Пример про киллера и телохранителя красивый, но все армии государств "телохранители", однако же одни скатываются в паранойю и/или мегаломанию, а другие - нет.
Могу предположить, что "телохранительность" пропорциональна паранойе и/или мегаломании. Последние, как и начало ПМВ(упредили нападение) есть экстраполяция функции "телохранителя". В идеале вообще надо убить всех кроме клиента, чтобы нападать на него было некому.
Паранойя - одно, мегаломания - другое. Если первое способствует миссии телохранителя (хотя и таит в себе яд), то второе несет исключительно негативный вклад.
> С телохранителем ситуация существенно иная. Он как раз может отдавать распоряжения заказчику
В общем-то нет.
> Он может говорить заказчику, куда можно идти, а куда нельзя, как ездить, а как - не стоит.
Это не так работает. Заказчик говорит - я хочу поехать на передовую, в Авдеевку повручать героям медали и провести фотооп. Организуйте охрану. Дальше, конечно, можно обсуждать технические детали, как именно это организовать, но нельзя ответить "нет, давайте-ка вы лучше во Львов сгоняете, там охрану обеспечить проще".
Ну и да, цели и средства связаны диалектически. Заказчик и исполнитель коммуницируют в обе стороны. Заказчик задаёт цели, исполнитель обрисовывает возможности. Уяснив спектр возможностей заказчик может скорректировать цели. И это работает как для киллера, так и для охранника.
Метафора с телохранителем затемняет один весьма важный аспект армии бриан-келлговского государства. То самое deterrence. Даже армия государства, отказавшегося от войны как инструмента достижения (активных) политических целей, создаёт угрозу потенциальному агрессору. Напади на нас (нашего союзника), и мы тебя снесём. СЯС, собственно, только для того и существуют. Но даже не касаясь СЯС, можно посмотреть на уже упоминавшуюся судьбу Ирака в 1991.
Телохранитель, как метафора, не несёт такой угрозы. Его сопротивление пассивно.
Можно, конечно, вспомнить 47 ронинов, но это уже совсем другая метафора будет.
Даже армия государства, отказавшегося от войны как инструмента достижения (активных) политических целей, создаёт угрозу потенциальному агрессору. --- который как лицемерие воспринимает заявления о миролюбии и на всякий случай сдерживает миролюбивого соседа.
Коллега jim-garrison меня учит, что нужно обозначать согласия, а не только возражения.
Мне сама постановка проблемы очень нравится. Если государство реально отказывается от использования войны для достижения своих целей, то логично предполагать, что взаимоотношения политики и стратегии должны бы измениться.
И тут интересно исследовать - как?
С другой стороны, стоит исследовать и возможность такого отказа. Нету ли тут противоречия в основании? Типа проблемы всесокрушающего копья и несокрушимого щита. В шутке "будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется", только доля шутки. Если целью политики является сохранение мира, и армия - гарант этого мира, то выходит, что сохранение мира достигается войной. Para bellum.
Более устойчивым будет (второй) бриан-келлоговский мир, в котором этически одобряема война с целью "отбить охоту" у агрессора. В таком мире риски у агрессора ничуть не меньше, чем в обычном, гоббсовском мире. Но и война, а значит и роль стратегии, в таком мире мало отличается от гоббсовского.
Я бы сказал, что в таком мире риски больше, а не меньше. В гоббсовском мире для начала войны надо объяснить, какие блага планируется получить по итогам. А для продолжения - ради каких перспектив, окупающих вложения, вкладываться дальше. Войну нужно оправдать экономически, то есть, приложить некоторую логику. И вести так, чтобы искомые блага по ходу дела не оказались случайно разрушены, то есть, ограничивать неизбирательное применение силушки богатырской. Вопрос "кому надо править пустыней?" актуален.
В мире, где "он хочет на нас напасть" - нормальная причина напасть самому, можно просто разогревать паранойю и нападать на всех вокруг. Без необходимости прорабатывать бизнес-план или быть аккуратным с чем-либо (в частности, жалеть местное население
( ... )
> В мире, где "он хочет на нас напасть" - нормальная причина напасть самому
Как-то вы меня не так поняли. В бриан-келлоговских мирах никакое нападение не оправдано. Даже во втором предложенном мире речь шла о наказании агрессора (т.е. реально совершившего акт агрессии), а не о том, чтобы под предлогам потенциальной агрессии нападать самому (и становиться агрессором).
Аналогия с телохранителем выглядит неверной. Конечно, армия имеет большее значение при нападении на хозяина, но ни в какой момент времени она сама не становится хозяином государства. Да, "всё для фронта, всё для победы", но это партия и правительство в помощь армии. Генералы в момент нападения не захватывают автоматически власть, а армия не командует экономикой. Это срочное и важное, но не замена субъекта
Генералы в момент нападения не захватывают автоматически власть, а армия не командует экономикой. Это срочное и важное, но не замена субъекта-думаю, как раз второе, а назвать сложившееся состояние дел можно как угодно. Всякие "регенты" при умалишенном или малолетнем короле вполне часто узурпаторами зовутся, потому как это отражает суть происходящего, хотя сами себя они так не называют. Тут случай очень похожий.
