Как можно сравнивать этические системы
Главное открытие Пинкера.
Сразу оговорюсь - об этике я знаю намного меньше, чем хотелось бы, хотя и стараюсь по мере сил восполнять пробелы. Но, коль скоро в комментариях к предыдущей записи вопросы о том, как можно сравнивать этические системы, были адресованы лично мне, рискну высказать имеющиеся у меня сейчас соображения - не окончательные и не полноценные. Если бы я мог сформулировать идею универсальной морали, я бы не тратил время в ЖЖ, да. Сейчас я попробую ответить на более простой вопрос: почему я не считаю, что моральный релятивизм является единственной альтернативной морали, опирающейся на религию откровения. И почему я считаю, что мы можем сравнивать различные этические системы.
В основу идеи релятивизма положено представление о чрезвычайном разнообразии этических систем. Разнообразие, действительно, есть. Однако мы можем для начала заметить, что если сами нормы могут заметно отличаться, то они существуют - везде, или, как минимум, почти везде. Далее, существует также некая тематическая общность. Этические системы - ну, как минимум, большинство таковых - включают в себя нормы, касающиеся одних и тех же предметов: насилия, полового поведения, собственности.
Наличие "тематической общности" позволяет сделать первый важный вывод: этические системы не являются результатом произвола отдельных людей, а возникают в силу определённых закономерностей развития общества. Далее, можно утверждать, что эти нормы есть результат попытки осмысления тех самых закономерностей. Может показаться, что этика есть нечто отдельное от знания и рассуждения, однако это, конечно же, не так. Этика есть продукт знаний и рассуждений. Широко распространённый жанр притчи является иллюстрацией и доказательством тезиса.
Если же этика основана на знании и рассуждении, то несложно сделать первый важный вывод: предпочтительными являются системы, построенные на основе более обстоятельных знаний и сложных рассуждений. Простейшее "правило большого пальца" тут будет простым: предпочтительными являются системы, построенные более сложными обществами в более позднее время. Этика маори интересна, конечна - но нет, она не равноценна этике Канта (если не кривить душой, то большинство стихийных релятивистов и так с этим согласятся). На всякий случай оговоримся: "правило большого пальца" - это "правило большого пальца". Оно позволяет быстро сориентироваться с неплохими шансами на успех, но не является безусловно верными.
Само по себе сказанное выше уже хорошо, но мы, пожалуй, можем двинуться дальше. Я не антрополог, но всё же рискну предположить, что в большинстве этических систем существует одно общее ограничение: ограничение на убийство и, шире, насилие. Да, некоторые формы насилия могут считаться допустимыми, или даже одобряемыми (речь в первую очередь о ритуальном и военном насилии). Однако именно ограничение, указание на особые формы насилия подчёркивает: насилие как таковое не считается добром нигде (и даже если выдающийся антрополог обнаружит в каких-нибудь диких джунглях иную этическую систему, это будет не более чем диковинка для Кунсткамеры).
И, собственно, это я рискну назвать главным открытием Пинкера: указав на глобальный тренд к снижению насилия он, вероятно, нащупал первую глобальную этическую максиму, с которой согласятся если не все, то большинство. Максима эта суть: нужно стремиться к тому, чтобы насилия было меньше. Соответственно, если у нас возникает вопрос о том, какую этическую систему мы можем предпочесть, ответ будет такой: ту, которая в большей степени способствует снижению насилия.
Таковы мои текущие соображения по поводу морального релятивизма и глобальной этики.
Сразу оговорюсь - об этике я знаю намного меньше, чем хотелось бы, хотя и стараюсь по мере сил восполнять пробелы. Но, коль скоро в комментариях к предыдущей записи вопросы о том, как можно сравнивать этические системы, были адресованы лично мне, рискну высказать имеющиеся у меня сейчас соображения - не окончательные и не полноценные. Если бы я мог сформулировать идею универсальной морали, я бы не тратил время в ЖЖ, да. Сейчас я попробую ответить на более простой вопрос: почему я не считаю, что моральный релятивизм является единственной альтернативной морали, опирающейся на религию откровения. И почему я считаю, что мы можем сравнивать различные этические системы.
В основу идеи релятивизма положено представление о чрезвычайном разнообразии этических систем. Разнообразие, действительно, есть. Однако мы можем для начала заметить, что если сами нормы могут заметно отличаться, то они существуют - везде, или, как минимум, почти везде. Далее, существует также некая тематическая общность. Этические системы - ну, как минимум, большинство таковых - включают в себя нормы, касающиеся одних и тех же предметов: насилия, полового поведения, собственности.
Наличие "тематической общности" позволяет сделать первый важный вывод: этические системы не являются результатом произвола отдельных людей, а возникают в силу определённых закономерностей развития общества. Далее, можно утверждать, что эти нормы есть результат попытки осмысления тех самых закономерностей. Может показаться, что этика есть нечто отдельное от знания и рассуждения, однако это, конечно же, не так. Этика есть продукт знаний и рассуждений. Широко распространённый жанр притчи является иллюстрацией и доказательством тезиса.
Если же этика основана на знании и рассуждении, то несложно сделать первый важный вывод: предпочтительными являются системы, построенные на основе более обстоятельных знаний и сложных рассуждений. Простейшее "правило большого пальца" тут будет простым: предпочтительными являются системы, построенные более сложными обществами в более позднее время. Этика маори интересна, конечна - но нет, она не равноценна этике Канта (если не кривить душой, то большинство стихийных релятивистов и так с этим согласятся). На всякий случай оговоримся: "правило большого пальца" - это "правило большого пальца". Оно позволяет быстро сориентироваться с неплохими шансами на успех, но не является безусловно верными.
Само по себе сказанное выше уже хорошо, но мы, пожалуй, можем двинуться дальше. Я не антрополог, но всё же рискну предположить, что в большинстве этических систем существует одно общее ограничение: ограничение на убийство и, шире, насилие. Да, некоторые формы насилия могут считаться допустимыми, или даже одобряемыми (речь в первую очередь о ритуальном и военном насилии). Однако именно ограничение, указание на особые формы насилия подчёркивает: насилие как таковое не считается добром нигде (и даже если выдающийся антрополог обнаружит в каких-нибудь диких джунглях иную этическую систему, это будет не более чем диковинка для Кунсткамеры).
И, собственно, это я рискну назвать главным открытием Пинкера: указав на глобальный тренд к снижению насилия он, вероятно, нащупал первую глобальную этическую максиму, с которой согласятся если не все, то большинство. Максима эта суть: нужно стремиться к тому, чтобы насилия было меньше. Соответственно, если у нас возникает вопрос о том, какую этическую систему мы можем предпочесть, ответ будет такой: ту, которая в большей степени способствует снижению насилия.
Таковы мои текущие соображения по поводу морального релятивизма и глобальной этики.