Две Марии. Красноярские Кузнецовы в семье Мамонтовых (1)
Друзья, сегодня мы публикуем новое исследование Рины Незеленой, которая уже много раз радовала своими постами. Обязательно прочитайте!
Люблю читать монографии. Обычно, это серьезный труд, где анализируются множество неизвестных ранее исторических документов. И всегда в нем можно отыскать некую изюминку, о которой ты даже не подозреваешь. Вот и книга Михаила Некрасова и Людмилы Дубининой «Мамонтовы. Начало династии» серии «АИРО-Монография». - М. АИРО-ХХI, 2016, которую я купила на последней КРЯКК, неожиданно подтвердила то, о чем давно догадывались красноярские краеведы.
О жизни и деятельности Саввы Мамонтова (1841-1918) - железнодорожного магната, мецената и театрала, его семье и художниках, его окружающих, я уже писала в посте «Жизнь замечательных людей в Абрамцево или картинки с выставок» и «Драма в Лукоморье».
Отец Саввы Ивановича - Иван Фёдорович Мамонтов (1802-1869) - русский предприниматель, купец I гильдии, потомственный почетный гражданин (1853).
С конца 1830 годов на несколько лет местом обитания И.Ф. Мамонтова стал город Ялуторовск, где винным откупом занимался Федор Борисович Мясников, а вместе с ним и его дети Иван, Никита и Николай. Получая хорошие доходы, в том числе от Илецко-Иковского винокуренного завода в Курганской округе, один из братьев Никита Мясников, купив дом в Красноярске, и записавшись в красноярские 1-й гильдии купцы, занялся поиском и разработкой месторождений золота. Со временем он стал одним из крупнейших золотопромышленников Сибири, имея в собственности 44 прииска.В иркутском художественном музее сохранился его портрет работы художника Корсалина:
Так вот, «имеющиеся сведения о сибирских купцах того времени позволяют предполагать, что И.Ф. Мамонтов в Ялуторовске служил у Никиты Федоровича Мясникова… Примерно за 10 лет службы в винных откупах Иван Федорович Мамонтов достиг определенного богатства и положения».
Нам Иван Федорович Мамонтов более известен, как видный финансовый и железнодорожный деятель России. В семье Ивана Федоровича было шестеро детей: дочери Александра и Ольга, сыновья - Фёдор, Анатолий, Савва и Николай.
Сыновья И.Ф. Мамонтова Анатолий, Федор и Савва Ивановичи Мамонтовы. Фото, 1850-е гг.
Меня заинтересовал старший сын Ивана Федоровича - Федор и вот почему. В монографии о нем написано не так уж много:
«Федор, получив домашнее образование, в 1855 году поступил на юридический факультет Московского университета…
…Старший Федор страдал психическим заболеванием, и время от времени на него находили приступы умопомешательства. А помимо учебы в университете, у него было увлечение, также отнимающее немало времени. Савва Мамонтов писал о нем в воспоминаниях: брат Федор, будучи студентом, до некоторой степени психически расстроился, и мы по очереди, при обострении его поступков следили за ним… Брат Федор проявился усердным спортсменом. У него были скаковые лошади.»
Федор Иванович Мамонтов. Начало 1860-х годов
«…следующий 1863 год начался неплохо. Наконец-то старший сын Ивана Мамонтова - Федор порадовал отца. Прошедшей зимой он встретил девушку, которая понравилась ему и его ухаживания привели к взаимности. Узнав некоторые сведения об избраннице сына, Иван Федорович дал согласие на брак. 12 апреля состоялось обручение молодых. Невестой Федора Мамонтова стала Ольга Ивановна Кузнецова, побочная дочь красноярского 1-й гильдии купца Ивана Андреевича Кузнецова. К этому времени она уже была сиротой и жила в московском доме мужа своей сестры Марии - Константина Вильгельмовича Олив. Покойный отец завещал Ольге Ивановне в приданое сто тысяч рублей…»
Ольга Ивановна и Федор Иванович Мамонтовы. 1860-е годы.
