Мы очень плохо знаем свою Россию
Ещё о культуре Мордовии
«До европейского облика Саранску еще далеко!»
Архитектор Виктор Махаев - о градостроительной реальности, своей судьбе и профессии
Городская архитектура влияет не только на эмоциональное состояние людей, но и на их судьбы. В этом уверен профессор Мордовского университета Виктор Махаев. ©Ещё с Махаевым: Первая «хрущёвка» Саранска / К 60-летию «хрущёвок» | О сирости Саранска | История проституции в Саранске
___Виктор Махаев - профессор, кандидат искусствоведения, советник Российской академии архитектуры и строительных наук, заведующий кафедрой архитектурного проектирования и дизайна Мордовского госуниверситета, известный в республике колумнист, куратор ряда художественных выставок
Градостроительная наука увлекла его с юности и стала делом всей жизни. «Я трудоголик до мозга костей, посвятивший всю жизнь изучению теории и практики архитектуры!» - улыбается наш герой.
Почему в Саранске сносят исторические здания? Есть ли у столицы региона свое лицо? Как сделать её комфортной и благоустроенной?
Архитектура
«Не согласен с мнением, что Саранск принял европейский облик! - говорит наш собеседник.- Хотя желание двигаться в этом направлении заметно. Нам в первую очередь нужно менять отношение самих людей к месту, где они живут. Проблема и в том, что Саранск был построен по старым советским принципам - как жилой придаток громадной промышленной зоны, созданный могучей большевистской волей с имперским размахом и абсолютным бездушием. В 1990-е годы мы очутились в атмосфере хаоса и бессилия. В 2000-е убедились, что капиталистический город - это базар, пространство извлечения личной прибыли, явление аморальное и антигуманное. Сегодня перед нами стоит другая цель - создание социально комфортной среды. Она определяется не помпезными зданиями на необъятных площадях, а гуманизмом. Что я имею в виду? Обеспечение комфорта везде (и в центре, и на окраинах), всегда (в любое время года, ночью) и для всех (защищенная, безбарьерная среда для инвалидов, стариков, детей). Удовлетворение реальных нужд большинства: доступное жилье, уютные дворы, благоустроенные пешеходные территории. Удобное и долговечное благоустройство, качественное озеленение, добротный дизайн. Поэтому самой актуальной задачей становятся многоэтажные гаражи и общественные туалеты, а не возведение умопомрачительных небоскребов. Наша цель - развивающийся, дружелюбный и здоровый город».
По словам Махаева, архитектурный ландшафт должен формировать не только позитивную атмосферу, но и соответствующие смыслы. К сожалению, это редко происходит. Например, Соборная площадь вокруг храма Феодора Ушакова так и не стала для горожан сакральным местом, заставляющим испытывать возвышенные эмоции, а превратилась в очередную зону отдыха. Свой главный смысл утратила площадь Победы возле мемориала воинам Мордовии, павшим в годы Великой Отечественной войны. «После реконструкции за скульптурой появилась колоннада, и место стало напоминать южный санаторий,- продолжает профессор.- Люди не испытывают возвышенного чувства скорби, которое должно охватывать на мемориалах».
У некоторых горожан вызывает недоумение современный архитектурный «стиль» Саранска - обилие накладных классических элементов, башенок, шпилей, яркая цветовая палитра и т. д. «Это связано с тем, что наша власть ограничена не только инвестициями и архаичными архитектурными документами, но и собственными стереотипами. Главный из них - традиционность. Саранск быстро меняется, но внешне не становится современным, доминирует ретростилистика. Раз уж город избавился от своей истории - пусть он будет до конца современным, смелым по архитектуре. Сегодня Саранск - город созидательной воли. Но власть не должна мелочно вмешиваться в проектирование, заниматься самоуправством. Для решения проблем нужно конструктивное сотрудничество между властью и городским сообществом. Архитектор мечтает творить, а вынужден оказывать проектные услуги, угождать заказчику. Так было всегда. Поэтому многое зависит от заказчика. В связи с тем что бизнес у нас хилый, а общество аморфно, генеральный заказчик в Саранске один - это власть. От нее во многом зависит, каким будет город. Архитектура - это не только искусство, но и пространство реальной жизни, поэтому ее роль велика, больше, чем у телевидения, ее же нельзя просто «выключить». Она задает культурные правила, бытовые нормы горожан. Воспитать императора можно только во дворце. Не стоит, однако, преувеличивать роль зодчества в формировании коллективной морали. Существуют эстетически слепые слои населения, которым чужда общепринятая культура, иногда они выползают на первый план, становятся общественным феноменом. Вспомним бандитские времена в Казани или Петербурге. И это происходило в красивейших городах России!»
