Три грани марксизма, или Новое открытие доказанной истины, Ч. 2/3 / К 200-летию / начало
Ещё социализм и идеология сегодня
Маркс современен всегда
К 200-летию со дня рождения
Ниже публикуется моя старая статья под этим заголовком, появившаяся в журнале «Коммунист» №7 за 1983 год. Она была посвящена столетию со дня кончины нашего главного пророка (14.03.1883). ©Ещё с Р.И. Косолаповым и ещё о Марксе и марксизме
___
Потревожив покой этого 34-летнего (треть века как-никак) архивного документа, я с радостью обнаружил, что он вовсе не устарел и при всех перипетиях, причем драматических и трагических, пережитого периода, удивляет своей жизненностью и свежестью. Публикация в этом случае посвящается уже другому близящемуся юбилею - 200-летию со дня рождения Карла Маркса (05.05.1818) и с новой силой подтверждает верность прежнего названия.
( Начало)
После Первой и особенно после Второй мировой войны во внутренней жизни экономически развитых капиталистических стран произошли заметные перемены.
Положительной стороной научно-технического прогресса, вместе с могучим влиянием мировой социалистической системы, важным следствием усиления экономической, политической и идеологической борьбы пролетариата, ощутившего в государственно-организованном социализме свою надежную опору, явилось то, что эксплуататоры в ряде индустриальных держав Запада начали переставать посягать на минимум жизненных средств занятого рабочего. Известное повышение материального достатка трудящихся в его абсолютном выражении дало повод пропаганде монополий уже в который раз затеять шумный разговор об «опровержении» марксовой теории эксплуатации рабочего класса. Такого рода утверждения строятся на констатации лишь того банального факта, что условия капиталистического производства в последних десятилетиях XX века не те, какими они были, когда их анализировал Маркс. Повторяется старая история, о которой наши противники предпочитают не вспоминать, - осуществляется подобие атаки, предпринятой после смерти Энгельса ревизионистом номер один Бернштейном на марксизм, на «теорию обнищания», которая подается в извращенно-утрированном виде.
Возьмем теперешнее положение в «пограничных областях» капитализма в географическом смысле, то есть странах, являющихся объектом эксплуатации со стороны развитых империалистических государств и транснациональных корпораций. Несмотря на падение колониальной системы, капитал здесь по-прежнему бесцеремонен и не отказывается от традиционных методов извлечения прибыли. Освободившиеся страны, по сути, остаются на положении сырьевой базы империализма. Сырьем, извлеченным из недр Азии, Африки и Латинской Америки, на 90 процентов снабжается Япония, на 75 - Западная Европа. При втрое большем по сравнению с капиталистическими странами населении молодые государства производят в 6 раз меньше, а в расчете на душу населения в 15-16 раз меньше промышленной продукции. В среднем заработная плата рабочих определенной квалификации в Азии в 10 раз ниже заработной платы таких же рабочих в США.
В отличие от развивающегося мира, механизм обнищания в экономически развитых капиталистических странах стал сложнее и потаеннее. Достигнутые здесь довольно высокие показатели среднедушевого потребления позволяют искусно маскировать тот факт, что «растет нищета не в физическом, а в социальном смысле, т.е. в смысле несоответствия между повышающимся уровнем потребностей буржуазии и потребностей всего общества и уровнем жизни трудящихся масс». (Там же. Т. 4. С. 208.)
Повышение в развитых странах капитала в результате научно-технического прогресса (под давлением организованной борьбы пролетариата и развития социализма в ряде стран) обеспеченности наемных работников по сравнению с довоенным уровнем - факт общеизвестный. Однако нельзя не видеть, что за этот же период несоизмеримо с улучшением материального положения трудящихся выросли доходы капиталистических монополий. Уже из одного этого сопоставления следуют вполне определенные выводы. Первый (и самый простой) из них - это усиление степени эксплуатации наемного персонала фабрик и заводов, поскольку доля общественного богатства, присваиваемая капиталистами, может возрастать только по данной причине.
Наряду со старыми, традиционными методами эксплуатации появились и новые, возникновение которых, в свою очередь, породило и новые формы обнищания трудящихся масс.
