Отрочество. Часть 33
Продолжение главы III. Отрочество
См. части 1 - 10, 11 - 20, 21 - 30, 31, 32.
См. также главы:
Глава I. Довоенное детство. Части 1 - 15.
Глава II. Военное детство. Части 1 - 20.
борьба со стилягами
Время от времени в газете «Правда» и журнале «Крокодил» появлялись статьи и фельетоны, бичующие стиляг. Потом со стилягами начали бороться комсомольцы, учащиеся ФЗУ и студенты институтов. Они организовывались в группы ДСМ (Добровольное содействие милиции) и бригадмила (бригады содействия милиции, задерживали стиляг, приводили их в свои штабы и остригали им коки, резали галстуки, записывали фамилии. Сегодня сохранилось много свидетельств того, что все это было. Именно так, как я рассказываю вам. Прочтите, например, беседу о стилягах на радио «Свобода».
Некоторых стиляг, фамилии которых появлялись в прессе, исключали не только из комсомола, если они там были, но и из учебных заведений. И никакие жалобы не помогали восстановиться.
Школьники в борьбе со стилягами не участвовали. Но никто из нас не мог придти в школу, даже отдаленно напоминая стилягу. Это немедленно пресекалось дежурным учителем еще в вестибюле школы на первом этаже. Мы должны были одеваться, как все, ничем не выделяясь. В младших классах была введена школьная форма, но в старших классах мы ее не носили, видимо, это было тогда не обязательным. А вот девочки из соседней школы на вечера к нам приходили всегла только в школьной форме. Наверное, для девочек это было обязательным. А на танцах у нас разрешались только вальс и бальные танцы. Какие там буги-вуги? Даже танго не разрешали.
шапки долой, коли я говорю
К Первомайскому празднику в школе был запланирован концерт художественной самодеятельности. Я помню, как мы сначала ходили по классам и выявляли школьников, которые могут петь плясать, читать стихи, разыгрывать сценки. Потом мы организовали репетиции, музыкальное сопровождение. Пригласили родителей, и наш небольшой зал оказался переполненным. Мы тщательно проверили микрофоны, динамики и прочую аппаратуру, которая была старая и постоянно выходила из строя. Я самолично расписал номера на два отделения, а на концерте принял на себя функции конферансье. Более того, я решил прочитать стихи.
Концерт шел успешно, никто сильно не сбивался, ни один номер не был сорван. Подошла и моя очередь. Я попросил одного из участников концерта объявить меня, и он сказал:
- Выступает ученик 9 класса Миша Качан. Некрасов «Железная дорога». Пожалуй, это было мое первое за много лет выступление перед зрителями. Во время войны я много выступал перед ранеными в госпитале, но в зале не выступал никогда. Тем не менее, когда я вышел на сцену и посмотрел в зрительный зал, я не почувствовал волнения.
Я не случайно выбрал именно это стихотворение. Оно произвело на меня сильное впечатление. Хотя его не надо было заучивать наизусть, оно у меня выучилось само с собой. Образы народного голода - «В мире есть царь, этот царь беспощаден: голод - названье ему» и народного веселья по поводу поставленного бочонка с вином - «Выпряг народ лошадей и купчину с криком «Ура-а-а» по дороге помчал» - я выражал голосом, дрожащим от ужаса в первом случае и ликующим - во-втором.
Еще читая, по притихшему залу я почувствовал, что меня слушают внимательно, боясь потерять хоть одно слово, а , закончив читать стихотворение, по аплодисментам я понял, что мое чтение понравилось. Я вышел в коридор, а следом за мной из зала выскочил какой-то мужчина, чей-то папа. Он подошел ко мне, представился как артист драматического театра, и сказал, что мое чтение ему очень понравилось. Он пригласил меня в драматическую студию этого театра и сказал, что у меня может быть артистическое будущее. Потом он сказал, что к исполнению у него претензий нет, кроме одного. В том месте, где купчина говорит: «Шапки долой, коли я говорю», надо произносить не «коли я говорю», а «кали я говорю» с ударением на «я». Он произнес это, а потом попросил меня повторить. Я повторил с первого раза, и он остался доволен.
Я серьезно никогда не думал о таком моем будущем, и не пошел в драматическую студию. Но «кали я» запомнил на всю жизнь.
