Книжный вызов - 2015. Отчет за зиму 2015-2016
Последняя часть книжных отчетов за прошлогодний вызов.
Джеймс Барри “Peter Pan in Kensington Gardens” (1904) и Джеймс Барри "Питер Пэн" / "Peter and Wendy" (1911)
Категории: 27. книга, которую вы можете прочитать за один день и 33. книга из вашего детства соответственно Дополнительно: 13. книга, действие которой происходит в другой стране (Англия) / 23. книга, написанная более 100 лет назад (книги о Питере Пэне были написаны в период 1902-1911 гг.) / 7. книга, герои которой не являются людьми (феи в Кенсингтонском саду и на острове Нетинебудет, где появляются еще и русалки)
Я уже упоминала, что решила перечитать "Питера Пэна" в качестве "книги из детства", к тому же, у меня на полке стоит то самое издание, которое я до дыр зачитала в нежном возрасте - сборник "Сказки английских писателей", в котором был опубликован и "Питер Пэн" в переводе-пересказе Ирины Токмаковой. Начала читать, а потом мне на глаза попался текст оригинала, под названием "Питер и Венди", и я, конечно, решила в него заглянуть; к тому же, любопытно было, какие там расхождения с русской версией, раз она называется пересказом. А потом я наткнулась на аудиокнигу - тоже в оригинале, в исполнении британского актера Jim Dale (пишут, что он озвучил также американскую аудиоверсию "Гарри Поттера"), и в итоге не читала целиком ни русский, ни английский текст, а именно слушала! Двойное удовольствие :) Из отличий, которые бросились в глаза:
The rock was very small now; soon it would be submerged. Pale rays of light tiptoed across the waters; and by and by there was to be heard a sound at once the most musical and the most melancholy in the world: the mermaids calling to the moon.
Peter was not quite like other boys; but he was afraid at last. A tremour ran through him, like a shudder passing over the sea; but on the sea one shudder follows another till there are hundreds of them, and Peter felt just the one. Next moment he was standing erect on the rock again, with that smile on his face and a drum beating within him. It was saying, "To die will be an awfully big adventure."
Скала выдавалась над морем совсем чуть-чуть. Бледные лучи прошлись на цыпочках по воде. Вскоре послышались звуки, самые мелодичные и самые печальные в мире: это русалки взывали к луне.
Питер не был похож на других мальчишек. Но даже и ему стало страшно. По телу пробежала дрожь, как бывает, пробегает она по поверхности воды. Но в следующий миг он уже стоял выпрямившись на скале, он улыбался, а где-то внутри него бил маленький барабанчик. Он выстукивал такие слова: «Что ж, умереть - это ведь тоже большое и интересное приключение». Еще хочу привести два фрагмента из последней главы в оригинале. Сравнить с переводом можно тут, а я курсивом выделила в тексте отсутствующие на русском предложения. Совершенно непонятно, зачем?? Потому что только в таком, полном виде текст обретает всю полноту напряжения, красоты и грусти.
That was the last time the girl Wendy ever saw him. For a little longer she tried for his sake not to have growing pains; and she felt she was untrue to him when she got a prize for general knowledge. But the years came and went without bringing the careless boy; and when they met again Wendy was a married woman, and Peter was no more to her than a little dust in the box in which she had kept her toys. Wendy was grown up. You need not be sorry for her. She was one of the kind that likes to grow up. In the end she grew up of her own free will a day quicker than other girls.
All the boys were grown up and done for by this time; so it is scarcely worth while saying anything more about them. You may see the twins and Nibs and Curly any day going to an office, each carrying a little bag and an umbrella. Michael is an engine- driver [train engineer]. Slightly married a lady of title, and so he became a lord. You see that judge in a wig coming out at the iron door? That used to be Tootles. The bearded man who doesn't know any story to tell his children was once John.
Wendy was married in white with a pink sash. It is strange to think that Peter did not alight in the church and forbid the banns [formal announcement of a marriage].
Years rolled on again, and Wendy had a daughter. This ought not to be written in ink but in a golden splash.
She was called Jane, and always had an odd inquiring look, as if from the moment she arrived on the mainland she wanted to ask questions. When she was old enough to ask them they were mostly about Peter Pan. She loved to hear of Peter, and Wendy told her all she could remember in the very nursery from which the famous flight had taken place. It was Jane's nursery now, for her father had bought it at the three per cents [mortgage rate] from Wendy's father, who was no longer fond of stairs. Mrs. Darling was now dead and forgotten.
There were only two beds in the nursery now, Jane's and her nurse's; and there was no kennel, for Nana also had passed away. She died of old age, and at the end she had been rather difficult to get on with; being very firmly convinced that no one knew how to look after children except herself.
..."The dear old days when I could fly!"
"Why can't you fly now, mother?"
"Because I am grown up, dearest. When people grow up they forget the way."
"Why do they forget the way?"
"Because they are no longer gay and innocent and heartless. It is only the gay and innocent and heartless who can fly." "What is gay and innocent and heartless? I do wish I were gay and innocent and heartless."
And then one night came the tragedy. It was the spring of the year, and the story had been told for the night, and Jane was now asleep in her bed. Wendy was sitting on the floor, very close to the fire, so as to see to darn, for there was no other light in the nursery; and while she sat darning she heard a crow. Then the window blew open as of old, and Peter dropped in on the floor.
He was exactly the same as ever, and Wendy saw at once that he still had all his first teeth. He was a little boy, and she was grown up. She huddled by the fire not daring to move, helpless and guilty, a big woman.
"Hullo, Wendy," he said, not noticing any difference, for he was thinking chiefly of himself; and in the dim light her white dress might have been the nightgown in which he had seen her first.
"Hullo, Peter," she replied faintly, squeezing herself as small as possible. Something inside her was crying "Woman, Woman, let go of me."
"Hullo, where is John?" he asked, suddenly missing the third bed.
"John is not here now," she gasped.
"Is Michael asleep?" he asked, with a careless glance at Jane.