Я, конечно, начала искать, кто же отец Ольги Ивановны? Красноярского купца 1-й гильдии с отчеством «Андреевич», увы, не нашла. Зато в книге Л.И. Сысоевой «Во славу любезного Отечества. Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России» обнаружились любопытные записи. Речь идет о Иване Кирилловиче Кузнецове:
«…Одиночество после смерти жены было для него тягостным… Возник тайный роман с «некой Сухановой», его результатом стали внебрачные дети, и это очень тяготило совестливого Кузнецова. Иван Кириллович не имел возможности открыто признать их своими детьми и обеспечить их будущее, так как по существующему в те годы закону официальный брак между купцом и мещанкой был запрещён. Красноярцы уважительно относилось к Кузнецову, и «тайна отношений» с Сухановой открыто не обсуждалась. Может, поэтому у исследователей до сих пор нет полной ясности о судьбе внебрачных детей Ивана Кирилловича.
Более вероятна другая версия, свидетельствующая о том, что внебрачные дети всё же были. Она записана Иваном Парфентьевым, которому впоследствии пришлось юридически улаживать вопрос наследства. Он очень деликатно сообщал об этом, отмечая, что долгое время «нельзя было исполнить просьбу Ивана Кирилловича по независимым от меня обстоятельствам; я принялся за дела, и в мае же (18)47 года, вечером, часов в 10 приезжает за мною кучер Городового Судьи Павла Петровича Шипилина …и просит «в их дом»; я, удивившись такому позднему требованию, приехали слышу от Павла Петровича ту же просьбу Ивана Кирилловича; я сказал, что дело готово; не знаю по болезни Ивана Кирилловича, когда к нему побывать; он сказал: «Поезжайте к нему сейчас и требуйте, чтоб немедленно о приезде вашем доложили Ивану Кирилловичу, несмотря ни на какие препятствия». Приезжаю уже часу в 12 ночи и в зале застаю толпу докторов, но Афанасий Петрович (камердинер - Л.С.) опрометью бросился и по докладу его я мгновенно впущен был к больному; при слабом освещении заметив сильно опасное положение страждущего, я передал ему приготовленное мною дело, он принял его дрожащими руками, сказал: «Ты для меня сделал доброе дело, за которое я тебя, как поправлюсь, осчастливлю», я поклонился, а он бумаги мои положил под подушку…»
Вскоре после смерти Ивана Кирилловича Кузнецова его незаконнорожденных детей хотели отдать на воспитание семье бездетного француза - инженера и предпринимателя Ришье, жившего в Иркутске. Его жена, Юлия Фёдоровна Ришье, была пианисткой. До конца 1850 годов она содержала в Иркутске пансион для девочек, где обучение велось на французском языке. Семья находилась в дружеских отношениях с Марией Николаевной Волконской - женой декабриста Сергея Григорьевича Волконского и с семьёй Василия Львовича Давыдова, тоже декабриста, жившего в это время уже на поселении в Красноярске.
Вот что по этому поводу пишет Василий Львович Давыдов в своём письме к Якову Казимирскому 8 января 1848 года: «Ришье сделано здесь было предложение: взяться с женою воспитывать пятерых побочных детей покойника Кузнецова, одевать и содержать их в течение шести лет; за что им давали 3 т(ысячи) серебром в год за труды, 2 т(ысячи) серебром на содержание детей и целый дом для житья в их полное распоряжение... Ришье, было, обрадовался и хотел, поговорив с Юл(ией) Фёд(оровной), прислать решительный ответ. Но как-то Пётр Иванович раздумал, и все рушилось, а мы, было, обрадовались…» Несколько позднее, как записал Парфентьев, согласно бумагам, по воле отца, сын Пётр выплатил «…детям некой Сухановой 300 тыс. рублей».
Возможно, речь здесь идёт о Марии Прокопьевне Сухановой, красноярской мещанке, хотя это не бесспорное предположение. Но вот факт: вскоре после смерти Ивана Кирилловича Кузнецова, в 1848 году, эта женщина записалась в третью гильдию купечества, а с 1850-х годов состояла уже во второй, на что требовалось наличие значительного капитала. При Марии Прокопьевне Сухановой числились её незаконнорожденные дети: Гаврил 1837 года рождения, Николай (1838), Мария (1840) и Ольга - 1842 года рождения. Они могли бы быть детьми Ивана Кирилловича Кузнецова, но утверждать это безоговорочно пока довольно сложно».
