Пинега «деревянная» - средняя, нижняя, верхняя. Июль 2012. Часть 2.
Часть 1.
8 июля. С пляжа уезжаю уже к обеду. Узнаю у местных дорогу в Печгору, она совсем близко и планирую туда заехать, прежде чем отправляться неизвестно куда. На въезде в Труфанову часовня открыта - хороший знак. В Труфановой часовни вообще две, старая и новая. Старая в виде обычного сруба сейчас в глубине жилых домов, а новую поставили на месте куда, по преданию, прибило икону - получилось у самого подножия холма, и форма у нее не совсем характерная для этих мест - круглая. Внутри - иконы, книги, газетные и журнальные вывески, календари, ажурные и вышитые полотенца - снова перехватывает дух. Да, сегодня всё будет хорошо.
До Печгоры доезжаю быстро, а там - прелестная малышка XVIII века и потрясающий вид на реку с высокого холма.
Возвращаюсь в Труфанову искать лодку и попадаю прямиком к дому мужика, который через полчаса едет с приятелем рыбачить на Усть-Ёжигу. Совпадение, удача или проведение? Джимаса оставляю у его дома - лодку он держит далеко, напротив Вальтево, едем туда на УАЗе. Даже немножко завидно, как ловко он маневрирует по едва промятым тропкам - знает тут каждый сантиметр леса, конечно.
Оказывается, родом он из Ёжуги и по привычке ездит рыбачить, да за грибами-ягодами в те края. Хотя бы один-два раза за лето ходит к родному дому и протаптывает тропинку. Говорит, крест в Усть-Ёжуги упал в прошлом или позапрошлом году, а часовенка в Ёжуге еще держится. Удивляется, что меня туда понесло и моему плану - дойти пешком до Чикинской, пугает комарами и высокой травой. И добрым старым медведем - хозяином той территории. Это, наверное, смешно сейчас прозвучит, но я ни разу не подумала, что ТАМ может жить медведь, что ему положено жить в тайге среди нежилых деревень. Можно считать это легкомыслием, можно позитивным мышлением - я в принципе за второе. Ну нет страшным событиям места в моих поездках - их и не случается.
Медведь, говорят, добрый и очень старый, следы его там повсюду, но на людей не нападал. Пока плывем, смотрим берег - мне советуют попробовать пройти по кромке воды, по камням, чтобы не было так страшно. Старая-то дорога от Ёжуги до Березника идет по лесу. В Березнике может кто-то быть, а дальше, начиная с Вальтево, деревни уже жилые.
Причаливаем к берегу, мне показывают тропинку и объясняют дорогу до деревни. Последние напутствия: «Вы говорите что-нибудь или пойте громко, чтобы медведь слышал. Услышит - не подойдет. Я всегда что-то напеваю, когда один за грибами хожу».
То, что я увидела, поднявшись на холм - не передать словами. Цветущая трава, местами доходящая до плеч, постепенно уходящие в землю остовы старых домов, песчаная коса на впадении речки Ёжуги в Пинегу. И Никольская часовня - совершенно необычная, с непривычными глазу объемами и плоской крышей, полуразвалившаяся, с обвалившейся внутрь кровлей, с угадываемым двухэтажным молельным помещением, обшитая выцветшим, окрашенным охрой тесом. В ней с трудом узнается изящная красотка с рисунка 1907 года из книги Мильчика - как чудесно она, наверное, золотилась на солнце среди этого буйства зелени. Я понимаю, что, наверное, никогда уже сюда не попаду снова и прощаюсь с ней, благодаря за то, что мне удалось ее увидеть.
Вдалеке к противоположному берегу пристает лодка - машу рукой своим проводникам, чтобы они знали - я в порядке.
Ну и что, что впереди как минимум 10 километров неизвестного пути, что я тут совершенно одна без машины, связи или оружия, что вокруг заросли с меня ростом и полчища кровососущих, что небо затянуто и время от времени накрапывает дождик. Я абсолютно счастлива, а все остальное пустяки.
Медленно спускаюсь к реке и не спеша начинаю свой путь по берегу. Не буду хвалиться, какая я смелая - мне было очень и очень страшно. Даже сейчас страшно, когда это вспоминаю. Но шаг за шагом, метр за метром. Мысли плохо связываются в слова, оттого поочередно твержу Богородице и Отче наш.
Проходит часа три. Каменистый берег иногда сменяется зарослями, и приходится продираться через кусты, иногда выше моей головы - никогда не была в джунглях, но теперь и не хочется. Благо, что нет мошки, а от комаров спасение все-таки есть. Небо постепенно расчищается, но к счастью, не до конца, и солнце еще не сильно печёт.