"Yes," she answered; and now she felt that she was untrue to Jane as well as to Peter.
"That is not Michael," she said quickly, lest a judgment should fall on her.
Peter looked. "Hullo, is it a new one?"
"Yes."
"Boy or girl?"
"Girl."
Now surely he would understand; but not a bit of it.
"Peter," she said, faltering, "are you expecting me to fly away with you?"
"Of course; that is why I have come." He added a little sternly, "Have you forgotten that this is spring cleaning time?"
She knew it was useless to say that he had let many spring cleaning times pass.
"I can't come," she said apologetically, "I have forgotten how to fly."
"I'll soon teach you again."
"O Peter, don't waste the fairy dust on me."
She had risen; and now at last a fear assailed him. "What is it?" he cried, shrinking.
"I will turn up the light," she said, "and then you can see for yourself."
For almost the only time in his life that I know of, Peter was afraid. "Don't turn up the light," he cried.
She let her hands play in the hair of the tragic boy. She was not a little girl heart-broken about him; she was a grown woman smiling at it all, but they were wet eyed smiles.
Then she turned up the light, and Peter saw. He gave a cry of pain; and when the tall beautiful creature stooped to lift him in her arms he drew back sharply.
"What is it?" he cried again.
She had to tell him.
"I am old, Peter. I am ever so much more than twenty. I grew up long ago."
"You promised not to!"
"I couldn't help it. I am a married woman, Peter."
"No, you're not."
"Yes, and the little girl in the bed is my baby."
"No, she's not."
But he supposed she was; and he took a step towards the sleeping child with his dagger upraised. Of course he did not strike. He sat down on the floor instead and sobbed; and Wendy did not know how to comfort him, though she could have done it so easily once. She was only a woman now, and she ran out of the room to try to think.
Peter continued to cry, and soon his sobs woke Jane. She sat up in bed, and was interested at once.
"Boy," she said, "why are you crying?"
Peter rose and bowed to her, and she bowed to him from the bed.
"Hullo," he said.
"Hullo," said Jane.
"My name is Peter Pan," he told her.
"Yes, I know."
"I came back for my mother," he explained, "to take her to the Neverland."
"Yes, I know," Jane said, "I have been waiting for you."
When Wendy returned diffidently she found Peter sitting on the bed-post crowing gloriously, while Jane in her nighty was flying round the room in solemn ecstasy.
"She is my mother," Peter explained; and Jane descended and stood by his side, with the look in her face that he liked to see on ladies when they gazed at him.
"He does so need a mother," Jane said.
"Yes, I know." Wendy admitted rather forlornly; "no one knows it so well as I."
"Good-bye," said Peter to Wendy; and he rose in the air, and the shameless Jane rose with him; it was already her easiest way of moving about.
Wendy rushed to the window.
"No, no," she cried.
"It is just for spring cleaning time," Jane said, "he wants me always to do his spring cleaning."
"If only I could go with you," Wendy sighed.
"You see you can't fly," said Jane. Of course in the end Wendy let them fly away together. Our last glimpse of her shows her at the window, watching them receding into the sky until they were as small as stars.
As you look at Wendy, you may see her hair becoming white, and her figure little again, for all this happened long ago. Jane is now a common grown-up, with a daughter called Margaret; and every spring cleaning time, except when he forgets, Peter comes for Margaret and takes her to the Neverland, where she tells him stories about himself, to which he listens eagerly. When Margaret grows up she will have a daughter, who is to be Peter's mother in turn; and thus it will go on, so long as children are gay and innocent and heartless.
Что до “Peter Pan in Kensington Gardens” ("Питер Пэн в Кенсингтонском саду"), это первое произведение Джеймса Барри про Питера Пэна, и я его прочла на английском а фоне интереса к этой истории о мальчике, не желавшим взрослеть. В четырех главах рассказывается о том, что происходит в этом саду посреди Лондона после того, когда закрываются двери для посетителей (Lock out time) - а именно тогда появляются из укрытий и живут своей жизнью феи. А на острове посреди пруда, куда можно добраться только на лодке - птичье царство, именно оттуда появляются на свет дети, которые затем распределяются по домам к ожидающим их мамам, и именно туда решил вернуться маленький Питер. Удивительная и очень английская и по-английски рассказанная история - и эта, и все последующие...
*** Алексей Перовский - под псевдонимом "Антоний Погорельский" - сказка "Черная курица, или Подземные жители" (1829)
Категория: 45. книга, действие которой происходит под Рождество (действие происходит на святки, в рождественские каникулы) Дополнительно: 3. книга, которая была экранизирована (фильм 1980 г. и мультфильм 1975 г.) / 23. книга, написанная более 100 лет назад / 41. книга автора, которого вы никогда еще не читали
Я взяла это произведение на заметку после прочтения книги С.Коровиной о рождественских сказках. Эта волшебная повесть примечательна также тем, что: это первое авторское произведение литературы для детей на русском языке; Алексей Алексеевич Перовский сочинил эту сказку для своего племянника, Алексея Толстого; при желании в ней можно усмотреть даже масонские мотивы: в источники прочат магический гримуар «Чёрная курочка», ну и вообще это повесть об инициации, то есть о прохождении её героем определённых испытаний/странствий, в результате которых он получает новый духовный опыт. Тамплиеры всегда при месте (с) Выписала для себя цитаты из начала повести: первая - романтическая, вторые две - о суровых реалиях жизни и времени :)
Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее…
***
По обыкновению своему, он подошёл сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алёше никогда не нравилась эта кухарка - сердитая и бранчливая чухонка. Но с тех пор как он заметил, что она-то была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он ещё менее стал её любить.
