Национализм и декоративное собаководство
В обсуждении опроса «почему Вы себя считаете русским» литературно одарэнный cumbodge написал такое:
Предполагается жать первую кнопку [Я - русский, потому что оба моих родителя - русские - К.К.] с таким апломбом, что белый коридор родословной длинной до Рождества Христова сам выкладывается блондинами в воображении свидетелей. Тут гадости в себе находишь, думаешь, - какая-то скотина, кровушку-то попортила, проползла, удавлюсь.
Я, кстати, не раз слышал от людей, настроенных «противу всякого национализму», такой вопрос - «а что ты будешь делать, если узнаешь, что твой прапрадедушка - татарин? или еврей?» Вопрос считается почему-то «убойным», и на моё пожатие плеч - «а ничего не буду делать» - товарищи недоверчиво кривят губы: «ты же этнический националист, ты же помешан на чистоте крови, чё-то ты врёшь, крутишь».
Что тут сказать?
В моей молодости была такая поговорка: «Интеллигентный человек отличает моголя от Гоголя, Гоголя от Гегеля, Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля, Бабеля от кабеля, кабеля от кобеля, кобеля от суки, а суку от порядочной». Здесь, увы, похожая ситуация. Люди не отличают национализма от декоративного собаководства. Отсюда и все недоумения.
Ну давайте смотреть.
Для националиста его происхождение - маркер принадлежности к нации. Нечто вроде ПРОПУСКА, выданного мамой с папой, который можно будет передать и своим детям. Бывают случаи, когда на пропуске смазана печать, «важных буковок не видно». Но если уж печать стоит и её легко можно разобрать - всё в порядке. И уже неважно, насколько красово она накрывает фотку, тщательно ли она приложена к эм-пе, фиолетовы ли чернила, и прочая эстетика. Ну конечно, в минуту раздражения можно попенять, что вот тут что-то смазано и обладателя пропуска подержать на проходной (т.е. во время какой-нибудь франко-прусской войны возможны кулуарные разговорчики «этот щелкопёр Шафкенхрюккен написал статью против военных кредитов, потому что в его роду были французы и сам он имел французскую любовницу»), но вообще-то это не принято (тем более, что Шафкенхрюккен, будучи оскорблён подозрением в измене Отечеству, может и на дуэль вызвать). Пропуск нужен, чтобы по нему проходить, а не чтобы им любоваться.
То есть. Если человек признаётся принадлежащим к ядру нации, то он равен всем остальным, тоже к нему принадлежащим. Есть пограничные случаи «полустёртной печати» - те же «полукровки» и так далее. Но этих случаев немного и погоды они не делают. Обычное отношение к ним - «свои в мирное время, подозреваемые в военное время», как с вышеизображённым Шафкенхрюккеном [1].
Однако в ядре нации все равны. Человек, у которого десять поколений французов, не отличается в этом смысле от человека, который знает свои французские корни всего на пять поколений. РАВЕНСТВО - это одна из трёх базовых ценностей, на которых стоит нация.
И, кстати, стоит упомянуть ещё одно обстоятельство. Националист, строго говоря, не обязан считать свою нацию лучшей или высшей, чем все остальные. «Мы народ как народ, не хуже и не лучше других, со своими интересами» - нормальная националистическая позиция [2].
