"Три товарища" в Современнике
Моя культурная жизнь внезапно сильно разнообразилась, и сегодня в моем ЖЖ появились тэги "балет" (ибо я как минимум ещё разок на "Лебединое озеро" собираюсь или на ещё Чайковского в целом) и "театр" (а тут я обнаружила, что была в театре на целый раз больше, чем помнила, хвала фиксирующему всё ЖЖ).
Ну так вот, "Три товарища". Это единственный спектакль, на который я хотела пойти и даже упоминала об этом в посте почти десятилетней давности, а хотела-то пойти и вовсе со времён знакомства с Ремарком, то есть со старшей школы. Но в студенчестве билет за две или, может быть, даже за полторы тысячи был для меня слишком дорогим, реально рука не поднималась отстегнуть столько то ли дело двести рублей за кино, а потом желание сходить на "Трёх товарищей" как-то залегло на дно и задремало, хотя, надо сказать, подспудно ощущалось всегда.
И вот свершилось: на спектакле я побывала, причём вместе с сестрой, с которой Ремарка-то запоем мы и читали -дцать лет назад. В последний раз я перечитывала книгу довольно давно, но всё равно думала, что помню её хорошо, однако во время спектакля обнаружилось, что многое не то чтобы забылось, а ушло в пассивную память и быстро всплывало из её глубин при первой же ассоциации. Мы обе, к слову, размышляли над тем, стоит ли экстренно перечитать книжку до мероприятия и в итоге не стали - и это было верным решением, считаю. Но сейчас-то, уже после, думаю, я "Трёх товарищей" перечитаю.
В том числе и потому, что пронзительных ремарковских интонаций я в спектакле почти не ощутила. Тра-та-та, тут надо расшаркаться, что я не театрал вообще, и это едва ли не шестой спектакль в моей жизни, причём часть своего театрального опыта я почти не помню из-за малолетства - ну вот расшаркалась, в общем. Но тем не менее вердикт прежний: интонаций не ощутила, а при появлении на сцене эпизодических героев каждый раз страдала от того, что для спектакля подчёркнута какая-то одна их характерная черта, и та щемящая лирически-трагическая глубина их историй не то что остаётся за кадром, а просто не существует. Возможно, если рассматривать эпизоды с их участием в отрыве от лично моего книжного опыта, то всё это выглядит вполне себе и, может быть, даже примерно в ремарковской тональности, но с яркостью и свежестью первого юношеского восприятия книги мало что может сравниться, и память о нём меня захватывала как рефлекс, помимо моей воли, накладывая на глаза дополнительные книжные линзы.
Что касается главных героев, то опять-таки в отрыве от книжного опыта, может быть, они тоже вполне себе, но я уловила лишь отблески харизматичного Ленца в Ленце спектакльном, да и его внезапный разовый выход в амплуа чисто русского Иванушки-дурачка цельность образа разрушает (хотя актёр сам по себе мне понравился), а глыба Кестер, про которого после энного перечитывания я внезапно осознала, что он мой любимый герой во всей книге, ну как-то не глыба вообще, сорри, я бы его и вовсе никаким назвала. Робби и Пат были для меня на своем месте как герои любовной истории, жизненной истории в междувоенной Германии - но почти без попадания в ремарковское звучание в моей голове, блин, не могу отрешиться от своего литературного камертона. Какие-то отзвуки шли пунктиром в истории робкого сближения, а максимальным попаданием для меня стало первое свидание с безудержно напивающимся Робертом... и короткий эпизод "Кестер везёт врача к Патриции", потому что Кестер и Карл - моя любимая пара романа мой любимый тандем в произведении, и это было сто процентов про них, и про них двоих, и про них всех. Это было не просто про сценическую магию (добавляю соответствующий тэг), а про ремарковскую магию.
На этом прекращаю бубнить на тему, как спектакль не совпадает с книжкой в моей голове, и сообщаю, что чисто как спектакль "Три товарища", ИМХО, такая вещь, на которую сходить в любом случае стоит, и самая впечатляющая штука в нём - это сценография. Возможно, такое воздействие отчасти связано с моей зрительской неискушённостью, но сценография, считаю, сумасшедшая, и именно она не напрямую передаёт многие смыслы романа. Благодаря прям богатейшим техническим средствам в "Трёх товарищах" нарушается театральный принцип единства времени, места и действия по крайней мере в рамках одного акта, и комната Робби практически в мгновение ока превращается в городскую площадь, а морское побережье и комнатка летнего домика органично сосуществуют в пространстве, и иногда мимо проносится Карл, призрак шоссе, невидимый человеческому глазу, и это тоже шикарная находка, считаю, равно как и всё-таки полноценное первое и оно же последнее появление автомобиля на сцене. Сама эта сцена, к слову, показалась мне слишком лобовой и затянутой, мы и так всё знаем про Кестера и Карла, но все предыдущие эпизоды про автомобиль волшебны, и не знаю, как это описать более детально, но для меня эта автомобильная линия - крещендо смыслового посыла произведения - и романа, и спектакля, которые, говоря на совершенно разных языках, здесь играют в одной тональности (о, таки ремарковского в спектакле больше, чем мне казалось вначале). Короче, сценография - это, во-первых, про передачу смысла, а во-вторых, титанический труд всей команды начиная от тех людей, которые продумывают, в каком месте сцены в какой момент действия должны оказаться герои, чтобы незаметные работники сцены, скрытые лишь наступающей в зале почти полной темнотой, за несколько секунд успели передвинуть декорации, и заканчивая художниками по свету, которые организуют эту темноту, взрезая её одиноким лучом и фокусируя внимание зрителя на герое / героях, словно замершем / замерших в ночи под фонарём. Громадная работа, восхищаюсь ею и впечатлена ею гораздо больше, чем актёрской частью. Резюме: "Три товарища" в Современнике - это дико красиво.