***
Алёшу позвали наверх, надели на него рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шёлковый голубой кушак. Длинные русые волосы, висевшие у него почти до пояса, хорошенько расчесали, разделили на две ровные части и переложили наперёд - по обе стороны груди. Так наряжали тогда детей.***
"Puslu Kıtalar Atlası" - графический роман İlban Ertem (2015*) по мотивам одноименного романа İhsan Oktay Anar (1995)
*только сейчас заметила, что книга подходит под еще одну (4-ую) категорию, которую я сочла неохваченной - ура! :) Категории: 4. книга, написанная / изданная в этом году / 10. книга с детективным/захватывающим сюжетом, элементами мистики или триллера / 40. графический роман Дополнительно: 44. книга, написанная на другом языке (турецкий) / 50. книга, которую вы начинали читать, но не закончили (читала с перерывом) Определенно, это был очень интересный опыт. Мой первый "графический роман" - и какой! Действие происходит в Стамбуле (тогда - Konstantiniye) эпохи Османской империи, его герои - моряки и янычары, монахи и тайные организации, нищие и шпионы, дети-беспризорники и добропорядочные городские жители, вдруг пустившиеся в путешествия и приключения; все это обильно приправлено загадками, тайнами, даже мистикой, а также кровищей; все истории запутанны и переплетаются, а в финале (спойлер! оказывается, что НА САМОМ ДЕЛЕ ничего этого вроде и не было, а только снилось одному из персонажей...такой дзен, и многих читателей эта философия в конце книги восхищает, как я поняла - а меня финал, скорее, разочаровал). Прекрасное погружение в атмосферу османской старины... но есть некоторе "но". В частности, муж, подаривший мне эту книгу, и ранее читавший сам роман, говорит, что у него, как и у меня, осталось впечатление определенной лоскутности текста, сбивающей с толку - один рассказ прерывается, и начинается другой, потом третий, и уже теряешь ориентацию, кто все эти люди и о чем шла речь :) Короче, желания прочесть саму книгу у меня не возникло (просто не мой сюжет и тематика, это, скорее, "мальчиковая" история - много приключений и тайн, всякие технические приспособы, кровь, трэш и угар - но нет волшебства и любви... и - смысла! вся эта история для меня совершенно бессмысленна, ибо неодухотворена), но перелистывать страницы этого прекрасного издания с замечательными рисунками мне было интересно и приятно. Лишь одно замечание к автору рисунков - но это тоже мое личное: ни одного из персонажей я не могу назвать красивым. Все люди в этих прекрасных природных или городских пейзажах и старинных интерьеров невероятно... уродливы, ну или просто банально некрасивы (хоть и вполне живы и достоверны - этого не отнять). Вот, покажу вам несколько особо понравившихся с графической точки зрения разворотов.
***
Дороти Сейерс "Человек, рожденный на Царство" (1941-1942)
Категории: 38. книга, которая вызвала у вас слезы / 47. драматическое произведение
Дополнительно: 9. книга, написанная женщиной / 13. книга, действие которой происходит в другой стране (Израиль/Палестина) / 41. книга автора, которого вы никогда еще не читали / 45. книга, действие которой происходит под Рождество (в самом буквальном смысле: эпизоду поклонения волхвов посвящена первая из цикла пьес) / 7. книга, герои которой не являются людьми (ангелы в некоторых пьесах)
"Человек, рожденный на Царство". Евангельская пьеса - когда этот заголовок встретился мне на сайте predanie.ru, я, еще ничего не зная ни об авторе, ни о произведении, сразу поняла, что именно это я прочитаю в категории "47. драматическое произведение"; я, конечно, прочитала бы в любом случае, но "книжный вызов" мотивировал не откладывать книгу в долгий ящик. Прочитав аннотацию, я решила, что книгу прочту в рождественские дни: "«Человек, рожденный на Царство» - это, собственно, не единое произведение, а цикл из двенадцати радиоспектаклей. Все они рассказывают на свой лад ту или иную евангельскую историю. Цикл был заказан и поставлен «Би-Би-Си» в 1941-1942 и стал, в некотором роде, образцом того, что можно было бы назвать «популярной художественной апологетикой (или проповедью)». В пьесе выводится сам Христос, а евангельские изречения переданы в современной языковой манере. Сэйрес сознательно пошла на этот не самый очевидный с точки зрения христианского благочестия шаг, с целью сбросить с Евангелия налет ложного знакомства («зачем перечитывать, и так знаю») и ложной сакральности («это не про меня, не про жизнь»); попытка максимально актуализировать Евангелие художественными средствами." А теперь я знаю, что буду перечитывать эти пьесы и перед Пасхой - как Клайв С. Льюис, с которым дружила Дороти Ли Сэйерс, вместе с ним включенная в "Seven'' - "Семерку" английских христианских апологетов, изучению творчества которых посвящен одноименный журнал; другие члены "Семерки" - знакомые все лица, и какие! Честертон, Толкин, Макдональд, и менее известные - Чарльз Уильямс (автор мистических триллеров) и Оуэн Барфильд (философ языка), оба - члены толкиновского клуба "Инклингов". Дороти Сэйерс, как пишут, более известна в России как автор детективных романов, но она занималась также драматургией, а христианство всегда было для нее важной темой. Дальше процитирую вики:
Особую известность Дороти Сэйерс принёс цикл из двенадцати радиопьес под названием «Человек, рождённый на царство» (The Man Born to be King). Цикл был заказан и поставлен Би-Би-Си в 1941-1942, несмотря на шквал критики, обрушившийся на автора со всех сторон: атеисты считали пьесу христианской пропагандой, тогда как христиане заявляли, что вверить роль Христа актёру - богохульство. Кроме того, многих беспокоил и сбивал с толку тот факт, что герои этих пьес, включая Христа, говорили на общеупотребимом английском языке, тогда как большая часть публики привыкла слушать и читать Евангелия в переводе Библии Короля Иакова, на языке возвышенном и литературном. Это было сделано Сэйерс сознательно, так как она считала, что сегодня восприятие Евангелий затрудняется обманчивой «знакомостью» речей, событий и персонажей, и что задача христианской пьесы на евангельские темы - максимально приблизить их к зрителю или слушателю. Несмотря на критику, или благодаря ей, цикл оказался успехом. Архиепископ Кентерберийский, Уильям Темпл считал пьесы Сэйерс «одним из мощнейших инструментов, когда-либо вложенных в руки Церкви».