А вот что я нашла на стр.306 в книге О. Аржаных «Что в имени тебе моем…»:
«… После смерти жены Иван Кириллович связывает свою судьбу с другой женщиной - Сухановой, ни имени, ни отчества мне неизвестно. Это был гражданский брак, то есть, не венчанный, значит пять их детей, считались незаконно рожденными, имена их сохранились в семейных записях Кузнецовых. Это Дмитрий, Гавриил, Николай, Мария, Ольга. В последствии сама Суханова вышла за московского чиновника Милчева, а дочь Мария стала по мужу Олив, Ольга - Мамонтовой и жили они в Красноярске…»
А теперь с удовольствием представляю читателям отрывок из письма Ивана Федоровича Мамонтова к сыну Савве от 14 апреля 1863 года:
«… Ты получил первую нашу весть о намерении Федора жениться, конечно немало был удивлен? Да, удивился и, я, когда с месяц тому назад услышал, что Федор затеял ухаживать за девицею, а 4 числа апреля он сказал мне сам, что ему нравится девица, рассказав мне, кто она такая, прося меня взглянуть на нее на бале в дворянском собрании. Признаюсь, тебе, я как громом был поражен, мне было приятно и страшно. Я повиновался желанием его. Пустился на бал. Я боялся встретить девицу прыгающею, трещащею, ну просто я боялся встретить в ней А-ру И-ну (Александру Ивановну Карнович, сестру Ф.И.), слава Богу, я был утешен противным, я увидел девицу тихую, скромную, и даже не порхающую в танцах, а гуляющую в семье своей. Бал был блестящий, устроенный с патриотической целью, на пользу бедных с базарами. Я был душевно рад и вид девицы мне понравился. 5 числа Федор просил моего разрешения искать руки девицы. Я, не принимая на себя права удерживать его представил его воле все, просил лишь его вдуматься во все будущее и решать свою карьеру. Между тем я сколько мог узнавал о девице и семействе, в котором она находится и получал ответы удовлетворительные.
9 числа Федор влетел в мой кабинет очарованным со словами:
Поздравь меня Папенька, я получил слово девицы и родных на согласие. В эту минуту я был поражен, счастлив, я плакал, не зная, чего ждать. 11 числа я был в семействе девицы познакомился со всеми, получил подтверждение слова и сам его принял и утвердил моим желанием, это было в присутствии Федора и Дениса. 12 числа мы в семействе нашем по обряду благословили Федора дома, а в 8 часов вчера обручили пару в семье невесты…Итак, Федор обрученный жених.. Теперь ты должен и хочешь знать кто же невеста? Отвечаю: Ольга Ивановна Кузнецова, побочная дочь красноярского 1 г. купца Ивана Андреевича Кузнецова, ныне Московская третьей гильдии купеческая сестра, приписанная к семейству брата. Девица 18 лет, милая, хорошего пая и прикладная к семейству нашему. Родители её давно покойники, живет она в семействе замужней своей сестры, которая замужем тамбовского помещика, молодого, хорошего человека Константина Вильгельмовича Олив, живущего зимою в Москве, скромно. У Ольги Ивановны есть опекун родной брачный брат Кузнецов живущий в Красноярске и у него завещанный капитал сто тысяч рублей серебром…»
«Брачный брат» это, конечно, Петр Иванович Кузнецов.
И далее из письма отца сыну Савве:
«…Вот тебе милый Савва и историческое описание, которого конечно Федор тебе не напишет, и ты был бы в потемках. Федор суетится совершить брак в апреле 28 числа, венчаться в Киреево и в тот же день в 1 ½ часа с поездом отправиться на несколько недель в Петербург с женою…»
8 мая 1863 года ему же: «… Ну, милый Савва и свадебку мы сыграли…Брак или венчание, совершилось 28 апреля в Кирееве. Это было вот как: Я с моею семьею приехал в Киреево 27 числа, 28 числа в 10 часов утра приехали и <нрзб> из наших. В 11 часов венчание, в 12 часов кончился фрыштык для 63 персон, в 1 час дня мы уже были с новобрачною четою в Химках, чета села в вагон и при свистке паровоз умчал их по рельсам в Питер, а мы все провожавшие их прокричали им вслед Ура! Вернулись в Киреево, в 5 часов пообедали при обычных тостах, погуляли в Киреево в прекрасную погоду и в 7 часов вечера разъехались, или лучше сказать потянулись по шоссе к Москве, каждый в свое гнездо.
Молодые наши с 29 числа апреля живут в Питере счастливые, а я, облизываясь, жду их обнять в Кирееве 12 или 15 числа. Поселятся молодые в Киреево в своей даче, которая по указанию хозяина отделывается теперь, где же впоследствии будут жить в Москве, для меня еще задача нерешенная…»
Кстати, «фрыштык» или «фриштык» это устар., разг. завтрак.