Финал спектакля, опять-таки если сравнивать с первоисточником, показался мне поданным в быстрой перемотке, но если говорить о переводе смыслов на театральный язык, то финал я тоже считаю успехом. И он, пожалуй, как раз-таки показывает, что спектакль по книге не должен быть идентичным книге, это самостоятельное произведение, и финал органичен этому произведению.
Короче, очень интересный опыт - и не самый простой из-за эмоционального отношения к первоисточнику, однако эстетическое и интеллектуальное удовольствие экскаваторным ковшом черпать можно, да ещё бонусом тут идёт удовлетворение от закрытого в конце концов гештальта. Очень здорово, что наконец-то сходили.
Что до "Современника", то я была удивлена его размером: какой он маленький! И без пятнадцати семь люди терпеливо стояли на улице, ибо в сам театр ещё не пускали. Хотя тут я смутно припомнила времена, когда работала в самом центре Москвы и видела эти предспектакльные скопления людей на улице ежевечерне, так что по ходу дело не в размере, а в театральных обычаях, отличающихся от всяких концертных, где зрители ждут начала всё-таки внутри. Зал по сравнению с Сатирой или Малым показался мне небольшим, а ещё в первом отделении было душновато (во втором включили кондиционеры). Навигация по рядам не самая удобная, номер места написан только под сидением, и хотя незанятые сидения обычно подняты, всё равно номерок на спинке как-то лучше воспринимается, без дополнительных усилий. Пара, сидевшая перед нами, после антракта ушла, уж не знаю, что им не понравилось, и второе отделение прошло в максимально комфортных условиях. А ещё любопытно, что люди прям с бутылками воды приходят, и, ура, никто эти бутылки на входе не отнимает. Или это я с футболом путаю, где боятся, что бутылка может в спортсмена прилететь?..
Одним словом, прекрасный вечер: спектакль, компания, вечерняя Москва.
Ну так вот, "Три товарища". Это единственный спектакль, на который я хотела пойти и даже упоминала об этом в посте почти десятилетней давности, а хотела-то пойти и вовсе со времён знакомства с Ремарком, то есть со старшей школы. Но в студенчестве билет за две или, может быть, даже за полторы тысячи был для меня слишком дорогим, реально рука не поднималась отстегнуть столько то ли дело двести рублей за кино, а потом желание сходить на "Трёх товарищей" как-то залегло на дно и задремало, хотя, надо сказать, подспудно ощущалось всегда.
И вот свершилось: на спектакле я побывала, причём вместе с сестрой, с которой Ремарка-то запоем мы и читали -дцать лет назад. В последний раз я перечитывала книгу довольно давно, но всё равно думала, что помню её хорошо, однако во время спектакля обнаружилось, что многое не то чтобы забылось, а ушло в пассивную память и быстро всплывало из её глубин при первой же ассоциации. Мы обе, к слову, размышляли над тем, стоит ли экстренно перечитать книжку до мероприятия и в итоге не стали - и это было верным решением, считаю. Но сейчас-то, уже после, думаю, я "Трёх товарищей" перечитаю.
В том числе и потому, что пронзительных ремарковских интонаций я в спектакле почти не ощутила. Тра-та-та, тут надо расшаркаться, что я не театрал вообще, и это едва ли не шестой спектакль в моей жизни, причём часть своего театрального опыта я почти не помню из-за малолетства - ну вот расшаркалась, в общем. Но тем не менее вердикт прежний: интонаций не ощутила, а при появлении на сцене эпизодических героев каждый раз страдала от того, что для спектакля подчёркнута какая-то одна их характерная черта, и та щемящая лирически-трагическая глубина их историй не то что остаётся за кадром, а просто не существует. Возможно, если рассматривать эпизоды с их участием в отрыве от лично моего книжного опыта, то всё это выглядит вполне себе и, может быть, даже примерно в ремарковской тональности, но с яркостью и свежестью первого юношеского восприятия книги мало что может сравниться, и память о нём меня захватывала как рефлекс, помимо моей воли, накладывая на глаза дополнительные книжные линзы.