Статья Николая Эпле (переводчика Льюиса) о Дороти Сейерс: www.pravmir.ru/doroti-seyers-ili-trudnosti-legkogo-zhanra/:
"Сценическое воспроизведение - максимально решительная проверка идеи на ее способность существования во плоти. Сэйерс много пишет о том, что важно напомнить о реальности евангельских событий, не столько их историчности, сколько именно воплощенности, близости к нашему опыту и соотнесенности с нами. Мастерство детективного автора, знающего толк в искусстве сюжетосложения, вместе с глубоким знанием традиции позволило Сэйерс настолько убедительно реконструировать некоторые евангельские эпизоды (например, сцену Тайной вечери), что некоторые ее находки используют библеисты."Замечания переводчика - Натальи Трауберг (удивительного человека и переводчика-полиглота, благодаря которой мы знаем Льюиса и Честертона, а также многих других английских и европейских авторов):
Первую из этих пьес поставили к Рождеству 1941 г. (к западному, конечно, 25 декабря, когда у нас здесь был полный ужас, но и в Англии тяжко). Потом, через приблизительно равные промежутки, пьесу за пьесой ставили весь 1942 г. Отклик был бурный, и мы назвали бы его «странным», если бы в Евангелии не было слов о рабе, который не больше господина своего. Одни предельно восхищались, другие - предельно возмущались. Немного удивлённая Дороти писала Вэлу Гилгуду, режиссёру: «Как верно сказал Христос насчёт мира и меча! Упомяни Его имя - все на тебя кинутся (…) Я хотела бы, чтобы не приходилось вести отчаянные арьергардные бои с газетами, пытаясь их усмирить и не так уж рассердить, а то они поднимут новую кампанию против следующей пьесы. Когда мы попадём в рай, я прошу только о том, чтобы у нас была интересная работа и нам не мешали её делать. Ни дирекции, ни бумаг, ни критиков - только весёлые ангелы, которые не прочь посмеяться».
Льюис, Элиот, Уильямс были от пьес в восторге. Теперь это в Англии - классика. Посмотрим, что будет у нас. Оскорбит или обрадует то, что Евангелие - на живом, современном нам языке? Дороти Сэйерс удалось избежать и поистине ужасной развязности, и тоже ужасной высокопарности. Сама она говорила в другом письме: «Мой муж сказал, что «пьески - ничего», и прибавил: «Христос у тебя получился». Вот мнение отставного офицера, который не силён в религии и суров к искусству».
Авторское введение к пьесе: www.messia.ru/bibliotk/s/sejersd/plays.htm#vvedenie Текст пьесы, введение от Натальи Трауберг и несколько эссе автора: predanie.ru/seyers-doroti-li-dorothy-leigh-sayers/book/98367-chelovek-rozhdennyy-na-carstvo-stati-i-esse/. Навставляла сюда ссылок и цитат - а от себя не знаю, что сказать, кроме того, что буду теперь неоднократно перечитывать эти пьесы, в которых люди и события Нового завета, действительно, совершенно близкие, настоящие и живые, так, что читатель становится одним из свидетелей в самом прямом смысле слова. А также буду искать и читать эти пьесы в оригинале, и все другие произведения Дороти Сейерс. Дивны дела Твои, Господи! как много еще прекрасных открытий, оказывается! и как много людей, с которыми можно разделить Тебя :)
*** Джаред Даймонд "Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих сообществ"
Категории: 18. книга, получившая Путлицеровскую премию (премия 1997 года) / 49. книга на основе ТВ-шоу / положенная в основу ТВ-шоу (трехсерийный телесериал National Geographic, 2005) Дополнительно: 1. книга объемом больше 500 страниц (720 стр.) / 13. книга, действие которой происходит в другой стране (хоть это и не действие в прямом смысле, исследование автора захватывает все обитаемые континенты, приводится много информации из истории - что тоже считается за литературное путешествие, я считаю :) / 14. нехудожественная книга / 41. книга автора, которого вы никогда еще не читали / 50. книга, которую вы начинали читать, но не закончили (несмотря на то, что написано достаточно "популярно", этот талмуд не прочитаешь запоем, и я его мучила весь год :)
Книга очень интересная и на очень интересную тему: почему европейцы (шире - евразийцы) такие еврозийцы, а африканцы / коренные американцы / австралийцы и прочие папуасы такие папуасы, и "мы их" завоевали, а не "они нас"; чем было обусловлено превосходство европейцев при первых контактах с населением других континентов и островов (ответ: наличием у них ружей, стали (т.к. технологий) и микробов (результат контакта с домашними животными, к которым не имелось иммунитета у аборигенов), и каковы исходные причины столь неравномерной скорости и условий развития человеческих сообществ? Снова отделаюсь ссылками, потому что суть книги отлично и по делу сформулировали уже до меня: Рецензия, с которой я во многом согласна: interesnyeknigi.ru/recenzii/ruzhya-mikroby-i-stal-dzhared-dajmond-2/ - помимо самой идеи автора и ее раскрытия, очень интересны отдельные темы - в частности, обстоятельства самой первой доместикации растений и животных. Для полного профана в этой теме, по крайней мере - очень познавательно. А вот две критические рецензии: 100knig.com/dzhared-dajmond-ruzhya-mikroby-i-stal/, www.tvscience.ru/2010/06/08/karandashnye-pometki-biologa/ И сам текст книги: krotov.info/libr_min/05_d/ay/mond_00.htm По свежему впечатлению от книги посмотрела также трехсерийный документальный фильм под тем же названием - ''Guns, germs and steel'' (2005); мне показалось, что тема там не полностью раскрыта, но он служит иллюстрацией и дополнением к изложенному в книге.
This entry was originally posted at http://meladan.dreamwidth.org/611613.html. Please comment there using OpenID.
