Михей Шутов, Руфин Пиотровский и кусочек паззла...
неожиданно выпал на меня любопытный кусочек паззла. Помните, в Черниговском полку был такой фельдфебель Михей Шутов, который как раз стоял на карауле, когда случилось все происшествие с Гебелем?
Его, между прочим, как раз должны были произвести в офицеры - то есть он практически выслужил дворянство по Табели о рангах, и тут вот такое случилось. Ну и получил он свои 12 тысяч шпицрутенов. Аналогично, как и Федор Анойченко - но только Шутов по крайней мере хотя бы реально участвовал в восстании (в отличие от рядового Саратовского пехотного полка Федора Анойченко, который был виновен фактически только в том, что ему сразу два его любимых бывших командира давали деньги на водку).
И что характерно, оба выжили. Как может выжить человек после 12 тысяч шпицрутенов - не постигаю :( (даже с учетом того, что в таких случаях экзекуцию растягивали не на один раз). Вот во время Омского дела насмерть забили шестерых человек, получивших от 3 до 6 тысяч ударов - но там почти все, кроме одного погибшего солдата, были бывшие дворяне, хоть и мелкие - прямо начинаешь думать - что, наверное, шкура более тонкая.
А, собственно, к чему я начала это рассказывать?
Вот здесь говорится о том, что оба - и Михей Шутов, и Федор Анойченко - отбывали каторжные работы в Петровском заводе. Инфа про то, что Анойченко погиб в Петровском заводе, мне уже попадалось. С другой стороны, мы знаем, что солдат-декабристов не оставили в Петровском заводе, когда туда перевели "государственных преступников" - власти категорически не хотели и боялись этих контактов, чтобы солдаты подвергались "дурному влиянию" своих бывших командиров и других заговорщиков. Возможно, Анойченко погиб там при обвале еще до того, как туда перевели декабристов.
А про Шутова по указанной ссылке говорится вот что:
"ШУТОВ Михей Васильевич (1786 - 6.1.1862), солдат-декабрист. Фельдфебель 5-й мушкетерской роты 2-го батальона Черниговского полка. Участник Отеч. войны 1812. Награжден медалью «В память Отеч. войны 1812 г.». В период восстания Черниговского полка (29.12.1825-3.1.1826) руководил освобождением из-под стражи С. И. Муравьева-Апостола и 1-м во гл. 1-й гренадерской и части 5-й мушкетерской рот вступил в г. Васильков. При подавлении восстания арестован, приговорен к расстрелу, замененному к прогону через 12 тыс. шпицрутенов и пожизненной ссылкой на каторжные работы. Отбывал каторгу и оставлен на поселении в Петровском з-де.
Похоронен в сев. части заводского кладбища, в стороне от дворянских могил. Могила утеряна. Имя Шутова увековечено на памятной стеле, посвященной декабристскому некрополю".
Вот тут непонятно. Если солдат-декабристов из Петровского завода переводили, то каким образом Шутов был оставлен на поселении в Петровском заводе?
Дело в том, что сегодня я читала мемуары польского ссыльного Руфина Пиотровского. Сами по себе это очень интересные мемуары - Пиотровский, оказавшийся в Западной Сибири на каторге около 1844 года - один из немногих политических ссыльных николаевской эпохи, которому удался успешный побег из Сибири. У него была бурная биография: участник Ноябрьского восстания, потом политэмигрант во Франции, он отправился добровольно эмиссаром в Российскую империю, на Подолию, чтобы вести там подпольную агитацию в пользу очередного будущего восстания. Ну и последовал провал - его выдали свои же, среди которых он пытался агитировать и разговаривать, после чего последовал, соответственно, военный суд и Сибирь. Он там интересно вспоминает, в том числе о своей встрече с декабристами во время проезда через Ялуторовск. Пробыв пару лет в Сибири, он ухитрился бежать - причем отличительными особенностями его побега было то, что во-первых он действует совершенно в одиночку (это, как он объясняет неоднократно в своих мемуарах, была его принципиальная позиция - он не хотел больше в случае провала подставлять кого-либо). Как известно, все попытки групповых побегов и восстаний проваливались с треском и во всех таких групповых историях обязательно фигурирует доносчик и/или провокатор. А этот бежит один - и второе, что необычно: он бежит не на юг и не на восток (не в сторону Китая или Средней Азии) - а выходит на север и идет северными тропами через Уральские горы до Архангельска, затем добирается до Петербурга, оттуда нелегально на судне переплывает в Ригу и, наконец, перебегает границу и оказывается в Пруссии. Там еще много у него приключений. При этом он ночует прямо в снегу, питается замерзшими кусками хлеба и большую часть дороги вообще не показывается никому на глаза. В тех же случаях, когда приходится все-таки сталкиваться с людьми, то выдает себя за сибирского крестьянина, обзаведясь соответствующей одеждой и париком. Он пристает к группам богомольцев, отправляющихся на Соловки, присоединяется к ямщицкому обозу и отрабатывает вместе с ямщиками своей кусок хлеба - и что интересно, на протяжении нескольких месяцев (как он рассказывает, его путь занял около полугода) его никто не заподозрил: его не выдал ни акцент, ни манера речи, ни вообще манеры. Более того, когда он оказывается в Пруссии, то с помощью небольшой смены одежды перевоплощается и выдает себя за местного крестьянина-немца, а потом, столкнувшись с сотрудником французского посольства, выдает себя за природного француза - и тот подтверждает, что да, он говорит, как природный француз без акцента. Ну нифига же себе у человека не только способности к языкам, но и актерский талант и мастерство перевоплощения! В общем, ему удалось успешно сбежать и свои мемуары он пишет уже опять из Франции (а изданы в русском переводе к герценовской типографии, кстати).