История
В Саранске практически не осталось следов прошлого. Целостность исторической архитектурной среды нарушена. Приезжие с трудом верят, что городу более трех веков… По мнению Махаева, подобная проблема наблюдается и в других городах России. Если в советское время исторические здания сносили по идеологическим соображениям, то сейчас это делают из-за их ветхости или желая завладеть земельным участком, который принесет прибыль. В стране до сих пор не существует действенных методов сохранения всех исторических памятников. «Вспомним, какая катастрофическая ситуация была с храмами в конце 1980-х годов, но в общество вернулась религия, образовались епархии, приходы, возродились монастыри, и только поэтому многие памятники православной архитектуры были восстановлены. Если же такой процесс в обществе не запущен, не сформирована общественная потребность, не появились новые институты, само собой ничего не получится. Саранск утратил ценнейшие памятники конструктивизма 1930-х годов - республиканскую больницу, вокзал, почтамт. Но спасти их было нереально».
«Южнее улицы Александра Невского еще сохранился городок Виндавского пехотного полка - замечательный комплекс гарнизонной архитектуры начала ХХ века - рассказывает Виктор Махаев.- 100 лет назад в России подобные объекты построили также в Царском Селе, Баку, Бресте, Лиепае, Красноярске и Казани. Брестская крепость сохранилась как памятник Великой Отечественной войны. Комплекс в латвийском Лиепае сегодня является интереснейшим музеем. Казанское артиллерийское училище три года назад закрыл министр обороны Сердюков, и сегодня эти постройки сносят под строительство жилого комплекса. В Баку и Красноярске комплексы обветшали до состояния руин. Саранские гарнизонные постройки пока еще живы, но кто может предложить реальные варианты их спасения? Можно все эти проблемы свалить на власть, но это будет неправильно. Критиковать ее как генерального заказчика нужно, но также следует знать механизмы принятия решений в сфере архитектуры.
Хорошее градостроительство - это, как правило, серьезные инвестиции, которыми далеко не всегда располагает регион. Например, стоимость нового корпуса нашего университета превышает миллиард рублей, хотя по архитектуре он не так уж сложен. По моему мнению, в Саранске нет развитой культурной среды, да и во многих других городах тоже. Общество у нас недоразвитое, ведь на две трети это горожане в первом поколении, которым многие проблемы просто непонятны.
Если вернуться к теме памятников истории и культуры, можно сказать, что борьбу за них краеведы проиграли. Только в Москве и Петербурге находятся отчаянные смельчаки, реально защищающие архитектурную старину. Российской интеллигенции влиять на городские события крайне трудно. Власть к ней редко прислушивается, теоретики считаются огульными критиканами, которые руками сделать ничего не могут и лишь языком болтают. Но может ли краевед предложить решение проблемы? Чаще всего - нет».
