги, рассуждать о загадках науки, мастерить модель самолета, флиртовать «в оффлайне» с ровесницами, тогда как наш современник в это время сидел бы прикованный к своему айподу или игровой приставке. Так что «временного парадокса», на который намекает Никитин, нет: культурная дистанция прямо соответствует хронологической дистанции.
Вероятно, пионер рассказал бы скауту о полетах в космос, что в 1963 году было горячей темой, и они оба исполнились бы гордостью за свою страну. Пионер поделился бы со скаутом своей глупой детской мечтой стать космонавтом, и скаут бы его понял, и поделился бы с ним собственной мечтой - стать летчиком или исследователем арктических просторов. А о чем рассказал бы гимназисту наш современник? О яхте Абрамовича? О том, что он стал в WoW эльфом 80-го уровня? Или о том, что после «финансового» говновуза мамочка пристроит его в офис? 1913 и 1963 годы едины верой в будущее, уважением и гордостью за свою страну, уверенностью в ее мощи и в собственных силах, крепкой моралью, устремленностью к чему-то светлому и высокому, отсутствием у молодежи того цинизма, пессимизма и тотального презрения, которые отличают наше время. В этом смысле РИ и СССР времен расцвета больше похожи друг на друга, чем на упадочную «банановую» РФ.
Подозреваю, что гимназист 1913 года и пионер 1963 года сошлись бы на оптимизме и вере в будущее, и отшатнулись бы от нашего современника, который ни во что больше не верит и все презирает. Кстати, по некоторым признакам можно судить, что и сам Никитин со студентом 1963 года скорее нашел бы общий язык, чем с типичным представителем современной молодежи, который с головой ушел в петросянство и «Вселенную Дома-2». Жить душа в душу с этими людьми у него явно не получается: он, глядя на них, смеется и плачет. И я его прекрасно понимаю, как может понимать один 50%-ный «совок» другого 50%-ного «совка». Кстати, обличение современной молодежи в умственной и моральной деградации, бездуховности и потере идеалов - это классический дискурс «советских старперов», с чем я Никитина и поздравляю.
«- Мистер Уотерхауз, в моём расписании не предусмотрено ни малейшего перерыва. Кроме как на малую нужду. Соблаговолите присоединиться?
- Как едва ли нужно объяснять вам, мистер Пепис, ничто не доставляет мне большего блаженства, чем отправление этой естественной надобности, но отправлять её вместе с вами, сэр, будет не только удовольствие, но и честь.
- Тогда оставим тех, кому не понять её значимости, и помочимся в обществе друг друга».
(Нил Стивенсон, «Альянс»)
Никитин стал бурно возмущаться, когда трансформацию, произведенную советской властью над основной массой русских, я назвал «европеизацией», а о периоде 60-80 гг. сказал, что это время, когда русский человек впервые почувствовал, что значит жить в благоустроенном цивилизованном государстве.
«Хороша европеизация. С железным занавесом. С фактическим запретом на выезд из страны. С огораживанием интеллектуального сословия от общеевропейского контекста массовой культуры. Мощная такая европеизация произошла в немытой России по всем фронтам. При царях европеизировались европеизировались, да не выевропеизировались, а тут пришел свинопас Хрущёв - не чета Романовым - и молча поправил всё. И настала цивилизованная Европа. Всем. И еще заодно Америка».
Здесь мы снова видим специфическую зашоренность наших правых, для которых РИ сводится к тем 10% населения, которое действительно было европеизировано в 1913 году. И которые забывают, что собой представляла русская деревня в том же 1913 году. Можно возмущаться, кипятиться, биться головой об стену и рвать волосы на известном месте, но против факта не попрешь: подавляющее большинство русских в 1913 году по своему быту, образу жизни, культурному уровню и общему кругозору жили примерно так же, как их предки 200 лет назад, т.е. в архаике, восходящей к Средневековью. Напротив, в 1980 году типичный русский - это образованный горожанин, по облику, образу и условиям жизни не слишком отличный от своего аналога в средней европейской стране. РИ при всем своем великолепии - это средневековая Азия, к которой подшита небольшая европеизированная каемка. А РСФСР в 1980 году, при всех своих недостатках, это в массе пусть плохонькая, «восточная», отстающая, но все-таки Европа. Если сравнить типичного русского с современным ему типичным французом, то в 1913 году это просто разные исторические эпохи, а в 1980 году - вариации одного и того же социального типа. Кстати, в 70-е и 80-е советские русские в массе охотно смотрели современный французский кинематограф, и он был для них интересен, абсолютно понятен и прозрачен. Вот Никитин стебется над «тремя мушкетерами», как частью советского культурного багажа. А много ли русских крестьян в 1913 году хотя бы слышали про Дюма или Жюль Верна?