> но это партия и правительство в помощь армии. Генералы в момент нападения не захватывают автоматически власть, а армия не командует экономикой. Это срочное и важное, но не замена субъекта
В Германии времён Первой мировой что-то подобное к концу войны случилось, когда власть во многом перешла к дуумвирату Людендорфф - Гинденбург. Людендорфф, вдохновившись, потом целую теорию "тотальной войны" придумал. Ещё можно вспомнить римский институт диктаторов.
Чем более война ставит вопрос о выживании государства, тем больше политической власти требуется военному руководству. Но получает оно эту власть не автоматически, да. Требуется политическя воля.
Comments 35
Reply
Могу предположить, что "телохранительность" пропорциональна паранойе и/или мегаломании. Последние, как и начало ПМВ(упредили нападение) есть экстраполяция функции "телохранителя". В идеале вообще надо убить всех кроме клиента, чтобы нападать на него было некому.
Reply
Reply
Reply
> С телохранителем ситуация существенно иная. Он как раз может отдавать распоряжения заказчику
В общем-то нет.
> Он может говорить заказчику, куда можно идти, а куда нельзя, как ездить, а как - не стоит.
Это не так работает. Заказчик говорит - я хочу поехать на передовую, в Авдеевку повручать героям медали и провести фотооп. Организуйте охрану. Дальше, конечно, можно обсуждать технические детали, как именно это организовать, но нельзя ответить "нет, давайте-ка вы лучше во Львов сгоняете, там охрану обеспечить проще".
Ну и да, цели и средства связаны диалектически. Заказчик и исполнитель коммуницируют в обе стороны. Заказчик задаёт цели, исполнитель обрисовывает возможности. Уяснив спектр возможностей заказчик может скорректировать цели. И это работает как для киллера, так и для охранника.
Reply
Телохранитель, как метафора, не несёт такой угрозы. Его сопротивление пассивно.
Можно, конечно, вспомнить 47 ронинов, но это уже совсем другая метафора будет.
Reply
---
который как лицемерие воспринимает заявления о миролюбии и на всякий случай сдерживает миролюбивого соседа.
Дилемма безопасности это называется.
Reply
Ну да. В экстремуме приходит в кризис типа mexican stand-off.
Reply
Мне сама постановка проблемы очень нравится. Если государство реально отказывается от использования войны для достижения своих целей, то логично предполагать, что взаимоотношения политики и стратегии должны бы измениться.
И тут интересно исследовать - как?
С другой стороны, стоит исследовать и возможность такого отказа. Нету ли тут противоречия в основании? Типа проблемы всесокрушающего копья и несокрушимого щита. В шутке "будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется", только доля шутки. Если целью политики является сохранение мира, и армия - гарант этого мира, то выходит, что сохранение мира достигается войной. Para bellum.
Reply
Reply
Более устойчивым будет (второй) бриан-келлоговский мир, в котором этически одобряема война с целью "отбить охоту" у агрессора. В таком мире риски у агрессора ничуть не меньше, чем в обычном, гоббсовском мире. Но и война, а значит и роль стратегии, в таком мире мало отличается от гоббсовского.
Я бы сказал, что в таком мире риски больше, а не меньше. В гоббсовском мире для начала войны надо объяснить, какие блага планируется получить по итогам. А для продолжения - ради каких перспектив, окупающих вложения, вкладываться дальше. Войну нужно оправдать экономически, то есть, приложить некоторую логику. И вести так, чтобы искомые блага по ходу дела не оказались случайно разрушены, то есть, ограничивать неизбирательное применение силушки богатырской. Вопрос "кому надо править пустыней?" актуален.
В мире, где "он хочет на нас напасть" - нормальная причина напасть самому, можно просто разогревать паранойю и нападать на всех вокруг. Без необходимости прорабатывать бизнес-план или быть аккуратным с чем-либо (в частности, жалеть местное население ( ... )
Reply
Как-то вы меня не так поняли. В бриан-келлоговских мирах никакое нападение не оправдано. Даже во втором предложенном мире речь шла о наказании агрессора (т.е. реально совершившего акт агрессии), а не о том, чтобы под предлогам потенциальной агрессии нападать самому (и становиться агрессором).
Reply
Аналогия с телохранителем выглядит неверной. Конечно, армия имеет большее значение при нападении на хозяина, но ни в какой момент времени она сама не становится хозяином государства. Да, "всё для фронта, всё для победы", но это партия и правительство в помощь армии. Генералы в момент нападения не захватывают автоматически власть, а армия не командует экономикой. Это срочное и важное, но не замена субъекта
Reply
Reply
В Германии времён Первой мировой что-то подобное к концу войны случилось, когда власть во многом перешла к дуумвирату Людендорфф - Гинденбург. Людендорфф, вдохновившись, потом целую теорию "тотальной войны" придумал. Ещё можно вспомнить римский институт диктаторов.
Чем более война ставит вопрос о выживании государства, тем больше политической власти требуется военному руководству. Но получает оно эту власть не автоматически, да. Требуется политическя воля.
Reply
Leave a comment