Что касается главных героев, то опять-таки в отрыве от книжного опыта, может быть, они тоже вполне себе, но я уловила лишь отблески харизматичного Ленца в Ленце спектакльном, да и его внезапный разовый выход в амплуа чисто русского Иванушки-дурачка цельность образа разрушает (хотя актёр сам по себе мне понравился), а глыба Кестер, про которого после энного перечитывания я внезапно осознала, что он мой любимый герой во всей книге, ну как-то не глыба вообще, сорри, я бы его и вовсе никаким назвала. Робби и Пат были для меня на своем месте как герои любовной истории, жизненной истории в междувоенной Германии - но почти без попадания в ремарковское звучание в моей голове, блин, не могу отрешиться от своего литературного камертона. Какие-то отзвуки шли пунктиром в истории робкого сближения, а максимальным попаданием для меня стало первое свидание с безудержно напивающимся Робертом... и короткий эпизод "Кестер везёт врача к Патриции", потому что Кестер и Карл - моя любимая пара романа мой любимый тандем в произведении, и это было сто процентов про них, и про них двоих, и про них всех. Это было не просто про сценическую магию (добавляю соответствующий тэг), а про ремарковскую магию.
На этом прекращаю бубнить на тему, как спектакль не совпадает с книжкой в моей голове, и сообщаю, что чисто как спектакль "Три товарища", ИМХО, такая вещь, на которую сходить в любом случае стоит, и самая впечатляющая штука в нём - это сценография. Возможно, такое воздействие отчасти связано с моей зрительской неискушённостью, но сценография, считаю, сумасшедшая, и именно она не напрямую передаёт многие смыслы романа. Благодаря прям богатейшим техническим средствам в "Трёх товарищах" нарушается театральный принцип единства времени, места и действия по крайней мере в рамках одного акта, и комната Робби практически в мгновение ока превращается в городскую площадь, а морское побережье и комнатка летнего домика органично сосуществуют в пространстве, и иногда мимо проносится Карл, призрак шоссе, невидимый человеческому глазу, и это тоже шикарная находка, считаю, равно как и всё-таки полноценное первое и оно же последнее появление автомобиля на сцене. Сама эта сцена, к слову, показалась мне слишком лобовой и затянутой, мы и так всё знаем про Кестера и Карла, но все предыдущие эпизоды про автомобиль волшебны, и не знаю, как это описать более детально, но для меня эта автомобильная линия - крещендо смыслового посыла произведения - и романа, и спектакля, которые, говоря на совершенно разных языках, здесь играют в одной тональности (о, таки ремарковского в спектакле больше, чем мне казалось вначале). Короче, сценография - это, во-первых, про передачу смысла, а во-вторых, титанический труд всей команды начиная от тех людей, которые продумывают, в каком месте сцены в какой момент действия должны оказаться герои, чтобы незаметные работники сцены, скрытые лишь наступающей в зале почти полной темнотой, за несколько секунд успели передвинуть декорации, и заканчивая художниками по свету, которые организуют эту темноту, взрезая её одиноким лучом и фокусируя внимание зрителя на герое / героях, словно замершем / замерших в ночи под фонарём. Громадная работа, восхищаюсь ею и впечатлена ею гораздо больше, чем актёрской частью. Резюме: "Три товарища" в Современнике - это дико красиво.
Финал спектакля, опять-таки если сравнивать с первоисточником, показался мне поданным в быстрой перемотке, но если говорить о переводе смыслов на театральный язык, то финал я тоже считаю успехом. И он, пожалуй, как раз-таки показывает, что спектакль по книге не должен быть идентичным книге, это самостоятельное произведение, и финал органичен этому произведению.
Короче, очень интересный опыт - и не самый простой из-за эмоционального отношения к первоисточнику, однако эстетическое и интеллектуальное удовольствие экскаваторным ковшом черпать можно, да ещё бонусом тут идёт удовлетворение от закрытого в конце концов гештальта. Очень здорово, что наконец-то сходили.
Что до "Современника", то я была удивлена его размером: какой он маленький! И без пятнадцати семь люди терпеливо стояли на улице, ибо в сам театр ещё не пускали. Хотя тут я смутно припомнила времена, когда работала в самом центре Москвы и видела эти предспектакльные скопления людей на улице ежевечерне, так что по ходу дело не в размере, а в театральных обычаях, отличающихся от всяких концертных, где зрители ждут начала всё-таки внутри. Зал по сравнению с Сатирой или Малым показался мне небольшим, а ещё в первом отделении было душновато (во втором включили кондиционеры). Навигация по рядам не самая удобная, номер места написан только под сидением, и хотя незанятые сидения обычно подняты, всё равно номерок на спинке как-то лучше воспринимается, без дополнительных усилий. Пара, сидевшая перед нами, после антракта ушла, уж не знаю, что им не понравилось, и второе отделение прошло в максимально комфортных условиях. А ещё любопытно, что люди прям с бутылками воды приходят, и, ура, никто эти бутылки на входе не отнимает. Или это я с футболом путаю, где боятся, что бутылка может в спортсмена прилететь?..
Одним словом, прекрасный вечер: спектакль, компания, вечерняя Москва.