считаем проценты
После первомайских праздников меня позвал к себе в кабинет директор. Я знал, что он питает ко мне симпатию, и я тоже относился к нему с уважением и, если не с любовью, то с очень большой приязнью.
Он вышел из-за стола и сел напротив меня. Я видел, что он никак не может начать разговор. Я ждал. Он начал что-то говорить, потом оборвал себя, потом снова начал и снова оборвал. Наконец он, тщательно выбирая слова, спросил меня, знаю ли я, сколько школьников учится в нашей школе. Я знал. А сколько среди них русских, украинцев, евреев, армян, грузин и т.д. Этого я не знал. Он назвал мне цифры и даже написал их на бумаге. Потом он сказал, давай посчитаем, сколько процентов русских от общего числа учеников, сколько украинцев, сколько евреев, сколько армян и сколько грузин. Мы посчитали. Русских было около 65%, украинцев - примерно 10%. Неожиданно для меня евреев оказалось довольно много - около 20%.
Дальше он спросил меня, а сколько человек выступало в концерте. Это я знал и немедленно сообщил ему эту цифру.
- А сколько среди них было русских, - спросил он меня.
Этого я не знал, потому что не интересовался. Но оказалось, что Алексей Акимович знал. Среди артистов русских было чуть менее 30%, украинцев совсем не было, а евреев было почти 70%.
- Ты понимаешь, что это неправильно? - спросил он. - Число выступающих каждой национальности должно отражать национальный состав учащихся школы.
- А Вы знаете, как трудно было организовать концерт, - сказал я. - Когда я искал желающих выступить, я не обращал внимания на национальность, да я никого об этом и не спрашивал. Меня интересовали только сами выступления. Я не думаю, что мне удалось бы наскрести 65% русских для выступления.
Алексей Акимович уже давно обливался потом, хотя он не был вовсе грузным человеком. Тема была очень щекотливая, а ему, умному педагогу, было необходимо объяснить неглупому ученику то, в чем он сам был, мягко скажем, не уверен. Грищенко не был антисемитом, иначе он бы не выдвигал меня ни Председателем Совета Дружины, ни секретарем комитета ВЛКСМ школы. Выдвижение еврея-ученика на такие посты в те времена, наверное, тоже было непростым шагом. Возможно, своей беседой он просто оберегал меня от разговоров типа: «Ну выбрали еврея, так теперь даже для выступления в концерте он тащит за собой евреев».
А, может быть, даже ему кто-нибудь так и сказал. Потом я узнал, что таких поганых людишек, «правдолюбов», «защитников» советского строя было всегда много. Они сигнализировали, писали письма-доносы, многие из них непрочь были поживиться за счет тех, на кого они доносили.
Я рассказал дома родителям и дедушке об этом разговоре. Они только вздыхали: «Это еще не самое страшное. Если бы твой директор не поговорил с тобой, они, узнав, что он их «сигнал» оставил без последствий, написали бы на него, и у него были бы крупные неприятности».
военное дело
Раз в неделю у нас было по расписанию занятие по военному делу. Больше всего мы ходили строем, выполняли команды и слушали сентенции преподавателя. Но были и другие занятия - изучали винтовку, патроны к ней и ружейные приемы, метание гранат, боевые отравляющие вещества, противовоздушную и противохимическую оборону, противогазы, средства связи, укрытия от бомб и убежища. Несколько раз мы стреляли в школьном тире, оборудованном в подвале из малокалиберной винтовки.
девочки и мальчики
В мае, когда стало теплее, наши вечерние прогулки с девочками по Кирочной улице возобновились. В последнее время состав девочек несколько изменился. Появилась Эмма Повзикова, которая, как я заметил, посматривала украдкой в мою сторону. Но мне, пожалуй, никто из них по большому счету не нравился, разве что Таня Матюшина. Но между Таней и Володей Меркиным, как я замечал, были какие-то секреты, и я догадывался, какие. Иногда, приходя к Меркину домой, я заставал там Таню. Правда не в той комнате, где Володя всегда «двигал» шашки, а в комнате Анны Павловна или даже вместе с ней на кухне. Это мне говорило о многом.
У Тани отец был каким-то генералом, я сам видел его в генеральской форме, когда однажды мы с Володей зашли к ним домой, чтобы позвать ее погулять. Мне это было все-равно, а вот родителям Володи это должно было импонировать, - я это почему-то понимал. Впрочем, как-то Анна Павловна завела разговор о девушках, с которыми мы дружим, и из ее высказываний я понял, как много для нее значит положение родителей девушки. Отец Володи, Яков Абрамович, горячо поддерживал свою супругу. Таких разговоров у меня дома быть не могло, и я с удивлением слушал рассуждения родителей Володи.