Когда сверху показывается деревня - Березник - заросли становятся совсем невыносимыми и приходится подниматься на высоченный холм, практически ползти в траве, с одной лишь надеждой - что деревня жилая и есть тропинка. Хоть какая-то. Тропинка нащупывается с трудом вдоль самых домов. Сейчас я уже склонна думать, что ее там и не было, просто мне так сильно хотелось верить в то, что она есть, что идти стало легче и впереди есть люди, живые.
На спуске с холма становится действительно ясно, тут ходили. А чуть дальше еще и вытоптанные колеи от трактора, и мостик - целый и со следами. Как оказалось, недавно ставили вышку, чтобы осенью стрелять медведя, если новый забредет. А старый он хитрый, плавает по косам с одного берега на другой и все ему нипочем. Это мне рассказал житель первого жилого дома в Вальтеве - очень удивленный моим появлением. У него дом на холме и вся река как на ладони - видит, кто, когда и куда плывет. И лодку, на которой меня привезли, видел, помнит, что в ней три человека были. Успокаивает меня, что дальше деревни жилые, дорога есть, а медведя уже нет. Хотя, говорит, если б я его боялась, меня бы тут сейчас не было. Смеюсь.
Я очень хорошо помню часовню из Вальтево в Малых Корелах. Утонченная, выразительная, она является украшением всего Пинежского сектора. Но когда я смотрю на место, где она была - на высокий холм, у подножия которого плещется Пинега, суровый лес, темнеющий на другом берегу, облака, отражения которых разрезаны песчаными косами. Нет, я не против музеев под открытым небом, не против перевоза туда исторических построек, если иначе их сохранить нельзя, но тут другое. Тут живут люди, и это была их часовня. А ее просто взяли и увезли. И как ни пытались в Малых Корелах восстанавливать ландшафт, нигде не будет Вальтевская часовня смотреться так, как смотрелась тут, на своем родном месте.
Молча вздыхаю, набираю воды во флягу и иду дальше. В Подрадье придорожная часовня-амбар и крест в полях. Старый расписанный крест повален уже давно - трактором, как это ни банально, но всё равно грустно.
Остается немного и впереди показывается погост. Тот самый, напротив которого я ночевала - церковь Покрова Пресвятой Богородицы (1874) и церковь Богоявления Господня (1902). Очень нехарактерная архитектура с явными заимствованиями из каменного зодчества - острые углы, высокие шпили, псевдо-оконца на барабанах. Тут фотографии скажут лучше меня.
За пару недель до меня тут была экспедиция от Общего дело. Они какое-то время жили в Михеево и немного привели церкви в порядок - убрали мусор, скосили траву, повесили иконы, где-то залатали и подправили. Что ж. Спасибо и земной поклон.
Спускаюсь к реке. Уже почти 9 вечера и вокруг никого, остается надеяться, что кто-то из рыбаков будет возвращаться в Труфанову и подберет меня с этого берега. Повезло минут через 40 - пожилой мужчина с двумя пацанами. Пока он возился с заклинившим мотором и поочередно менял свечи, один из его сыновей стоя с веслом в руке довел лодку до берега. Еще с километр по песчаной отмели и два - вверх на гору. Совершенно нет сил идти куда-то снова в этот безумный день, но как назло ни одной попутки, и я, наконец, добираюсь до Джимаса.
Фотографирую старую часовню и отправляюсь в Почезерье. Еще одна часовня и дорога назад - завтра нужно заехать в Архангельск и оправляться на нижнюю Пинегу. К Тороме.
Труфанова, Матвера, Чакола, Пиринемь - пролетают по хорошему грейдеру. А в Шотогорке что-то щелкает в голове. Я заезжаю в деревню и зачем-то еду в дальний конец села, хотя уже совсем темно - проверить, как часовня. Все с ней в порядке. Появляется мобильная связь - проверка почты не приносит хороших новостей. Еду к зимнику и не могу его найти. Я не могу объяснить, как так получилось, но я больше получаса кружила на паре километров, я три раза поворачивала на нужную отворотку и разворачивалась через несколько метров; я ездила этой дорогой раньше, у меня была карта и мои же треки, записанные днем ранее. Но темный лес не пускал.
Наконец, я вырвалась и узнала вчерашние места. И тут пошел дождь. Зимник, сухой и утоптанный стал раскисать у меня на глазах, словно размокший хлеб. В какой-то момент я не удержала скользящую по глине машину и плюхнулась в лужу. С размаху, сразу на оба моста. Если бы не дождь, если бы не ночь, если бы не лес, если бы не полвторого ночи. У меня мелькнула мысль ночевать в колее, пока не кончится дождь - но что будет к тому времени с дорогой?
