Остров Сахалин. XIX. Дебри. Неожиданная встреча.
27.08.16
Начало пути - 8:50, высота 148 м.
Конец пути - 15:44, высота 52 м.
Пройдено за день: 7,8 км.
Деревянный барельеф.
Карта маршрута 27 августа. Красная линия - наш путь. Большие красные кружки - места ночёвок в пихтаче над р. Ломоносовка и в выемке бывшей японской узкоколейки. Маленький красный кружок - место обеда на охотничьем зимовье.
Была самая холодная ночёвка за всю поездку - пришлось состёгивать спальники. Ночью дважды слышался лай то ли медвежат, то ли енотов. Спокойному сну это не способствовало.
Собравшись с утра, я предложил уходить от места ночёвки напрямик - по ручейку, где мы набирали воду. Казалось, что это - отличная мысль, т.к. не придётся делать крюк в сотню метров. Но в самом низу, где ручей тёк по скальному выходу, выглядевшему вполне надёжной опорой, идея перестала выглядеть замечательной. Порода, из которой состояли окрестные камни, была какой-то мылко-скользкой, я на ней не удержался и лихо слетел вниз. Катя, поглядев на это безобразие, развернулась и пошла знакомым маршрутом в обход.
Путь пролегал по знакомым местам. После двух дней хождений через перевал туда-обратно, движение по Ломоносовке и её берегам воспринималось весёлой прогулкой. Рыбы в реке стало больше, а вода, как я уже упоминал, спала.
Разбегающаяся рыба.
Воды Ломоносовки.
Солнечный пихтовый лес.
На обед мы встали на том же месте, где и по дороге наверх. Ещё не начав готовить, я пошёл посмотреть на тропу, найденную нами три дня назад - не пойти ли по ней вниз по течению. Пройдя по тропе всего 50 метров, я увидел разные постройки - оказалось, что поблизости даже не зимовье, а целая усадьба с домом, баней и небольшим огородом. Вышел хозяин, поинтересовался, кто мы и откуда. Сказал, что видел наши следы, определив их, как 39-й и 43-й размеры. Я сказал, что с 39-м верно, но у меня - 45-й. Активно зазывал нас отобедать у него во дворе, так что я вернулся за Катей, и мы переместились к дому.
Хозяином оказался Александр Анатольевич Костин, коренной сахалинец, закончивший в своё время Иркутский сельхозинститут по специальности «охотоведение». Данное зимовье построил ещё в 70-х годах сразу по окончании учёбы. Дослужился до ранга начальника управления охоты и использования объектов животного мира Сахалинской области. Любит свой край, показал переснятый им исторический снимок, сделанный во время японской колонизации южной части острова. Сказал, что сейчас медведи сидят в 5-10 метрах от реки, выходя к ней половить рыбу, и снова скрываясь в кустах. Они сытые, спокойные, потому свисти - не свисти - реагировать не будут. Хотя бывают и исключения: пошёл на него медведь уже облезлый, подслеповатый, потому не признавший человека - только и успел застрелить. Страшилище, как у Кинга в «Девочке, которая любила Тома Гордона». Восприняв эту историю, просто как одну из многочисленных в его жизни, Катя поинтересовалась, как давно это было и где. Ответ вызвал некоторый мандраж: «Да вот в километре отсюда, десять дней назад». За свою жизнь Александр Анатольевич завалил немало медведей, но только матёрых особей. А вот подростков и молодых медведей он лишь фотографировал - говорит, что они любопытные, им самим интересно; бывает, спрячется такой медведь за деревом и выглядывает периодически.
Вместе с хозяином зимовья.
Поделки Александра Анатольевича.
Костин и Черномырдин с добытым медведем.
Добыча.
Александр Анатольевич во времена работы в министерстве.
Склад леса времён японской владения Южным Сахалином.
Попробовав наши рюкзаки на вес, сказал, что слишком тяжёлые. На моё замечание, что рюкзаки сейчас всё-таки не такие как даже 10-20 лет назад последовал остроумный ответ: «А поясницы всё те же».
Зимуха, которую мы видели на Найбе, построена всего несколько лет назад, и охотники заезжают на неё на аэролодке из Быкова. По маршруту, которым мы хотели пройти, сейчас почти не ходят - он был более популярен лет двадцать назад, когда ещё не всё заросло, и местами можно было идти по старым дорогам и тропам. Костин похвалил нас и за саму идею пройти таким малоизвестным маршрутом и за то, что вовремя развернулись - дальше было бы ещё хуже.