Более того, для многих профессиональных националистов характерно сожаление о несовершенствах своего народа и даже зависть к другим, более успешным и более одарённым народам. Такие нотки можно найти в любой националистической публицистике, особенно когда нация переживает кризис и национализм становится особенно востребован. Именно националисты наговорили «своим народам» немало горьких слов, причём не всегда справедливых. Что и неудивительно: свои проблемы нам видны изнутри, а о чужаках естественно думать, что у них никаких проблем нет… Иногда дело доходит до смешного. Например, большинство националистов всех времён и народов жалуется на отсутствие национального единства, и обязательно приводило в пример более сплочённый народ - как правило, исторического врага. Исторический враг при этом козлил себя ровно за то же самое. Француз с ужасом и восторгом пишет о Германии как о железном кулаке, а помянутый выше Шафкенхрюккен строчит статью, в которой восхваляет французское регулярное государство и пеняет немцам за извечный немецкий разброд и шатание… То же пишут друг про друга китайцы и японцы, тутси и хуту, и даже, представьте себе, евреи и арабы [2]. Впрочем, это в сторону…
К чему я всё это? Для национально-сознательного человека наличие или отсутствие каких-то там отдалённых предков - вопрос далеко не принципиальный. Ему важно, что у него есть законное право относить себя к своему народу. Коли в этом вопросе сомнений нет, остальное - лирика. «У меня все предки из Чернигова» - «А у меня прадедушка был польским жолнежом, участвовал в восстании, сослали его, осел в России». При этом разговаривают русские, в себе и своём праве быть русскими не сомневающиеся. Дедушка это самый - так, забавная деталь биографии.
Другое дело расизм. Об этом прекрасном и удивительном явлении я уже писал, поэтому кратенько, и в несколько другом разрезе.
Если прибегать всё к той же метафоре, то расист рассматривает «кровь» не как пропуск, а как пачку долларов. Чем больше у тебя чистой нордической крови, тем дороже ты стоишь. Затесавшийся в род цветной - фальшивая бумажка. Твоя ценность падает, к тому же само наличие фальшивки в денежной пачке подрывает доверие к «цвету твоих денег».
Однако реальные расисты, как правило, соотносят себя не столько со своими народами, сколько с большими, вместительными сообществами, именуемыми «расами». Например, к Белой Расе. Белая Раса - она большая. Правда, там тоже есть всякие детальки. Солиднее иметь в предках нордиков, а не каких-нибудь динарских брахицефалов. Потому что нордики такие красавчики мужичны, и они нордически-стойкие, как Штирлиц, любимый нами сызмальства.
Слово «красавчики» тут не случайно. Расисты, как правило, много говорят о том, что их раса «выше» других по интеллектуальным и нравственным качествам. Но самый выигрышный момент любого расистского мессиджа находится скорее в сфере эстетики. Белокурая красотка на фоне готического собора - и рядом безобразный негритос, тянущий к ней лапы. Это дёргает. «Урод посягает на КРАСОТУ». И собор тут тоже присутствует не как религиозная или культурная ценность белой расы, а прежде всего как «прекрасное творение». «Красота-то какая».
Вот этот момент - переживание своего происхождения как ценности, причём ценности в значительной мере ЭСТЕТИЧЕСКОЙ, и есть то, что в расизме, с одной стороны, цепляет (люди чувствительны к эстетике), а с другой - настораживает (ибо человек не является эстетическим объктом пар экселлянс).
Предельно «расистским» занятием является в этом смысле декоративное собаководство. Где вопросы предков, породы и примесей являются наиглавнейшими. Потому что даже малейшая примесь чужих генов оказывает влияние на экстерьер, а экстерьер тут первое дело. «Уши не стоят, холка выше стандарта» - всё, вон из профессии производителей. Случайная вязка породистой сучки на стороне - страшная, непоправимая катастрофа, навеки выводящая бедную собаченцию и всё её потомство из бизнеса.
Что сказать? Человек, конечно, тоже в каком-то смысле животное, и народы в чём-то похожи на породы. Людские породы «выводятся» путём отбора и селекции, иногда даже и внешней, «как с собачками». И так далее - чего уж там, большого секрета в этом нет.
Однако стоит иметь в виду: человек, даже если его рассматривать именно как животное - он животное не декоративное, а служебное.
А ещё лучше рассматривать людей именно как людей. И даже их «вроде бы животные» свойства - именно в том значении, в котором они важны для дел человеческих.
В том числе и происхождение.
