(no subject)
Это третья и последняя часть заметок о поездке в Японию.
Предыдущие части: Часть 1, Часть 2
7
Аполитичность японцев может сравниться только с их арелигиозностью. Именно не «анти-», а «а-». При том количестве храмовых комплексов, кумирен и алтарей, которое можно наблюдать в Токио и окрестностях, у меня создалось впечатление, что то понятие веры, которое существует у нас, в Японии практически не встречается. В стране мирно сосуществуют две религии: синто (древние языческие культы) и буддизм. Между синтоистскими и буддийскими храмами разница не велика. Многие японцы, приходя в храм, просто не задумываются над его конфессиональной принадлежностью. Основной признак синтоистского храма - знаменитые ворота тории в виде буквы «П». Мой японский друг Маса даже не знал об этом различии. Когда мы были с ним в храмовом комплексе Такахата-фудо, я задал ему вопрос: буддийский ли это храм? Он пожал плечами и, совершенно не смущаясь, тут же переадресовал его старушке, которая подметала дорожку возле кумирни. Она нисколько не удивилась этому вопросу и подробно объяснила нам, как отличать буддийский храм от синтоистского. Ее лекция была настолько отточена, что у меня создалось впечатление, что ей не раз приходилось просвещать посетителей.
В центре Токии мы зашли в небольшой храм Юсима Сэйдо. Я был уверен, что храм буддийский. Более того, так думают многие жители Токио. В глубине храмового сада я обнаружил довольно внушительную статую, изображавшую древне-китайского старца, очень напоминавшего Лао-цзы или Конфуция. На табличке было написано имя, но как правильно прочесть первый иероглиф в нем, я не знал. Второй был «си», по-китайски «цзы». Я спросил, как правильно прочитать имя у стаявшей рядом пожилой пары. Они ответили «ко:си». Я поинтересовался, почему эта статуя находится здесь, в этом храме. Старички пожали плечами и смогли ответить, только то, что статуя подарена храму китайским правительством. К своему стыду, я не знал, как пишется имя Конфуция и как оно произносится по-японски. Конечно, я предположил, что это Конфуций (Кун-цзы), но окончательно убедился в этом лишь после того, как вернулся вечером домой и проверил в интернете. Выяснилось, что храм не просто не буддийский, а конфуцианский. Более того, он посвящен именно Конфуцию. Как мне рассказал мой друг, храм известен в Токио как место, куда студенты приходят просить удачи на экзаменах. О том, что храм конфуцианский, никто особо и не задумывается. Просто многие знают, что там можно помолиться об успехе в учебе.
Статуя Конфуция в Юсима Сэйдо
При всей неразборчивости японцев в межрелигиозных различиях храмы не только не пустуют, они еле выдерживают наплыв посетителей. Люди различных возрастов приходят сюда совершить простые ритуалы: воскурить благовония, совершить омовение, произнести небольшую молитву, сделать надпись на дощечке с пожеланиями и т.п. Во всех храмах я видел огромное количество дщиц с именами тех, кто пожертвовал деньги на их содержание. При мне в одном из храмов работники устанавливали несколько новых дщиц с именами таких «спонсоров».