Нас Александр Анатольевич угостил настойкой из красники собственного изготовления и жареными мальмами. И то, и другое было хорошо. Заметив, что у Кати короткие сапоги, он подарил болотники 41-го размера, приведя её в полный восторг. Также дал несколько советов по обратному пути - в районе устья Корицы лучше реку туда-обратно перейти, чем по правому берегу пытаться двигаться. Ещё он нам с гордостью показал три сибирских кедра, растущих у него за домом. Мы сначала не поняли: кедром-то нас не удивить. Но на Сахалине они не растут, лишь кедровый стланик. Он специально привёз их с материка, чтоб напоминали о студенческих годах в окрестностях Иркутска.
Распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы бодро выдвинулись в путь. Дойдя до брода через Ломоносовку, поняли, почему по пути вверх тропу не увидели - она, словно, вываливается из зарослей на крутой склон, и заметить её, даже зная, проблематично. В этом месте на берег выпрыгнула горбуша с икрой - придя на место, соорудили себе полдник.
Добравшись до Корицы, посмотрели на натянутые через реку верёвки. По словам Костина во время весеннего паводка, он использует их для переправы с берега на берег. К этому моменту мы с Катей словно поменялись местами: мне приходилось выбирать, какой камень повыше, где пройти, чтобы не зачерпнуть воды, она же в болотных сапогах довольная шла напрямую.
Автор с рельсом японской узкоколейки на берегу р. Корица.
Фирсовка.
Левый берег Фирсовки.
Ручей сочится по скале.
Второй раз ночевать на глинистом острове в компании со слизнями желания не было ни малейшего, потому мы собирались встать на высоком берегу возле устья небольшого ручья - место нам понравилось ещё по пути туда. Место там, действительно приятное: и солнечно, и вид хороший, но вот встать там физически негде: палатку среди корней, бугров и всего остального воткнуть было некуда. Пришлось расположиться чуть поодаль в выемке бывшей узкоколейке. Там было ровно, плоско, но сыро и мрачно. Других вариантов, однако, не было.
Палатка в выемке.
С пригорка брала сотовая связь, так что мы отзвонились родственникам, сообщив, что вышли с маршрута раньше намеченного. Посмотрели прогноз погоды, отсутствие отмен пригородных и собрались уже спать, когда по противоположному склону ручья проломился медведь. Я его только слышал, а Катя увидела бок. Достойный финальный аккорд этого похода.
Содержание
Начало пути - 8:50, высота 148 м.
Конец пути - 15:44, высота 52 м.
Пройдено за день: 7,8 км.
Деревянный барельеф.
Карта маршрута 27 августа. Красная линия - наш путь. Большие красные кружки - места ночёвок в пихтаче над р. Ломоносовка и в выемке бывшей японской узкоколейки. Маленький красный кружок - место обеда на охотничьем зимовье.
Была самая холодная ночёвка за всю поездку - пришлось состёгивать спальники. Ночью дважды слышался лай то ли медвежат, то ли енотов. Спокойному сну это не способствовало.
Собравшись с утра, я предложил уходить от места ночёвки напрямик - по ручейку, где мы набирали воду. Казалось, что это - отличная мысль, т.к. не придётся делать крюк в сотню метров. Но в самом низу, где ручей тёк по скальному выходу, выглядевшему вполне надёжной опорой, идея перестала выглядеть замечательной. Порода, из которой состояли окрестные камни, была какой-то мылко-скользкой, я на ней не удержался и лихо слетел вниз. Катя, поглядев на это безобразие, развернулась и пошла знакомым маршрутом в обход.
Путь пролегал по знакомым местам. После двух дней хождений через перевал туда-обратно, движение по Ломоносовке и её берегам воспринималось весёлой прогулкой. Рыбы в реке стало больше, а вода, как я уже упоминал, спала.
Click to viewРазбегающаяся рыба.
Воды Ломоносовки.
Солнечный пихтовый лес.
На обед мы встали на том же месте, где и по дороге наверх. Ещё не начав готовить, я пошёл посмотреть на тропу, найденную нами три дня назад - не пойти ли по ней вниз по течению. Пройдя по тропе всего 50 метров, я увидел разные постройки - оказалось, что поблизости даже не зимовье, а целая усадьба с домом, баней и небольшим огородом. Вышел хозяин, поинтересовался, кто мы и откуда. Сказал, что видел наши следы, определив их, как 39-й и 43-й размеры. Я сказал, что с 39-м верно, но у меня - 45-й. Активно зазывал нас отобедать у него во дворе, так что я вернулся за Катей, и мы переместились к дому.