у меня украли велосипед
В один из майских вечеров мы, как обычно, гуляли с девочками по Кирочной. Я приехал на велосипеде и теперь вел его за руль. На углу Кирочной и Потемкинской ул. к нам подошел какой-то парень невысокого роста в кепке набекрень и попросил м еня дать ему велосипед покататься. Я пристально посмотрел на него - он был чуть моложе меня, и у меня мелькнула мысль, что это, пожалуй, если не шпана, то близко к этому.
- Ну что, жалко, да? Что я сделаю с твоим велосипедом? Покатаюсь и привезу обратно. Вы гуляете, а я буду тут недалеко кататься. Ну дай, не будь собакой на сене.
Я видел, что давать велосипед ему нельзя, - не было никакой уверенности, что он его вернет. Укатит, - и поминай, как звали. Но мне было неудобно перед девочками. Я не хотел плохо выгдядеть перед ними.
И тут это шпанистый парнишка выдвинул еще один аргумент:
- Ну хочешь, я тебе паспорт дам в залог.
Он протянул мне паспорт. Я раскрыл его, но что я мог увидеть под зыбким светом уличных фонарей. Физиономия на фотокарточке была вроде его. И прописка была. Я еще раз взглянул на него, потом на девочек, но девочки молчали, и я так и не понял, они осуждают меня за то, что я не даю велосипед покататься, или считают, что давать велосипед этому парнишке опасно.
Наконец, я решился. Я отдал ему руль и спрятал паспорт в карман. Парнишка сел на велосипед и поехал по Потемкинской ул. Доехав до ул. Чайковской, он повернул налево и больше я ни велосипеда, ни этого шпанистого парня не видел.
А паспорт, как сказал мне отец, был где-то украден.
закончил 9-й класс
В девятом классе было 8 экзаменов. Каждый экзамен принимала комиссия, и расписывалось в экзаменационной ведомостии минимум двое. Я получил пятерки по литературе письменной и литературе устной, по алгебре (письменной) и по геометрии, по истории и географии, а по биологии получил аж пять с плюсом. Маме это дало основание лишний раз поговорить о том, что я должен стать врачом или, минимум, биологом.
Закончил я 9 класс с похвальной грамотой. Лесохин и Лопатин тоже сдали все на отлично и получили похвальные грамоты.
фотография моего 9-го класса
Я гляжу на ребят моего класса и чувства переполняют меня. Меня не связывали узы дружбы с каждым из них, но мы относились друг к другу с симпатией. У нас не было драк, никто никого не обзывал и не оскорблял. Мы помогали, если кому-то было трудно. Я считал своими друзьями Мишу Лесохина, Игоря Лопатина, Володю Меркина и Арика Якубова. После окончания школы я впоследствии видел только Мишу Лесохина, Володю Меркина и Арика Якубова. Один раз встретил на улице Аркадия Райцына. Как-то в Академгородке разыскал меня Драбкин, хотя в старших классах он с нами не учился. После пятидесяти один раз встретил Володю Меркина. А вот с Мишей Лесохиным встречались, - и его, и меня тянуло увидеться.
Вот она фотография нашего 9-го класса. Во втором ряду в середине сидят наши преподаватели: Директор школы и наш учитель географии Алексей Акимович Грищенко, преподаватель русского языка и литературы Инна Викторовна Карпова, преподаватель алгебры, геометрии и тригонометрии Семен Григорьевич Добкин. В этом же ряду крайний слева Мосиондз, не отличник, но почти, а крайний справа я.
Миша Лесохин крайний слева в четвертом ряду, а Игорь Лопатин в этом же ряду крайний справа. Третий, четвертый и пятый слева - Володя Меркин, Киренков и Аркадий Райцын. Третий и четвертый справа - Шабхин и Леня Шохор.
В третьем ряду стоят слева направо: первый - Юхтанов, третий - Сережа Иванов, пятый - Плоткин, девятый - Гринберг. Остальных не помню, хотя все лица навсегда врезались в память. В первом ряду на полу сидят слева направо: Гессен, Леня Прохоренко, Валера Канаев, Сережа Немчинов и Ковалев.