Я не отрицаю, что «альтернативная Россия» в 1980 году дошла бы до такого же или даже большего уровня европеизации. В отличие от апологетов Ленина и Сталина, я абсолютно согласен с тем, что и октябрьский переворот, и ранее - февральский переворот 1917 г. были колоссальными ошибками для страны. Проблема в том, что реальность пошла по иному пути, и реальную массовую модернизацию и европеизацию русской крестьянской массы совершили все-таки наследники Ленина. Именно они стали «акушерами» русских как современного европейского народа. Именно они дали возможность развиться тем позитивным потенциям в русской душе, которые в рамках архаичного аграрного уклада для большинства людей были нереализуемыми (например, страсть к науке и технике). Более того: русская культура предшествующих столетий стала доступна русскому большинству тоже только через посредничество «совков». Только благодаря советскому школению в течение трех поколений Пушкин, Толстой, Чехов и т.д. опознаются «посткрестьянами» как свои, как часть собственной культуры, а не как «инопланетяне». Парадокс, но советское образование произвело не только урбанизацию и бытовую европеизацию, но и культурную русификацию крестьянской массы. Крестьяне из русских областей в советской школе превращались не просто в советских, но именно в советских русских людей. Их учили знать и уважать русскую культуру и русскую историю, пусть и в специфической советской трактовке.
«У нас любят говорить, что когда в Лондоне начали строить метро, в России отменили крепостное право. На это можно возразить, что когда в Петербурге вышло «Преступление и наказание», в США отменили рабство. Так вот, через сто лет после Достоевского и отмены рабства в лапотной Америке, в России, оказывается, НАКОНЕЦ-ТО началась европеизация. Без кафе и ресторанов, с убогими автомобилями, уродской одеждой, примитивной официальной культурой, отсутствующей молодежной культурой, двумя каналами телевидения, турпоходами, картошкой и строительством БАМ».
Сугубо эстетские выпады Никитина я опускаю, т.к. не совсем ясно, как «убогие автомобили», «уродская одежда» и т.п. могут препятствовать европеизации. Открою г-ну Никитину небольшой секрет: европеизация вполне возможна даже без пирсинга сосков и гей-парадов, а большинство тех людей, которые двигали прогресс человечества (ученых, изобретателей, художников), по жизни вовсе не были прилизанными метросексуалами, рассекающими на спорткарах. Кстати, ВАЗ, как всем известно, - это копия ФИАТа, вполне европейского бренда. Но даже в «Запорожце» или «Козле» Европы (и Америки) в 100 раз больше, чем в типовом транспортном средстве 1913 года - крестьянской телеге. Что касается одежды, то русские за время советской власти из домотканых портов и косовороток в полном составе переоделись в европейские пиджаки, покрой которых с тех пор существенно не изменился. Если Никитин работает в офисе со строгим дресс-кодом, то он, скорее всего, ходит на работу в такой же «уродской одежде». На мой взгляд, в массе люди везде одеваются довольно уродски, а протертые джинсы в качестве «всеобщей униформы» уродливы даже более, чем советские ситцевые юбки и брюки клеш со стрелками.
Не понимаю я и того, как могут препятствовать европеизации «турпоходы» и «два канала телевидения». Вот сейчас у меня 100 каналов и большинство из них - это сериалы про ментов и «Вселенная Дома-2» в ее разнообразных вариациях. А я как смотрел всего 2 канала, так и смотрю. Один из них - Animal Planet (по сути - разросшаяся советская передача «В мире животных»), а второй - Discovery (аналог советского «Очевидного-Невероятного»). Каким образом меня могут сделать европейцем сто каналов про ментов и «Дом-2», я решительным образом не понимаю.