Категории: 27. книга, которую вы можете прочитать за один день и 33. книга из вашего детства соответственно Дополнительно: 13. книга, действие которой происходит в другой стране (Англия) / 23. книга, написанная более 100 лет назад (книги о Питере Пэне были написаны в период 1902-1911 гг.) / 7. книга, герои которой не являются людьми (феи в Кенсингтонском саду и на острове Нетинебудет, где появляются еще и русалки)
Я уже упоминала, что решила перечитать "Питера Пэна" в качестве "книги из детства", к тому же, у меня на полке стоит то самое издание, которое я до дыр зачитала в нежном возрасте - сборник "Сказки английских писателей", в котором был опубликован и "Питер Пэн" в переводе-пересказе Ирины Токмаковой. Начала читать, а потом мне на глаза попался текст оригинала, под названием "Питер и Венди", и я, конечно, решила в него заглянуть; к тому же, любопытно было, какие там расхождения с русской версией, раз она называется пересказом. А потом я наткнулась на аудиокнигу - тоже в оригинале, в исполнении британского актера Jim Dale (пишут, что он озвучил также американскую аудиоверсию "Гарри Поттера"), и в итоге не читала целиком ни русский, ни английский текст, а именно слушала! Двойное удовольствие :) Из отличий, которые бросились в глаза:
- фея Динь, рассердившись, называет Питера не "дурачок ты", а, внезапно, "You silly ass" ("ты глупая задница"). Очень доходчиво, но неожиданно в детской сказке - ох уж эти англичане... :)
- еще одно смягчение текста в русской версии - полностью опущено предложение о смерти миссис Дарлинг в последней главе, при рассказе о взрослой Венди. У Барри там просто трэш: "Mrs. Darling was now dead and forgotten" ("Миссис Дарлинг к тому времени умерла и была забыта").
The rock was very small now; soon it would be submerged. Pale rays of light tiptoed across the waters; and by and by there was to be heard a sound at once the most musical and the most melancholy in the world: the mermaids calling to the moon.
Peter was not quite like other boys; but he was afraid at last. A tremour ran through him, like a shudder passing over the sea; but on the sea one shudder follows another till there are hundreds of them, and Peter felt just the one. Next moment he was standing erect on the rock again, with that smile on his face and a drum beating within him. It was saying, "To die will be an awfully big adventure."
Скала выдавалась над морем совсем чуть-чуть. Бледные лучи прошлись на цыпочках по воде. Вскоре послышались звуки, самые мелодичные и самые печальные в мире: это русалки взывали к луне.
Питер не был похож на других мальчишек. Но даже и ему стало страшно. По телу пробежала дрожь, как бывает, пробегает она по поверхности воды. Но в следующий миг он уже стоял выпрямившись на скале, он улыбался, а где-то внутри него бил маленький барабанчик. Он выстукивал такие слова: «Что ж, умереть - это ведь тоже большое и интересное приключение». Еще хочу привести два фрагмента из последней главы в оригинале. Сравнить с переводом можно тут, а я курсивом выделила в тексте отсутствующие на русском предложения. Совершенно непонятно, зачем?? Потому что только в таком, полном виде текст обретает всю полноту напряжения, красоты и грусти.
That was the last time the girl Wendy ever saw him. For a little longer she tried for his sake not to have growing pains; and she felt she was untrue to him when she got a prize for general knowledge. But the years came and went without bringing the careless boy; and when they met again Wendy was a married woman, and Peter was no more to her than a little dust in the box in which she had kept her toys. Wendy was grown up. You need not be sorry for her. She was one of the kind that likes to grow up. In the end she grew up of her own free will a day quicker than other girls.
All the boys were grown up and done for by this time; so it is scarcely worth while saying anything more about them. You may see the twins and Nibs and Curly any day going to an office, each carrying a little bag and an umbrella. Michael is an engine- driver [train engineer]. Slightly married a lady of title, and so he became a lord. You see that judge in a wig coming out at the iron door? That used to be Tootles. The bearded man who doesn't know any story to tell his children was once John.
Wendy was married in white with a pink sash. It is strange to think that Peter did not alight in the church and forbid the banns [formal announcement of a marriage].
Years rolled on again, and Wendy had a daughter. This ought not to be written in ink but in a golden splash.
She was called Jane, and always had an odd inquiring look, as if from the moment she arrived on the mainland she wanted to ask questions. When she was old enough to ask them they were mostly about Peter Pan. She loved to hear of Peter, and Wendy told her all she could remember in the very nursery from which the famous flight had taken place. It was Jane's nursery now, for her father had bought it at the three per cents [mortgage rate] from Wendy's father, who was no longer fond of stairs. Mrs. Darling was now dead and forgotten.
There were only two beds in the nursery now, Jane's and her nurse's; and there was no kennel, for Nana also had passed away. She died of old age, and at the end she had been rather difficult to get on with; being very firmly convinced that no one knew how to look after children except herself.
..."The dear old days when I could fly!"
"Why can't you fly now, mother?"
"Because I am grown up, dearest. When people grow up they forget the way."
"Why do they forget the way?"
"Because they are no longer gay and innocent and heartless. It is only the gay and innocent and heartless who can fly." "What is gay and innocent and heartless? I do wish I were gay and innocent and heartless."
And then one night came the tragedy. It was the spring of the year, and the story had been told for the night, and Jane was now asleep in her bed. Wendy was sitting on the floor, very close to the fire, so as to see to darn, for there was no other light in the nursery; and while she sat darning she heard a crow. Then the window blew open as of old, and Peter dropped in on the floor.
He was exactly the same as ever, and Wendy saw at once that he still had all his first teeth. He was a little boy, and she was grown up. She huddled by the fire not daring to move, helpless and guilty, a big woman.
"Hullo, Wendy," he said, not noticing any difference, for he was thinking chiefly of himself; and in the dim light her white dress might have been the nightgown in which he had seen her first.
"Hullo, Peter," she replied faintly, squeezing herself as small as possible. Something inside her was crying "Woman, Woman, let go of me."
"Hullo, where is John?" he asked, suddenly missing the third bed.