Прогрессирующее применение в производстве достижений науки и техники естественно приводит к быстрому росту удельного веса умственных операций, к известной «интеллектуализации» труда. При капитализме это означает, что объектом эксплуатации постепенно все больше становятся не только и не столько физические, сколько умственные способности работника. Выявление этого нового источника прибыли существенно обогащает марксистское представление о механизме капиталистического угнетения масс и отчуждения труда.
С одной стороны, повышаются роль и вес работников умственного труда (интеллигенция) как объекта эксплуатации. Это означает, что в сферу эксплуатации всасывается труд все новых групп участников производства. С другой стороны, в то же самое время возрастает возможность все более широкого применения в промышленно развитых капиталистических странах форм социального порабощения, основанных на «переориентации» эксплуатации, прежде изнурявшей главным образом мускулы рабочих, на менее заметное для рабочих, но более продуктивное для эксплуататоров изнурение нервной системы.
«Открыв» в возрастающей эксплуатации умственной энергии работников новый, более эффективный источник извлечения прибылей, капитализм убеждается в невыгодности для себя урезывания потребления ими продуктов, удовлетворяющих физические и самые элементарные культурные потребности. Более того: поскольку при современной технике значительно больше прибыли «выжимается» из квалификации, чем из физической силы, хозяева монополий предпочитают иметь дело с сытым, а нередко и полуинтеллигентным рабочим. И все это при сохранении, а то и углублении «привычных» язв капитализма - массовой безработицы, принимающей хронический характер, бездомности, недоедания, нищеты в прямом смысле слова, зияющей на фоне витринной роскоши буржуазного мира.
В иных случаях буржуазия, исходя из своих эгоистических интересов, может быть даже заинтересованной в росте удовлетворения стандартизированных потребностей масс. В то же время за пределами этих стандартов остаются вновь возникшие потребности, быстро растущие в связи с общим ростом образования и научно-технической революцией. Выигрыш капитал получает, когда оценивает увеличивающуюся экономическую «отдачу» новых способностей, всеми средствами (в том числе идеологическими) замораживая представление о потребностях.
Как не исчезает эксплуатация, так не исчезает и ограничение потребления трудящихся. Но теперь оно направлено в первую очередь на ограничение социального развития эксплуатируемых, в то время как последнее становится необходимым следствием и условием успешного хода современного производства. Лишь отсутствие пока прямых количественных измерителей степени удовлетворения социальных потребностей позволяет буржуазии скрывать «тайну» эксплуатации образца второй половины XX века. Этим же пользуются буржуазные пропагандисты, которые часто толкуют о якобы больших возможностях капитализма в повышении жизненного уровня, исходя только из сравнения физических объемов продуктов, потребляемых в индустриально развитых державах Запада и в некоторых социалистических государствах. Такая социальная демагогия отвлекает внимание значительной части населения капиталистических стран от возрастающего социально-культурного недопотребления трудящихся, заслоняет факт значительного отставания развития личности каждого от возможностей, которые уже созданы для этого современным производством.
Включение ныне в стоимость рабочей силы значительных средств на покрытие широкого круга новых социально-культурных потребностей, не удовлетворяемых капитализмом, свидетельствует о необходимости изменения понятия «социальная нищета». Капитализм сегодня в некоторых странах может избегать наживы на явном недоедании масс, хотя и в этом отношении едва ли им может быть упущен подходящий случай. Но он все более и более предпочитает наживаться на их хроническом духовном голодании. Изменилась лишь форма отчуждения - суть осталась прежней.
Не хлебом единым жив человек. Эта древняя истина необыкновенно свежо звучит сегодня. Помимо определенной степени обеспеченности, современное состояние производительных сил предполагает высокий культурно-технический уровень работника производства. Потребности, удовлетворению которых препятствовал капитализм век назад, и потребности, за счет неудовлетворения которых он наживается сегодня, различаются между собой происхождением, формой, предметами, на которые они направлены, но одинаково жизненно важны для личности, если она остается на уровне современного культурно-исторического развития. Изменение формы и направленности эксплуатации ни в коей мере не колеблет марксистскую концепцию отчуждения труда, а, напротив, подтверждает ее новыми фактами.