Продолжение следует
См. части 1 - 10, 11 - 20, 21 - 30, 31, 32.
См. также главы:
Глава I. Довоенное детство. Части 1 - 15.
Глава II. Военное детство. Части 1 - 20.
борьба со стилягами
Время от времени в газете «Правда» и журнале «Крокодил» появлялись статьи и фельетоны, бичующие стиляг. Потом со стилягами начали бороться комсомольцы, учащиеся ФЗУ и студенты институтов. Они организовывались в группы ДСМ (Добровольное содействие милиции) и бригадмила (бригады содействия милиции, задерживали стиляг, приводили их в свои штабы и остригали им коки, резали галстуки, записывали фамилии. Сегодня сохранилось много свидетельств того, что все это было. Именно так, как я рассказываю вам. Прочтите, например, беседу о стилягах на радио «Свобода».
Некоторых стиляг, фамилии которых появлялись в прессе, исключали не только из комсомола, если они там были, но и из учебных заведений. И никакие жалобы не помогали восстановиться.
Школьники в борьбе со стилягами не участвовали. Но никто из нас не мог придти в школу, даже отдаленно напоминая стилягу. Это немедленно пресекалось дежурным учителем еще в вестибюле школы на первом этаже. Мы должны были одеваться, как все, ничем не выделяясь. В младших классах была введена школьная форма, но в старших классах мы ее не носили, видимо, это было тогда не обязательным. А вот девочки из соседней школы на вечера к нам приходили всегла только в школьной форме. Наверное, для девочек это было обязательным. А на танцах у нас разрешались только вальс и бальные танцы. Какие там буги-вуги? Даже танго не разрешали.
шапки долой, коли я говорю
К Первомайскому празднику в школе был запланирован концерт художественной самодеятельности. Я помню, как мы сначала ходили по классам и выявляли школьников, которые могут петь плясать, читать стихи, разыгрывать сценки. Потом мы организовали репетиции, музыкальное сопровождение. Пригласили родителей, и наш небольшой зал оказался переполненным. Мы тщательно проверили микрофоны, динамики и прочую аппаратуру, которая была старая и постоянно выходила из строя. Я самолично расписал номера на два отделения, а на концерте принял на себя функции конферансье. Более того, я решил прочитать стихи.
Концерт шел успешно, никто сильно не сбивался, ни один номер не был сорван. Подошла и моя очередь. Я попросил одного из участников концерта объявить меня, и он сказал:
- Выступает ученик 9 класса Миша Качан. Некрасов «Железная дорога». Пожалуй, это было мое первое за много лет выступление перед зрителями. Во время войны я много выступал перед ранеными в госпитале, но в зале не выступал никогда. Тем не менее, когда я вышел на сцену и посмотрел в зрительный зал, я не почувствовал волнения.
Я не случайно выбрал именно это стихотворение. Оно произвело на меня сильное впечатление. Хотя его не надо было заучивать наизусть, оно у меня выучилось само с собой. Образы народного голода - «В мире есть царь, этот царь беспощаден: голод - названье ему» и народного веселья по поводу поставленного бочонка с вином - «Выпряг народ лошадей и купчину с криком «Ура-а-а» по дороге помчал» - я выражал голосом, дрожащим от ужаса в первом случае и ликующим - во-втором.
Еще читая, по притихшему залу я почувствовал, что меня слушают внимательно, боясь потерять хоть одно слово, а , закончив читать стихотворение, по аплодисментам я понял, что мое чтение понравилось. Я вышел в коридор, а следом за мной из зала выскочил какой-то мужчина, чей-то папа. Он подошел ко мне, представился как артист драматического театра, и сказал, что мое чтение ему очень понравилось. Он пригласил меня в драматическую студию этого театра и сказал, что у меня может быть артистическое будущее. Потом он сказал, что к исполнению у него претензий нет, кроме одного. В том месте, где купчина говорит: «Шапки долой, коли я говорю», надо произносить не «коли я говорю», а «кали я говорю» с ударением на «я». Он произнес это, а потом попросил меня повторить. Я повторил с первого раза, и он остался доволен.
Я серьезно никогда не думал о таком моем будущем, и не пошел в драматическую студию. Но «кали я» запомнил на всю жизнь.
считаем проценты
После первомайских праздников меня позвал к себе в кабинет директор. Я знал, что он питает ко мне симпатию, и я тоже относился к нему с уважением и, если не с любовью, то с очень большой приязнью.
