Национализм как антимонархизм интеллектуалов
Ещё по теории национализма, а также Откуда появились нации?
«Нация - это ежедневный плебисцит»
Национализм зародился как антимонархическая идея, в итоге став базовым принципом организации современных государств
Исследователи политического процесса в России часто жалуются на размытость здешнего идеологического спектра - большую трудность представляет выделение классических «правых» и «левых»; отшлифованные политической наукой определения либерализма, консерватизма и социализма оказываются нерабочими. И только невозможность дать четкое определение нации и национализму в России полностью коррелирует с мировой практикой. ©
~~~~~~~~~~~
Конституционный конвент в Филадельфии, подписание Конституции США, 1787 год
Действительно, национализм служит обычно негативным маркером для притязаний представителей одного этноса на доминирование над другими народами. Национализм может в равной мере приписываться этническому большинству и меньшинству, носителям либеральной и социалистической идеологии, консерваторам и реформистам. Еще более неопределенность термина усугубляется тем, что его зачастую используют как синоним нацизма.
Между тем практически никто не накладывает запрет на использование слова «нация» и его производных в ежедневном обиходе: национальная культура, национальная сборная, национальный продукт, национальная церковь, национальная оборона. В политике же обращение к нации и защита ее интересов остаются едва ли не центральной идеей, которую используют политики всех уровней и идеологических расцветок.
Существующее в русском языке разграничение понятий «националистическое» и «национальное» в этом контексте только усложняет возможность объективного понимания описанных явлений.
Подобные споры о национализме, однако, являются достоянием обывателей. С научной же точки зрения и нация, и национализм - явления сравнительно хорошо изученные и понятые. Это позволяет отмежеваться от стереотипов общественного сознания и вести спокойный разговор о самых щекотливых вопросах.
Теории нации и национализма: от крови к воображению
Сегодняшнее состояние дел в области изучения проблем национализма можно описать в категориях мейнстрима и андеграунда.
Разговор стоит начать с последнего, так как теории нации, которые сегодня находятся на обочине общественных наук, до недавнего времени занимали в них господствующее положение. А, главное, именно они остаются доминирующей точкой зрения на национализм среди обывателей, публицистов и политиков.
Речь идет о примордиализме (от англ. primordial - исконный, изначальный) - теории, берущей свое начало в антропологии. В его основании лежит убеждение, что природа этноса может быть понята по аналогии с биологической популяцией.
Совпадение этноса и нации в примордиализме оказывается возможным из-за центрального значения для этой теории понятия родства (грубее - кровных связей). Благодаря этому примордиализм не видит принципиальной разницы между этносом и нацией. Последняя согласно ему является прямым продолжением этноса, только на более высоком, политическом уровне.
Поэтому этничность и нация практически не различаются. Они сводятся в единое целое бесконечной сменой поколений. При этом даже фактор наличия государственности может отодвигаться на второй план - важным остается поддержание неразрывной связи и преемственности между поколениями и входящими в этничность разными социальными группами.
В разное время с позиций примордиализма в своих исследованиях исходили голландский антрополог Петер ван ден Берг и русский историк Лев Гумилев.
Однако в XX веке основания этой теории сильно поколебались. Активное использование националистической риторики нацистами, бурный расцвет таких явлений, как геноцид и этнические чистки, привели к неприятию любой риторики, оперирующей в терминах «крови и почвы». Поэтому научное направление, лежащее на этих основаниях, было практически свернуто. Тем не менее «бытовой примордиализм» так и остается господствующим объяснением этнических вопросов проблем. «У тебя мама и папа кто по национальности?»
Совершенно иное понимание природы этноса и нации, сложившееся в 1960-1980-е годы, базировалось на распространявшемся в академической среде во второй половине XX века социальном конструктивизме. Он рассматривает общественные явления не как объективные данности, а как продукты ежедневной человеческой практики, которые способны видоизменяться с течением времени под воздействием различных факторов.
Бенедикт Андерсон
Согласно этой теории «конструирование» и «конструкты» не равнозначны «фабрикации» и «подделке». Речь здесь идет, прежде всего, о творческом совместном формировании реальности. Нация и этнос, согласно конструктивизму, есть сообщества людей, принадлежность к которым человеку дается не по праву рождения, а после усвоения норм и ценностей, господствующих в социуме. Примордиальное понимание кровного родства здесь отходит далеко на задний план и тоже является нормой, которую нужно усвоить в ходе социализации. Но так же, как и в примордиализме, в конструктивизме разграничение между этносом и нацией проходит в политической сфере. Этнос, заявляющий политические притязания, претендует на звание нации.