Капиталистическое производство в условиях научно-технической революции создает огромную массу лиц, занимающих пролетарское положение и одновременно являющихся работниками умственного труда. Выжимая из их интеллектуальных сил все большую прибавочную стоимость, оно в то же время объективно создает огромный и все расширяющийся мир духовных потребностей, которые отныне не являются более привилегией ограниченного и буржуазного в своей основе меньшинства, а становятся целью и смыслом жизни новой многочисленной армии эксплуатируемых. Расширяется фронт протеста и борьбы против буржуазной общественной системы, которая, вызвав новые потребности, в то же время не создает условий для их удовлетворения большинством населения. Ведь непосредственная цель капиталистической формы производства - увеличение стоимости - не совпадает с абсолютной целью производства - созданием предметов для удовлетворения человеческих потребностей. Кризис буржуазного способа производства становится также кризисом духовного производства. Неудовлетворенность и протест охватывают работников не только физического, но и умственного труда. Основное противоречие капитализма становится не только в принципе, но и практически все более универсальным.
Разве не является насущной материальной человеческой потребностью, принципиально не удовлетворяемой при буржуазном строе, потребность в свободном труде-творчестве, для реализации которого уже в рамках современного капиталистического производства под влиянием научно-технической революции созревают производственно-технические условия?
На очереди дня создание для этого социальных условий, прежде всего уничтожение эксплуатации, а это возможно только с победой социализма.
В постоянном отчуждении продуктов труда, основных результатов, сгустков человеческой деятельности Маркс видел превращение самой этой деятельности в не принадлежащий человеку процесс, в непрекращающееся «самоотчуждение» процесса труда. «Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это - принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 90-91.) Принадлежа не рабочему, а капиталисту, деятельность рабочего перестает быть его самодеятельностью, «она есть утрата рабочим самого себя». (Там же. С. 91.) Поэтому эксплуататорский строй объективно культивирует отношение к труду как к чуждой, недостойной человека обязанности. Отвращение к труду на эксплуататора переносится порой на всякий труд. Оборотной стороной материального отчуждения продукта и процесса труда становится нравственное отчуждение работника от труда.
Производственная жизнь, говорит Маркс, есть особый вид жизнедеятельности, присущий только человеческому роду, особая родовая жизнь человека в качестве общественного существа. Отчуждение труда поэтому означает отчуждение родовой жизни, общественного начала, а принудительный его характер делает истинно человеческую форму жизнедеятельности только средством поддержания физического существования. Эксплуатация опустошает человека, делает его чуждым своей собственной сущности - труду. Жизнедеятельность человека, его труд теряют самостоятельное значение и ценность, если не сулят непосредственного утилитарного результата. Тем самым закрепляется зависимость человека в основном от его физических (по своему происхождению - животных) потребностей.
«Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, - утверждает Маркс, - является отчуждение человека от человека. Когда человек противостоит самому себе, то ему противостоит другой человек. То, что можно сказать об отношении человека к своему труду, к продукту своего труда и к самому себе, то же можно сказать и об отношении человека к другому человеку, а также к труду и к предмету труда другого человека». (Там же. С. 94.)
Воспроизводство основы отчуждения современным капитализмом и одновременная эволюция буржуазного общества напластовывают одно на другое все новые и новые противоречия. Нормой жизни стало экономическое средостение между индивидами. Отчуждение весьма многолико. Оно между старыми и молодыми, образованными и полуграмотными, мужьями и женами, белыми и «цветными», работающими и учащимися, лицами творческого и нетворческого труда, менеджерами и живыми роботами, гражданскими и военными, «голубями» и «ястребами» и т.д. и т.п. Этим его многообразием умело пользуется правящая «элита». «Лечение» ею язв буржуазного общества сводится к двум способам: с одной стороны, к местному наркозу, обезболиванию крошечной экономической инъекцией или психологической обработкой; с другой - к иглоукалыванию, привлечению внимания общественности к тем участкам пораженного организма, которые менее всего связаны с причиной поражения. Зачем? Чтобы избежать серьезной операции.
Вначале может показаться, что факт отчуждения труда пагубно сказывается только на трудящихся, что эксплуататоры, присваивающие продукт, тем самым обогащаются и имеют все возможности для совершенствования себя как личности. Однако диалектика процесса такова, что основа благосостояния имущих классов - отчужденный труд - есть вместе с тем сила, уродующая и обесчеловечивающая их самих.