И далее: «Если говорить о европеизации в СССР - то началась она в 1985-м, а закончилась, увы, самым плачевным образом через шесть лет. Европеизация СССР - это перестройка. Дискуссии в парламенте. Металлика в Тушине. Частная собственность. А оттепель и застой отличались смягчением нравов, но и только. Называть это всерьёз европеизацией - всё равно, что наличие в КНДР пива называть приближением к немецким жизненным стандартам».
Здесь у Никитина элементарная путаница политической либерализации и европейской трансформации всего строя жизни. Первая - это вишенка на тортике, который создается в ходе второй. Причем без базовой «материальной» европеизации политические свободы впрок не пойдут (в чем можно было убедиться на примере 1917 года в России или на примере «демократий» в Африке).
Кстати, в 1850 году в России не было ни дискуссий в парламенте (как и самого парламента), ни «металлики в Тушино» (цензура свирепствовала вполне по-советски), а значительную долю частной собственности составляли «белые негры», обмениваемые на борзых щенков, как в какой-нибудь Крымско-татарской орде или пиратском Алжире XVII века. Тем не менее, РИ того периода Никитин наверняка отнесет к «Европе».
Большую часть тех трансформаций, которые претерпело сознание русских посткрестьян под действием изменившихся условий жизни, советского образования и советской пропаганды, можно оценить как вполне позитивные. Результат говорит сам за себя. Люди, воспитанные в РИ при добрейших европейских царях, убили этих царей, учинили революцию и террор, почти поголовно уничтожили свою элиту (или не заступились за нее, отдали ее на поругание уродам), разрушали храмы и расстреливали священников. Напротив, люди, воспитанные в СССР при кровавом Сталине, отреклись от сталинских зверств, построили гуманное и уютное общество эпохи Брежнева, были одержимы образованием, наукой и полетами в космос, и даже снова стали интересоваться религией. И кстати, из-за всеобщего среднего образования советские люди в массе были причастны к дореволюционной высокой русской культуре в большей мере, чем русские (в массе) до революции.
Вычтя «70 лет совка» из русской истории, мы получим… канун октября 1917 года. Матросы готовятся штурмовать Зимний дворец, ждут отмашки от товарища Троцкого. Вопрос к тем, кто хочет избавить русское сознание от «советских наслоений»: вам снова хочется в 1917 год, со всеми его «прелестями»? Правда в том, что дореволюционная российская элита не сумела удержать свои массы в приемлемых рамках на этапе модернистского «восстания масс». Эти массы решили строить страну «с чистого листа» и идти в Модерн «без сопровождения взрослых», набивая все возможные шишки. Этот трудный, но небесполезный опыт и зафиксирован в том, что мы называем «советским сознанием». В конечном итоге «советская обработка сознания» сводится к невозможности повторения 1917 года. Для преодоления пороков, присущих советскому сознанию, нужно не возвращаться в 1913 год, а наоборот, двигаться дальше по пути европеизации. Нужно уйти еще на 10 шагов дальше от Азии и средневековой архаики, чем это было в 1980 году. Современная борьба с советским наследием, наоборот, погружает нас еще глубже в азиатское болото.
Дабы не быть обвиненным в том, что я безудержно славословлю советское сознание, скажу и о недостатках. Проблема в том, что пороки «советчины», по большей части, состоят не во «вредной добавке», которую нужно «вычистить», «сломать», а в недостаче, которую нужно восполнить. СССР повинен в том, что преподал русским Модерн не целиком, а с важными изъятиями. Какие это изъятия?
1) Собственно национализм, как идеология верховенства русских национальных интересов.
2) Мотивация и навыки общественной самоорганизации, отстаивания своих гражданских прав и групповых интересов.
3) Индивидуальная инициатива в экономической сфере, частное предпринимательство.
Можно еще добавить четвертую купюру: фундаментальное уважение к человеческой индивидуальности и ее правам. Но отсутствие этого - недостаток скорее сталинского времени, начиная с 60-х он стал изживаться, и это хорошо заметно по массовой культуре позднесоветского времени. И наоборот, десоветизация в 90-е вернула все назад, «к Сталину»: сейчас в России планка уважения к личности и к самой человеческой жизни опустилась почти до нуля. В 70-е хотя бы в рабство людей не продавали, а сейчас у нас снова рабство и работорговля, причем не только на Северном Кавказе.