Хозяином оказался Александр Анатольевич Костин, коренной сахалинец, закончивший в своё время Иркутский сельхозинститут по специальности «охотоведение». Данное зимовье построил ещё в 70-х годах сразу по окончании учёбы. Дослужился до ранга начальника управления охоты и использования объектов животного мира Сахалинской области. Любит свой край, показал переснятый им исторический снимок, сделанный во время японской колонизации южной части острова. Сказал, что сейчас медведи сидят в 5-10 метрах от реки, выходя к ней половить рыбу, и снова скрываясь в кустах. Они сытые, спокойные, потому свисти - не свисти - реагировать не будут. Хотя бывают и исключения: пошёл на него медведь уже облезлый, подслеповатый, потому не признавший человека - только и успел застрелить. Страшилище, как у Кинга в «Девочке, которая любила Тома Гордона». Восприняв эту историю, просто как одну из многочисленных в его жизни, Катя поинтересовалась, как давно это было и где. Ответ вызвал некоторый мандраж: «Да вот в километре отсюда, десять дней назад». За свою жизнь Александр Анатольевич завалил немало медведей, но только матёрых особей. А вот подростков и молодых медведей он лишь фотографировал - говорит, что они любопытные, им самим интересно; бывает, спрячется такой медведь за деревом и выглядывает периодически.
Вместе с хозяином зимовья.
Поделки Александра Анатольевича.
Костин и Черномырдин с добытым медведем.
Добыча.
Александр Анатольевич во времена работы в министерстве.
Склад леса времён японской владения Южным Сахалином.
Попробовав наши рюкзаки на вес, сказал, что слишком тяжёлые. На моё замечание, что рюкзаки сейчас всё-таки не такие как даже 10-20 лет назад последовал остроумный ответ: «А поясницы всё те же».
Зимуха, которую мы видели на Найбе, построена всего несколько лет назад, и охотники заезжают на неё на аэролодке из Быкова. По маршруту, которым мы хотели пройти, сейчас почти не ходят - он был более популярен лет двадцать назад, когда ещё не всё заросло, и местами можно было идти по старым дорогам и тропам. Костин похвалил нас и за саму идею пройти таким малоизвестным маршрутом и за то, что вовремя развернулись - дальше было бы ещё хуже.
Нас Александр Анатольевич угостил настойкой из красники собственного изготовления и жареными мальмами. И то, и другое было хорошо. Заметив, что у Кати короткие сапоги, он подарил болотники 41-го размера, приведя её в полный восторг. Также дал несколько советов по обратному пути - в районе устья Корицы лучше реку туда-обратно перейти, чем по правому берегу пытаться двигаться. Ещё он нам с гордостью показал три сибирских кедра, растущих у него за домом. Мы сначала не поняли: кедром-то нас не удивить. Но на Сахалине они не растут, лишь кедровый стланик. Он специально привёз их с материка, чтоб напоминали о студенческих годах в окрестностях Иркутска.
Распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы бодро выдвинулись в путь. Дойдя до брода через Ломоносовку, поняли, почему по пути вверх тропу не увидели - она, словно, вываливается из зарослей на крутой склон, и заметить её, даже зная, проблематично. В этом месте на берег выпрыгнула горбуша с икрой - придя на место, соорудили себе полдник.
Добравшись до Корицы, посмотрели на натянутые через реку верёвки. По словам Костина во время весеннего паводка, он использует их для переправы с берега на берег. К этому моменту мы с Катей словно поменялись местами: мне приходилось выбирать, какой камень повыше, где пройти, чтобы не зачерпнуть воды, она же в болотных сапогах довольная шла напрямую.
Автор с рельсом японской узкоколейки на берегу р. Корица.
Фирсовка.
Левый берег Фирсовки.
Ручей сочится по скале.
Второй раз ночевать на глинистом острове в компании со слизнями желания не было ни малейшего, потому мы собирались встать на высоком берегу возле устья небольшого ручья - место нам понравилось ещё по пути туда. Место там, действительно приятное: и солнечно, и вид хороший, но вот встать там физически негде: палатку среди корней, бугров и всего остального воткнуть было некуда. Пришлось расположиться чуть поодаль в выемке бывшей узкоколейке. Там было ровно, плоско, но сыро и мрачно. Других вариантов, однако, не было.
Палатка в выемке.
С пригорка брала сотовая связь, так что мы отзвонились родственникам, сообщив, что вышли с маршрута раньше намеченного. Посмотрели прогноз погоды, отсутствие отмен пригородных и собрались уже спать, когда по противоположному склону ручья проломился медведь. Я его только слышал, а Катя увидела бок. Достойный финальный аккорд этого похода.
Содержание