Если пролетарии, отрицательно относящиеся к труду на эксплуататоров, все-таки осуществляют свою человеческую природу в процессе производства полезных предметов, то буржуа выступают преимущественно в роли потребителей плодов чужого труда. В строгом смысле слова это не человеческая, а животная деятельность, хотя и возникшая на базе общественного производства и получившая определенную общественную форму. Понятно, что это тоже «потеря человеком самого себя». «Рабочий здесь с самого начала стоит выше, чем капиталист, постольку, поскольку последний уходит корнями в этот процесс отчуждения и находит в нем свое абсолютное удовлетворение, между тем как рабочий в качестве его жертвы с самого начала восстает против него и воспринимает его как процесс порабощения». (Там же. Т. 49. С. 47.)
Поскольку капиталисту приходилось выполнять функции надсмотрщика и руководителя производственного процесса, его деятельность получала некоторое содержание, однако сам процесс труда выступал лишь в роли средства увеличения стоимости. «Самовозрастание капитала - создание прибавочной стоимости - есть, следовательно, определяющая, господствующая и всепоглощающая цель капиталиста, абсолютный импульс (Trieb) и содержание его деятельности, фактически оно есть лишь рационализированный импульс и цель собирателя сокровищ, совершенно убогое и абстрактное содержание, которое принуждает капиталиста, на одной стороне, выступать в рабских условиях капиталистического отношения совершенно так же, как рабочего, хотя и, с другой стороны, - на противоположном полюсе». (Там же.) Капиталист тоже не свободен в проявлении творческих человеческих потенций.
Из этих бесспорных констатаций, однако, не вытекает, что в ликвидации отчуждения будто бы одинаково заинтересованы все классы. Подобную позицию усердно проповедуют идеологи буржуазии и правого оппортунизма с целью лишить рабочих классовой целеустремленности, дезорганизовать политическую борьбу трудящихся масс. Класс эксплуататоров не только не испытывает потребности в освобождении, но всеми силами противится этому, а потому осуществить социалистическую революцию, уничтожить основы отчуждения труда и всех разновидностей социального отчуждения в состоянии только революционный пролетариат.
Окончание
Маркс современен всегда
К 200-летию со дня рождения
Ниже публикуется моя старая статья под этим заголовком, появившаяся в журнале «Коммунист» №7 за 1983 год. Она была посвящена столетию со дня кончины нашего главного пророка (14.03.1883). ©Ещё с Р.И. Косолаповым и ещё о Марксе и марксизме
___
Потревожив покой этого 34-летнего (треть века как-никак) архивного документа, я с радостью обнаружил, что он вовсе не устарел и при всех перипетиях, причем драматических и трагических, пережитого периода, удивляет своей жизненностью и свежестью. Публикация в этом случае посвящается уже другому близящемуся юбилею - 200-летию со дня рождения Карла Маркса (05.05.1818) и с новой силой подтверждает верность прежнего названия.
( Начало)
После Первой и особенно после Второй мировой войны во внутренней жизни экономически развитых капиталистических стран произошли заметные перемены.
Положительной стороной научно-технического прогресса, вместе с могучим влиянием мировой социалистической системы, важным следствием усиления экономической, политической и идеологической борьбы пролетариата, ощутившего в государственно-организованном социализме свою надежную опору, явилось то, что эксплуататоры в ряде индустриальных держав Запада начали переставать посягать на минимум жизненных средств занятого рабочего. Известное повышение материального достатка трудящихся в его абсолютном выражении дало повод пропаганде монополий уже в который раз затеять шумный разговор об «опровержении» марксовой теории эксплуатации рабочего класса. Такого рода утверждения строятся на констатации лишь того банального факта, что условия капиталистического производства в последних десятилетиях XX века не те, какими они были, когда их анализировал Маркс. Повторяется старая история, о которой наши противники предпочитают не вспоминать, - осуществляется подобие атаки, предпринятой после смерти Энгельса ревизионистом номер один Бернштейном на марксизм, на «теорию обнищания», которая подается в извращенно-утрированном виде.
