Дэвид Герберт Лоуренс, "Сыновья и любовники"
Пособие по жизни в дисфункциональной семье, в которой отношения родителей не задались, и отец ищет спасения в выпивке, а мать - в детях. В частности - в сыновьях, потому что дочка у нее тоже есть, но места - в книге и в жизни матери? - она занимает немного и даже не сразу удостаивается упоминания по имени: просто "девочка", и все.
Впечатления от романа, в котором рассказывается история Пола Морела - мальчика с задатками художника, выросшего в шахтерской семье, сделавшего карьеру на фабрике и, конечно же, имевшего любовные отношения с разными представительницами прекрасного пола - неоднозначные. Очень понравилось бытописание жизни в шахтерском поселке. По атмосфере - просто "Билли Эллиот", только события разворачиваются почти на век раньше. Еще историей взросления героя и концентрацией на его взаимоотношениях с девушками "Сыновья" напоминают Теодора Драйзера (особенно - "Американскую трагедию"), а вниманием к профессиональной деятельности - "Американскую пастораль" (хотя в "Пасторали" профессиональная деятельность имеет больше веса). Бросается в глаза любовь автора к цветам, которые он описывает с таким вкусом и которые имеют немалое значение в повествовании. Можно сказать, "Сыновья и любовники" - это книга о диких и садовых цветах, которые то символизируют душевное состояние героев (или их суть), то являются образом дома, то становятся едва ли не объектом плотского вожделения, то просто являют собой красоту мира. В общем, занятно. Еще понравилось, как одно и то же событие в одном и том же абзаце (а иногда - и в одном предложении) представляется с разных точек зрения - глазами Пола, его подруги, его матери - и насколько эти точки зрения отличаются друг от друга.
Что касается сути, то роман - это полный аналог длинного поста на каком-нибудь форуме "что делать, если МЧ не хочет жениться?". В первый раз встречаю в литературе такое неприкрытое изображение мужчины, психологически женатого на маме. Очень понравилось, как автор показывает это на уровне текста: во-первых, как фигура мужа постепенно вытесняется на периферию повествования (и прочно обосновывается на этой периферии), а во-вторых, как в текст довольно рано начинает просачиваться любовная (в смысле "романтическая") лексика, но касается она отношений матери и сына: он - ее рыцарь, привлекательный мужчина, а она в какие-то моменты откровенно именуется "малышкой" или "девушкой, которую молодой человек ведет в кафе" (всегда - устами сына, между прочим). Теплые отношения между родителями и детьми, разговоры обо всем, взаимная поддержка - это прекрасно, но лед тут тонкий, и провалиться в бездну очень легко.
Но есть несколько ложек дегтя, которые, думаю, связаны между собой. Касаются они формы, а именно странного стиля и/или кошмарного перевода. Редко бывает, чтобы я не получила вообще никакого удовольствия от стиля книги; даже если стиль мне не близок, я обычно могу оценить его хотя бы разумом. Но это... это какой-то мрак. Как пишут в какой-то из рец на Лайвлибе, текст "тяжеловесный, горбатый, неповоротливый и неуклюжий", изобилующий повторами одной и той же мысли в одной и той же формулировке, нарушениями повествовательного времени, состоящий из отрывистых предложений - сухих, простых на грани с примитивностью, и это не тот случай, когда стиль восхитительно прост, а тот, когда этот стиль производит впечатление, будто косноязычный автор мучается с каждой фразой, и вместе с ним мучается и читатель. Категорически не понравилось. Я сначала честно пыталась понять, что же хотел передать автор (или переводчик) такой дикой колченогостью текста, потом пробовала просто не обращать на это внимания, но получалось не очень. Возможно, в оригинале роман хотя бы лучше написан гораздо более поэтичен (все в нем для этого есть, это видно даже по пробившимся в русский текст изуродованным побегам поэзии), и тогда он в общем-то близок к шедевру. Кстати, насчет "лучше написан": ощущение, будто переводчик или редактор активно пользовались функцией автозамены, поэтому в повествовании регулярно встречаются "он наподдал ему нагой" (вместо "ногой"), "они синели дома" (сидели), "ода замкнулась в себе" (она), и в какой-то момент я просто перестала коллекционировать эти ляпы из-за их изобилия. Скачки мысли и переключение с события на событие мне довольно часто не казались логичными и естественными, но я решила уж и дальше грешить на перевод и закрывать на это глаза. По сравнению с претензиями к стилю алогичность высказываний - ерунда.