В храмах, во всех местах, где совершаются ритуалы, висят памятки с текстами и схемами, объясняющими, как правильно совершать тот или иной обряд. Например, перед ящиками с пустыми дощечками для пожеланий висит список стандартных формулировок этих самых пожеланий. Это для тех, кто не совсем в курсе, как правильно пожелать здоровья или попросить мира в семье. Я заметил, что многие японцы, совершенно не скрывая, охотно пользуются такими подсказками. В Камакуре я наблюдал интересную сцену: перед одним из храмов, видимо, совсем недавно, выставили огромный красивый узел из соломенной веревки. Табличка около узла гласила, что для привлечения удачи и счастья через него нужно пройти несколько раз в особом порядке. Около узла выстроилась огромная очередь желающих испытать действие ритуала на себе. Строго следуя инструкцию по прохождению узла, люди веселились, шутили, фотографировались - в общем, относились к ритуалу, по нашим меркам, несколько несерьезно. Но с другой стороны, если они относились к нему несерьезно, то почему были готовы отстоять очередь, чтобы его совершить? В этом и проявляется арелигиозность. Люди верят в высшие силы, но им не важно, каков их характер. Если ты правильно выполняешь ритуал, этого достаточно. При этом уважением пользуется любой ритуал: буддийский, синтоистский, конфуцианский, думаю, даже христианский. Кстати, по поводу христианства в Японии. По различным оценкам, число людей в Японии, причисляющим себя к различным христианским конфессиям, составляет от 4 до 7%. Во время прогулок по Токии я видел три христианских храма: католический храм Святого Андрея, храм Святого Албана, принадлежащий Англиканской епископальной церкви, и, как это ни удивительно, православный храм Воскресения Христова (токийцы называют его Никорай-до, т.е. храм Николая). В храм Николая я даже зашел, но, к сожалению, службы в этот момент не было. Зато бабушки в церковной лавке отнеслись к моему появлению с большим энтузиазмом, особенно после того, как выяснилось, что я из России.
Синдзюку. Храм среди небоскребов
Атеист Маса воскуривает благовония
Буддийские таблички с
пожеланиями в конфуцианском
храме Юсима Сэйдо
Храм Воскресения Господня в Отяномидзу
Вероятно, все та же арелигиозность является одной из причин дикой популярности в Японии различных сект: от Свидетелей Иеговы и Адвентистов 7-го дня до Фалунгун и Аум Синрикё (ныне представляемая в Японии организацией Алеф). Все эти религиозные образования цветут пышным цветом, и у них нет недостатка в последователях. В самом центре Токио я видел огромный храм какой-то секты. По величине и размаху его можно было сравнить чуть ли не с небольшим стадионом. На улице мне несколько раз попадались раздатчики листовок Фалунгун. Люди их охотно брали.
8
В отличии от вопросов религии, в вопросах крови японцы чрезвычайно разборчивы. Население на 99% состоит из коренных японцев, среди остальных наций наиболее многочислены корейцы и китайцы. В Токио также относительно крупной считается община выходцев из Бразилии. Если говорить откровенно - и это подтвердили мои собственные наблюдения и разговоры с моими друзьями - отношение к иммигрантам в Японии в целом отрицательное. Особенно сильно японцы не любят китайцев. Если послушать моих друзей, то чуть ли не все кражи и грабежи в Токио совершаются китайцами. «Ты в Синдзюку поедешь? Только в районе Кабуки-тё поосторожнее. Нет, не то, чтобы там опасно... просто всякие другие люди, китайцы там, или корейцы, вполне могут пойти на преступление». Как-то я спросил у своего друга: «Ну почему ты так не любишь китайцев? Конкретно за что?». «Ну они же приезжают в нашу страну, мы их впускаем, а они не только за глаза нас поносят, так еще и всякие преступления здесь совершают».
Надо сказать, что я допускаю, что китайцы, живущие в Японии, японцев тоже не особо жалуют. Да и статистика преступлений тоже не в пользу китайцев. Япония очень спокойная страна. Преступность здесь чрезвычайно низкая. В некрупных городах люди до сих пор не запирают двери, в метро, в электричке, да и просто на улице можно спокойно оставлять вещи, их никто не возьмет. В такой ситуации любое преступление становится событием. И, действительно, часто преступниками оказываются иммигранты. Но тут есть одно «но». Иммигранты из Китая, Кореи и Бразилии подвергаются в Японии различным видам дискриминации. В том числе трудовой. Им сложнее найти работу, они социально не защищены, многие из них не имеют гражданства. Буквально неделю назад я прочитал в онлайновой версии газеты Асахи статью про несчастных бразильцев, которые из-за кризиса поголовно теряют работу. Уволить их очень просто, многие из них вынуждены забирать детей из школы, поскольку не в состоянии оплатить их обучение, переезжать в самые дешевые квартиры, даже жить в интернет-кафе. В той же статье говорится, что доведенные до крайне бедственного положения иммигранты идут на крайние меры: воруют, грабят и т.п.