Будущее
По мнению Махаева, документ, которым оперирует городская власть - генеральный план города, - в существующем виде в принципе устарел. «Его проектируют столичные институты 5 лет, еще 5 лет корректируют, за десятилетие реальность уходит так далеко вперед, что надо начинать все снова. Жизнь быстро меняется, рождаются новые идеи, появляются новые проблемы, и такой громоздкий документ не успевает включить ключевые моменты. Например, нашими генпланами не предусматривались ни площадь с Кафедральным собором, ни стадион «Юбилейный», ни жилой район в пойме реки Тавлы - а они уже давно стали символами нового Саранска. Но другого документа, который является законом, у власти нет, а развивать город надо. Это проблема не только Саранска, но и всех городов России - статус генплана, его содержание и реализуемость. У нас многое не решено на государственном уровне. Наши генпланы начиная с 1920-х годов - это заведомо невыполнимые гигантские программы, продукты советской плановой экономики, которой давно уже нет. А генпланы, которые реализуются лишь на 15-20 %, до сих пор есть. Это все равно что сделать проект здания, которое невозможно выстроить полностью. Удивительно, но в условиях неопределенности многие российские города бурно развиваются. На прагматичном Западе создают реалистичные генпланы. В планах также развитие литературного туризма. Они решают одну проблему - скажем, реконструкции транспортной системы города или создания системы зеленых рекреаций. Реальный проект - это всегда поиск компромиссов, консенсус между требованиями бизнеса, власти, горожан, это точное понимание, во сколько все обойдется».
Студенты
Виктор Махаев с 1984 года преподает в Мордовском университете, возглавляя сегодня кафедру архитектурного проектирования и дизайна архитектурно-строительного факультета. «Нынешняя молодежь стала более раскрепощенной, информированной, мобильной и оптимистичной! - делится своими наблюдениями профессор.- Они не воспитывались под жестким идеологическим прессингом советской системы, не помнят хаоса 1990-х годов. Но они попали в непредсказуемую современность… Я удивляюсь, с какой ловкостью эти парни и девушки существуют в ней. Мои студенты - самые талантливые, умные и замечательные, они совершенно не похожи на дремучую саранскую молодежь 1980-х годов, но это не значит, что работать с ними легко. Требования к студентам очень серьезные, объем учебных проектов колоссальный. Поэтому уровень подготовки наших выпускников хороший, они устраиваются в престижные столичные фирмы и работают без провинциальных комплексов. Но не каждый способен осилить 6-летний учебный марафон. Дело в том, что мы попали в трудную ситуацию. Одновременно происходит две технологические трансформации. Традиционное архитектурное образование с рисунком и ручным вычерчиванием заменяется компьютерным проектированием. Cпециальное заседание кафедры, сегодня же - полная стилистическая свобода! Но плюрализм и стилистический либерализм чреваты сложностью выбора. Все эти трудности приводят к тому, что треть поступивших не добирается до диплома. Меня за это критикует начальство - план выпуска не выполняю! Но снижать уровень подготовки мы не имеем права».
Cудьба
«В детстве я узнал, что у меня был знаменитый однофамилец - художник Михаил Махаев, живший в середине XVIII века в Петербурге. Он был непревзойденным мастером городского пейзажа,- вспоминает профессор. - В 1760-е годы Михаил Махаев выпустил серию гравюр с видами городов Поволжья, в том числе Саранска. Я написал исследование по этому вопросу, правда, так и не выяснил, является ли он моим предком. Сам я родился в Якутске. Позднее мы всей семьей переехали в Казань. Мне невероятно повезло: я встречал прекрасных учителей в моменты жизненного выбора - в школе, вузе и аспирантуре. Они указали цель жизни - творчество и познание. Они продемонстрировали мне норму - во всех смыслах: в отношении к искусству, профессии, людям. Мне повезло, когда я пришел в художественную студию одного из казанских ДК и стал заниматься у Виктора Ковалевского. Он был для нас не только мастером на все руки - живописцем и ювелиром, иконописцем и фотографом, но прежде всего необыкновенно интеллигентным человеком, который прививал детям аристократическое, творческое отношение к действительности. В столицу Мордовии попал по распределению - в советское время была система заявок от городов на конкретных специалистов. Перед защитой диплома вывешивались списки