Вытаскиваю себя за шкирку под ливень, достаю из багажника лебедочные приблуды и резиновые сапоги - поехали! В твиттер летит: «Пошел дождь. Зимник развезло. Засела. Отлебедилась. Проехала. #стабильность». Получаю в ответ: «мои одноклассники самые крутые!» Индирка, мне очень-очень тогда это помогло!
Дорогу развозит все больше, но я уже в боевой готовности - следующие 10 км на лебедке? Да ну и пусть, проеду! Но тут у меня внезапно подключается навык пилотирования, впервые за два с лишним года. Я наконец-то понимаю, как управлять Джимасом и он, радостно хлюпая глиной, без остановок довозит меня до Березника и спускается к реке. Время четвертый час (утра, конечно), дождь закончился. Встаю прямо на дороге - всё равно ночью в такую погоду тут никто не поедет. Адреналин переполняет кровь и вместо того, чтобы уснуть оттираю передние двери и лобовое от грязи. Уставшая, наконец засыпаю.
Если бы я не заезжала в Шотогорку, если бы не кружила в трех соснах после нее - я бы доехала до Березника до начала дождя. Что это было? Не иначе как Север проверял меня. За эти дни, полные безумного восторга, полной свободы и счастливых случайностей. Как бы я себя повела? Место ли мне на этой реке, в этом лесу? Что было бы, если бы я раскисла, как этот зимник? Север - живой, несомненно. Он не терпит рядом с собой слабых. И на главный вопрос, как сложится моя дорога дальше - ответ был дан этой ночью в этом лесу.
С утра 9 июля - холодно, пасмурно и ни души. Надо ехать в Город, а до этого хотя бы помыть голову и переодеться. Цепляю душ за заднюю дверь, мою голову еще не прогревшейся пинежской водой. Бодрит. Машин так и нет - решаюсь на полноценный душ. Как в лучшей комедии, стоило мне раздеться и намылиться... - нет, не вода закончилась. Ливень пошёл, да еще и ледяной - пришлось заворачиваться в полотенце и быстро в машину - греться.
Вот на этой комической ноте закончилась первая часть поездки. Нужно было съездить в Архангельск и забрать опоздавшую силами ems посылку - а следующее утро встречать уже в низовьях Пинеги.
8 июля. С пляжа уезжаю уже к обеду. Узнаю у местных дорогу в Печгору, она совсем близко и планирую туда заехать, прежде чем отправляться неизвестно куда. На въезде в Труфанову часовня открыта - хороший знак. В Труфановой часовни вообще две, старая и новая. Старая в виде обычного сруба сейчас в глубине жилых домов, а новую поставили на месте куда, по преданию, прибило икону - получилось у самого подножия холма, и форма у нее не совсем характерная для этих мест - круглая. Внутри - иконы, книги, газетные и журнальные вывески, календари, ажурные и вышитые полотенца - снова перехватывает дух. Да, сегодня всё будет хорошо.
До Печгоры доезжаю быстро, а там - прелестная малышка XVIII века и потрясающий вид на реку с высокого холма.
Возвращаюсь в Труфанову искать лодку и попадаю прямиком к дому мужика, который через полчаса едет с приятелем рыбачить на Усть-Ёжигу. Совпадение, удача или проведение? Джимаса оставляю у его дома - лодку он держит далеко, напротив Вальтево, едем туда на УАЗе. Даже немножко завидно, как ловко он маневрирует по едва промятым тропкам - знает тут каждый сантиметр леса, конечно.
Оказывается, родом он из Ёжуги и по привычке ездит рыбачить, да за грибами-ягодами в те края. Хотя бы один-два раза за лето ходит к родному дому и протаптывает тропинку. Говорит, крест в Усть-Ёжуги упал в прошлом или позапрошлом году, а часовенка в Ёжуге еще держится. Удивляется, что меня туда понесло и моему плану - дойти пешком до Чикинской, пугает комарами и высокой травой. И добрым старым медведем - хозяином той территории. Это, наверное, смешно сейчас прозвучит, но я ни разу не подумала, что ТАМ может жить медведь, что ему положено жить в тайге среди нежилых деревень. Можно считать это легкомыслием, можно позитивным мышлением - я в принципе за второе. Ну нет страшным событиям места в моих поездках - их и не случается.
Медведь, говорят, добрый и очень старый, следы его там повсюду, но на людей не нападал. Пока плывем, смотрим берег - мне советуют попробовать пройти по кромке воды, по камням, чтобы не было так страшно. Старая-то дорога от Ёжуги до Березника идет по лесу. В Березнике может кто-то быть, а дальше, начиная с Вальтево, деревни уже жилые.