В Синдзюку я случайно попал на какие-то задворки, в которых преимущественно располагались дешевые китайские ресторанчики и лавки. Место разительно отличалось от остального Токио: грязные стены, пьяные мужички, стремные китайские товарищи бандитского вида - в общем, здесь у них явно было гнездо. Я понял, о чем говорил мой друг, когда предупреждал меня о китайцах. Нам все эти противоречия очень знакомы, и мы научились их видеть с разных сторон. Для Японии проблема иммиграции совсем молодая, поэтому в этом вопросе, я бы сказал, японцам свойственен юношеский максимализм. При этом я хочу подчеркнуть, что и у нас людей, готовых обвинить «черных» и «желтых» во всех бедах, хоть отбавляй. Просто в Японии такое отношение могут проявлять даже те, кто в остальных вопросах сверхтолерантен.
Синдзюку. Задворки с
китайскими тошниловками
Там же
9
Отношение к иностранцам (не иммигрантам) у японцев совершенно другое. Естественно, я ощутил его на себе. Туристов в Японии немного, во всяком случае за все время пребывания в этой стране, я видел всего 3-4 человека европейской внешности. В магазинах меня часто спрашивали, откуда я, и услышав, что из Москвы, выказывали огромную заинтересованность. В одном из магазинчиков, услышав, что я из Москвы, одна пожилая посетительница воскликнула: «Какое совпадение! Я ведь как раз в прошлом году была на Камчатке!» В другом магазине, где я покупал веер, продавщица, узнав, что я из России, воскликнула: «Зачем же вам веер, у вас же там так холодно!». Вообще, из того, что мне удалось подметить, можно сделать вывод, что отношение к России в Японии очень смешанное. С одной стороны в Японии для России придумали оскорбительное называние «осоросиа». В этом слове соединились два корня: «осоросий» - «жуткий, кошмарный» и «росиа» - Россия. С другой стороны, в Японии существует представление о великой русской культуре: Достоевский - величайший писатель всех времен и народов, Чайковский и Мусоргский - самые великие композиторы, Тарковский и Эйзенштейн - гении кинематографа, а уж о Чебурашке и говорить нечего. Конечно, много штампов: водка, русская рулетка, матрешка, балалайка. В общем же, русский человек представляет японцу скорее как человек тонкой душевной организации, очень талантливый, но ленивый и потому склонный к различным крайностям.
В том самом китайском квартале в Синдзюку со мной произошел забавный случай. Я шел по грязной улочке и заметил, что из одного китайского ресторанчика вышел, пошатываясь, человек лет 60-ти. Будучи в настроении, несколько приподнятом изрядным количеством горячительного, он не заметил, как из его заднего кармана вывалился бумажник. Я подобрал бумажник и вернул ему. Он с удивлением посмотрел на меня и, поблагодарив, спросил меня на ломаном английском, откуда это я взялся в этой помойке. Дальше между нами завязался примерно следующий диалог:
- Ээ, ты откуда?
- Из России.
- Ё.., ну надо же. А у вас еще... этот, как его.. президент-то...
- Медведев.
- Какой еще Мэдо...бэдзу...? Путин же.
- Нет, Путин теперь премьер-министр, а президент - Медведев.
- А я думал, у вас всегда Путин будет... Слушай, пойдем выпьем. - Нет, я не могу, меня друзья ждут.
- Вот как. Я вот на пенсию вышел. Тридцать лет работал на Shell. Американская такая компания, знаешь? (достает из кармана брелок с логотипом Shell и тычет им мне в морду)
- Конечно, нефтяная компания.
- Да. Теперь могу ничего не делать. Вот китайский язык учу теперь. Чжунвэнь учу, понимаешь?
- Да. Я только «нихао»знаю.
- Да, да, нихао. Вот, могу теперь ничего не делать. Каждый день теперь сюда прихожу - пью, сколько хочу. Вон видишь - девка. Вот она китаянка. Они тут все - китайцы. Ки-тай-цы, тяй-ни-дзу. Понимаешь? Пойдем, выпьем.
- Да я бы выпил, только меня ждут.
- А, ну да, ждут. Ну вот а ты как считаешь, велика Россия?
- Да, очень большая страна.