городов всего Советского Союза, где требовались архитекторы, мест было ровно столько, сколько и выпускников, но лучшие места выбирали те, кто получал максимальное количество баллов. Они складывались из средней оценки диплома и оценки за общественную работу. Первая оценка у меня была очень высокая, а вторая - нулевая, так как я, желая оставаться свободным художником, не вступил в комсомол. Так вот, в этом списке я значился 118-м, поэтому особого выбора у меня не было, и я отправился туда, куда амбициозные выпускники не желали ехать, - в Саранск. В самом бесперспективном городе меня ждало место клерка в Управлении главного архитектора города. Разумеется, я сбежал оттуда - в университет, чтобы заняться наукой. В конце 1980-х поступил в аспирантуру московского НИИ теории архитектуры и градостроительства. Моя диссертация была посвящена архитектуре сталинской эпохи. Я проанализировал, как репрессивная политика, утопическая идеология масс и высочайшее художественное мастерство зодчих соединились в уникальный феномен московского метро и московских высотных зданий. Это была первая диссертация на такую тему. Меня вообще интересует советская эпоха - сложное время моих родителей и моего детства: хочется понять его, в том числе с помощью анализа архитектуры, кино, книг, музыки. А современность занимает мало… В аспирантуре моим научным руководителем был Андрей Иконников - крупнейший отечественный ученый, роль которого в современной архитектуре и культуре переоценить невозможно. Многое дало общение с выдающимися архитектуроведами Селимом Хан-Магомедовым, Вячеславом Глазычевым, Евгенией Кириченко. В годы перестройки исчезли запреты на многие исследовательские темы. В институте царила атмосфера свободомыслия и либерализма, на семинарах - никакого чинопочитания: и академики, и аспиранты собирались вокруг большого стола для обсуждения монографий мэтров и диссертаций учеников. Аспирантура размещалась в музее архитектуры рядом с Библиотекой им. Ленина, на этом участке Калининского проспекта в 1991 году было очень тревожно. В начале 1990-х революционная Москва превратилась в чудовищный молох, рай для авантюристов и бандитов. В саранском «болоте» было спокойнее. Сегодня ситуация принципиально иная: везде, даже в глухой провинции, можно найти какое-то серьезное дело. Таким делом для меня стала университетская кафедра, где нет ограничений для проявления творчества. Можете называть меня творческим трудоголиком!»
Книги
Виктор Махаев много ездит по стране и миру в поисках интересной архитектуры. «Оказывается, мы очень плохо знаем Россию, этот необъятный континент утраченных сокровищ,- говорит он.- Следующая моя книга - фотоальбом о 25 российских городах с энциклопедическими справками и моими комментариями. Также составляю «Книгу архитектурных путешествий». Это своеобразный путевой дневник наших поездок со студентами - от Мадрида до Алтая». Наш собеседник публиковал много статей в журналах и газетах. В том числе сотрудничал со «Столицей С». Начать работу над книжными проектами ему предложил издатель Константин Шапкарин. «Такая деятельность крайне необходима! - подчеркивает Махаев.- Не секрет, что научные сочинения читают лишь сами специалисты, но исследования должны быть доступны и широкому кругу читателей. Их следует подавать в яркой и увлекательной форме. Литература non-fiction сейчас - самый развивающийся жанр, особенно важны темы городской истории. Надо пробуждать у людей интерес к тому месту, где они живут, воспитывать хороший архитектурный вкус…»
Еще одной жизненной страстью Виктора Махаева является джаз, который он слушает с ранних лет. В его семье радиоприемник всегда был настроен на волны с этой чарующей слух музыкой. «Из всего необъятного музыкального наследия больше всего люблю альбомы Майлза Девиса, записанные 1959 году, в год моего рождения, все-таки есть какая-то связь между судьбой и звучавшей тогда музыкой. Не будучи профессиональным музыковедом, я рискнул написать о музыке. Мне удалось зафиксировать рождение джаза в Саранске и методично документировать 11 международных фестивалей «Вейсэ джаз». Первая книга «Лисенок на клавишах» вышла в 2005 году тиражом 500 экземпляров. Я подарил ее почти всем нашим выдающимся джазменам, в том числе Георгию Гараняну. Мне приятно, что книга есть на факультетах джаза, у руководителей фестивалей в Финляндии, США, Испании, Польше, Германии, Англии, Франции, Венгрии, Китае. Сейчас готовлю продолжение «Лисенка».