19 мая Иван Федорович в письме сыну Савве: «…невесткою я доволен, она милая, преласковая бабочка, но молодая, похожа еще на ребенка. Федор без изменений, по-прежнему…»
В Киреево 29 апреля 1865 года венчался и Савва Иванович Мамонтов с Елизаветой Григорьевной Сапожниковой:
А 22 августа 1865 года в Киреево состоялась свадьба Павла Михайловича Третьякова и Веры Николаевны Мамонтовой, племянницы Ивана Федоровича, который был ей крестный отцом.
Еще о жизни Федора и Ольги, 25 июня 1865 года: « Киреево… Федор на днях уехал на кумыс в Оренбургскую губернию, он что-то жалуется грудью, вот я и остался с милой, сердечной женщиною Ольгою, которая очень скучает без мужа, а оставить дочь не решилась, чтобы ехать с мужем…»
28 июня 1867 года: «Мы живем в Киреево благополучно и все здоровы, кроме Федора, который давно что-то живет и через неделю собирается с женой ехать на воды заграницу, а две девчушки остаются со мной. В Киреево живет и Савва с женой и мальчуганом Серегою…»
Усадебный дом в Киреево по проекту В.А. Гартмана. Конец XIX века.
Застраивал усадьбу Мамонтовых в Кирееве известный московский архитектор, много лет выполнявший их заказы, Виктор Александрович Гартман (1834-1873), один из родоначальников национального стиля в русской архитектуре второй половины XIX столетия. Он и похоронен был в Кирееве на сельском кладбище, рядом с Мамонтовыми. В усадьбе был разбит английский парк, устроены красивые пруды, возведена каменная колокольня. Для всей большой семьи Мамонтовых - это место становится родовым гнездом, в котором Иван Федорович для каждого своего сына возводит отдельный дом.
Киреево по завещанию Ивана Федоровича отошло Федору Ивановичу (1837-1874). Федор, слабый здоровьем скончался в 37 лет и был похоронен на родовом кладбище в Кирееве, где уже лежал его отец. В Кирееве оставались его жена Ольга Ивановна (1847-1932) и четверо детей.
Окончание следует.
Люблю читать монографии. Обычно, это серьезный труд, где анализируются множество неизвестных ранее исторических документов. И всегда в нем можно отыскать некую изюминку, о которой ты даже не подозреваешь. Вот и книга Михаила Некрасова и Людмилы Дубининой «Мамонтовы. Начало династии» серии «АИРО-Монография». - М. АИРО-ХХI, 2016, которую я купила на последней КРЯКК, неожиданно подтвердила то, о чем давно догадывались красноярские краеведы.
О жизни и деятельности Саввы Мамонтова (1841-1918) - железнодорожного магната, мецената и театрала, его семье и художниках, его окружающих, я уже писала в посте «Жизнь замечательных людей в Абрамцево или картинки с выставок» и «Драма в Лукоморье».
Отец Саввы Ивановича - Иван Фёдорович Мамонтов (1802-1869) - русский предприниматель, купец I гильдии, потомственный почетный гражданин (1853).
С конца 1830 годов на несколько лет местом обитания И.Ф. Мамонтова стал город Ялуторовск, где винным откупом занимался Федор Борисович Мясников, а вместе с ним и его дети Иван, Никита и Николай. Получая хорошие доходы, в том числе от Илецко-Иковского винокуренного завода в Курганской округе, один из братьев Никита Мясников, купив дом в Красноярске, и записавшись в красноярские 1-й гильдии купцы, занялся поиском и разработкой месторождений золота. Со временем он стал одним из крупнейших золотопромышленников Сибири, имея в собственности 44 прииска.В иркутском художественном музее сохранился его портрет работы художника Корсалина:
Так вот, «имеющиеся сведения о сибирских купцах того времени позволяют предполагать, что И.Ф. Мамонтов в Ялуторовске служил у Никиты Федоровича Мясникова… Примерно за 10 лет службы в винных откупах Иван Федорович Мамонтов достиг определенного богатства и положения».
Нам Иван Федорович Мамонтов более известен, как видный финансовый и железнодорожный деятель России. В семье Ивана Федоровича было шестеро детей: дочери Александра и Ольга, сыновья - Фёдор, Анатолий, Савва и Николай.