- А я бы так не сказал... Америки и Япония - вот великие страны. А Россия - дерьмо.
- O_o...
- Да ладно, ладно, не обижайся. Я это так... Но ведь дерьмо же?
- Да с какой стати-то?!
- Ну ладно, ладно. Пойдем выпьем.
На станции Гиндза со мной произошел еще один интересный случай. Я знал, что в Японии не принято просить деньги у прохожих. Японец скорее умрет с голоду, чем попросит хоть сто йен у чужого человека. Я не видел в Токио ни одного нищего, бомжа или убогого, который бы клянчил у прохожих деньги. Конечно, иногда можно встретить буддийского монаха, стоящего с чашкой для подаяния - но это древняя буддийская традиция, и, естественно, не имеет никакого отношения к нравам японцев. При этом бомжи и нищие есть. Но они выглядят несколько иначе, нежели наши бомжи: гораздо опрятнее. Максимум, что они могут попросить - это пустую банку из-под пива или бутылку, но никогда деньги.
Я стоял на станции Гиндза возле аппарат для продажи билетов и соображал, сколько мне нужно заплатить. Вдруг сзади я услышал: Excuse me, do you speak English? Я обернулся - передо мной опустив голову стоял японец средних лет с портфелем в руках. Я сказал, что говорю немного и по-японски. К моему удивлению, это явно несколько расстроило человека, и он стоял в нерешительности. Я спросил его по-японски, могу ли я чем-то ему помочь? «Простите, я понимаю, что это чрезвычайно невежливо с моей стороны, но не могли бы вы дать мне 320 йен? Меня обокрали и мне не на что купить билет». Я сильно удивился, и подумал, что, видимо, все-таки книги про Японию врут. «Конечно, конечно», - ответил я и дал ему 500 йен. Человек был ошарашен. Он рухнул передо мной на колени и стал отбивать земные поклоны. Я бросился его поднимать, говоря, что это пустяки. Выглядело это, думаю, со стороны, как хороший кадр какой-нибудь социальной драмы: по среди громадного вестибюля станции Гиндза стоит иностранец, а перед ним, чуть не плача, отбивает поклоны какой-то гражданин. Наконец мне удалось его поднять. Заикаясь, он спросил, откуда я. Я сказал, что из России. Он посмотрел на меня и произнес: «Вы... вы - Бог». Затем он еще раз поклонился и побежал к другим автоматам покупать билет. Признаться, мне было не по себе. Позже я рассказал этот случай своим японским друзьям. На них она произвела сильнейшее впечатление, они говорили, что совершенно невероятно, что японец стал просить деньги на улице. По их словам, в Японии просить деньги просто бесполезно, никто не даст и десяти йен, и не удивительно, что он назвал меня Богом. Из этого я сделал вывод, что этот человек, увидев в толпе иностранца, решил, что это единственный шанс добраться до дома. Однако, когда его предположение оправдалось, он все равно не мог в этом поверить, настолько невероятной была для него ситуация, при которой ему просто так дал деньги совершенно незнакомый человек.
Бомж
Монах, просящий подаяние
В один из вечеров мы пошли с Масой, Асако и ее мужем в небольшой итальянский ресторанчик. Асако и ее муж попросили меня рассказать о русской рулетке. Я было начал объяснять правила игры, но они меня прервали:
- Нет, правила-то мы знаем. Ты объясни, зачем русские это делают?
- Ну сейчас-то вряд ли кто-нибудь это делает. Это скорее забава русских офицеров 19-ого века. Тут же тоже никто сэппуку сейчас не делает.
- Нет, сэппуку - это другое... Ну хорошо, а зачем в 19-ом веке делали?
- Ну, я думаю, это такой способ продемонстрировать отсутствие страха смерти и в то же время покорность судьбе.
- Нет, это все совершенно непонятно! Зачем это демонстрировать? Это же чушь какая-то!
- Нет, ну почему чушь? Ну хорошо, вот самурай - он ведь тоже должен был жить так, как будто каждый его день - последний. И, совершая сэппуку, он демонстрировал в том числе презрение к боли. Спрашивается, зачем cебе живот резать для демонстрации? Я вот, как мне кажется, понимаю, зачем.