Основные теоретики конструктивизма, британские историки Эрнст Геллнер, Бенедикт Андерсон и Эрик Хобсбаум, спорили в деталях, но сходились в том, что нация - это продукт буржуазного, секулярного общества Нового времени. Национализм появился там, где происходил распад прежних социальных связей, основанных на авторитете средневековой традиции. Появление первых западноевропейских наций на рубеже XVIII-XIX веков стало ответом на крушение авторитета монархии, церкви и средневековой вертикальной системы организации общества. Как монарх теперь именно нация претендовала на полновластие в стране. Как церковь нация теперь заменяла принцип единства различных территорий и социальных слоев. Вместо сословной системы организации общества, нация гарантировала всем своим членам равенство перед законом и друг другом, хотя бы в идеале.
Каковы же признаки этого нового типа сообщества, появившегося всего два века назад? Бенедикт Андерсон называет таковых четыре:
1. Нация суверенна, потому что она стремится к обладанию собственным государством.
2. Нация ограничена, потому что сам национальный принцип подразумевает существование множества подобных сообществ.
3. Нация - это сообщество, которое в идеале существует исключительно на горизонтальных основаниях.
4. Нация воображаема, потому что ни один член сообщества не в силах знать всех его представителей, но уверен, что оно существует.
Именно конструктивистское понимание природы нации стало на сегодняшний момент мейнстримным в науке. С опорой на нее можно попытаться обрисовать общую историю национализма, чтобы приблизиться к пониманию того, что кроется за этим явлением.
Рождение нации из духа просвещения
Один из первых историков национализма американец Ганс Кон в своих работах доказывал, что о национализме возможно говорить только с XVI-XVII веков, когда в Европе стали возникать централизованные государства, а вместе с ними и новые понятия суверенитета и легитимности. Суверенитет - это общепризнанное право государства проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, А легитимность - это степень одобрения этой политики. В раннее Новое время эти понятия были связаны с личностью монарха, авторитет которого держался на остатках средневековых традиций.
Но по мере развития капитализма прежние социальные связи и нормы разрушались. Средневековые сословия, то есть группы населения, которые отличались по правам и роду деятельности, исчезали под воздействием возросшей социальной мобильности. По итогам Реформации авторитет церковных структур стал неуклонно снижаться. Осмысляя новую политическую и социальную реальность, европейские, прежде всего английские и французские, интеллектуалы эпохи Просвещения XVII-XVIII веков поставили уже под вопрос справедливость того, что право суверенитета целого государства и его населения принадлежит одному человеку.
К середине XVIII века появилась и была обоснована идея народного суверенитета, то есть признание того, что власть в стране принадлежит всему населению. Именно тогда оно стало восприниматься как единственный источник власти, осуществление которой возможно через представительные органы власти. Так на арене мировой истории появилась нация, то есть политическое сообщество, претендующее в обозначенных границах на всю полноту власти.
Как политическая практика национализм возник одновременно на двух разных континентах. Ратифицированная в 1788 году Конституция США начиналась с преамбулы: «Мы, народ» (англ. - We the people), тем самым впервые в мировой истории законодательно закрепив принцип народного суверенитета. Вспыхнувшая на следующий год Великая французская революция под лозунгом «Свобода, равенство, братство!» (франц. - Liberté, Égalité, Fraternité) перевернула Европу. Вместе со знаменами армии Наполеона идея народного суверенитета и равенства перед законом распространилась от Пиренеев до Урала.
Нация как принцип организации общества и государства и национализм как идеология, отстаивающая его, на этом этапе идут рука об руку с идеологией либерализма. Причем значительное разграничение между ними - это, скорее, продукт второй половины XX века. На ранних этапах становления обеих идеологий они сходились в единой цели - борьбе с пережитками средневекового прошлого. Такое органическое сочетание стало источником формирования гражданского национализма.
Чтобы разобраться в его появлении, необходимо обратиться к истории капитализма. Наиболее бурно он развивался в конце XVIII века на северо-западе Европы: во Франции, в Британии и в Нидерландах. Но в последних двух странах в отличие от Франции вопросы представительства были решены еще в XVII веке, а дальше этот процесс только либерализировался. Во Франции растущее буржуазное «третье сословие» никак не вписывались в средневековую иерархию священства, аристократии и крестьянства.
Подняв на свои знамена идею народного суверенитета и свободы личности, именно буржуазия стала мотором Французской революции. В ходе социального переворота выработалась концепция гражданской нации, то есть сообщества равных людей, объединенных общими правами и обязанностями, проживающими в границах одного государства. В идеале ни язык, ни религия, ни иные культурные признаки не могли бы влиять на право быть членом гражданской нации, если человек следует государственным, то есть народным, законам. Именно гражданская нация стала ответом на распад традиционного общества в самых развитых странах Западной Европы в конце XVIII века.