[1] À propos, в «мирное время» они же зачастую имеют некие маленькие приятные преимущества, так как кажутся «интересными». По окончанию войны Шафенхрюккен снова начнёт кичиться своим прадедушкой, французским аристократом, и таким образом рисоваться перед очередной фрау, щекоча подстриженными на парижский манер усиками нежную шейку… И это, в общем, нормально - «всё имеет свои оборотные стороны».
[2] Хотя, конечно, подобный рационализм тяжёл для обычного обывательского сознания. Проще считать себя хорошим, а остальных плохими. Что там говорить, иррациональное отвращение к чужакам - очень хорошо работающая штука, шовинизм эффективен хотя бы как «полезное упрощение» реальной ситуации.
Другое дело, что шовинизм не стоит демонстрировать везде и всегда. Ну так и некоторые части тела тоже не нужно показывать всем. Но они должны БЫТЬ. Мужчина имеет «мужскую снасть», хотя и «под брюками».
И даже нынешняя западная «политкорректность» - это именно практика ЗАКРЫТИЯ своих истинных чувств, а не их изничтожения (на что указывает само слово: «будем корректны, даже если мы не любим друг друга»).
См. на тему «гадких шовинистических чувств» мои старые постинги:
http://krylov.livejournal.com/677383.html
http://krylov.livejournal.com/677653.html
[3] Редкий случай, когда сетования на отсутствие национального единства АБСОЛЮТНО оправданы и обоснованы - это ситуация с русскими. Тут данный диагноз действительно верен. То, что в нашем случае он верен, проверяется легко: о русском хаосе, разброде и полном отсутствии национальной мобилизации пишут не только сами русские, но и вообще все, кто хоть сколько-нибудь интересуется темой. Фукуяма в «Доверии» пишет о русском социуме как об обществе с крайне низким социальным капиталом. А какой-нибудь кавказец, таких слов не знающий, говорит просто - «русские как бараны, ты одного режешь, а остальные стоят и смотрят». Тут, увы - ФАКТ.
)(
Предполагается жать первую кнопку [Я - русский, потому что оба моих родителя - русские - К.К.] с таким апломбом, что белый коридор родословной длинной до Рождества Христова сам выкладывается блондинами в воображении свидетелей. Тут гадости в себе находишь, думаешь, - какая-то скотина, кровушку-то попортила, проползла, удавлюсь.
Я, кстати, не раз слышал от людей, настроенных «противу всякого национализму», такой вопрос - «а что ты будешь делать, если узнаешь, что твой прапрадедушка - татарин? или еврей?» Вопрос считается почему-то «убойным», и на моё пожатие плеч - «а ничего не буду делать» - товарищи недоверчиво кривят губы: «ты же этнический националист, ты же помешан на чистоте крови, чё-то ты врёшь, крутишь».
Что тут сказать?
В моей молодости была такая поговорка: «Интеллигентный человек отличает моголя от Гоголя, Гоголя от Гегеля, Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля, Бабеля от кабеля, кабеля от кобеля, кобеля от суки, а суку от порядочной». Здесь, увы, похожая ситуация. Люди не отличают национализма от декоративного собаководства. Отсюда и все недоумения.
Ну давайте смотреть.
Для националиста его происхождение - маркер принадлежности к нации. Нечто вроде ПРОПУСКА, выданного мамой с папой, который можно будет передать и своим детям. Бывают случаи, когда на пропуске смазана печать, «важных буковок не видно». Но если уж печать стоит и её легко можно разобрать - всё в порядке. И уже неважно, насколько красово она накрывает фотку, тщательно ли она приложена к эм-пе, фиолетовы ли чернила, и прочая эстетика. Ну конечно, в минуту раздражения можно попенять, что вот тут что-то смазано и обладателя пропуска подержать на проходной (т.е. во время какой-нибудь франко-прусской войны возможны кулуарные разговорчики «этот щелкопёр Шафкенхрюккен написал статью против военных кредитов, потому что в его роду были французы и сам он имел французскую любовницу»), но вообще-то это не принято (тем более, что Шафкенхрюккен, будучи оскорблён подозрением в измене Отечеству, может и на дуэль вызвать). Пропуск нужен, чтобы по нему проходить, а не чтобы им любоваться.