Причаливаем к берегу, мне показывают тропинку и объясняют дорогу до деревни. Последние напутствия: «Вы говорите что-нибудь или пойте громко, чтобы медведь слышал. Услышит - не подойдет. Я всегда что-то напеваю, когда один за грибами хожу».
То, что я увидела, поднявшись на холм - не передать словами. Цветущая трава, местами доходящая до плеч, постепенно уходящие в землю остовы старых домов, песчаная коса на впадении речки Ёжуги в Пинегу. И Никольская часовня - совершенно необычная, с непривычными глазу объемами и плоской крышей, полуразвалившаяся, с обвалившейся внутрь кровлей, с угадываемым двухэтажным молельным помещением, обшитая выцветшим, окрашенным охрой тесом. В ней с трудом узнается изящная красотка с рисунка 1907 года из книги Мильчика - как чудесно она, наверное, золотилась на солнце среди этого буйства зелени. Я понимаю, что, наверное, никогда уже сюда не попаду снова и прощаюсь с ней, благодаря за то, что мне удалось ее увидеть.
Вдалеке к противоположному берегу пристает лодка - машу рукой своим проводникам, чтобы они знали - я в порядке.
Ну и что, что впереди как минимум 10 километров неизвестного пути, что я тут совершенно одна без машины, связи или оружия, что вокруг заросли с меня ростом и полчища кровососущих, что небо затянуто и время от времени накрапывает дождик. Я абсолютно счастлива, а все остальное пустяки.
Медленно спускаюсь к реке и не спеша начинаю свой путь по берегу. Не буду хвалиться, какая я смелая - мне было очень и очень страшно. Даже сейчас страшно, когда это вспоминаю. Но шаг за шагом, метр за метром. Мысли плохо связываются в слова, оттого поочередно твержу Богородице и Отче наш.
Проходит часа три. Каменистый берег иногда сменяется зарослями, и приходится продираться через кусты, иногда выше моей головы - никогда не была в джунглях, но теперь и не хочется. Благо, что нет мошки, а от комаров спасение все-таки есть. Небо постепенно расчищается, но к счастью, не до конца, и солнце еще не сильно печёт.
Когда сверху показывается деревня - Березник - заросли становятся совсем невыносимыми и приходится подниматься на высоченный холм, практически ползти в траве, с одной лишь надеждой - что деревня жилая и есть тропинка. Хоть какая-то. Тропинка нащупывается с трудом вдоль самых домов. Сейчас я уже склонна думать, что ее там и не было, просто мне так сильно хотелось верить в то, что она есть, что идти стало легче и впереди есть люди, живые.
На спуске с холма становится действительно ясно, тут ходили. А чуть дальше еще и вытоптанные колеи от трактора, и мостик - целый и со следами. Как оказалось, недавно ставили вышку, чтобы осенью стрелять медведя, если новый забредет. А старый он хитрый, плавает по косам с одного берега на другой и все ему нипочем. Это мне рассказал житель первого жилого дома в Вальтеве - очень удивленный моим появлением. У него дом на холме и вся река как на ладони - видит, кто, когда и куда плывет. И лодку, на которой меня привезли, видел, помнит, что в ней три человека были. Успокаивает меня, что дальше деревни жилые, дорога есть, а медведя уже нет. Хотя, говорит, если б я его боялась, меня бы тут сейчас не было. Смеюсь.
Я очень хорошо помню часовню из Вальтево в Малых Корелах. Утонченная, выразительная, она является украшением всего Пинежского сектора. Но когда я смотрю на место, где она была - на высокий холм, у подножия которого плещется Пинега, суровый лес, темнеющий на другом берегу, облака, отражения которых разрезаны песчаными косами. Нет, я не против музеев под открытым небом, не против перевоза туда исторических построек, если иначе их сохранить нельзя, но тут другое. Тут живут люди, и это была их часовня. А ее просто взяли и увезли. И как ни пытались в Малых Корелах восстанавливать ландшафт, нигде не будет Вальтевская часовня смотреться так, как смотрелась тут, на своем родном месте.
Молча вздыхаю, набираю воды во флягу и иду дальше. В Подрадье придорожная часовня-амбар и крест в полях. Старый расписанный крест повален уже давно - трактором, как это ни банально, но всё равно грустно.
Остается немного и впереди показывается погост. Тот самый, напротив которого я ночевала - церковь Покрова Пресвятой Богородицы (1874) и церковь Богоявления Господня (1902). Очень нехарактерная архитектура с явными заимствованиями из каменного зодчества - острые углы, высокие шпили, псевдо-оконца на барабанах. Тут фотографии скажут лучше меня.