"John is not here now," she gasped.
"Is Michael asleep?" he asked, with a careless glance at Jane.
"Yes," she answered; and now she felt that she was untrue to Jane as well as to Peter.
"That is not Michael," she said quickly, lest a judgment should fall on her.
Peter looked. "Hullo, is it a new one?"
"Yes."
"Boy or girl?"
"Girl."
Now surely he would understand; but not a bit of it.
"Peter," she said, faltering, "are you expecting me to fly away with you?"
"Of course; that is why I have come." He added a little sternly, "Have you forgotten that this is spring cleaning time?"
She knew it was useless to say that he had let many spring cleaning times pass.
"I can't come," she said apologetically, "I have forgotten how to fly."
"I'll soon teach you again."
"O Peter, don't waste the fairy dust on me."
She had risen; and now at last a fear assailed him. "What is it?" he cried, shrinking.
"I will turn up the light," she said, "and then you can see for yourself."
For almost the only time in his life that I know of, Peter was afraid. "Don't turn up the light," he cried.
She let her hands play in the hair of the tragic boy. She was not a little girl heart-broken about him; she was a grown woman smiling at it all, but they were wet eyed smiles.
Then she turned up the light, and Peter saw. He gave a cry of pain; and when the tall beautiful creature stooped to lift him in her arms he drew back sharply.
"What is it?" he cried again.
She had to tell him.
"I am old, Peter. I am ever so much more than twenty. I grew up long ago."
"You promised not to!"
"I couldn't help it. I am a married woman, Peter."
"No, you're not."
"Yes, and the little girl in the bed is my baby."
"No, she's not."
But he supposed she was; and he took a step towards the sleeping child with his dagger upraised. Of course he did not strike. He sat down on the floor instead and sobbed; and Wendy did not know how to comfort him, though she could have done it so easily once. She was only a woman now, and she ran out of the room to try to think.
Peter continued to cry, and soon his sobs woke Jane. She sat up in bed, and was interested at once.
"Boy," she said, "why are you crying?"
Peter rose and bowed to her, and she bowed to him from the bed.
"Hullo," he said.
"Hullo," said Jane.
"My name is Peter Pan," he told her.
"Yes, I know."
"I came back for my mother," he explained, "to take her to the Neverland."
"Yes, I know," Jane said, "I have been waiting for you."
When Wendy returned diffidently she found Peter sitting on the bed-post crowing gloriously, while Jane in her nighty was flying round the room in solemn ecstasy.
"She is my mother," Peter explained; and Jane descended and stood by his side, with the look in her face that he liked to see on ladies when they gazed at him.
"He does so need a mother," Jane said.
"Yes, I know." Wendy admitted rather forlornly; "no one knows it so well as I."
"Good-bye," said Peter to Wendy; and he rose in the air, and the shameless Jane rose with him; it was already her easiest way of moving about.
Wendy rushed to the window.
"No, no," she cried.
"It is just for spring cleaning time," Jane said, "he wants me always to do his spring cleaning."
"If only I could go with you," Wendy sighed.
"You see you can't fly," said Jane. Of course in the end Wendy let them fly away together. Our last glimpse of her shows her at the window, watching them receding into the sky until they were as small as stars.
As you look at Wendy, you may see her hair becoming white, and her figure little again, for all this happened long ago. Jane is now a common grown-up, with a daughter called Margaret; and every spring cleaning time, except when he forgets, Peter comes for Margaret and takes her to the Neverland, where she tells him stories about himself, to which he listens eagerly. When Margaret grows up she will have a daughter, who is to be Peter's mother in turn; and thus it will go on, so long as children are gay and innocent and heartless.
Что до “Peter Pan in Kensington Gardens” ("Питер Пэн в Кенсингтонском саду"), это первое произведение Джеймса Барри про Питера Пэна, и я его прочла на английском а фоне интереса к этой истории о мальчике, не желавшим взрослеть. В четырех главах рассказывается о том, что происходит в этом саду посреди Лондона после того, когда закрываются двери для посетителей (Lock out time) - а именно тогда появляются из укрытий и живут своей жизнью феи. А на острове посреди пруда, куда можно добраться только на лодке - птичье царство, именно оттуда появляются на свет дети, которые затем распределяются по домам к ожидающим их мамам, и именно туда решил вернуться маленький Питер. Удивительная и очень английская и по-английски рассказанная история - и эта, и все последующие...
*** Алексей Перовский - под псевдонимом "Антоний Погорельский" - сказка "Черная курица, или Подземные жители" (1829)
Категория: 45. книга, действие которой происходит под Рождество (действие происходит на святки, в рождественские каникулы) Дополнительно: 3. книга, которая была экранизирована (фильм 1980 г. и мультфильм 1975 г.) / 23. книга, написанная более 100 лет назад / 41. книга автора, которого вы никогда еще не читали
Я взяла это произведение на заметку после прочтения книги С.Коровиной о рождественских сказках. Эта волшебная повесть примечательна также тем, что: это первое авторское произведение литературы для детей на русском языке; Алексей Алексеевич Перовский сочинил эту сказку для своего племянника, Алексея Толстого; при желании в ней можно усмотреть даже масонские мотивы: в источники прочат магический гримуар «Чёрная курочка», ну и вообще это повесть об инициации, то есть о прохождении её героем определённых испытаний/странствий, в результате которых он получает новый духовный опыт. Тамплиеры всегда при месте (с) Выписала для себя цитаты из начала повести: первая - романтическая, вторые две - о суровых реалиях жизни и времени :)
Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее…
***
По обыкновению своему, он подошёл сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алёше никогда не нравилась эта кухарка - сердитая и бранчливая чухонка. Но с тех пор как он заметил, что она-то была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он ещё менее стал её любить.