То есть. Если человек признаётся принадлежащим к ядру нации, то он равен всем остальным, тоже к нему принадлежащим. Есть пограничные случаи «полустёртной печати» - те же «полукровки» и так далее. Но этих случаев немного и погоды они не делают. Обычное отношение к ним - «свои в мирное время, подозреваемые в военное время», как с вышеизображённым Шафкенхрюккеном [1].
Однако в ядре нации все равны. Человек, у которого десять поколений французов, не отличается в этом смысле от человека, который знает свои французские корни всего на пять поколений. РАВЕНСТВО - это одна из трёх базовых ценностей, на которых стоит нация.
И, кстати, стоит упомянуть ещё одно обстоятельство. Националист, строго говоря, не обязан считать свою нацию лучшей или высшей, чем все остальные. «Мы народ как народ, не хуже и не лучше других, со своими интересами» - нормальная националистическая позиция [2].
Более того, для многих профессиональных националистов характерно сожаление о несовершенствах своего народа и даже зависть к другим, более успешным и более одарённым народам. Такие нотки можно найти в любой националистической публицистике, особенно когда нация переживает кризис и национализм становится особенно востребован. Именно националисты наговорили «своим народам» немало горьких слов, причём не всегда справедливых. Что и неудивительно: свои проблемы нам видны изнутри, а о чужаках естественно думать, что у них никаких проблем нет… Иногда дело доходит до смешного. Например, большинство националистов всех времён и народов жалуется на отсутствие национального единства, и обязательно приводило в пример более сплочённый народ - как правило, исторического врага. Исторический враг при этом козлил себя ровно за то же самое. Француз с ужасом и восторгом пишет о Германии как о железном кулаке, а помянутый выше Шафкенхрюккен строчит статью, в которой восхваляет французское регулярное государство и пеняет немцам за извечный немецкий разброд и шатание… То же пишут друг про друга китайцы и японцы, тутси и хуту, и даже, представьте себе, евреи и арабы [2]. Впрочем, это в сторону…
К чему я всё это? Для национально-сознательного человека наличие или отсутствие каких-то там отдалённых предков - вопрос далеко не принципиальный. Ему важно, что у него есть законное право относить себя к своему народу. Коли в этом вопросе сомнений нет, остальное - лирика. «У меня все предки из Чернигова» - «А у меня прадедушка был польским жолнежом, участвовал в восстании, сослали его, осел в России». При этом разговаривают русские, в себе и своём праве быть русскими не сомневающиеся. Дедушка это самый - так, забавная деталь биографии.
Другое дело расизм. Об этом прекрасном и удивительном явлении я уже писал, поэтому кратенько, и в несколько другом разрезе.
Если прибегать всё к той же метафоре, то расист рассматривает «кровь» не как пропуск, а как пачку долларов. Чем больше у тебя чистой нордической крови, тем дороже ты стоишь. Затесавшийся в род цветной - фальшивая бумажка. Твоя ценность падает, к тому же само наличие фальшивки в денежной пачке подрывает доверие к «цвету твоих денег».
Однако реальные расисты, как правило, соотносят себя не столько со своими народами, сколько с большими, вместительными сообществами, именуемыми «расами». Например, к Белой Расе. Белая Раса - она большая. Правда, там тоже есть всякие детальки. Солиднее иметь в предках нордиков, а не каких-нибудь динарских брахицефалов. Потому что нордики такие красавчики мужичны, и они нордически-стойкие, как Штирлиц, любимый нами сызмальства.