Национализм в другой Европе
Но в остальной Европе история складывалась иначе. От Рейна и до Урала, на Пиренеях, Апеннинах и Балканах продолжали господствовать многие средневековые нормы, в частности крепостничество и сословный состав общества. Экономика здесь оставалась преимущественно аграрной, а буржуазия практически отсутствовала или ее роль в общественной жизни была незначительной.
Однако коммуникации и обмен идей на тот период был уже достаточно интенсивен для того, чтобы идеи Просвещения и здесь находили своих последователей. Но под воздействием специфического социально-политического контекста они здесь претерпевали значительные изменения. В Центральной и Восточной Европе в XVI-XVII веках не сложилось относительно моноэтнических по составу государств. Здесь государства существовали или в виде огромных полиэтнических империй, таких как Российская, Османская и Австрийская, или же в виде маленьких средневековых монархий, как территории современных Германии и Италии. Такая чересполосица границ или наоборот тесное сожительство с представителями иных этносов обостренно ставило вопросы других культур и языков, господствующих и завоеванных народов, меньшинств и большинства.
Местные интеллектуалы, главным образом немецкие, начали осмыслять нацию не в «буржуазных» категориях гражданства, а в этнических. Она стала почти синонимична этносу. Идея гражданства здесь значительно изменилась. Если в Западной Европе население боролось против монархии за обладание суверенитетом, то в большинстве остальных европейских регионов местные националисты ставили целью или отделение от другого государства и обретение независимости или объединение народа в рамках одного государства.
Чешский историк Мирослав Хрох выделяет три этапа в развитии восточноевропейских национализмов. Сначала группа энтузиастов начинает изучать культуру и язык своей этнической группы, обосновывая ее отличия от других. На втором этапе интеллектуалы начинают вести агитацию среди широких слоев населения, постепенно обретая всё больше сторонников. На завершающем этапе происходит массовая мобилизация населения, когда требования культурной автономии и суверенитета становятся коллективными. По подобной модели развивались национализмы этнических меньшинств или раздробленных государств.
Иначе складывалась ситуация в полиэтнических империях. Очень быстрое распространение идей этнического национализма на их территории привело к угрозе дезинтеграции. Местные абсолютные (самодержавные) монархии естественно понимали, что это ведет к потере власти. В этот момент национализм делает еще один кульбит. Имперские власти создают так называемый официальный национализм. Фактически антинационалистическая по своей сути власть брала на вооружение принцип, который изначально задумывался как антиимперский и антимонархический. Такой упреждающий ответ империй привел к тому, что национализм их этнического большинства стал ассоциироваться с их политикой. Теперь основная угроза дезинтеграции исходила от этнических меньшинств, которые требовалось ассимилировать. Классический пример официального национализма - идеология «православия, самодержавия, народности» в Российской империи.
Сражение при Иганье во время Польского восстания 1830-1832 годов. Картина: Георг Бенедикт Вундер
Таким образом, этнический национализм, будучи таким же продуктом Просвещения, как и гражданский национализм, исходил из принципиально иных посылок. Язык, религия, обычаи, традиции, общее прошлое - все то, что можно назвать культурой имеет для этнического национализма центральное значение. Если западноевропейские идеологи национализма искали свою опору среди буржуазии, то в Восточной Европе ставка делалась на аристократию и крестьянство. Именно здесь идея гражданства была подменена «кровью и почвой». Но и гражданский и этнический национализм сходились в общей политической цели - каждой нации необходимо отдельное государство.
Более того, как показала позднейшая практика, дихотомия гражданского и этнического национализма в чистом виде никогда не существовала. Этнические по содержанию венгерский или польский национализмы выдвигали в политической борьбе вполне либеральные цели. Французские националисты не в меньшей степени, чем русские, настаивали на языковой ассимиляции населения. Сегодня о гражданском и этническом национализмах принято говорить как об идеальных моделях, которые используют исследователи в своем анализе.
Век национализма
Серия европейских революций 1848-1849 годов сделала национализм на тот момент лидирующим политическим принципом современности. Общим местом стала идея, что этнос должен обладать собственным государством и собрать всех своих представителей в его границах. Понятия нации и государства совпали - на арену мировой истории вышел новый и поныне самый распространенный тип государства - национальный - нация-государство (nation-state).
Во второй половине XIX века не было ни одного европейского государства, какое бы игнорировало этот факт. В этот период благодаря усилиям итальянского и немецкого национализмов возникли единые Италия и Германия. Австрийская империя с середины XIX века под воздействием национализмов окраин была вынуждена пойти на либеральные реформы и отказаться от унитарного принципа государственности, преобразовавшись в Австро-Венгрию. Российская империя все интенсивнее отбивалась с каждым годом от растущих сил польского и украинского национализмов.