Сыновья И.Ф. Мамонтова Анатолий, Федор и Савва Ивановичи Мамонтовы. Фото, 1850-е гг.
Меня заинтересовал старший сын Ивана Федоровича - Федор и вот почему. В монографии о нем написано не так уж много:
«Федор, получив домашнее образование, в 1855 году поступил на юридический факультет Московского университета…
…Старший Федор страдал психическим заболеванием, и время от времени на него находили приступы умопомешательства. А помимо учебы в университете, у него было увлечение, также отнимающее немало времени. Савва Мамонтов писал о нем в воспоминаниях: брат Федор, будучи студентом, до некоторой степени психически расстроился, и мы по очереди, при обострении его поступков следили за ним… Брат Федор проявился усердным спортсменом. У него были скаковые лошади.»
Федор Иванович Мамонтов. Начало 1860-х годов
«…следующий 1863 год начался неплохо. Наконец-то старший сын Ивана Мамонтова - Федор порадовал отца. Прошедшей зимой он встретил девушку, которая понравилась ему и его ухаживания привели к взаимности. Узнав некоторые сведения об избраннице сына, Иван Федорович дал согласие на брак. 12 апреля состоялось обручение молодых. Невестой Федора Мамонтова стала Ольга Ивановна Кузнецова, побочная дочь красноярского 1-й гильдии купца Ивана Андреевича Кузнецова. К этому времени она уже была сиротой и жила в московском доме мужа своей сестры Марии - Константина Вильгельмовича Олив. Покойный отец завещал Ольге Ивановне в приданое сто тысяч рублей…»
Ольга Ивановна и Федор Иванович Мамонтовы. 1860-е годы.
Я, конечно, начала искать, кто же отец Ольги Ивановны? Красноярского купца 1-й гильдии с отчеством «Андреевич», увы, не нашла. Зато в книге Л.И. Сысоевой «Во славу любезного Отечества. Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России» обнаружились любопытные записи. Речь идет о Иване Кирилловиче Кузнецове:
«…Одиночество после смерти жены было для него тягостным… Возник тайный роман с «некой Сухановой», его результатом стали внебрачные дети, и это очень тяготило совестливого Кузнецова. Иван Кириллович не имел возможности открыто признать их своими детьми и обеспечить их будущее, так как по существующему в те годы закону официальный брак между купцом и мещанкой был запрещён. Красноярцы уважительно относилось к Кузнецову, и «тайна отношений» с Сухановой открыто не обсуждалась. Может, поэтому у исследователей до сих пор нет полной ясности о судьбе внебрачных детей Ивана Кирилловича.
Более вероятна другая версия, свидетельствующая о том, что внебрачные дети всё же были. Она записана Иваном Парфентьевым, которому впоследствии пришлось юридически улаживать вопрос наследства. Он очень деликатно сообщал об этом, отмечая, что долгое время «нельзя было исполнить просьбу Ивана Кирилловича по независимым от меня обстоятельствам; я принялся за дела, и в мае же (18)47 года, вечером, часов в 10 приезжает за мною кучер Городового Судьи Павла Петровича Шипилина …и просит «в их дом»; я, удивившись такому позднему требованию, приехали слышу от Павла Петровича ту же просьбу Ивана Кирилловича; я сказал, что дело готово; не знаю по болезни Ивана Кирилловича, когда к нему побывать; он сказал: «Поезжайте к нему сейчас и требуйте, чтоб немедленно о приезде вашем доложили Ивану Кирилловичу, несмотря ни на какие препятствия». Приезжаю уже часу в 12 ночи и в зале застаю толпу докторов, но Афанасий Петрович (камердинер - Л.С.) опрометью бросился и по докладу его я мгновенно впущен был к больному; при слабом освещении заметив сильно опасное положение страждущего, я передал ему приготовленное мною дело, он принял его дрожащими руками, сказал: «Ты для меня сделал доброе дело, за которое я тебя, как поправлюсь, осчастливлю», я поклонился, а он бумаги мои положил под подушку…»
Вскоре после смерти Ивана Кирилловича Кузнецова его незаконнорожденных детей хотели отдать на воспитание семье бездетного француза - инженера и предпринимателя Ришье, жившего в Иркутске. Его жена, Юлия Фёдоровна Ришье, была пианисткой. До конца 1850 годов она содержала в Иркутске пансион для девочек, где обучение велось на французском языке. Семья находилась в дружеских отношениях с Марией Николаевной Волконской - женой декабриста Сергея Григорьевича Волконского и с семьёй Василия Львовича Давыдова, тоже декабриста, жившего в это время уже на поселении в Красноярске.
