Код Пелевина.
П5 - это пять рассказов Пелевина, не объединенные ничем, кроме твердого переплета да странного, раздражающего и не-пришей-кобыле-хвост названия. Причем здесь "Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана"?! Боюсь, это одному лишь Богу ведомо да самому Пелевину. По мне, так с тем же успехом можно было выбрать произвольно любые пять слов начинающихся на букву П. Да и это в общем-то необязательно, ибо П5 - это тоже какие-то странные шахматы, в которые автор играет сам с собой (в "Ампир V" это самое V трактуется, как В, а ведь ее также можно прочитать, как римскую цифру 5) . И при этом неизменно выигрывает. Кроме того, название это вызывало у меня еще и неприятные ассоциации с ДПП (нн) - названием самой, на мой взгляд, неудачной и скучной книги Пелевина. Вкупе с заоблачной (особенно на фоне финансового кризиса) ценой в 300 рублей, это всерьез заставило меня задуматься, а оно мне, собственно, надо?!
С другой стороны, наши дорогие пЕсатели уже подзадолбали своими воплями и нытьем о том, что они, типа, больше не являются властителями дум, и куда, бля, вообще Россия-матушка катится... Фигня все это! Значит, не так пишете. Не так и не о том. К Пелевину можно по-разному относиться, но одного у него никак не отнять: с ролью "властителя дум" он замечательно и безукоризненно справляется. Вот уже довольно продолжительное время. Правда, большинство его романов через пару лет, на мой взгляд, заметно устаревают, а через пару десятков лет, вполне вероятно, вообще будут непонятны простому читателю, но это вовсе не отменяет того факта, что он очень точно видит и адекватно описывает быстроменяющуюся российскую современную действительность. Особенно удивительно, что он, принципиально, например, не принимая участия в различных светских мероприятиях, описывает все на них происходящее с точностью человека, не раз на них побывавшего. Ну, и кроме того, мой папа не ве па, чтоб я польку танцевала собирает все книги Пелевина, а у него скоро день рождения и ему надо что-то дарить. А поэтому прочь сомнения, Максим, дуй в магазин за книгой. Да и вообще, надо быть "в теме".
Скажу сразу, два рассказа из пяти, представленных в книге, предстают явно чужеродным телом. Такое впечатление, что их наличие в книге оправдано известной только автору игрой в магическую цифру 5. Занудноватый "Некромент" с огромным количеством умных слов и сюжетных линий, ведущих в никуда. Тянет на статью для псевдоумного гламурного журнала и не более. "Пространство Фридмана" излишне растянуто, - сократить его до трех страниц, и было бы в самый раз. Но загадочная "цифра 5" требует жертв. И в жертву приносятся читатели. Впрочем, до этого они уже успели насладиться рассказом "Зал поющих кариатид", чем-то отдаленно и приятно перекликающимся с моей любимой книгой Пелевина "Жизнь насекомых". Увы, когда в рассказе появляется богомол, то окончание становится предподлежащимсказуемым. Я до последнего надеялся, что фокусник Пелевин все-таки придумает что-нибудь неожиданное. Увы, не случилось. Тем не менее, до этого он от души нас успел попотчевать своими коронными номерами-фразами, например, про превращение западного журналиста из предмета девичьих грез и всемогущей фигуры с атрибутами божества в банального фуршетного паразита. Или про "стиль - последнее прибежище пидараса". Емко и точно. И в бровь, и в глаз! Или вот очень меткое наблюдение-предупреждение: "...в эпоху политических технологий наши самые естественные и спонтанные чувства рано или поздно оказываются мобилизованными в чужих корыстных интересах - на это работают целые штабы профессиональных негодяев". А отсюда следует издевательский провокационный вывод, чтоб тебя не использовали, как гондон, легче сразу продаться подороже, "потому что проститутки сейчас все, даже воздух. Раз он радиоволны через себя пропускает".
Но больше всего мне понравились второй и пятый рассказы. Соответственно "Кормление крокодила Хуфу" и "Ассасин". Они образуют целостность, ту самую, которой, на мой взгляд, не хватает всей книге. Если раньше основной темой Пелевина была пустота, то в этих двух рассказах существенная роль отведена тени. И еще фокусам с их последующим разоблачением. Олигарх Алексей Иванович знает секреты всех фокусов. Всех, кроме одного, но самого важного. Поэтому он становится лишь кормом для крокодила Хуфу, который проглотит его со всем говном и не поперхнется. Али же из рассказа "Ассасин" пройдет свой сложный путь, чтобы разгадать секрет "тени рая" Алаудина, предводителя тайной древней секты хладнокровных убийц. Но эта разгадка не принесет ему счастья, наоборот, принесет разочарование. Потому что "...человек в своей гордыне нашел фокусы создателя малоинтересными и стал проявлять больше любопытства к вещам, которые были сотворены просто как декорация". А "чудеса делаются из человека, которому их показывают... И чем больше он их видел, тем меньше остается места для новых. В вас, ребят, чудеса еще есть, - менторским тоном говорит Алексей Иванович, - а мне все мои показали в девяностых годах прошлого века. Во время залоговых аукционов, если совсем конкретно." Все да не все. Престидижитатор Джеди вместе с Пелевиным припасли для него еще один последний фокус, - кардинальное средство от гордыни.