Он вышел из-за стола и сел напротив меня. Я видел, что он никак не может начать разговор. Я ждал. Он начал что-то говорить, потом оборвал себя, потом снова начал и снова оборвал. Наконец он, тщательно выбирая слова, спросил меня, знаю ли я, сколько школьников учится в нашей школе. Я знал. А сколько среди них русских, украинцев, евреев, армян, грузин и т.д. Этого я не знал. Он назвал мне цифры и даже написал их на бумаге. Потом он сказал, давай посчитаем, сколько процентов русских от общего числа учеников, сколько украинцев, сколько евреев, сколько армян и сколько грузин. Мы посчитали. Русских было около 65%, украинцев - примерно 10%. Неожиданно для меня евреев оказалось довольно много - около 20%.
Дальше он спросил меня, а сколько человек выступало в концерте. Это я знал и немедленно сообщил ему эту цифру.
- А сколько среди них было русских, - спросил он меня.
Этого я не знал, потому что не интересовался. Но оказалось, что Алексей Акимович знал. Среди артистов русских было чуть менее 30%, украинцев совсем не было, а евреев было почти 70%.
- Ты понимаешь, что это неправильно? - спросил он. - Число выступающих каждой национальности должно отражать национальный состав учащихся школы.
- А Вы знаете, как трудно было организовать концерт, - сказал я. - Когда я искал желающих выступить, я не обращал внимания на национальность, да я никого об этом и не спрашивал. Меня интересовали только сами выступления. Я не думаю, что мне удалось бы наскрести 65% русских для выступления.
Алексей Акимович уже давно обливался потом, хотя он не был вовсе грузным человеком. Тема была очень щекотливая, а ему, умному педагогу, было необходимо объяснить неглупому ученику то, в чем он сам был, мягко скажем, не уверен. Грищенко не был антисемитом, иначе он бы не выдвигал меня ни Председателем Совета Дружины, ни секретарем комитета ВЛКСМ школы. Выдвижение еврея-ученика на такие посты в те времена, наверное, тоже было непростым шагом. Возможно, своей беседой он просто оберегал меня от разговоров типа: «Ну выбрали еврея, так теперь даже для выступления в концерте он тащит за собой евреев».
А, может быть, даже ему кто-нибудь так и сказал. Потом я узнал, что таких поганых людишек, «правдолюбов», «защитников» советского строя было всегда много. Они сигнализировали, писали письма-доносы, многие из них непрочь были поживиться за счет тех, на кого они доносили.
Я рассказал дома родителям и дедушке об этом разговоре. Они только вздыхали: «Это еще не самое страшное. Если бы твой директор не поговорил с тобой, они, узнав, что он их «сигнал» оставил без последствий, написали бы на него, и у него были бы крупные неприятности».
военное дело
Раз в неделю у нас было по расписанию занятие по военному делу. Больше всего мы ходили строем, выполняли команды и слушали сентенции преподавателя. Но были и другие занятия - изучали винтовку, патроны к ней и ружейные приемы, метание гранат, боевые отравляющие вещества, противовоздушную и противохимическую оборону, противогазы, средства связи, укрытия от бомб и убежища. Несколько раз мы стреляли в школьном тире, оборудованном в подвале из малокалиберной винтовки.
девочки и мальчики
В мае, когда стало теплее, наши вечерние прогулки с девочками по Кирочной улице возобновились. В последнее время состав девочек несколько изменился. Появилась Эмма Повзикова, которая, как я заметил, посматривала украдкой в мою сторону. Но мне, пожалуй, никто из них по большому счету не нравился, разве что Таня Матюшина. Но между Таней и Володей Меркиным, как я замечал, были какие-то секреты, и я догадывался, какие. Иногда, приходя к Меркину домой, я заставал там Таню. Правда не в той комнате, где Володя всегда «двигал» шашки, а в комнате Анны Павловна или даже вместе с ней на кухне. Это мне говорило о многом.
У Тани отец был каким-то генералом, я сам видел его в генеральской форме, когда однажды мы с Володей зашли к ним домой, чтобы позвать ее погулять. Мне это было все-равно, а вот родителям Володи это должно было импонировать, - я это почему-то понимал. Впрочем, как-то Анна Павловна завела разговор о девушках, с которыми мы дружим, и из ее высказываний я понял, как много для нее значит положение родителей девушки. Отец Володи, Яков Абрамович, горячо поддерживал свою супругу. Таких разговоров у меня дома быть не могло, и я с удивлением слушал рассуждения родителей Володи.