Вот что по этому поводу пишет Василий Львович Давыдов в своём письме к Якову Казимирскому 8 января 1848 года: «Ришье сделано здесь было предложение: взяться с женою воспитывать пятерых побочных детей покойника Кузнецова, одевать и содержать их в течение шести лет; за что им давали 3 т(ысячи) серебром в год за труды, 2 т(ысячи) серебром на содержание детей и целый дом для житья в их полное распоряжение... Ришье, было, обрадовался и хотел, поговорив с Юл(ией) Фёд(оровной), прислать решительный ответ. Но как-то Пётр Иванович раздумал, и все рушилось, а мы, было, обрадовались…» Несколько позднее, как записал Парфентьев, согласно бумагам, по воле отца, сын Пётр выплатил «…детям некой Сухановой 300 тыс. рублей».
Возможно, речь здесь идёт о Марии Прокопьевне Сухановой, красноярской мещанке, хотя это не бесспорное предположение. Но вот факт: вскоре после смерти Ивана Кирилловича Кузнецова, в 1848 году, эта женщина записалась в третью гильдию купечества, а с 1850-х годов состояла уже во второй, на что требовалось наличие значительного капитала. При Марии Прокопьевне Сухановой числились её незаконнорожденные дети: Гаврил 1837 года рождения, Николай (1838), Мария (1840) и Ольга - 1842 года рождения. Они могли бы быть детьми Ивана Кирилловича Кузнецова, но утверждать это безоговорочно пока довольно сложно».
А вот что я нашла на стр.306 в книге О. Аржаных «Что в имени тебе моем…»:
«… После смерти жены Иван Кириллович связывает свою судьбу с другой женщиной - Сухановой, ни имени, ни отчества мне неизвестно. Это был гражданский брак, то есть, не венчанный, значит пять их детей, считались незаконно рожденными, имена их сохранились в семейных записях Кузнецовых. Это Дмитрий, Гавриил, Николай, Мария, Ольга. В последствии сама Суханова вышла за московского чиновника Милчева, а дочь Мария стала по мужу Олив, Ольга - Мамонтовой и жили они в Красноярске…»
А теперь с удовольствием представляю читателям отрывок из письма Ивана Федоровича Мамонтова к сыну Савве от 14 апреля 1863 года:
«… Ты получил первую нашу весть о намерении Федора жениться, конечно немало был удивлен? Да, удивился и, я, когда с месяц тому назад услышал, что Федор затеял ухаживать за девицею, а 4 числа апреля он сказал мне сам, что ему нравится девица, рассказав мне, кто она такая, прося меня взглянуть на нее на бале в дворянском собрании. Признаюсь, тебе, я как громом был поражен, мне было приятно и страшно. Я повиновался желанием его. Пустился на бал. Я боялся встретить девицу прыгающею, трещащею, ну просто я боялся встретить в ней А-ру И-ну (Александру Ивановну Карнович, сестру Ф.И.), слава Богу, я был утешен противным, я увидел девицу тихую, скромную, и даже не порхающую в танцах, а гуляющую в семье своей. Бал был блестящий, устроенный с патриотической целью, на пользу бедных с базарами. Я был душевно рад и вид девицы мне понравился. 5 числа Федор просил моего разрешения искать руки девицы. Я, не принимая на себя права удерживать его представил его воле все, просил лишь его вдуматься во все будущее и решать свою карьеру. Между тем я сколько мог узнавал о девице и семействе, в котором она находится и получал ответы удовлетворительные.