Возьмем теперешнее положение в «пограничных областях» капитализма в географическом смысле, то есть странах, являющихся объектом эксплуатации со стороны развитых империалистических государств и транснациональных корпораций. Несмотря на падение колониальной системы, капитал здесь по-прежнему бесцеремонен и не отказывается от традиционных методов извлечения прибыли. Освободившиеся страны, по сути, остаются на положении сырьевой базы империализма. Сырьем, извлеченным из недр Азии, Африки и Латинской Америки, на 90 процентов снабжается Япония, на 75 - Западная Европа. При втрое большем по сравнению с капиталистическими странами населении молодые государства производят в 6 раз меньше, а в расчете на душу населения в 15-16 раз меньше промышленной продукции. В среднем заработная плата рабочих определенной квалификации в Азии в 10 раз ниже заработной платы таких же рабочих в США.
В отличие от развивающегося мира, механизм обнищания в экономически развитых капиталистических странах стал сложнее и потаеннее. Достигнутые здесь довольно высокие показатели среднедушевого потребления позволяют искусно маскировать тот факт, что «растет нищета не в физическом, а в социальном смысле, т.е. в смысле несоответствия между повышающимся уровнем потребностей буржуазии и потребностей всего общества и уровнем жизни трудящихся масс». (Там же. Т. 4. С. 208.)
Повышение в развитых странах капитала в результате научно-технического прогресса (под давлением организованной борьбы пролетариата и развития социализма в ряде стран) обеспеченности наемных работников по сравнению с довоенным уровнем - факт общеизвестный. Однако нельзя не видеть, что за этот же период несоизмеримо с улучшением материального положения трудящихся выросли доходы капиталистических монополий. Уже из одного этого сопоставления следуют вполне определенные выводы. Первый (и самый простой) из них - это усиление степени эксплуатации наемного персонала фабрик и заводов, поскольку доля общественного богатства, присваиваемая капиталистами, может возрастать только по данной причине.
Наряду со старыми, традиционными методами эксплуатации появились и новые, возникновение которых, в свою очередь, породило и новые формы обнищания трудящихся масс.
Прогрессирующее применение в производстве достижений науки и техники естественно приводит к быстрому росту удельного веса умственных операций, к известной «интеллектуализации» труда. При капитализме это означает, что объектом эксплуатации постепенно все больше становятся не только и не столько физические, сколько умственные способности работника. Выявление этого нового источника прибыли существенно обогащает марксистское представление о механизме капиталистического угнетения масс и отчуждения труда.
С одной стороны, повышаются роль и вес работников умственного труда (интеллигенция) как объекта эксплуатации. Это означает, что в сферу эксплуатации всасывается труд все новых групп участников производства. С другой стороны, в то же самое время возрастает возможность все более широкого применения в промышленно развитых капиталистических странах форм социального порабощения, основанных на «переориентации» эксплуатации, прежде изнурявшей главным образом мускулы рабочих, на менее заметное для рабочих, но более продуктивное для эксплуататоров изнурение нервной системы.
«Открыв» в возрастающей эксплуатации умственной энергии работников новый, более эффективный источник извлечения прибылей, капитализм убеждается в невыгодности для себя урезывания потребления ими продуктов, удовлетворяющих физические и самые элементарные культурные потребности. Более того: поскольку при современной технике значительно больше прибыли «выжимается» из квалификации, чем из физической силы, хозяева монополий предпочитают иметь дело с сытым, а нередко и полуинтеллигентным рабочим. И все это при сохранении, а то и углублении «привычных» язв капитализма - массовой безработицы, принимающей хронический характер, бездомности, недоедания, нищеты в прямом смысле слова, зияющей на фоне витринной роскоши буржуазного мира.
В иных случаях буржуазия, исходя из своих эгоистических интересов, может быть даже заинтересованной в росте удовлетворения стандартизированных потребностей масс. В то же время за пределами этих стандартов остаются вновь возникшие потребности, быстро растущие в связи с общим ростом образования и научно-технической революцией. Выигрыш капитал получает, когда оценивает увеличивающуюся экономическую «отдачу» новых способностей, всеми средствами (в том числе идеологическими) замораживая представление о потребностях.