В 1882 году французский историк Эрнест Ренан в своей лекции «Что такое нация?» суммировал исторические примеры национализма почти за столетнюю его историю и дал непревзойденный и поныне ответ на свой заглавный вопрос. Согласно Ренану, нация - это ежедневный плебисцит. Сообщество подтверждает, что оно нация, только если в ежедневном режиме исполняются общие права и обязанности, существует общая историческая память и образ будущего, развивается и приумножается культура. В своей лекции историк последовательно отмел моноэтнический, династический, расовый, языковой, религиозный и географический признаки как важнейшие для определения нации. Он приводит в пример Щвейцарию с ее тремя языками, двумя религиями, четырьмя этносами, которая тем не менее является нацией, а моноэтническая, но монархическая Тоскана нет. Ключевое значение для нации является самосознание человека, который должен себя ассоциировать с той или иной нацией.
Ренан верно объяснил природу национального самосознания, но его картинка национализма была уже в его время весьма идеалистичной. Национализмы противоречили и враждовали между собой. Борьба за суверенитет нации означала не только развитие местных языков и культур, но и подавление таких же стремлений более мелких этносов. Строительство национальных моноэтнических государств часто выливалось в то, что еще недавно угнетаемое меньшинство становилось угнетателем. Само по себе развитие этнического национализма, которое изначально базировалось на этнических отличиях, шло рука об руку с распространением ксенофобии, то есть страха перед иным. Это часто приводило к трагическим событиям и стало неизбежной частью националистических движений.
Митинг на Вацлавской площади в Праге, 14 ноября 2013 г.
Но на тот момент эти явления еще не подвергались столь однозначному осуждению, как в наше время. Национализм продолжал оставаться двигателем внешней политики. В начале XX века политиэтнические европейские империи стали архаизмом, который прекратил свое существование после Первой мировой войны. На их обломках возникли новые национальные государства, в которых полным ходом началось национальное строительство (англ. - nation builbing) - серия мероприятий в государственной политике, образовании и культуре по формированию у жителей государства национальной идентичности, если это было необходимо. Но 1920-30-е годы были последним историческим периодом, когда термин «национализм» не являлся общепризнанным бранным словом.
Нацистский режим в Германии в 1933-1945 годы, хотя и держался преимущественно на расовой, а не националистической риторике, сделал все для того, чтобы национализм стал табуированной темой в политике. Хотя надо отметить, что большинство европейцев вели против Третьего рейха именно национально-освободительную борьбу. Показателен тут пример Шарля де Голля, который всегда по взглядам был близок к крайне правым, но именно его национализм не позволил ему присоединиться к коллаборационистам. Но память о нацистских концентрационных лагерях и политике «нового порядка» после Второй мировой заставило большинство европейцев отказаться от использования слова «национализм» в политической практике.
Но замена этого слова различными эвфемизмами тем не менее не привело к искоренению национального принципа из политики. Даже глобальное противостояние социалистической и капиталистической систем почти никак не сказалось на позициях национализма. Более того, во второй половине XX века идея нации распространилась на весь мир. Удивительным образом интернациональные левые идеи совпали с национализмом во время распада колониальной системы. Антиколониальная борьба шла с национально-освободительных позиций. Мао Цзэдун в своих целях объединения Китая и борьбы с интервентами был не меньшим националистом, чем Чан Кайши. Бывшие колонии по образцу своих бывших метрополий заявили о себе на международной арене как новые национальные государства.
И уже крушение социализма в Европе привело к очередному всплеску национализма, который в некоторых странах выразился в мирных «бархатных» революциях, а где-то привел к гражданским войнам, как в Югославии. Так же как и после Первой мировой войны, во многих странах постсоветского пространства ведется национальное строительство. Типичным примером является Украина, где споры о языке в кинотеатре или в печати сильно напоминают подобные дискуссии в Европе XIX века.
В начале XXI века все больше говорят о том, что национальное государство исчезает под воздействием глобализации. Однако на практике это приводит к еще большей национальной мобилизации в усложнившемся мире. Движение антиглобалистов часто имеет выраженный националистический характер. Если раньше националисты стремились защитить своих крестьян от помещиков-инородцев, то сегодня, по мнению антиглобалистов, уже от международных корпораций необходимо защищать местных фермеров.
Зародившись в умах европейских интеллектуалов в XVIII веке, национализм и сегодня остается базовой идеей, которая определяет взаимоотношения между государствами, народами и людьми.