- Нет, сэппуку - это другое. Сэппуку - это ритуал. А тут - игра! Когда ты идешь в бой или приговорен к казни, тогда понятно, почему «жить последний день» и почему сэппуку. А тут - дурацкое испытание судьбы. Нет, это глупость какая-то...
Я подумал, что у меня нет контраргументов на это. Главное, что я прекрасно понимаю, почему русские офицеры могли играть в русскую рулетку. Почитайте Лермонтова, Толстого, Достоевского, и все сразу вроде как станет ясно. С другой же стороны, ясно-то станет, но вот никаких реальных оправданий для игр с судьбою в русской литературе на самом деле нет. Литература всего лишь овевает русский фатализм эдакой романтичной дымкой. Если в литературе и присутствуют объяснения его причин, то объяснения эти по большей части в конечном итоге сводятся к набившей оскомину высшей одухотворенности русской натуры.
Я предпринимаю последнюю попытку убедить Асако в бессмысленности моральной оценки в данном случае:
- Ну послушай, это такая национальная черта характера - играть со смертью. Ну ведь у каждого народа есть национальные черты. Вот у нас - такая. Объяснить это невозможно.
- Плохая черта характера. Совершенно непонятная.
- O_o...
КОНЕЦ
P.S. Еще раз благодарю всех моих друзей в Японии: Маса, Сатоко, Асако, Рэйко, Юко, Рицуко, zenzen и многих других!
もう一度日本にいる友達って、正、里子、麻子、鈴子、雄幸、律子、Ｚｅｎｚｅｎ、たくさんの他の人々にありがとう!
А также я искренне благодарен всем, кто прочел эти заметки!
7
Аполитичность японцев может сравниться только с их арелигиозностью. Именно не «анти-», а «а-». При том количестве храмовых комплексов, кумирен и алтарей, которое можно наблюдать в Токио и окрестностях, у меня создалось впечатление, что то понятие веры, которое существует у нас, в Японии практически не встречается. В стране мирно сосуществуют две религии: синто (древние языческие культы) и буддизм. Между синтоистскими и буддийскими храмами разница не велика. Многие японцы, приходя в храм, просто не задумываются над его конфессиональной принадлежностью. Основной признак синтоистского храма - знаменитые ворота тории в виде буквы «П». Мой японский друг Маса даже не знал об этом различии. Когда мы были с ним в храмовом комплексе Такахата-фудо, я задал ему вопрос: буддийский ли это храм? Он пожал плечами и, совершенно не смущаясь, тут же переадресовал его старушке, которая подметала дорожку возле кумирни. Она нисколько не удивилась этому вопросу и подробно объяснила нам, как отличать буддийский храм от синтоистского. Ее лекция была настолько отточена, что у меня создалось впечатление, что ей не раз приходилось просвещать посетителей.
В центре Токии мы зашли в небольшой храм Юсима Сэйдо. Я был уверен, что храм буддийский. Более того, так думают многие жители Токио. В глубине храмового сада я обнаружил довольно внушительную статую, изображавшую древне-китайского старца, очень напоминавшего Лао-цзы или Конфуция. На табличке было написано имя, но как правильно прочесть первый иероглиф в нем, я не знал. Второй был «си», по-китайски «цзы». Я спросил, как правильно прочитать имя у стаявшей рядом пожилой пары. Они ответили «ко:си». Я поинтересовался, почему эта статуя находится здесь, в этом храме. Старички пожали плечами и смогли ответить, только то, что статуя подарена храму китайским правительством. К своему стыду, я не знал, как пишется имя Конфуция и как оно произносится по-японски. Конечно, я предположил, что это Конфуций (Кун-цзы), но окончательно убедился в этом лишь после того, как вернулся вечером домой и проверил в интернете. Выяснилось, что храм не просто не буддийский, а конфуцианский. Более того, он посвящен именно Конфуцию. Как мне рассказал мой друг, храм известен в Токио как место, куда студенты приходят просить удачи на экзаменах. О том, что храм конфуцианский, никто особо и не задумывается. Просто многие знают, что там можно помолиться об успехе в учебе.
