Сказала травинка осеннему листику: «С каким ужасающим шумом ты падаешь! Ты зимние сны мои напрочь разбил ( Read more... )

Как волны к мелкой гальке берегов ( Read more... )

Цепляются корнями за песок ( Read more... )

Облизывают берег и, спеша ( Read more... )

Джонатану Баркеру

В крови и плоти боги были местными,

как фауна: без повода жестокими,

с людскими недостатками, и если не

надёжными, то всё же озорными,

понятными для нас; так бес и сфинкс

ощупывают жизнь, боясь испортить

её когтями: разновидность

любви и саморазрушения,

распространяющаяся во тьме

руном или огнём.

Теперь повсюду только белизна,

( Read more... )

Словно с полотен Брейгеля,

белогривая,

голодная, словно тьма,

прижатые уши

летучей мыши,

лицо - серый велюр,

скорее кошка,

чем собака,

не каракал,

но фаналука

или циветта -

вот покровительница всех,

кто любит ночь:

проснувшаяся

в сумерках

под грубую

осанну анатомии,

дневной свет падали

разбит,

затем обглодан до костей,

пока по радио ритм танца ( Read more... )

На краешке сознания всегда

лежит граница, что уже не тянется

по снежной белизне,

следы историй,

ходивших между нами,

про девочку из дома чуть поодаль,

которую укладывали спать,

когда она терялась,

про спутанную шерсть в траве,

и про серебряный браслет,

что день за днём всё падает

сквозь пару дюймов льда.

Ничто известное не важно так,

как ( Read more... )

Шоу с шатром закончилось,

осталась только ржавчина,

солнечный свет как пластырь на траве,

конфеты, битое стекло,

на всякий случай

крик «аллилуйя»

летит сквозь пыль,

где кто-то проходящий мимо

остановился написать полдюжины

полуготовых писем,

которые мы не смогли прочесть

у края ночи,

где стоят повозки;

Царицу Мая не искали

несколько часов,

её ( Read more... )

Всё, хватит разговоров.

Довольно браков.

Следы духов исчезли в складках шарфа,

который месяцами не носил, её звучание

преследует меня, и небо Хундертвассера поёт

Magnificat способности покинутого сердца

отвергнуть то, что зря считало милосердием.

С тех пор и навсегда всё стало криво;

просили мы другого - ( Read more... )

I

Под кронами лип,

где вереска цвет,

где был наш с тобой кров,

найти мы могли

прекрасный букет

из трав и погибших цветов.

Перед лесом в долине,

тандарадей,

красиво пел соловей.

(с) Вальтер фон дер Фогельвейде

Пусть не жених и не Возлюбленный,

но что-то здесь осталось

через века кустов терновых,

зелёных лип,

и просит петь не с благодатью

( Read more... )