Сергей Простаков
«Русская планета», 17 ноября 2013
«Нация - это ежедневный плебисцит»
Национализм зародился как антимонархическая идея, в итоге став базовым принципом организации современных государств
Исследователи политического процесса в России часто жалуются на размытость здешнего идеологического спектра - большую трудность представляет выделение классических «правых» и «левых»; отшлифованные политической наукой определения либерализма, консерватизма и социализма оказываются нерабочими. И только невозможность дать четкое определение нации и национализму в России полностью коррелирует с мировой практикой. ©
~~~~~~~~~~~
Конституционный конвент в Филадельфии, подписание Конституции США, 1787 год
Действительно, национализм служит обычно негативным маркером для притязаний представителей одного этноса на доминирование над другими народами. Национализм может в равной мере приписываться этническому большинству и меньшинству, носителям либеральной и социалистической идеологии, консерваторам и реформистам. Еще более неопределенность термина усугубляется тем, что его зачастую используют как синоним нацизма.
Между тем практически никто не накладывает запрет на использование слова «нация» и его производных в ежедневном обиходе: национальная культура, национальная сборная, национальный продукт, национальная церковь, национальная оборона. В политике же обращение к нации и защита ее интересов остаются едва ли не центральной идеей, которую используют политики всех уровней и идеологических расцветок.
Существующее в русском языке разграничение понятий «националистическое» и «национальное» в этом контексте только усложняет возможность объективного понимания описанных явлений.
Подобные споры о национализме, однако, являются достоянием обывателей. С научной же точки зрения и нация, и национализм - явления сравнительно хорошо изученные и понятые. Это позволяет отмежеваться от стереотипов общественного сознания и вести спокойный разговор о самых щекотливых вопросах.
Теории нации и национализма: от крови к воображению
Сегодняшнее состояние дел в области изучения проблем национализма можно описать в категориях мейнстрима и андеграунда.
Разговор стоит начать с последнего, так как теории нации, которые сегодня находятся на обочине общественных наук, до недавнего времени занимали в них господствующее положение. А, главное, именно они остаются доминирующей точкой зрения на национализм среди обывателей, публицистов и политиков.
Речь идет о примордиализме (от англ. primordial - исконный, изначальный) - теории, берущей свое начало в антропологии. В его основании лежит убеждение, что природа этноса может быть понята по аналогии с биологической популяцией.
Совпадение этноса и нации в примордиализме оказывается возможным из-за центрального значения для этой теории понятия родства (грубее - кровных связей). Благодаря этому примордиализм не видит принципиальной разницы между этносом и нацией. Последняя согласно ему является прямым продолжением этноса, только на более высоком, политическом уровне.
Поэтому этничность и нация практически не различаются. Они сводятся в единое целое бесконечной сменой поколений. При этом даже фактор наличия государственности может отодвигаться на второй план - важным остается поддержание неразрывной связи и преемственности между поколениями и входящими в этничность разными социальными группами.
В разное время с позиций примордиализма в своих исследованиях исходили голландский антрополог Петер ван ден Берг и русский историк Лев Гумилев.
Однако в XX веке основания этой теории сильно поколебались. Активное использование националистической риторики нацистами, бурный расцвет таких явлений, как геноцид и этнические чистки, привели к неприятию любой риторики, оперирующей в терминах «крови и почвы». Поэтому научное направление, лежащее на этих основаниях, было практически свернуто. Тем не менее «бытовой примордиализм» так и остается господствующим объяснением этнических вопросов проблем. «У тебя мама и папа кто по национальности?»
Совершенно иное понимание природы этноса и нации, сложившееся в 1960-1980-е годы, базировалось на распространявшемся в академической среде во второй половине XX века социальном конструктивизме. Он рассматривает общественные явления не как объективные данности, а как продукты ежедневной человеческой практики, которые способны видоизменяться с течением времени под воздействием различных факторов.
Бенедикт Андерсон
Согласно этой теории «конструирование» и «конструкты» не равнозначны «фабрикации» и «подделке». Речь здесь идет, прежде всего, о творческом совместном формировании реальности. Нация и этнос, согласно конструктивизму, есть сообщества людей, принадлежность к которым человеку дается не по праву рождения, а после усвоения норм и ценностей, господствующих в социуме. Примордиальное понимание кровного родства здесь отходит далеко на задний план и тоже является нормой, которую нужно усвоить в ходе социализации. Но так же, как и в примордиализме, в конструктивизме разграничение между этносом и нацией проходит в политической сфере. Этнос, заявляющий политические притязания, претендует на звание нации.