Статуя Конфуция в Юсима Сэйдо
При всей неразборчивости японцев в межрелигиозных различиях храмы не только не пустуют, они еле выдерживают наплыв посетителей. Люди различных возрастов приходят сюда совершить простые ритуалы: воскурить благовония, совершить омовение, произнести небольшую молитву, сделать надпись на дощечке с пожеланиями и т.п. Во всех храмах я видел огромное количество дщиц с именами тех, кто пожертвовал деньги на их содержание. При мне в одном из храмов работники устанавливали несколько новых дщиц с именами таких «спонсоров».
В храмах, во всех местах, где совершаются ритуалы, висят памятки с текстами и схемами, объясняющими, как правильно совершать тот или иной обряд. Например, перед ящиками с пустыми дощечками для пожеланий висит список стандартных формулировок этих самых пожеланий. Это для тех, кто не совсем в курсе, как правильно пожелать здоровья или попросить мира в семье. Я заметил, что многие японцы, совершенно не скрывая, охотно пользуются такими подсказками. В Камакуре я наблюдал интересную сцену: перед одним из храмов, видимо, совсем недавно, выставили огромный красивый узел из соломенной веревки. Табличка около узла гласила, что для привлечения удачи и счастья через него нужно пройти несколько раз в особом порядке. Около узла выстроилась огромная очередь желающих испытать действие ритуала на себе. Строго следуя инструкцию по прохождению узла, люди веселились, шутили, фотографировались - в общем, относились к ритуалу, по нашим меркам, несколько несерьезно. Но с другой стороны, если они относились к нему несерьезно, то почему были готовы отстоять очередь, чтобы его совершить? В этом и проявляется арелигиозность. Люди верят в высшие силы, но им не важно, каков их характер. Если ты правильно выполняешь ритуал, этого достаточно. При этом уважением пользуется любой ритуал: буддийский, синтоистский, конфуцианский, думаю, даже христианский. Кстати, по поводу христианства в Японии. По различным оценкам, число людей в Японии, причисляющим себя к различным христианским конфессиям, составляет от 4 до 7%. Во время прогулок по Токии я видел три христианских храма: католический храм Святого Андрея, храм Святого Албана, принадлежащий Англиканской епископальной церкви, и, как это ни удивительно, православный храм Воскресения Христова (токийцы называют его Никорай-до, т.е. храм Николая). В храм Николая я даже зашел, но, к сожалению, службы в этот момент не было. Зато бабушки в церковной лавке отнеслись к моему появлению с большим энтузиазмом, особенно после того, как выяснилось, что я из России.
Синдзюку. Храм среди небоскребов
Атеист Маса воскуривает благовония
Буддийские таблички с
пожеланиями в конфуцианском
храме Юсима Сэйдо
Храм Воскресения Господня в Отяномидзу
Вероятно, все та же арелигиозность является одной из причин дикой популярности в Японии различных сект: от Свидетелей Иеговы и Адвентистов 7-го дня до Фалунгун и Аум Синрикё (ныне представляемая в Японии организацией Алеф). Все эти религиозные образования цветут пышным цветом, и у них нет недостатка в последователях. В самом центре Токио я видел огромный храм какой-то секты. По величине и размаху его можно было сравнить чуть ли не с небольшим стадионом. На улице мне несколько раз попадались раздатчики листовок Фалунгун. Люди их охотно брали.
8
В отличии от вопросов религии, в вопросах крови японцы чрезвычайно разборчивы. Население на 99% состоит из коренных японцев, среди остальных наций наиболее многочислены корейцы и китайцы. В Токио также относительно крупной считается община выходцев из Бразилии. Если говорить откровенно - и это подтвердили мои собственные наблюдения и разговоры с моими друзьями - отношение к иммигрантам в Японии в целом отрицательное. Особенно сильно японцы не любят китайцев. Если послушать моих друзей, то чуть ли не все кражи и грабежи в Токио совершаются китайцами. «Ты в Синдзюку поедешь? Только в районе Кабуки-тё поосторожнее. Нет, не то, чтобы там опасно... просто всякие другие люди, китайцы там, или корейцы, вполне могут пойти на преступление». Как-то я спросил у своего друга: «Ну почему ты так не любишь китайцев? Конкретно за что?». «Ну они же приезжают в нашу страну, мы их впускаем, а они не только за глаза нас поносят, так еще и всякие преступления здесь совершают».