Если подводить итоги, то общие ощущения от книги тягостные. Лучом света в темном царстве мне показалось только завершение линии супружеской четы Бакстера и Клары Доусов. Наверно, дело в том, что только они к концу романа претерпели какие-то изменения, до чего-то додумались (пусть и на свой очень простой лад, если говорить о Бакстере) и на что-то решились. Остальные же предстают как жестоковыйные, ригидные, не способные к внутренним переменам люди, в финале романа находящиеся ровно в той же точке душевного развития, где они были в начале. Не зря Мариам, одна из возлюбленных Пола, называет его четырехлетним мальчиком. Как известно, это тот возраст, когда малыш обещает матери жениться на ней, когда вырастет; и если в четыре года в устах искреннего и непосредственного мальчонки это очаровательно и в общем-то естественно, то в четырнадцать, двадцать или двадцать пять уже отдает кошмаром (даже если формулировка "жениться на маме" подменяется более нейтральной "купить домик и жить вместе всегда"). На том же Лайвлибе не один рецензент назвал "Сыновей и любовников" романом с не вызывающими сочувствия антигероями, и это не так уж далеко от истины, хотя в какие-то моменты любящая мать, нежный сын, да даже замкнутая юная Мариам или несчастная, но упрямо хорохорящаяся Клара Доус вызывают и симпатию, и сопереживание, и понимание. Но, как говорится, цыплят по осени считают, а со здоровыми и крепкими цыплятами тут все очень плохо.
"Сыновья и любовники" - книга не для удовольствия (во многом - из-за перевода Раисы Облонской), но после прочтения к ней мысленно возвращаться хочется - для того, чтобы окинуть картину взглядом сверху, еще раз оценить события, героев, авторскую палитру, общий посыл...
Ну и чтобы закончить не на мрачной ноте, скажу, что в книге очень хороша линия "живопись Пола и его обсуждение этой живописи с Мариам".
ИМХИ по книжкам
Впечатления от романа, в котором рассказывается история Пола Морела - мальчика с задатками художника, выросшего в шахтерской семье, сделавшего карьеру на фабрике и, конечно же, имевшего любовные отношения с разными представительницами прекрасного пола - неоднозначные. Очень понравилось бытописание жизни в шахтерском поселке. По атмосфере - просто "Билли Эллиот", только события разворачиваются почти на век раньше. Еще историей взросления героя и концентрацией на его взаимоотношениях с девушками "Сыновья" напоминают Теодора Драйзера (особенно - "Американскую трагедию"), а вниманием к профессиональной деятельности - "Американскую пастораль" (хотя в "Пасторали" профессиональная деятельность имеет больше веса). Бросается в глаза любовь автора к цветам, которые он описывает с таким вкусом и которые имеют немалое значение в повествовании. Можно сказать, "Сыновья и любовники" - это книга о диких и садовых цветах, которые то символизируют душевное состояние героев (или их суть), то являются образом дома, то становятся едва ли не объектом плотского вожделения, то просто являют собой красоту мира. В общем, занятно. Еще понравилось, как одно и то же событие в одном и том же абзаце (а иногда - и в одном предложении) представляется с разных точек зрения - глазами Пола, его подруги, его матери - и насколько эти точки зрения отличаются друг от друга.
Что касается сути, то роман - это полный аналог длинного поста на каком-нибудь форуме "что делать, если МЧ не хочет жениться?". В первый раз встречаю в литературе такое неприкрытое изображение мужчины, психологически женатого на маме. Очень понравилось, как автор показывает это на уровне текста: во-первых, как фигура мужа постепенно вытесняется на периферию повествования (и прочно обосновывается на этой периферии), а во-вторых, как в текст довольно рано начинает просачиваться любовная (в смысле "романтическая") лексика, но касается она отношений матери и сына: он - ее рыцарь, привлекательный мужчина, а она в какие-то моменты откровенно именуется "малышкой" или "девушкой, которую молодой человек ведет в кафе" (всегда - устами сына, между прочим). Теплые отношения между родителями и детьми, разговоры обо всем, взаимная поддержка - это прекрасно, но лед тут тонкий, и провалиться в бездну очень легко.