Как не исчезает эксплуатация, так не исчезает и ограничение потребления трудящихся. Но теперь оно направлено в первую очередь на ограничение социального развития эксплуатируемых, в то время как последнее становится необходимым следствием и условием успешного хода современного производства. Лишь отсутствие пока прямых количественных измерителей степени удовлетворения социальных потребностей позволяет буржуазии скрывать «тайну» эксплуатации образца второй половины XX века. Этим же пользуются буржуазные пропагандисты, которые часто толкуют о якобы больших возможностях капитализма в повышении жизненного уровня, исходя только из сравнения физических объемов продуктов, потребляемых в индустриально развитых державах Запада и в некоторых социалистических государствах. Такая социальная демагогия отвлекает внимание значительной части населения капиталистических стран от возрастающего социально-культурного недопотребления трудящихся, заслоняет факт значительного отставания развития личности каждого от возможностей, которые уже созданы для этого современным производством.
Включение ныне в стоимость рабочей силы значительных средств на покрытие широкого круга новых социально-культурных потребностей, не удовлетворяемых капитализмом, свидетельствует о необходимости изменения понятия «социальная нищета». Капитализм сегодня в некоторых странах может избегать наживы на явном недоедании масс, хотя и в этом отношении едва ли им может быть упущен подходящий случай. Но он все более и более предпочитает наживаться на их хроническом духовном голодании. Изменилась лишь форма отчуждения - суть осталась прежней.
Не хлебом единым жив человек. Эта древняя истина необыкновенно свежо звучит сегодня. Помимо определенной степени обеспеченности, современное состояние производительных сил предполагает высокий культурно-технический уровень работника производства. Потребности, удовлетворению которых препятствовал капитализм век назад, и потребности, за счет неудовлетворения которых он наживается сегодня, различаются между собой происхождением, формой, предметами, на которые они направлены, но одинаково жизненно важны для личности, если она остается на уровне современного культурно-исторического развития. Изменение формы и направленности эксплуатации ни в коей мере не колеблет марксистскую концепцию отчуждения труда, а, напротив, подтверждает ее новыми фактами.
Капиталистическое производство в условиях научно-технической революции создает огромную массу лиц, занимающих пролетарское положение и одновременно являющихся работниками умственного труда. Выжимая из их интеллектуальных сил все большую прибавочную стоимость, оно в то же время объективно создает огромный и все расширяющийся мир духовных потребностей, которые отныне не являются более привилегией ограниченного и буржуазного в своей основе меньшинства, а становятся целью и смыслом жизни новой многочисленной армии эксплуатируемых. Расширяется фронт протеста и борьбы против буржуазной общественной системы, которая, вызвав новые потребности, в то же время не создает условий для их удовлетворения большинством населения. Ведь непосредственная цель капиталистической формы производства - увеличение стоимости - не совпадает с абсолютной целью производства - созданием предметов для удовлетворения человеческих потребностей. Кризис буржуазного способа производства становится также кризисом духовного производства. Неудовлетворенность и протест охватывают работников не только физического, но и умственного труда. Основное противоречие капитализма становится не только в принципе, но и практически все более универсальным.
Разве не является насущной материальной человеческой потребностью, принципиально не удовлетворяемой при буржуазном строе, потребность в свободном труде-творчестве, для реализации которого уже в рамках современного капиталистического производства под влиянием научно-технической революции созревают производственно-технические условия?
На очереди дня создание для этого социальных условий, прежде всего уничтожение эксплуатации, а это возможно только с победой социализма.
В постоянном отчуждении продуктов труда, основных результатов, сгустков человеческой деятельности Маркс видел превращение самой этой деятельности в не принадлежащий человеку процесс, в непрекращающееся «самоотчуждение» процесса труда. «Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это - принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 90-91.) Принадлежа не рабочему, а капиталисту, деятельность рабочего перестает быть его самодеятельностью, «она есть утрата рабочим самого себя». (Там же. С. 91.) Поэтому эксплуататорский строй объективно культивирует отношение к труду как к чуждой, недостойной человека обязанности. Отвращение к труду на эксплуататора переносится порой на всякий труд. Оборотной стороной материального отчуждения продукта и процесса труда становится нравственное отчуждение работника от труда.