© «Столица С», Мордовия, 24 апреля 2014
«До европейского облика Саранску еще далеко!»
Архитектор Виктор Махаев - о градостроительной реальности, своей судьбе и профессии
Городская архитектура влияет не только на эмоциональное состояние людей, но и на их судьбы. В этом уверен профессор Мордовского университета Виктор Махаев. ©Ещё с Махаевым: Первая «хрущёвка» Саранска / К 60-летию «хрущёвок» | О сирости Саранска | История проституции в Саранске
___Виктор Махаев - профессор, кандидат искусствоведения, советник Российской академии архитектуры и строительных наук, заведующий кафедрой архитектурного проектирования и дизайна Мордовского госуниверситета, известный в республике колумнист, куратор ряда художественных выставок
Градостроительная наука увлекла его с юности и стала делом всей жизни. «Я трудоголик до мозга костей, посвятивший всю жизнь изучению теории и практики архитектуры!» - улыбается наш герой.
Почему в Саранске сносят исторические здания? Есть ли у столицы региона свое лицо? Как сделать её комфортной и благоустроенной?
Архитектура
«Не согласен с мнением, что Саранск принял европейский облик! - говорит наш собеседник.- Хотя желание двигаться в этом направлении заметно. Нам в первую очередь нужно менять отношение самих людей к месту, где они живут. Проблема и в том, что Саранск был построен по старым советским принципам - как жилой придаток громадной промышленной зоны, созданный могучей большевистской волей с имперским размахом и абсолютным бездушием. В 1990-е годы мы очутились в атмосфере хаоса и бессилия. В 2000-е убедились, что капиталистический город - это базар, пространство извлечения личной прибыли, явление аморальное и антигуманное. Сегодня перед нами стоит другая цель - создание социально комфортной среды. Она определяется не помпезными зданиями на необъятных площадях, а гуманизмом. Что я имею в виду? Обеспечение комфорта везде (и в центре, и на окраинах), всегда (в любое время года, ночью) и для всех (защищенная, безбарьерная среда для инвалидов, стариков, детей). Удовлетворение реальных нужд большинства: доступное жилье, уютные дворы, благоустроенные пешеходные территории. Удобное и долговечное благоустройство, качественное озеленение, добротный дизайн. Поэтому самой актуальной задачей становятся многоэтажные гаражи и общественные туалеты, а не возведение умопомрачительных небоскребов. Наша цель - развивающийся, дружелюбный и здоровый город».
По словам Махаева, архитектурный ландшафт должен формировать не только позитивную атмосферу, но и соответствующие смыслы. К сожалению, это редко происходит. Например, Соборная площадь вокруг храма Феодора Ушакова так и не стала для горожан сакральным местом, заставляющим испытывать возвышенные эмоции, а превратилась в очередную зону отдыха. Свой главный смысл утратила площадь Победы возле мемориала воинам Мордовии, павшим в годы Великой Отечественной войны. «После реконструкции за скульптурой появилась колоннада, и место стало напоминать южный санаторий,- продолжает профессор.- Люди не испытывают возвышенного чувства скорби, которое должно охватывать на мемориалах».
У некоторых горожан вызывает недоумение современный архитектурный «стиль» Саранска - обилие накладных классических элементов, башенок, шпилей, яркая цветовая палитра и т. д. «Это связано с тем, что наша власть ограничена не только инвестициями и архаичными архитектурными документами, но и собственными стереотипами. Главный из них - традиционность. Саранск быстро меняется, но внешне не становится современным, доминирует ретростилистика. Раз уж город избавился от своей истории - пусть он будет до конца современным, смелым по архитектуре. Сегодня Саранск - город созидательной воли. Но власть не должна мелочно вмешиваться в проектирование, заниматься самоуправством. Для решения проблем нужно конструктивное сотрудничество между властью и городским сообществом. Архитектор мечтает творить, а вынужден оказывать проектные услуги, угождать заказчику. Так было всегда. Поэтому многое зависит от заказчика. В связи с тем что бизнес у нас хилый, а общество аморфно, генеральный заказчик в Саранске один - это власть. От нее во многом зависит, каким будет город. Архитектура - это не только искусство, но и пространство реальной жизни, поэтому ее роль велика, больше, чем у телевидения, ее же нельзя просто «выключить». Она задает культурные правила, бытовые нормы горожан. Воспитать императора можно только во дворце. Не стоит, однако, преувеличивать роль зодчества в формировании коллективной морали. Существуют эстетически слепые слои населения, которым чужда общепринятая культура, иногда они выползают на первый план, становятся общественным феноменом. Вспомним бандитские времена в Казани или Петербурге. И это происходило в красивейших городах России!»