***
Алёшу позвали наверх, надели на него рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шёлковый голубой кушак. Длинные русые волосы, висевшие у него почти до пояса, хорошенько расчесали, разделили на две ровные части и переложили наперёд - по обе стороны груди. Так наряжали тогда детей.***
"Puslu Kıtalar Atlası" - графический роман İlban Ertem (2015*) по мотивам одноименного романа İhsan Oktay Anar (1995)
*только сейчас заметила, что книга подходит под еще одну (4-ую) категорию, которую я сочла неохваченной - ура! :) Категории: 4. книга, написанная / изданная в этом году / 10. книга с детективным/захватывающим сюжетом, элементами мистики или триллера / 40. графический роман Дополнительно: 44. книга, написанная на другом языке (турецкий) / 50. книга, которую вы начинали читать, но не закончили (читала с перерывом) Определенно, это был очень интересный опыт. Мой первый "графический роман" - и какой! Действие происходит в Стамбуле (тогда - Konstantiniye) эпохи Османской империи, его герои - моряки и янычары, монахи и тайные организации, нищие и шпионы, дети-беспризорники и добропорядочные городские жители, вдруг пустившиеся в путешествия и приключения; все это обильно приправлено загадками, тайнами, даже мистикой, а также кровищей; все истории запутанны и переплетаются, а в финале (спойлер! оказывается, что НА САМОМ ДЕЛЕ ничего этого вроде и не было, а только снилось одному из персонажей...такой дзен, и многих читателей эта философия в конце книги восхищает, как я поняла - а меня финал, скорее, разочаровал). Прекрасное погружение в атмосферу османской старины... но есть некоторе "но". В частности, муж, подаривший мне эту книгу, и ранее читавший сам роман, говорит, что у него, как и у меня, осталось впечатление определенной лоскутности текста, сбивающей с толку - один рассказ прерывается, и начинается другой, потом третий, и уже теряешь ориентацию, кто все эти люди и о чем шла речь :) Короче, желания прочесть саму книгу у меня не возникло (просто не мой сюжет и тематика, это, скорее, "мальчиковая" история - много приключений и тайн, всякие технические приспособы, кровь, трэш и угар - но нет волшебства и любви... и - смысла! вся эта история для меня совершенно бессмысленна, ибо неодухотворена), но перелистывать страницы этого прекрасного издания с замечательными рисунками мне было интересно и приятно. Лишь одно замечание к автору рисунков - но это тоже мое личное: ни одного из персонажей я не могу назвать красивым. Все люди в этих прекрасных природных или городских пейзажах и старинных интерьеров невероятно... уродливы, ну или просто банально некрасивы (хоть и вполне живы и достоверны - этого не отнять). Вот, покажу вам несколько особо понравившихся с графической точки зрения разворотов.
***
Дороти Сейерс "Человек, рожденный на Царство" (1941-1942)
Категории: 38. книга, которая вызвала у вас слезы / 47. драматическое произведение
Дополнительно: 9. книга, написанная женщиной / 13. книга, действие которой происходит в другой стране (Израиль/Палестина) / 41. книга автора, которого вы никогда еще не читали / 45. книга, действие которой происходит под Рождество (в самом буквальном смысле: эпизоду поклонения волхвов посвящена первая из цикла пьес) / 7. книга, герои которой не являются людьми (ангелы в некоторых пьесах)
"Человек, рожденный на Царство". Евангельская пьеса - когда этот заголовок встретился мне на сайте predanie.ru, я, еще ничего не зная ни об авторе, ни о произведении, сразу поняла, что именно это я прочитаю в категории "47. драматическое произведение"; я, конечно, прочитала бы в любом случае, но "книжный вызов" мотивировал не откладывать книгу в долгий ящик. Прочитав аннотацию, я решила, что книгу прочту в рождественские дни: "«Человек, рожденный на Царство» - это, собственно, не единое произведение, а цикл из двенадцати радиоспектаклей. Все они рассказывают на свой лад ту или иную евангельскую историю. Цикл был заказан и поставлен «Би-Би-Си» в 1941-1942 и стал, в некотором роде, образцом того, что можно было бы назвать «популярной художественной апологетикой (или проповедью)». В пьесе выводится сам Христос, а евангельские изречения переданы в современной языковой манере. Сэйрес сознательно пошла на этот не самый очевидный с точки зрения христианского благочестия шаг, с целью сбросить с Евангелия налет ложного знакомства («зачем перечитывать, и так знаю») и ложной сакральности («это не про меня, не про жизнь»); попытка максимально актуализировать Евангелие художественными средствами." А теперь я знаю, что буду перечитывать эти пьесы и перед Пасхой - как Клайв С. Льюис, с которым дружила Дороти Ли Сэйерс, вместе с ним включенная в "Seven'' - "Семерку" английских христианских апологетов, изучению творчества которых посвящен одноименный журнал; другие члены "Семерки" - знакомые все лица, и какие! Честертон, Толкин, Макдональд, и менее известные - Чарльз Уильямс (автор мистических триллеров) и Оуэн Барфильд (философ языка), оба - члены толкиновского клуба "Инклингов". Дороти Сэйерс, как пишут, более известна в России как автор детективных романов, но она занималась также драматургией, а христианство всегда было для нее важной темой. Дальше процитирую вики:
Особую известность Дороти Сэйерс принёс цикл из двенадцати радиопьес под названием «Человек, рождённый на царство» (The Man Born to be King). Цикл был заказан и поставлен Би-Би-Си в 1941-1942, несмотря на шквал критики, обрушившийся на автора со всех сторон: атеисты считали пьесу христианской пропагандой, тогда как христиане заявляли, что вверить роль Христа актёру - богохульство. Кроме того, многих беспокоил и сбивал с толку тот факт, что герои этих пьес, включая Христа, говорили на общеупотребимом английском языке, тогда как большая часть публики привыкла слушать и читать Евангелия в переводе Библии Короля Иакова, на языке возвышенном и литературном. Это было сделано Сэйерс сознательно, так как она считала, что сегодня восприятие Евангелий затрудняется обманчивой «знакомостью» речей, событий и персонажей, и что задача христианской пьесы на евангельские темы - максимально приблизить их к зрителю или слушателю. Несмотря на критику, или благодаря ей, цикл оказался успехом. Архиепископ Кентерберийский, Уильям Темпл считал пьесы Сэйерс «одним из мощнейших инструментов, когда-либо вложенных в руки Церкви».