Основные теоретики конструктивизма, британские историки Эрнст Геллнер, Бенедикт Андерсон и Эрик Хобсбаум, спорили в деталях, но сходились в том, что нация - это продукт буржуазного, секулярного общества Нового времени. Национализм появился там, где происходил распад прежних социальных связей, основанных на авторитете средневековой традиции. Появление первых западноевропейских наций на рубеже XVIII-XIX веков стало ответом на крушение авторитета монархии, церкви и средневековой вертикальной системы организации общества. Как монарх теперь именно нация претендовала на полновластие в стране. Как церковь нация теперь заменяла принцип единства различных территорий и социальных слоев. Вместо сословной системы организации общества, нация гарантировала всем своим членам равенство перед законом и друг другом, хотя бы в идеале.
Каковы же признаки этого нового типа сообщества, появившегося всего два века назад? Бенедикт Андерсон называет таковых четыре:
1. Нация суверенна, потому что она стремится к обладанию собственным государством.
2. Нация ограничена, потому что сам национальный принцип подразумевает существование множества подобных сообществ.
3. Нация - это сообщество, которое в идеале существует исключительно на горизонтальных основаниях.
4. Нация воображаема, потому что ни один член сообщества не в силах знать всех его представителей, но уверен, что оно существует.
Именно конструктивистское понимание природы нации стало на сегодняшний момент мейнстримным в науке. С опорой на нее можно попытаться обрисовать общую историю национализма, чтобы приблизиться к пониманию того, что кроется за этим явлением.
Рождение нации из духа просвещения
Один из первых историков национализма американец Ганс Кон в своих работах доказывал, что о национализме возможно говорить только с XVI-XVII веков, когда в Европе стали возникать централизованные государства, а вместе с ними и новые понятия суверенитета и легитимности. Суверенитет - это общепризнанное право государства проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, А легитимность - это степень одобрения этой политики. В раннее Новое время эти понятия были связаны с личностью монарха, авторитет которого держался на остатках средневековых традиций.
Но по мере развития капитализма прежние социальные связи и нормы разрушались. Средневековые сословия, то есть группы населения, которые отличались по правам и роду деятельности, исчезали под воздействием возросшей социальной мобильности. По итогам Реформации авторитет церковных структур стал неуклонно снижаться. Осмысляя новую политическую и социальную реальность, европейские, прежде всего английские и французские, интеллектуалы эпохи Просвещения XVII-XVIII веков поставили уже под вопрос справедливость того, что право суверенитета целого государства и его населения принадлежит одному человеку.
К середине XVIII века появилась и была обоснована идея народного суверенитета, то есть признание того, что власть в стране принадлежит всему населению. Именно тогда оно стало восприниматься как единственный источник власти, осуществление которой возможно через представительные органы власти. Так на арене мировой истории появилась нация, то есть политическое сообщество, претендующее в обозначенных границах на всю полноту власти.
Как политическая практика национализм возник одновременно на двух разных континентах. Ратифицированная в 1788 году Конституция США начиналась с преамбулы: «Мы, народ» (англ. - We the people), тем самым впервые в мировой истории законодательно закрепив принцип народного суверенитета. Вспыхнувшая на следующий год Великая французская революция под лозунгом «Свобода, равенство, братство!» (франц. - Liberté, Égalité, Fraternité) перевернула Европу. Вместе со знаменами армии Наполеона идея народного суверенитета и равенства перед законом распространилась от Пиренеев до Урала.
Нация как принцип организации общества и государства и национализм как идеология, отстаивающая его, на этом этапе идут рука об руку с идеологией либерализма. Причем значительное разграничение между ними - это, скорее, продукт второй половины XX века. На ранних этапах становления обеих идеологий они сходились в единой цели - борьбе с пережитками средневекового прошлого. Такое органическое сочетание стало источником формирования гражданского национализма.
Чтобы разобраться в его появлении, необходимо обратиться к истории капитализма. Наиболее бурно он развивался в конце XVIII века на северо-западе Европы: во Франции, в Британии и в Нидерландах. Но в последних двух странах в отличие от Франции вопросы представительства были решены еще в XVII веке, а дальше этот процесс только либерализировался. Во Франции растущее буржуазное «третье сословие» никак не вписывались в средневековую иерархию священства, аристократии и крестьянства.
Подняв на свои знамена идею народного суверенитета и свободы личности, именно буржуазия стала мотором Французской революции. В ходе социального переворота выработалась концепция гражданской нации, то есть сообщества равных людей, объединенных общими правами и обязанностями, проживающими в границах одного государства. В идеале ни язык, ни религия, ни иные культурные признаки не могли бы влиять на право быть членом гражданской нации, если человек следует государственным, то есть народным, законам. Именно гражданская нация стала ответом на распад традиционного общества в самых развитых странах Западной Европы в конце XVIII века.