История
В Саранске практически не осталось следов прошлого. Целостность исторической архитектурной среды нарушена. Приезжие с трудом верят, что городу более трех веков… По мнению Махаева, подобная проблема наблюдается и в других городах России. Если в советское время исторические здания сносили по идеологическим соображениям, то сейчас это делают из-за их ветхости или желая завладеть земельным участком, который принесет прибыль. В стране до сих пор не существует действенных методов сохранения всех исторических памятников. «Вспомним, какая катастрофическая ситуация была с храмами в конце 1980-х годов, но в общество вернулась религия, образовались епархии, приходы, возродились монастыри, и только поэтому многие памятники православной архитектуры были восстановлены. Если же такой процесс в обществе не запущен, не сформирована общественная потребность, не появились новые институты, само собой ничего не получится. Саранск утратил ценнейшие памятники конструктивизма 1930-х годов - республиканскую больницу, вокзал, почтамт. Но спасти их было нереально».
«Южнее улицы Александра Невского еще сохранился городок Виндавского пехотного полка - замечательный комплекс гарнизонной архитектуры начала ХХ века - рассказывает Виктор Махаев.- 100 лет назад в России подобные объекты построили также в Царском Селе, Баку, Бресте, Лиепае, Красноярске и Казани. Брестская крепость сохранилась как памятник Великой Отечественной войны. Комплекс в латвийском Лиепае сегодня является интереснейшим музеем. Казанское артиллерийское училище три года назад закрыл министр обороны Сердюков, и сегодня эти постройки сносят под строительство жилого комплекса. В Баку и Красноярске комплексы обветшали до состояния руин. Саранские гарнизонные постройки пока еще живы, но кто может предложить реальные варианты их спасения? Можно все эти проблемы свалить на власть, но это будет неправильно. Критиковать ее как генерального заказчика нужно, но также следует знать механизмы принятия решений в сфере архитектуры.
Хорошее градостроительство - это, как правило, серьезные инвестиции, которыми далеко не всегда располагает регион. Например, стоимость нового корпуса нашего университета превышает миллиард рублей, хотя по архитектуре он не так уж сложен. По моему мнению, в Саранске нет развитой культурной среды, да и во многих других городах тоже. Общество у нас недоразвитое, ведь на две трети это горожане в первом поколении, которым многие проблемы просто непонятны.
Если вернуться к теме памятников истории и культуры, можно сказать, что борьбу за них краеведы проиграли. Только в Москве и Петербурге находятся отчаянные смельчаки, реально защищающие архитектурную старину. Российской интеллигенции влиять на городские события крайне трудно. Власть к ней редко прислушивается, теоретики считаются огульными критиканами, которые руками сделать ничего не могут и лишь языком болтают. Но может ли краевед предложить решение проблемы? Чаще всего - нет».