Слово «красавчики» тут не случайно. Расисты, как правило, много говорят о том, что их раса «выше» других по интеллектуальным и нравственным качествам. Но самый выигрышный момент любого расистского мессиджа находится скорее в сфере эстетики. Белокурая красотка на фоне готического собора - и рядом безобразный негритос, тянущий к ней лапы. Это дёргает. «Урод посягает на КРАСОТУ». И собор тут тоже присутствует не как религиозная или культурная ценность белой расы, а прежде всего как «прекрасное творение». «Красота-то какая».
Вот этот момент - переживание своего происхождения как ценности, причём ценности в значительной мере ЭСТЕТИЧЕСКОЙ, и есть то, что в расизме, с одной стороны, цепляет (люди чувствительны к эстетике), а с другой - настораживает (ибо человек не является эстетическим объктом пар экселлянс).
Предельно «расистским» занятием является в этом смысле декоративное собаководство. Где вопросы предков, породы и примесей являются наиглавнейшими. Потому что даже малейшая примесь чужих генов оказывает влияние на экстерьер, а экстерьер тут первое дело. «Уши не стоят, холка выше стандарта» - всё, вон из профессии производителей. Случайная вязка породистой сучки на стороне - страшная, непоправимая катастрофа, навеки выводящая бедную собаченцию и всё её потомство из бизнеса.
Что сказать? Человек, конечно, тоже в каком-то смысле животное, и народы в чём-то похожи на породы. Людские породы «выводятся» путём отбора и селекции, иногда даже и внешней, «как с собачками». И так далее - чего уж там, большого секрета в этом нет.
Однако стоит иметь в виду: человек, даже если его рассматривать именно как животное - он животное не декоративное, а служебное.
А ещё лучше рассматривать людей именно как людей. И даже их «вроде бы животные» свойства - именно в том значении, в котором они важны для дел человеческих.
В том числе и происхождение.
[1] À propos, в «мирное время» они же зачастую имеют некие маленькие приятные преимущества, так как кажутся «интересными». По окончанию войны Шафенхрюккен снова начнёт кичиться своим прадедушкой, французским аристократом, и таким образом рисоваться перед очередной фрау, щекоча подстриженными на парижский манер усиками нежную шейку… И это, в общем, нормально - «всё имеет свои оборотные стороны».
[2] Хотя, конечно, подобный рационализм тяжёл для обычного обывательского сознания. Проще считать себя хорошим, а остальных плохими. Что там говорить, иррациональное отвращение к чужакам - очень хорошо работающая штука, шовинизм эффективен хотя бы как «полезное упрощение» реальной ситуации.
Другое дело, что шовинизм не стоит демонстрировать везде и всегда. Ну так и некоторые части тела тоже не нужно показывать всем. Но они должны БЫТЬ. Мужчина имеет «мужскую снасть», хотя и «под брюками».
И даже нынешняя западная «политкорректность» - это именно практика ЗАКРЫТИЯ своих истинных чувств, а не их изничтожения (на что указывает само слово: «будем корректны, даже если мы не любим друг друга»).
См. на тему «гадких шовинистических чувств» мои старые постинги:
http://krylov.livejournal.com/677383.html
http://krylov.livejournal.com/677653.html
[3] Редкий случай, когда сетования на отсутствие национального единства АБСОЛЮТНО оправданы и обоснованы - это ситуация с русскими. Тут данный диагноз действительно верен. То, что в нашем случае он верен, проверяется легко: о русском хаосе, разброде и полном отсутствии национальной мобилизации пишут не только сами русские, но и вообще все, кто хоть сколько-нибудь интересуется темой. Фукуяма в «Доверии» пишет о русском социуме как об обществе с крайне низким социальным капиталом. А какой-нибудь кавказец, таких слов не знающий, говорит просто - «русские как бараны, ты одного режешь, а остальные стоят и смотрят». Тут, увы - ФАКТ.
)(