Но есть несколько ложек дегтя, которые, думаю, связаны между собой. Касаются они формы, а именно странного стиля и/или кошмарного перевода. Редко бывает, чтобы я не получила вообще никакого удовольствия от стиля книги; даже если стиль мне не близок, я обычно могу оценить его хотя бы разумом. Но это... это какой-то мрак. Как пишут в какой-то из рец на Лайвлибе, текст "тяжеловесный, горбатый, неповоротливый и неуклюжий", изобилующий повторами одной и той же мысли в одной и той же формулировке, нарушениями повествовательного времени, состоящий из отрывистых предложений - сухих, простых на грани с примитивностью, и это не тот случай, когда стиль восхитительно прост, а тот, когда этот стиль производит впечатление, будто косноязычный автор мучается с каждой фразой, и вместе с ним мучается и читатель. Категорически не понравилось. Я сначала честно пыталась понять, что же хотел передать автор (или переводчик) такой дикой колченогостью текста, потом пробовала просто не обращать на это внимания, но получалось не очень. Возможно, в оригинале роман хотя бы лучше написан гораздо более поэтичен (все в нем для этого есть, это видно даже по пробившимся в русский текст изуродованным побегам поэзии), и тогда он в общем-то близок к шедевру. Кстати, насчет "лучше написан": ощущение, будто переводчик или редактор активно пользовались функцией автозамены, поэтому в повествовании регулярно встречаются "он наподдал ему нагой" (вместо "ногой"), "они синели дома" (сидели), "ода замкнулась в себе" (она), и в какой-то момент я просто перестала коллекционировать эти ляпы из-за их изобилия. Скачки мысли и переключение с события на событие мне довольно часто не казались логичными и естественными, но я решила уж и дальше грешить на перевод и закрывать на это глаза. По сравнению с претензиями к стилю алогичность высказываний - ерунда.
Если подводить итоги, то общие ощущения от книги тягостные. Лучом света в темном царстве мне показалось только завершение линии супружеской четы Бакстера и Клары Доусов. Наверно, дело в том, что только они к концу романа претерпели какие-то изменения, до чего-то додумались (пусть и на свой очень простой лад, если говорить о Бакстере) и на что-то решились. Остальные же предстают как жестоковыйные, ригидные, не способные к внутренним переменам люди, в финале романа находящиеся ровно в той же точке душевного развития, где они были в начале. Не зря Мариам, одна из возлюбленных Пола, называет его четырехлетним мальчиком. Как известно, это тот возраст, когда малыш обещает матери жениться на ней, когда вырастет; и если в четыре года в устах искреннего и непосредственного мальчонки это очаровательно и в общем-то естественно, то в четырнадцать, двадцать или двадцать пять уже отдает кошмаром (даже если формулировка "жениться на маме" подменяется более нейтральной "купить домик и жить вместе всегда"). На том же Лайвлибе не один рецензент назвал "Сыновей и любовников" романом с не вызывающими сочувствия антигероями, и это не так уж далеко от истины, хотя в какие-то моменты любящая мать, нежный сын, да даже замкнутая юная Мариам или несчастная, но упрямо хорохорящаяся Клара Доус вызывают и симпатию, и сопереживание, и понимание. Но, как говорится, цыплят по осени считают, а со здоровыми и крепкими цыплятами тут все очень плохо.
"Сыновья и любовники" - книга не для удовольствия (во многом - из-за перевода Раисы Облонской), но после прочтения к ней мысленно возвращаться хочется - для того, чтобы окинуть картину взглядом сверху, еще раз оценить события, героев, авторскую палитру, общий посыл...
Ну и чтобы закончить не на мрачной ноте, скажу, что в книге очень хороша линия "живопись Пола и его обсуждение этой живописи с Мариам".
ИМХИ по книжкам