Производственная жизнь, говорит Маркс, есть особый вид жизнедеятельности, присущий только человеческому роду, особая родовая жизнь человека в качестве общественного существа. Отчуждение труда поэтому означает отчуждение родовой жизни, общественного начала, а принудительный его характер делает истинно человеческую форму жизнедеятельности только средством поддержания физического существования. Эксплуатация опустошает человека, делает его чуждым своей собственной сущности - труду. Жизнедеятельность человека, его труд теряют самостоятельное значение и ценность, если не сулят непосредственного утилитарного результата. Тем самым закрепляется зависимость человека в основном от его физических (по своему происхождению - животных) потребностей.
«Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, - утверждает Маркс, - является отчуждение человека от человека. Когда человек противостоит самому себе, то ему противостоит другой человек. То, что можно сказать об отношении человека к своему труду, к продукту своего труда и к самому себе, то же можно сказать и об отношении человека к другому человеку, а также к труду и к предмету труда другого человека». (Там же. С. 94.)
Воспроизводство основы отчуждения современным капитализмом и одновременная эволюция буржуазного общества напластовывают одно на другое все новые и новые противоречия. Нормой жизни стало экономическое средостение между индивидами. Отчуждение весьма многолико. Оно между старыми и молодыми, образованными и полуграмотными, мужьями и женами, белыми и «цветными», работающими и учащимися, лицами творческого и нетворческого труда, менеджерами и живыми роботами, гражданскими и военными, «голубями» и «ястребами» и т.д. и т.п. Этим его многообразием умело пользуется правящая «элита». «Лечение» ею язв буржуазного общества сводится к двум способам: с одной стороны, к местному наркозу, обезболиванию крошечной экономической инъекцией или психологической обработкой; с другой - к иглоукалыванию, привлечению внимания общественности к тем участкам пораженного организма, которые менее всего связаны с причиной поражения. Зачем? Чтобы избежать серьезной операции.
Вначале может показаться, что факт отчуждения труда пагубно сказывается только на трудящихся, что эксплуататоры, присваивающие продукт, тем самым обогащаются и имеют все возможности для совершенствования себя как личности. Однако диалектика процесса такова, что основа благосостояния имущих классов - отчужденный труд - есть вместе с тем сила, уродующая и обесчеловечивающая их самих.
Если пролетарии, отрицательно относящиеся к труду на эксплуататоров, все-таки осуществляют свою человеческую природу в процессе производства полезных предметов, то буржуа выступают преимущественно в роли потребителей плодов чужого труда. В строгом смысле слова это не человеческая, а животная деятельность, хотя и возникшая на базе общественного производства и получившая определенную общественную форму. Понятно, что это тоже «потеря человеком самого себя». «Рабочий здесь с самого начала стоит выше, чем капиталист, постольку, поскольку последний уходит корнями в этот процесс отчуждения и находит в нем свое абсолютное удовлетворение, между тем как рабочий в качестве его жертвы с самого начала восстает против него и воспринимает его как процесс порабощения». (Там же. Т. 49. С. 47.)
Поскольку капиталисту приходилось выполнять функции надсмотрщика и руководителя производственного процесса, его деятельность получала некоторое содержание, однако сам процесс труда выступал лишь в роли средства увеличения стоимости. «Самовозрастание капитала - создание прибавочной стоимости - есть, следовательно, определяющая, господствующая и всепоглощающая цель капиталиста, абсолютный импульс (Trieb) и содержание его деятельности, фактически оно есть лишь рационализированный импульс и цель собирателя сокровищ, совершенно убогое и абстрактное содержание, которое принуждает капиталиста, на одной стороне, выступать в рабских условиях капиталистического отношения совершенно так же, как рабочего, хотя и, с другой стороны, - на противоположном полюсе». (Там же.) Капиталист тоже не свободен в проявлении творческих человеческих потенций.
Из этих бесспорных констатаций, однако, не вытекает, что в ликвидации отчуждения будто бы одинаково заинтересованы все классы. Подобную позицию усердно проповедуют идеологи буржуазии и правого оппортунизма с целью лишить рабочих классовой целеустремленности, дезорганизовать политическую борьбу трудящихся масс. Класс эксплуататоров не только не испытывает потребности в освобождении, но всеми силами противится этому, а потому осуществить социалистическую революцию, уничтожить основы отчуждения труда и всех разновидностей социального отчуждения в состоянии только революционный пролетариат.
Окончание