у меня украли велосипед
В один из майских вечеров мы, как обычно, гуляли с девочками по Кирочной. Я приехал на велосипеде и теперь вел его за руль. На углу Кирочной и Потемкинской ул. к нам подошел какой-то парень невысокого роста в кепке набекрень и попросил м еня дать ему велосипед покататься. Я пристально посмотрел на него - он был чуть моложе меня, и у меня мелькнула мысль, что это, пожалуй, если не шпана, то близко к этому.
- Ну что, жалко, да? Что я сделаю с твоим велосипедом? Покатаюсь и привезу обратно. Вы гуляете, а я буду тут недалеко кататься. Ну дай, не будь собакой на сене.
Я видел, что давать велосипед ему нельзя, - не было никакой уверенности, что он его вернет. Укатит, - и поминай, как звали. Но мне было неудобно перед девочками. Я не хотел плохо выгдядеть перед ними.
И тут это шпанистый парнишка выдвинул еще один аргумент:
- Ну хочешь, я тебе паспорт дам в залог.
Он протянул мне паспорт. Я раскрыл его, но что я мог увидеть под зыбким светом уличных фонарей. Физиономия на фотокарточке была вроде его. И прописка была. Я еще раз взглянул на него, потом на девочек, но девочки молчали, и я так и не понял, они осуждают меня за то, что я не даю велосипед покататься, или считают, что давать велосипед этому парнишке опасно.
Наконец, я решился. Я отдал ему руль и спрятал паспорт в карман. Парнишка сел на велосипед и поехал по Потемкинской ул. Доехав до ул. Чайковской, он повернул налево и больше я ни велосипеда, ни этого шпанистого парня не видел.
А паспорт, как сказал мне отец, был где-то украден.
закончил 9-й класс
В девятом классе было 8 экзаменов. Каждый экзамен принимала комиссия, и расписывалось в экзаменационной ведомостии минимум двое. Я получил пятерки по литературе письменной и литературе устной, по алгебре (письменной) и по геометрии, по истории и географии, а по биологии получил аж пять с плюсом. Маме это дало основание лишний раз поговорить о том, что я должен стать врачом или, минимум, биологом.
Закончил я 9 класс с похвальной грамотой. Лесохин и Лопатин тоже сдали все на отлично и получили похвальные грамоты.
фотография моего 9-го класса
Я гляжу на ребят моего класса и чувства переполняют меня. Меня не связывали узы дружбы с каждым из них, но мы относились друг к другу с симпатией. У нас не было драк, никто никого не обзывал и не оскорблял. Мы помогали, если кому-то было трудно. Я считал своими друзьями Мишу Лесохина, Игоря Лопатина, Володю Меркина и Арика Якубова. После окончания школы я впоследствии видел только Мишу Лесохина, Володю Меркина и Арика Якубова. Один раз встретил на улице Аркадия Райцына. Как-то в Академгородке разыскал меня Драбкин, хотя в старших классах он с нами не учился. После пятидесяти один раз встретил Володю Меркина. А вот с Мишей Лесохиным встречались, - и его, и меня тянуло увидеться.
Вот она фотография нашего 9-го класса. Во втором ряду в середине сидят наши преподаватели: Директор школы и наш учитель географии Алексей Акимович Грищенко, преподаватель русского языка и литературы Инна Викторовна Карпова, преподаватель алгебры, геометрии и тригонометрии Семен Григорьевич Добкин. В этом же ряду крайний слева Мосиондз, не отличник, но почти, а крайний справа я.
Миша Лесохин крайний слева в четвертом ряду, а Игорь Лопатин в этом же ряду крайний справа. Третий, четвертый и пятый слева - Володя Меркин, Киренков и Аркадий Райцын. Третий и четвертый справа - Шабхин и Леня Шохор.
В третьем ряду стоят слева направо: первый - Юхтанов, третий - Сережа Иванов, пятый - Плоткин, девятый - Гринберг. Остальных не помню, хотя все лица навсегда врезались в память. В первом ряду на полу сидят слева направо: Гессен, Леня Прохоренко, Валера Канаев, Сережа Немчинов и Ковалев.
Продолжение следует