Национализм в другой Европе
Но в остальной Европе история складывалась иначе. От Рейна и до Урала, на Пиренеях, Апеннинах и Балканах продолжали господствовать многие средневековые нормы, в частности крепостничество и сословный состав общества. Экономика здесь оставалась преимущественно аграрной, а буржуазия практически отсутствовала или ее роль в общественной жизни была незначительной.
Однако коммуникации и обмен идей на тот период был уже достаточно интенсивен для того, чтобы идеи Просвещения и здесь находили своих последователей. Но под воздействием специфического социально-политического контекста они здесь претерпевали значительные изменения. В Центральной и Восточной Европе в XVI-XVII веках не сложилось относительно моноэтнических по составу государств. Здесь государства существовали или в виде огромных полиэтнических империй, таких как Российская, Османская и Австрийская, или же в виде маленьких средневековых монархий, как территории современных Германии и Италии. Такая чересполосица границ или наоборот тесное сожительство с представителями иных этносов обостренно ставило вопросы других культур и языков, господствующих и завоеванных народов, меньшинств и большинства.
Местные интеллектуалы, главным образом немецкие, начали осмыслять нацию не в «буржуазных» категориях гражданства, а в этнических. Она стала почти синонимична этносу. Идея гражданства здесь значительно изменилась. Если в Западной Европе население боролось против монархии за обладание суверенитетом, то в большинстве остальных европейских регионов местные националисты ставили целью или отделение от другого государства и обретение независимости или объединение народа в рамках одного государства.
Чешский историк Мирослав Хрох выделяет три этапа в развитии восточноевропейских национализмов. Сначала группа энтузиастов начинает изучать культуру и язык своей этнической группы, обосновывая ее отличия от других. На втором этапе интеллектуалы начинают вести агитацию среди широких слоев населения, постепенно обретая всё больше сторонников. На завершающем этапе происходит массовая мобилизация населения, когда требования культурной автономии и суверенитета становятся коллективными. По подобной модели развивались национализмы этнических меньшинств или раздробленных государств.
Иначе складывалась ситуация в полиэтнических империях. Очень быстрое распространение идей этнического национализма на их территории привело к угрозе дезинтеграции. Местные абсолютные (самодержавные) монархии естественно понимали, что это ведет к потере власти. В этот момент национализм делает еще один кульбит. Имперские власти создают так называемый официальный национализм. Фактически антинационалистическая по своей сути власть брала на вооружение принцип, который изначально задумывался как антиимперский и антимонархический. Такой упреждающий ответ империй привел к тому, что национализм их этнического большинства стал ассоциироваться с их политикой. Теперь основная угроза дезинтеграции исходила от этнических меньшинств, которые требовалось ассимилировать. Классический пример официального национализма - идеология «православия, самодержавия, народности» в Российской империи.
Сражение при Иганье во время Польского восстания 1830-1832 годов. Картина: Георг Бенедикт Вундер
Таким образом, этнический национализм, будучи таким же продуктом Просвещения, как и гражданский национализм, исходил из принципиально иных посылок. Язык, религия, обычаи, традиции, общее прошлое - все то, что можно назвать культурой имеет для этнического национализма центральное значение. Если западноевропейские идеологи национализма искали свою опору среди буржуазии, то в Восточной Европе ставка делалась на аристократию и крестьянство. Именно здесь идея гражданства была подменена «кровью и почвой». Но и гражданский и этнический национализм сходились в общей политической цели - каждой нации необходимо отдельное государство.
Более того, как показала позднейшая практика, дихотомия гражданского и этнического национализма в чистом виде никогда не существовала. Этнические по содержанию венгерский или польский национализмы выдвигали в политической борьбе вполне либеральные цели. Французские националисты не в меньшей степени, чем русские, настаивали на языковой ассимиляции населения. Сегодня о гражданском и этническом национализмах принято говорить как об идеальных моделях, которые используют исследователи в своем анализе.
Век национализма
Серия европейских революций 1848-1849 годов сделала национализм на тот момент лидирующим политическим принципом современности. Общим местом стала идея, что этнос должен обладать собственным государством и собрать всех своих представителей в его границах. Понятия нации и государства совпали - на арену мировой истории вышел новый и поныне самый распространенный тип государства - национальный - нация-государство (nation-state).
Во второй половине XIX века не было ни одного европейского государства, какое бы игнорировало этот факт. В этот период благодаря усилиям итальянского и немецкого национализмов возникли единые Италия и Германия. Австрийская империя с середины XIX века под воздействием национализмов окраин была вынуждена пойти на либеральные реформы и отказаться от унитарного принципа государственности, преобразовавшись в Австро-Венгрию. Российская империя все интенсивнее отбивалась с каждым годом от растущих сил польского и украинского национализмов.