И вот, возвращаясь к началу этого поста: дело в том, что Пиотровский пишет о том, что встретился с Шутовым в Сибири, какое-то время они вместе отбывали каторжные работы. Но отнюдь не в Петровском заводе, а в Екатерининском винокуренном заводе (в Западной Сибири неподалеку от Омска). Пиотровский совершенно точно указывает, что это был "бывший унтер-офицер Черниговского полка, восставшего под руководством полковника Муравьева-Апостола" и указывает фамилию - Шутов. И что этот Шутов ему на заводе первоначально очень помогал и сочувствовал (он вообще с большой симпатией пишет о ссыльных в Сибири, как политических, так и уголовных и вообще о местных сибиряках, и вообще мемуарист - очень добрый человек, хотя и несколько занудный и дотошный).
Виктория Сливовская в своей монографии "Побеги из Сибири" анализирует "образцовый побег Руфина Пиотровского" и, разбирая детали и ссылаясь на документы, приходит к выводу о том, что история этого невероятного побега действительно правдива (потому что были попытки подвергнуть такую невероятную историю сомнениям). И в целом указывает на то, что Пиотровский - очень точный мемуарист во многих мелких деталях. Так что можно предположить, что он не перепутал имя Шутова. Дело происходит около 1844 года - то есть к этому времени злополучный Шутов находился на каторге уже почти 20 лет.
В таком случае действительно ли Шутов был в Петровском заводе? Или, быть может, его перевели с Петровского завода в Западную Сибирь перед тем, как туда переводили декабристов - а уже годы спустя он действительно вышел на поселение и был определен снова в Петровский завод тогда, когда там декабристов уже не было? (но, впрочем, Горбачевский там ведь в любом случае был - может быть, к тому времени это уже не имело большого значения). Поскольку могила "затерялась", можно строить разные предположения насчет того, что и где перепутано.
Его, между прочим, как раз должны были произвести в офицеры - то есть он практически выслужил дворянство по Табели о рангах, и тут вот такое случилось. Ну и получил он свои 12 тысяч шпицрутенов. Аналогично, как и Федор Анойченко - но только Шутов по крайней мере хотя бы реально участвовал в восстании (в отличие от рядового Саратовского пехотного полка Федора Анойченко, который был виновен фактически только в том, что ему сразу два его любимых бывших командира давали деньги на водку).
И что характерно, оба выжили. Как может выжить человек после 12 тысяч шпицрутенов - не постигаю :( (даже с учетом того, что в таких случаях экзекуцию растягивали не на один раз). Вот во время Омского дела насмерть забили шестерых человек, получивших от 3 до 6 тысяч ударов - но там почти все, кроме одного погибшего солдата, были бывшие дворяне, хоть и мелкие - прямо начинаешь думать - что, наверное, шкура более тонкая.
А, собственно, к чему я начала это рассказывать?
Вот здесь говорится о том, что оба - и Михей Шутов, и Федор Анойченко - отбывали каторжные работы в Петровском заводе. Инфа про то, что Анойченко погиб в Петровском заводе, мне уже попадалось. С другой стороны, мы знаем, что солдат-декабристов не оставили в Петровском заводе, когда туда перевели "государственных преступников" - власти категорически не хотели и боялись этих контактов, чтобы солдаты подвергались "дурному влиянию" своих бывших командиров и других заговорщиков. Возможно, Анойченко погиб там при обвале еще до того, как туда перевели декабристов.
А про Шутова по указанной ссылке говорится вот что:
"ШУТОВ Михей Васильевич (1786 - 6.1.1862), солдат-декабрист. Фельдфебель 5-й мушкетерской роты 2-го батальона Черниговского полка. Участник Отеч. войны 1812. Награжден медалью «В память Отеч. войны 1812 г.». В период восстания Черниговского полка (29.12.1825-3.1.1826) руководил освобождением из-под стражи С. И. Муравьева-Апостола и 1-м во гл. 1-й гренадерской и части 5-й мушкетерской рот вступил в г. Васильков. При подавлении восстания арестован, приговорен к расстрелу, замененному к прогону через 12 тыс. шпицрутенов и пожизненной ссылкой на каторжные работы. Отбывал каторгу и оставлен на поселении в Петровском з-де.