Эти два рассказа, пожалуй, и следовало бы объединить в книгу с названием, например, Е2, ну, или в крайнем случае Е3 (с бонусом из "Поющих кариатид"). И цена в 120-180 рублей была бы вполне приемлемой. Но тогда бы не случилось цифры 5, которой по каким-то своим эзотерическим причинам поклоняется Виктор Олегович Пелевин наподобие героя своего же произведения ДПП (нн). У того, правда, любимое число было 34, а у Пелевина все-таки только 5. Ну, и на том спасибо!
С другой стороны, наши дорогие пЕсатели уже подзадолбали своими воплями и нытьем о том, что они, типа, больше не являются властителями дум, и куда, бля, вообще Россия-матушка катится... Фигня все это! Значит, не так пишете. Не так и не о том. К Пелевину можно по-разному относиться, но одного у него никак не отнять: с ролью "властителя дум" он замечательно и безукоризненно справляется. Вот уже довольно продолжительное время. Правда, большинство его романов через пару лет, на мой взгляд, заметно устаревают, а через пару десятков лет, вполне вероятно, вообще будут непонятны простому читателю, но это вовсе не отменяет того факта, что он очень точно видит и адекватно описывает быстроменяющуюся российскую современную действительность. Особенно удивительно, что он, принципиально, например, не принимая участия в различных светских мероприятиях, описывает все на них происходящее с точностью человека, не раз на них побывавшего. Ну, и кроме того, мой папа не ве па, чтоб я польку танцевала собирает все книги Пелевина, а у него скоро день рождения и ему надо что-то дарить. А поэтому прочь сомнения, Максим, дуй в магазин за книгой. Да и вообще, надо быть "в теме".
Скажу сразу, два рассказа из пяти, представленных в книге, предстают явно чужеродным телом. Такое впечатление, что их наличие в книге оправдано известной только автору игрой в магическую цифру 5. Занудноватый "Некромент" с огромным количеством умных слов и сюжетных линий, ведущих в никуда. Тянет на статью для псевдоумного гламурного журнала и не более. "Пространство Фридмана" излишне растянуто, - сократить его до трех страниц, и было бы в самый раз. Но загадочная "цифра 5" требует жертв. И в жертву приносятся читатели. Впрочем, до этого они уже успели насладиться рассказом "Зал поющих кариатид", чем-то отдаленно и приятно перекликающимся с моей любимой книгой Пелевина "Жизнь насекомых". Увы, когда в рассказе появляется богомол, то окончание становится предподлежащимсказуемым. Я до последнего надеялся, что фокусник Пелевин все-таки придумает что-нибудь неожиданное. Увы, не случилось. Тем не менее, до этого он от души нас успел попотчевать своими коронными номерами-фразами, например, про превращение западного журналиста из предмета девичьих грез и всемогущей фигуры с атрибутами божества в банального фуршетного паразита. Или про "стиль - последнее прибежище пидараса". Емко и точно. И в бровь, и в глаз! Или вот очень меткое наблюдение-предупреждение: "...в эпоху политических технологий наши самые естественные и спонтанные чувства рано или поздно оказываются мобилизованными в чужих корыстных интересах - на это работают целые штабы профессиональных негодяев". А отсюда следует издевательский провокационный вывод, чтоб тебя не использовали, как гондон, легче сразу продаться подороже, "потому что проститутки сейчас все, даже воздух. Раз он радиоволны через себя пропускает".
Но больше всего мне понравились второй и пятый рассказы. Соответственно "Кормление крокодила Хуфу" и "Ассасин". Они образуют целостность, ту самую, которой, на мой взгляд, не хватает всей книге. Если раньше основной темой Пелевина была пустота, то в этих двух рассказах существенная роль отведена тени. И еще фокусам с их последующим разоблачением. Олигарх Алексей Иванович знает секреты всех фокусов. Всех, кроме одного, но самого важного. Поэтому он становится лишь кормом для крокодила Хуфу, который проглотит его со всем говном и не поперхнется. Али же из рассказа "Ассасин" пройдет свой сложный путь, чтобы разгадать секрет "тени рая" Алаудина, предводителя тайной древней секты хладнокровных убийц. Но эта разгадка не принесет ему счастья, наоборот, принесет разочарование. Потому что "...человек в своей гордыне нашел фокусы создателя малоинтересными и стал проявлять больше любопытства к вещам, которые были сотворены просто как декорация". А "чудеса делаются из человека, которому их показывают... И чем больше он их видел, тем меньше остается места для новых. В вас, ребят, чудеса еще есть, - менторским тоном говорит Алексей Иванович, - а мне все мои показали в девяностых годах прошлого века. Во время залоговых аукционов, если совсем конкретно." Все да не все. Престидижитатор Джеди вместе с Пелевиным припасли для него еще один последний фокус, - кардинальное средство от гордыни.
Эти два рассказа, пожалуй, и следовало бы объединить в книгу с названием, например, Е2, ну, или в крайнем случае Е3 (с бонусом из "Поющих кариатид"). И цена в 120-180 рублей была бы вполне приемлемой. Но тогда бы не случилось цифры 5, которой по каким-то своим эзотерическим причинам поклоняется Виктор Олегович Пелевин наподобие героя своего же произведения ДПП (нн). У того, правда, любимое число было 34, а у Пелевина все-таки только 5. Ну, и на том спасибо!