В 1882 году французский историк Эрнест Ренан в своей лекции «Что такое нация?» суммировал исторические примеры национализма почти за столетнюю его историю и дал непревзойденный и поныне ответ на свой заглавный вопрос. Согласно Ренану, нация - это ежедневный плебисцит. Сообщество подтверждает, что оно нация, только если в ежедневном режиме исполняются общие права и обязанности, существует общая историческая память и образ будущего, развивается и приумножается культура. В своей лекции историк последовательно отмел моноэтнический, династический, расовый, языковой, религиозный и географический признаки как важнейшие для определения нации. Он приводит в пример Щвейцарию с ее тремя языками, двумя религиями, четырьмя этносами, которая тем не менее является нацией, а моноэтническая, но монархическая Тоскана нет. Ключевое значение для нации является самосознание человека, который должен себя ассоциировать с той или иной нацией.
Ренан верно объяснил природу национального самосознания, но его картинка национализма была уже в его время весьма идеалистичной. Национализмы противоречили и враждовали между собой. Борьба за суверенитет нации означала не только развитие местных языков и культур, но и подавление таких же стремлений более мелких этносов. Строительство национальных моноэтнических государств часто выливалось в то, что еще недавно угнетаемое меньшинство становилось угнетателем. Само по себе развитие этнического национализма, которое изначально базировалось на этнических отличиях, шло рука об руку с распространением ксенофобии, то есть страха перед иным. Это часто приводило к трагическим событиям и стало неизбежной частью националистических движений.
Митинг на Вацлавской площади в Праге, 14 ноября 2013 г.
Но на тот момент эти явления еще не подвергались столь однозначному осуждению, как в наше время. Национализм продолжал оставаться двигателем внешней политики. В начале XX века политиэтнические европейские империи стали архаизмом, который прекратил свое существование после Первой мировой войны. На их обломках возникли новые национальные государства, в которых полным ходом началось национальное строительство (англ. - nation builbing) - серия мероприятий в государственной политике, образовании и культуре по формированию у жителей государства национальной идентичности, если это было необходимо. Но 1920-30-е годы были последним историческим периодом, когда термин «национализм» не являлся общепризнанным бранным словом.
Нацистский режим в Германии в 1933-1945 годы, хотя и держался преимущественно на расовой, а не националистической риторике, сделал все для того, чтобы национализм стал табуированной темой в политике. Хотя надо отметить, что большинство европейцев вели против Третьего рейха именно национально-освободительную борьбу. Показателен тут пример Шарля де Голля, который всегда по взглядам был близок к крайне правым, но именно его национализм не позволил ему присоединиться к коллаборационистам. Но память о нацистских концентрационных лагерях и политике «нового порядка» после Второй мировой заставило большинство европейцев отказаться от использования слова «национализм» в политической практике.
Но замена этого слова различными эвфемизмами тем не менее не привело к искоренению национального принципа из политики. Даже глобальное противостояние социалистической и капиталистической систем почти никак не сказалось на позициях национализма. Более того, во второй половине XX века идея нации распространилась на весь мир. Удивительным образом интернациональные левые идеи совпали с национализмом во время распада колониальной системы. Антиколониальная борьба шла с национально-освободительных позиций. Мао Цзэдун в своих целях объединения Китая и борьбы с интервентами был не меньшим националистом, чем Чан Кайши. Бывшие колонии по образцу своих бывших метрополий заявили о себе на международной арене как новые национальные государства.
И уже крушение социализма в Европе привело к очередному всплеску национализма, который в некоторых странах выразился в мирных «бархатных» революциях, а где-то привел к гражданским войнам, как в Югославии. Так же как и после Первой мировой войны, во многих странах постсоветского пространства ведется национальное строительство. Типичным примером является Украина, где споры о языке в кинотеатре или в печати сильно напоминают подобные дискуссии в Европе XIX века.
В начале XXI века все больше говорят о том, что национальное государство исчезает под воздействием глобализации. Однако на практике это приводит к еще большей национальной мобилизации в усложнившемся мире. Движение антиглобалистов часто имеет выраженный националистический характер. Если раньше националисты стремились защитить своих крестьян от помещиков-инородцев, то сегодня, по мнению антиглобалистов, уже от международных корпораций необходимо защищать местных фермеров.
Зародившись в умах европейских интеллектуалов в XVIII веке, национализм и сегодня остается базовой идеей, которая определяет взаимоотношения между государствами, народами и людьми.
Сергей Простаков
«Русская планета», 17 ноября 2013