Будущее
По мнению Махаева, документ, которым оперирует городская власть - генеральный план города, - в существующем виде в принципе устарел. «Его проектируют столичные институты 5 лет, еще 5 лет корректируют, за десятилетие реальность уходит так далеко вперед, что надо начинать все снова. Жизнь быстро меняется, рождаются новые идеи, появляются новые проблемы, и такой громоздкий документ не успевает включить ключевые моменты. Например, нашими генпланами не предусматривались ни площадь с Кафедральным собором, ни стадион «Юбилейный», ни жилой район в пойме реки Тавлы - а они уже давно стали символами нового Саранска. Но другого документа, который является законом, у власти нет, а развивать город надо. Это проблема не только Саранска, но и всех городов России - статус генплана, его содержание и реализуемость. У нас многое не решено на государственном уровне. Наши генпланы начиная с 1920-х годов - это заведомо невыполнимые гигантские программы, продукты советской плановой экономики, которой давно уже нет. А генпланы, которые реализуются лишь на 15-20 %, до сих пор есть. Это все равно что сделать проект здания, которое невозможно выстроить полностью. Удивительно, но в условиях неопределенности многие российские города бурно развиваются. На прагматичном Западе создают реалистичные генпланы. В планах также развитие литературного туризма. Они решают одну проблему - скажем, реконструкции транспортной системы города или создания системы зеленых рекреаций. Реальный проект - это всегда поиск компромиссов, консенсус между требованиями бизнеса, власти, горожан, это точное понимание, во сколько все обойдется».
Студенты
Виктор Махаев с 1984 года преподает в Мордовском университете, возглавляя сегодня кафедру архитектурного проектирования и дизайна архитектурно-строительного факультета. «Нынешняя молодежь стала более раскрепощенной, информированной, мобильной и оптимистичной! - делится своими наблюдениями профессор.- Они не воспитывались под жестким идеологическим прессингом советской системы, не помнят хаоса 1990-х годов. Но они попали в непредсказуемую современность… Я удивляюсь, с какой ловкостью эти парни и девушки существуют в ней. Мои студенты - самые талантливые, умные и замечательные, они совершенно не похожи на дремучую саранскую молодежь 1980-х годов, но это не значит, что работать с ними легко. Требования к студентам очень серьезные, объем учебных проектов колоссальный. Поэтому уровень подготовки наших выпускников хороший, они устраиваются в престижные столичные фирмы и работают без провинциальных комплексов. Но не каждый способен осилить 6-летний учебный марафон. Дело в том, что мы попали в трудную ситуацию. Одновременно происходит две технологические трансформации. Традиционное архитектурное образование с рисунком и ручным вычерчиванием заменяется компьютерным проектированием. Cпециальное заседание кафедры, сегодня же - полная стилистическая свобода! Но плюрализм и стилистический либерализм чреваты сложностью выбора. Все эти трудности приводят к тому, что треть поступивших не добирается до диплома. Меня за это критикует начальство - план выпуска не выполняю! Но снижать уровень подготовки мы не имеем права».
Cудьба
«В детстве я узнал, что у меня был знаменитый однофамилец - художник Михаил Махаев, живший в середине XVIII века в Петербурге. Он был непревзойденным мастером городского пейзажа,- вспоминает профессор. - В 1760-е годы Михаил Махаев выпустил серию гравюр с видами городов Поволжья, в том числе Саранска. Я написал исследование по этому вопросу, правда, так и не выяснил, является ли он моим предком. Сам я родился в Якутске. Позднее мы всей семьей переехали в Казань. Мне невероятно повезло: я встречал прекрасных учителей в моменты жизненного выбора - в школе, вузе и аспирантуре. Они указали цель жизни - творчество и познание. Они продемонстрировали мне норму - во всех смыслах: в отношении к искусству, профессии, людям. Мне повезло, когда я пришел в художественную студию одного из казанских ДК и стал заниматься у Виктора Ковалевского. Он был для нас не только мастером на все руки - живописцем и ювелиром, иконописцем и фотографом, но прежде всего необыкновенно интеллигентным человеком, который прививал детям аристократическое, творческое отношение к действительности. В столицу Мордовии попал по распределению - в советское время была система заявок от городов на конкретных специалистов. Перед защитой диплома вывешивались списки городов всего Советского