Кэтрин Патерсон и неожиданная встреча
После не слишком удачного фильма «Мост в Терабитию» я вышла на первоисточник - на «Мост в Теравифию» Кэтрин Патерсон. Разница между киношным и книжным вариантами названия придуманной страны доставила мне несколько неприятных минут - всегда сложно перестроиться, когда в другом переводе имена собственные звучат по-иному, и, главное, сложно отказаться от предубеждения против более «поздней» версии, - но книжка мне все равно сразу понравилась, даже очень понравилась. Пришлось по душе и «Странствие Парка», но потом Кэтрин Патерсон я почему-то отложила в сторону… и вот спустя какое-то время решила перечитать старое и закачать в читалку еще пару самых известных ее произведений.
При втором прочтении «Мост», как старое вино, становится лучше, в нем появляется дополнительное измерение, потому что от того, что знаешь сюжет, самые простые фразы звучат не так, как в первый раз… и хоть от этого иногда становится грустно, но книга все равно хорошая (хотя что значит «все равно»? как будто грустное произведение не может быть хорошим). «Парк» при повторном чтении тоже звучит полифонически, и на этот раз меня заинтересовало развитие темы вьетнамской войны, о которой я знаю, собственно, только по нескольким кадрам «Перл-Харбора», увиденных в болезни и при высокой температуре, поэтому представления об этой странице американской истории у меня своеобразные. Ну и вообще любопытно, насколько разные понятия кроются в нашей и американской культурах за простым словом «ветеран». И «война».
Перечитывание старого я органично разбавляла новеньким, и первым новым произведением Патерсон на этот раз стала «Великолепная Гилли Хопкинс» - история о девочке, с младенчества воспитывающейся в приемных семьях после того, как ее родная мама-хиппи ушла в туман (что там с отцом, не помню; возможно, он еще больше хиппи, чем мама). Воспитывается же Гилли в семьях, а не в семье, потому что редкая детная или бездетная супружеская чета может долго выдерживать присутствие боевой Гилли, которая после вынужденной разлуки с одной из семей, к которой она все-таки привязалась, не верит в любовь, отлично манипулирует взрослыми и умеет всем испортить жизнь; немудрено, что после очередного отказа от опеки девочка переезжает в следующий дом. «Великолепная Гилли Хопкинс» - это замечательная книга о детях и взрослых, о сиротстве и семье, о предательстве и о любви, об ответственности за безответственные, но объяснимые поступки, и об неумолимых последствиях этих поступоков, о (не)справедливости обстоятельств, о сложном выборе… о жизни, как она есть, но главным образом - о любви. Читала я просто с упоением (иногда - хохоча во все горло, потому что мимоходных остроумных ремарок здесь хватает), и, пожалуй, «Гилли» сделала заявку на попадание в мои любимые произведения - из-за воссозданного мира детства, из-за светлой атмосферы, а еще - из-за финала, который мне совершенно не нравится, но без него книга не была бы такой человечной, правильной и настоящей.
Еще одно новое от Патерсон - это повесть «Иакова Я возлюбил», название которой сначала меня насторожило (озаглавливать произведения библейской цитатой - довольно рискованное занятие), но аннотация убедила, что почитать «Иакова» стоит, и разочарована я не была; точнее, итоговые впечатления - это даже гораздо больше, чем «не разочаровалась». По сравнению с «Гилли» «Иаков» - более взрослая книга, скорее юношеская, чем детско-подростковая (хотя, конечно, как всякое хорошее произведение, она универсальна, и читатель любого возраста найдет в ней что-то свое). Рассказывается в ней о юной девушке Луизе, которая живет со своими родителями и с сестрой-близнецом Каролиной в деревне на маленьком острове, который каждый год по чуть-чуть уходит под воду. С ранних лет, пока болезненная Каролина, с которой все сдувают пылинки, поет в местном хоре и обучается искусствам в колледже, Луиза работает в море почти наравне с мужчинами (хотя в хоре тоже петь успевает), пытается воспитать чувство юмора в своем товарище по рыбалке, завязывает отношения со старым капитаном, живущим по соседству, и испытывает муки ревности из-за того, что капитан явно предпочитает общество того самого товарища, а не самой Луизы. Одним словом, нельзя сказать, что Луиза довольна жизнью, и вся книга пронизана отверженностью, которое так часто бывает свойственно людям на границе подростковости и юности, ощущением собственной ненужности, одиночеством... и в то же время - чувством семьи (про бабушку особенно мне понравилось, страшно жизненные моменты), поиском себя и своей дороги в мире и еще кое-какими другими поисками самого разного масштаба. Очень мне понравилось, прямо очень; просто душа поет. Понравилось, к слову, в том числе благодаря и особенной иррациональности, когда соседние предложения вроде бы не связаны друг с другом по смыслу, но на самом деле они соединяются в нечто большее, чем просто последовательность высказываний; такое нечасто встречается, и почему-то я на эти моменты обращаю внимание. Еще, словно в продолжение минутки культурологи из «Странствия парка», в «Иакове» было очень интересно почитать про Великую Отечественную войну, которая с этого континента - Вторая мировая с другими срокам , целями и итогами. В общем, очевидно, что книжка мне «очень», потому что это слово повторяется в последних абзацах чаще всего.
Помимо встречи с автором и его героями на страницах книг Патерсон произошла и еще одна встреча: с одной стороны, неожиданная, с другой - по крайней мере логичная (чтобы не говорить «предсказуемая», потому что предсказуемости здесь все-таки места не было). К концу «Гилли Хопкинс» я вдруг осознала, что все это время слышала чей-то знакомый голос, а, перевернув последнюю страницу (ту, где послесловие переводчика), поняла, что это голос Натальи Трауберг, потому что больше ничьим он быть не может: такая ирония, такой взгляд, такое строение фраз может быть только у нее (и у тех авторов, что она переводит); собственно, подпись под послесловием это подтвердила. Чуть позже, почитав биографию Кэтрин Патерсон, я подумала, что, пожалуй, лучшая дверь, через которую этот автор мог прийти в Россию, - это дверь, открытая Трауберг, и это просто здорово.
И ведь по теории пяти рукопожатий я даже знакома с ней - и всего-то через одно или два звена цепочки (с Трауберг, я имею в виду).
ИМХИ по книжкам