Похоронен в сев. части заводского кладбища, в стороне от дворянских могил. Могила утеряна. Имя Шутова увековечено на памятной стеле, посвященной декабристскому некрополю".
Вот тут непонятно. Если солдат-декабристов из Петровского завода переводили, то каким образом Шутов был оставлен на поселении в Петровском заводе?
Дело в том, что сегодня я читала мемуары польского ссыльного Руфина Пиотровского. Сами по себе это очень интересные мемуары - Пиотровский, оказавшийся в Западной Сибири на каторге около 1844 года - один из немногих политических ссыльных николаевской эпохи, которому удался успешный побег из Сибири. У него была бурная биография: участник Ноябрьского восстания, потом политэмигрант во Франции, он отправился добровольно эмиссаром в Российскую империю, на Подолию, чтобы вести там подпольную агитацию в пользу очередного будущего восстания. Ну и последовал провал - его выдали свои же, среди которых он пытался агитировать и разговаривать, после чего последовал, соответственно, военный суд и Сибирь. Он там интересно вспоминает, в том числе о своей встрече с декабристами во время проезда через Ялуторовск. Пробыв пару лет в Сибири, он ухитрился бежать - причем отличительными особенностями его побега было то, что во-первых он действует совершенно в одиночку (это, как он объясняет неоднократно в своих мемуарах, была его принципиальная позиция - он не хотел больше в случае провала подставлять кого-либо). Как известно, все попытки групповых побегов и восстаний проваливались с треском и во всех таких групповых историях обязательно фигурирует доносчик и/или провокатор. А этот бежит один - и второе, что необычно: он бежит не на юг и не на восток (не в сторону Китая или Средней Азии) - а выходит на север и идет северными тропами через Уральские горы до Архангельска, затем добирается до Петербурга, оттуда нелегально на судне переплывает в Ригу и, наконец, перебегает границу и оказывается в Пруссии. Там еще много у него приключений. При этом он ночует прямо в снегу, питается замерзшими кусками хлеба и большую часть дороги вообще не показывается никому на глаза. В тех же случаях, когда приходится все-таки сталкиваться с людьми, то выдает себя за сибирского крестьянина, обзаведясь соответствующей одеждой и париком. Он пристает к группам богомольцев, отправляющихся на Соловки, присоединяется к ямщицкому обозу и отрабатывает вместе с ямщиками своей кусок хлеба - и что интересно, на протяжении нескольких месяцев (как он рассказывает, его путь занял около полугода) его никто не заподозрил: его не выдал ни акцент, ни манера речи, ни вообще манеры. Более того, когда он оказывается в Пруссии, то с помощью небольшой смены одежды перевоплощается и выдает себя за местного крестьянина-немца, а потом, столкнувшись с сотрудником французского посольства, выдает себя за природного француза - и тот подтверждает, что да, он говорит, как природный француз без акцента. Ну нифига же себе у человека не только способности к языкам, но и актерский талант и мастерство перевоплощения! В общем, ему удалось успешно сбежать и свои мемуары он пишет уже опять из Франции (а изданы в русском переводе к герценовской типографии, кстати).
И вот, возвращаясь к началу этого поста: дело в том, что Пиотровский пишет о том, что встретился с Шутовым в Сибири, какое-то время они вместе отбывали каторжные работы. Но отнюдь не в Петровском заводе, а в Екатерининском винокуренном заводе (в Западной Сибири неподалеку от Омска). Пиотровский совершенно точно указывает, что это был "бывший унтер-офицер Черниговского полка, восставшего под руководством полковника Муравьева-Апостола" и указывает фамилию - Шутов. И что этот Шутов ему на заводе первоначально очень помогал и сочувствовал (он вообще с большой симпатией пишет о ссыльных в Сибири, как политических, так и уголовных и вообще о местных сибиряках, и вообще мемуарист - очень добрый человек, хотя и несколько занудный и дотошный).
Виктория Сливовская в своей монографии "Побеги из Сибири" анализирует "образцовый побег Руфина Пиотровского" и, разбирая детали и ссылаясь на документы, приходит к выводу о том, что история этого невероятного побега действительно правдива (потому что были попытки подвергнуть такую невероятную историю сомнениям). И в целом указывает на то, что Пиотровский - очень точный мемуарист во многих мелких деталях. Так что можно предположить, что он не перепутал имя Шутова. Дело происходит около 1844 года - то есть к этому времени злополучный Шутов находился на каторге уже почти 20 лет.
В таком случае действительно ли Шутов был в Петровском заводе? Или, быть может, его перевели с Петровского завода в Западную Сибирь перед тем, как туда переводили декабристов - а уже годы спустя он действительно вышел на поселение и был определен снова в Петровский завод тогда, когда там декабристов уже не было? (но, впрочем, Горбачевский там ведь в любом случае был - может быть, к тому времени это уже не имело большого значения). Поскольку могила "затерялась", можно строить разные предположения насчет того, что и где перепутано.