Союза, где требовались архитекторы, мест было ровно столько, сколько и выпускников, но лучшие места выбирали те, кто получал максимальное количество баллов. Они складывались из средней оценки диплома и оценки за общественную работу. Первая оценка у меня была очень высокая, а вторая - нулевая, так как я, желая оставаться свободным художником, не вступил в комсомол. Так вот, в этом списке я значился 118-м, поэтому особого выбора у меня не было, и я отправился туда, куда амбициозные выпускники не желали ехать, - в Саранск. В самом бесперспективном городе меня ждало место клерка в Управлении главного архитектора города. Разумеется, я сбежал оттуда - в университет, чтобы заняться наукой. В конце 1980-х поступил в аспирантуру московского НИИ теории архитектуры и градостроительства. Моя диссертация была посвящена архитектуре сталинской эпохи. Я проанализировал, как репрессивная политика, утопическая идеология масс и высочайшее художественное мастерство зодчих соединились в уникальный феномен московского метро и московских высотных зданий. Это была первая диссертация на такую тему. Меня вообще интересует советская эпоха - сложное время моих родителей и моего детства: хочется понять его, в том числе с помощью анализа архитектуры, кино, книг, музыки. А современность занимает мало… В аспирантуре моим научным руководителем был Андрей Иконников - крупнейший отечественный ученый, роль которого в современной архитектуре и культуре переоценить невозможно. Многое дало общение с выдающимися архитектуроведами Селимом Хан-Магомедовым, Вячеславом Глазычевым, Евгенией Кириченко. В годы перестройки исчезли запреты на многие исследовательские темы. В институте царила атмосфера свободомыслия и либерализма, на семинарах - никакого чинопочитания: и академики, и аспиранты собирались вокруг большого стола для обсуждения монографий мэтров и диссертаций учеников. Аспирантура размещалась в музее архитектуры рядом с Библиотекой им. Ленина, на этом участке Калининского проспекта в 1991 году было очень тревожно. В начале 1990-х революционная Москва превратилась в чудовищный молох, рай для авантюристов и бандитов. В саранском «болоте» было спокойнее. Сегодня ситуация принципиально иная: везде, даже в глухой провинции, можно найти какое-то серьезное дело. Таким делом для меня стала университетская кафедра, где нет ограничений для проявления творчества. Можете называть меня творческим трудоголиком!»
Книги
Виктор Махаев много ездит по стране и миру в поисках интересной архитектуры. «Оказывается, мы очень плохо знаем Россию, этот необъятный континент утраченных сокровищ,- говорит он.- Следующая моя книга - фотоальбом о 25 российских городах с энциклопедическими справками и моими комментариями. Также составляю «Книгу архитектурных путешествий». Это своеобразный путевой дневник наших поездок со студентами - от Мадрида до Алтая». Наш собеседник публиковал много статей в журналах и газетах. В том числе сотрудничал со «Столицей С». Начать работу над книжными проектами ему предложил издатель Константин Шапкарин. «Такая деятельность крайне необходима! - подчеркивает Махаев.- Не секрет, что научные сочинения читают лишь сами специалисты, но исследования должны быть доступны и широкому кругу читателей. Их следует подавать в яркой и увлекательной форме. Литература non-fiction сейчас - самый развивающийся жанр, особенно важны темы городской истории. Надо пробуждать у людей интерес к тому месту, где они живут, воспитывать хороший архитектурный вкус…»
Еще одной жизненной страстью Виктора Махаева является джаз, который он слушает с ранних лет. В его семье радиоприемник всегда был настроен на волны с этой чарующей слух музыкой. «Из всего необъятного музыкального наследия больше всего люблю альбомы Майлза Девиса, записанные 1959 году, в год моего рождения, все-таки есть какая-то связь между судьбой и звучавшей тогда музыкой. Не будучи профессиональным музыковедом, я рискнул написать о музыке. Мне удалось зафиксировать рождение джаза в Саранске и методично документировать 11 международных фестивалей «Вейсэ джаз». Первая книга «Лисенок на клавишах» вышла в 2005 году тиражом 500 экземпляров. Я подарил ее почти всем нашим выдающимся джазменам, в том числе Георгию Гараняну. Мне приятно, что книга есть на факультетах джаза, у руководителей фестивалей в Финляндии, США, Испании, Польше, Германии, Англии, Франции, Венгрии, Китае. Сейчас готовлю продолжение «Лисенка».
© «Столица С», Мордовия, 24 апреля 2014