Перечисленные изъяны советской ментальности, - такие, которые преодолеваются не путем «борьбы против», а посредством положительного упражнения в данных навыках. Именно это делает таким трудным их преодоление. Именно поэтому с этими пороками русские до сих пор не справились. Суть этих недостатков - нулевая степень развития определенных навыков, а не некая «отрицательная сущность», которую следовало бы «вычищать». Скажем, нулевая степень национализма была связана отнюдь не с ярой приверженностью русских в СССР к «дружбе народов». «Про себя» многие всё понимали, рассказывали кухонные анекдоты по евреев и «чурок» и т.п. Мы видим, что окончательное крушение иллюзий о «дружбе народов» в последние два десятилетия отнюдь не привело к взрывному росту национального движения и победе национализма, а значит, эти иллюзии и не были главным тормозом обращения к национализму.
В принципе, эти недостатки можно обозначить одним словом: «пассивность». Можно ли преодолеть пассивность путем борьбы с носителями пассивности? Может быть, их всех надо наказать или устроить им «шоковую терапию», чтобы зашевелись? Но это - как раз образчик советского неуважения к человеческой индивидуальности. Если мыслить по-европейски, то лучшее лекарство от пассивности это:
1) Налаживание положительной обратной связи, которая вознаграждает человека за любое конструктивное проявление активности.
2) Устранение негативной обратной связи, когда «инициатива наказуема».
Где здесь место для борьбы с «советчиной»? Как раз во втором пункте. Фундаментальный негатив советской ментальности составляют те черты, от которых действительно нужно избавляться каленым железом:
1) «Запретительный синдром». Недоверие к стихийной активности и самоорганизации. Базовый советский рефлекс: «Сначала запретить, а потом уже разбираться», «Как бы чего не вышло» (Вот типичный образчик этого в наше время, - см. также и комментарии, которые «доставляют»).
2) «Начальственная быдлофобия». Стремление «разоружить» нижестоящих и лишить их любых ресурсов, достаточных для сопротивления и защиты своих интересов (об этом синдроме часто и остроумно пишет kosarex). Желание управлять сложным обществом «без политики», путем манипуляции бессильными и лишенным субъектности множествами.
Если задаться целью дистиллировать из «Совка» некое Абсолютное Зло, «цитадель советчины в плохом смысле этого слова», то это оно и есть (а вовсе не «некомпетентное управление» само по себе, как считает Никитин, и о чем мы подробнее поговорим во II части). Первоначально оба этих качества были болезнью советского начальства и отражали насильственную, узурпаторскую природу его власти. Но в итоге они интегрировались и в сознание подвластного населения, став характерными чертами советской ментальности в целом. Именно эти качества обеспечивали и продолжают обеспечивать отрицательную обратную связь, приучающую людей к пассивности. Если бы наши «борцы с советчиной» руководствовались здравым смыслом, то боролись бы не с пенсиями и бесплатной медициной, а именно с советским «запретительным синдромом» и специфической советской «начальственной быдлофобией». Но на практике «правые» сами встраиваются в идеологическую поддержку этой «начальственной быдлофобии», призывая Пиночета с нагайкой, маркируя русское большинство ярлыком «совки» и соглашаясь с тем, что оно не достойно субъектности, а его мнение не достойно того, чтобы приниматься в расчет.
Собственно, это главное, что я хотел сказать по теме. Советский Модерн, достигший расцвета в 60-80 гг., - такой же краеугольный камень русского сознания и русской идентичности, как и наследие Российской Империи. Без этого опыта дорога в будущее для русских закрыта. Преодоление недостатков «советчины» сводится к восполнению тех аспектов Модерна, которые советским «недодали», и к избавлению от тех элементов советского сознания, которые за это повинны: «запретительного синдрома» и «начальственной быдлофобии». Это я и имею в виду, когда говорю, что «Стакан наполовину полный». Следует не разбивать этот «стакан», выплескивая воду, что пытается сделать большинство борцов с «советчиной», а наоборот, наполнить его до краев.
Продолжение следует