9 числа Федор влетел в мой кабинет очарованным со словами:
Поздравь меня Папенька, я получил слово девицы и родных на согласие. В эту минуту я был поражен, счастлив, я плакал, не зная, чего ждать. 11 числа я был в семействе девицы познакомился со всеми, получил подтверждение слова и сам его принял и утвердил моим желанием, это было в присутствии Федора и Дениса. 12 числа мы в семействе нашем по обряду благословили Федора дома, а в 8 часов вчера обручили пару в семье невесты…Итак, Федор обрученный жених.. Теперь ты должен и хочешь знать кто же невеста? Отвечаю: Ольга Ивановна Кузнецова, побочная дочь красноярского 1 г. купца Ивана Андреевича Кузнецова, ныне Московская третьей гильдии купеческая сестра, приписанная к семейству брата. Девица 18 лет, милая, хорошего пая и прикладная к семейству нашему. Родители её давно покойники, живет она в семействе замужней своей сестры, которая замужем тамбовского помещика, молодого, хорошего человека Константина Вильгельмовича Олив, живущего зимою в Москве, скромно. У Ольги Ивановны есть опекун родной брачный брат Кузнецов живущий в Красноярске и у него завещанный капитал сто тысяч рублей серебром…»
«Брачный брат» это, конечно, Петр Иванович Кузнецов.
И далее из письма отца сыну Савве:
«…Вот тебе милый Савва и историческое описание, которого конечно Федор тебе не напишет, и ты был бы в потемках. Федор суетится совершить брак в апреле 28 числа, венчаться в Киреево и в тот же день в 1 ½ часа с поездом отправиться на несколько недель в Петербург с женою…»
8 мая 1863 года ему же: «… Ну, милый Савва и свадебку мы сыграли…Брак или венчание, совершилось 28 апреля в Кирееве. Это было вот как: Я с моею семьею приехал в Киреево 27 числа, 28 числа в 10 часов утра приехали и <нрзб> из наших. В 11 часов венчание, в 12 часов кончился фрыштык для 63 персон, в 1 час дня мы уже были с новобрачною четою в Химках, чета села в вагон и при свистке паровоз умчал их по рельсам в Питер, а мы все провожавшие их прокричали им вслед Ура! Вернулись в Киреево, в 5 часов пообедали при обычных тостах, погуляли в Киреево в прекрасную погоду и в 7 часов вечера разъехались, или лучше сказать потянулись по шоссе к Москве, каждый в свое гнездо.
Молодые наши с 29 числа апреля живут в Питере счастливые, а я, облизываясь, жду их обнять в Кирееве 12 или 15 числа. Поселятся молодые в Киреево в своей даче, которая по указанию хозяина отделывается теперь, где же впоследствии будут жить в Москве, для меня еще задача нерешенная…»
Кстати, «фрыштык» или «фриштык» это устар., разг. завтрак.
19 мая Иван Федорович в письме сыну Савве: «…невесткою я доволен, она милая, преласковая бабочка, но молодая, похожа еще на ребенка. Федор без изменений, по-прежнему…»
В Киреево 29 апреля 1865 года венчался и Савва Иванович Мамонтов с Елизаветой Григорьевной Сапожниковой:
А 22 августа 1865 года в Киреево состоялась свадьба Павла Михайловича Третьякова и Веры Николаевны Мамонтовой, племянницы Ивана Федоровича, который был ей крестный отцом.
Еще о жизни Федора и Ольги, 25 июня 1865 года: « Киреево… Федор на днях уехал на кумыс в Оренбургскую губернию, он что-то жалуется грудью, вот я и остался с милой, сердечной женщиною Ольгою, которая очень скучает без мужа, а оставить дочь не решилась, чтобы ехать с мужем…»
28 июня 1867 года: «Мы живем в Киреево благополучно и все здоровы, кроме Федора, который давно что-то живет и через неделю собирается с женой ехать на воды заграницу, а две девчушки остаются со мной. В Киреево живет и Савва с женой и мальчуганом Серегою…»
Усадебный дом в Киреево по проекту В.А. Гартмана. Конец XIX века.
Застраивал усадьбу Мамонтовых в Кирееве известный московский архитектор, много лет выполнявший их заказы, Виктор Александрович Гартман (1834-1873), один из родоначальников национального стиля в русской архитектуре второй половины XIX столетия. Он и похоронен был в Кирееве на сельском кладбище, рядом с Мамонтовыми. В усадьбе был разбит английский парк, устроены красивые пруды, возведена каменная колокольня. Для всей большой семьи Мамонтовых - это место становится родовым гнездом, в котором Иван Федорович для каждого своего сына возводит отдельный дом.
Киреево по завещанию Ивана Федоровича отошло Федору Ивановичу (1837-1874). Федор, слабый здоровьем скончался в 37 лет и был похоронен на родовом кладбище в Кирееве, где уже лежал его отец. В Кирееве оставались его жена Ольга Ивановна (1847-1932) и четверо детей.
Окончание следует.