Статья Николая Эпле (переводчика Льюиса) о Дороти Сейерс: www.pravmir.ru/doroti-seyers-ili-trudnosti-legkogo-zhanra/:
"Сценическое воспроизведение - максимально решительная проверка идеи на ее способность существования во плоти. Сэйерс много пишет о том, что важно напомнить о реальности евангельских событий, не столько их историчности, сколько именно воплощенности, близости к нашему опыту и соотнесенности с нами. Мастерство детективного автора, знающего толк в искусстве сюжетосложения, вместе с глубоким знанием традиции позволило Сэйерс настолько убедительно реконструировать некоторые евангельские эпизоды (например, сцену Тайной вечери), что некоторые ее находки используют библеисты."Замечания переводчика - Натальи Трауберг (удивительного человека и переводчика-полиглота, благодаря которой мы знаем Льюиса и Честертона, а также многих других английских и европейских авторов):
Первую из этих пьес поставили к Рождеству 1941 г. (к западному, конечно, 25 декабря, когда у нас здесь был полный ужас, но и в Англии тяжко). Потом, через приблизительно равные промежутки, пьесу за пьесой ставили весь 1942 г. Отклик был бурный, и мы назвали бы его «странным», если бы в Евангелии не было слов о рабе, который не больше господина своего. Одни предельно восхищались, другие - предельно возмущались. Немного удивлённая Дороти писала Вэлу Гилгуду, режиссёру: «Как верно сказал Христос насчёт мира и меча! Упомяни Его имя - все на тебя кинутся (…) Я хотела бы, чтобы не приходилось вести отчаянные арьергардные бои с газетами, пытаясь их усмирить и не так уж рассердить, а то они поднимут новую кампанию против следующей пьесы. Когда мы попадём в рай, я прошу только о том, чтобы у нас была интересная работа и нам не мешали её делать. Ни дирекции, ни бумаг, ни критиков - только весёлые ангелы, которые не прочь посмеяться».
Льюис, Элиот, Уильямс были от пьес в восторге. Теперь это в Англии - классика. Посмотрим, что будет у нас. Оскорбит или обрадует то, что Евангелие - на живом, современном нам языке? Дороти Сэйерс удалось избежать и поистине ужасной развязности, и тоже ужасной высокопарности. Сама она говорила в другом письме: «Мой муж сказал, что «пьески - ничего», и прибавил: «Христос у тебя получился». Вот мнение отставного офицера, который не силён в религии и суров к искусству».
Авторское введение к пьесе: www.messia.ru/bibliotk/s/sejersd/plays.htm#vvedenie Текст пьесы, введение от Натальи Трауберг и несколько эссе автора: predanie.ru/seyers-doroti-li-dorothy-leigh-sayers/book/98367-chelovek-rozhdennyy-na-carstvo-stati-i-esse/. Навставляла сюда ссылок и цитат - а от себя не знаю, что сказать, кроме того, что буду теперь неоднократно перечитывать эти пьесы, в которых люди и события Нового завета, действительно, совершенно близкие, настоящие и живые, так, что читатель становится одним из свидетелей в самом прямом смысле слова. А также буду искать и читать эти пьесы в оригинале, и все другие произведения Дороти Сейерс. Дивны дела Твои, Господи! как много еще прекрасных открытий, оказывается! и как много людей, с которыми можно разделить Тебя :)
*** Джаред Даймонд "Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих сообществ"
Категории: 18. книга, получившая Путлицеровскую премию (премия 1997 года) / 49. книга на основе ТВ-шоу / положенная в основу ТВ-шоу (трехсерийный телесериал National Geographic, 2005) Дополнительно: 1. книга объемом больше 500 страниц (720 стр.) / 13. книга, действие которой происходит в другой стране (хоть это и не действие в прямом смысле, исследование автора захватывает все обитаемые континенты, приводится много информации из истории - что тоже считается за литературное путешествие, я считаю :) / 14. нехудожественная книга / 41. книга автора, которого вы никогда еще не читали / 50. книга, которую вы начинали читать, но не закончили (несмотря на то, что написано достаточно "популярно", этот талмуд не прочитаешь запоем, и я его мучила весь год :)
Книга очень интересная и на очень интересную тему: почему европейцы (шире - евразийцы) такие еврозийцы, а африканцы / коренные американцы / австралийцы и прочие папуасы такие папуасы, и "мы их" завоевали, а не "они нас"; чем было обусловлено превосходство европейцев при первых контактах с населением других континентов и островов (ответ: наличием у них ружей, стали (т.к. технологий) и микробов (результат контакта с домашними животными, к которым не имелось иммунитета у аборигенов), и каковы исходные причины столь неравномерной скорости и условий развития человеческих сообществ? Снова отделаюсь ссылками, потому что суть книги отлично и по делу сформулировали уже до меня: Рецензия, с которой я во многом согласна: interesnyeknigi.ru/recenzii/ruzhya-mikroby-i-stal-dzhared-dajmond-2/ - помимо самой идеи автора и ее раскрытия, очень интересны отдельные темы - в частности, обстоятельства самой первой доместикации растений и животных. Для полного профана в этой теме, по крайней мере - очень познавательно. А вот две критические рецензии: 100knig.com/dzhared-dajmond-ruzhya-mikroby-i-stal/, www.tvscience.ru/2010/06/08/karandashnye-pometki-biologa/ И сам текст книги: krotov.info/libr_min/05_d/ay/mond_00.htm По свежему впечатлению от книги посмотрела также трехсерийный документальный фильм под тем же названием - ''Guns, germs and steel'' (2005); мне показалось, что тема там не полностью раскрыта, но он служит иллюстрацией и дополнением к изложенному в книге.
This entry was originally posted at http://meladan.dreamwidth.org/611613.html. Please comment there using OpenID.