За пару недель до меня тут была экспедиция от Общего дело. Они какое-то время жили в Михеево и немного привели церкви в порядок - убрали мусор, скосили траву, повесили иконы, где-то залатали и подправили. Что ж. Спасибо и земной поклон.
Спускаюсь к реке. Уже почти 9 вечера и вокруг никого, остается надеяться, что кто-то из рыбаков будет возвращаться в Труфанову и подберет меня с этого берега. Повезло минут через 40 - пожилой мужчина с двумя пацанами. Пока он возился с заклинившим мотором и поочередно менял свечи, один из его сыновей стоя с веслом в руке довел лодку до берега. Еще с километр по песчаной отмели и два - вверх на гору. Совершенно нет сил идти куда-то снова в этот безумный день, но как назло ни одной попутки, и я, наконец, добираюсь до Джимаса.
Фотографирую старую часовню и отправляюсь в Почезерье. Еще одна часовня и дорога назад - завтра нужно заехать в Архангельск и оправляться на нижнюю Пинегу. К Тороме.
Труфанова, Матвера, Чакола, Пиринемь - пролетают по хорошему грейдеру. А в Шотогорке что-то щелкает в голове. Я заезжаю в деревню и зачем-то еду в дальний конец села, хотя уже совсем темно - проверить, как часовня. Все с ней в порядке. Появляется мобильная связь - проверка почты не приносит хороших новостей. Еду к зимнику и не могу его найти. Я не могу объяснить, как так получилось, но я больше получаса кружила на паре километров, я три раза поворачивала на нужную отворотку и разворачивалась через несколько метров; я ездила этой дорогой раньше, у меня была карта и мои же треки, записанные днем ранее. Но темный лес не пускал.
Наконец, я вырвалась и узнала вчерашние места. И тут пошел дождь. Зимник, сухой и утоптанный стал раскисать у меня на глазах, словно размокший хлеб. В какой-то момент я не удержала скользящую по глине машину и плюхнулась в лужу. С размаху, сразу на оба моста. Если бы не дождь, если бы не ночь, если бы не лес, если бы не полвторого ночи. У меня мелькнула мысль ночевать в колее, пока не кончится дождь - но что будет к тому времени с дорогой?
Вытаскиваю себя за шкирку под ливень, достаю из багажника лебедочные приблуды и резиновые сапоги - поехали! В твиттер летит: «Пошел дождь. Зимник развезло. Засела. Отлебедилась. Проехала. #стабильность». Получаю в ответ: «мои одноклассники самые крутые!» Индирка, мне очень-очень тогда это помогло!
Дорогу развозит все больше, но я уже в боевой готовности - следующие 10 км на лебедке? Да ну и пусть, проеду! Но тут у меня внезапно подключается навык пилотирования, впервые за два с лишним года. Я наконец-то понимаю, как управлять Джимасом и он, радостно хлюпая глиной, без остановок довозит меня до Березника и спускается к реке. Время четвертый час (утра, конечно), дождь закончился. Встаю прямо на дороге - всё равно ночью в такую погоду тут никто не поедет. Адреналин переполняет кровь и вместо того, чтобы уснуть оттираю передние двери и лобовое от грязи. Уставшая, наконец засыпаю.
Если бы я не заезжала в Шотогорку, если бы не кружила в трех соснах после нее - я бы доехала до Березника до начала дождя. Что это было? Не иначе как Север проверял меня. За эти дни, полные безумного восторга, полной свободы и счастливых случайностей. Как бы я себя повела? Место ли мне на этой реке, в этом лесу? Что было бы, если бы я раскисла, как этот зимник? Север - живой, несомненно. Он не терпит рядом с собой слабых. И на главный вопрос, как сложится моя дорога дальше - ответ был дан этой ночью в этом лесу.
С утра 9 июля - холодно, пасмурно и ни души. Надо ехать в Город, а до этого хотя бы помыть голову и переодеться. Цепляю душ за заднюю дверь, мою голову еще не прогревшейся пинежской водой. Бодрит. Машин так и нет - решаюсь на полноценный душ. Как в лучшей комедии, стоило мне раздеться и намылиться... - нет, не вода закончилась. Ливень пошёл, да еще и ледяной - пришлось заворачиваться в полотенце и быстро в машину - греться.
Вот на этой комической ноте закончилась первая часть поездки. Нужно было съездить в Архангельск и забрать опоздавшую силами ems посылку - а следующее утро встречать уже в низовьях Пинеги.