Надо сказать, что я допускаю, что китайцы, живущие в Японии, японцев тоже не особо жалуют. Да и статистика преступлений тоже не в пользу китайцев. Япония очень спокойная страна. Преступность здесь чрезвычайно низкая. В некрупных городах люди до сих пор не запирают двери, в метро, в электричке, да и просто на улице можно спокойно оставлять вещи, их никто не возьмет. В такой ситуации любое преступление становится событием. И, действительно, часто преступниками оказываются иммигранты. Но тут есть одно «но». Иммигранты из Китая, Кореи и Бразилии подвергаются в Японии различным видам дискриминации. В том числе трудовой. Им сложнее найти работу, они социально не защищены, многие из них не имеют гражданства. Буквально неделю назад я прочитал в онлайновой версии газеты Асахи статью про несчастных бразильцев, которые из-за кризиса поголовно теряют работу. Уволить их очень просто, многие из них вынуждены забирать детей из школы, поскольку не в состоянии оплатить их обучение, переезжать в самые дешевые квартиры, даже жить в интернет-кафе. В той же статье говорится, что доведенные до крайне бедственного положения иммигранты идут на крайние меры: воруют, грабят и т.п.
В Синдзюку я случайно попал на какие-то задворки, в которых преимущественно располагались дешевые китайские ресторанчики и лавки. Место разительно отличалось от остального Токио: грязные стены, пьяные мужички, стремные китайские товарищи бандитского вида - в общем, здесь у них явно было гнездо. Я понял, о чем говорил мой друг, когда предупреждал меня о китайцах. Нам все эти противоречия очень знакомы, и мы научились их видеть с разных сторон. Для Японии проблема иммиграции совсем молодая, поэтому в этом вопросе, я бы сказал, японцам свойственен юношеский максимализм. При этом я хочу подчеркнуть, что и у нас людей, готовых обвинить «черных» и «желтых» во всех бедах, хоть отбавляй. Просто в Японии такое отношение могут проявлять даже те, кто в остальных вопросах сверхтолерантен.
Синдзюку. Задворки с
китайскими тошниловками
Там же
9
Отношение к иностранцам (не иммигрантам) у японцев совершенно другое. Естественно, я ощутил его на себе. Туристов в Японии немного, во всяком случае за все время пребывания в этой стране, я видел всего 3-4 человека европейской внешности. В магазинах меня часто спрашивали, откуда я, и услышав, что из Москвы, выказывали огромную заинтересованность. В одном из магазинчиков, услышав, что я из Москвы, одна пожилая посетительница воскликнула: «Какое совпадение! Я ведь как раз в прошлом году была на Камчатке!» В другом магазине, где я покупал веер, продавщица, узнав, что я из России, воскликнула: «Зачем же вам веер, у вас же там так холодно!». Вообще, из того, что мне удалось подметить, можно сделать вывод, что отношение к России в Японии очень смешанное. С одной стороны в Японии для России придумали оскорбительное называние «осоросиа». В этом слове соединились два корня: «осоросий» - «жуткий, кошмарный» и «росиа» - Россия. С другой стороны, в Японии существует представление о великой русской культуре: Достоевский - величайший писатель всех времен и народов, Чайковский и Мусоргский - самые великие композиторы, Тарковский и Эйзенштейн - гении кинематографа, а уж о Чебурашке и говорить нечего. Конечно, много штампов: водка, русская рулетка, матрешка, балалайка. В общем же, русский человек представляет японцу скорее как человек тонкой душевной организации, очень талантливый, но ленивый и потому склонный к различным крайностям.
В том самом китайском квартале в Синдзюку со мной произошел забавный случай. Я шел по грязной улочке и заметил, что из одного китайского ресторанчика вышел, пошатываясь, человек лет 60-ти. Будучи в настроении, несколько приподнятом изрядным количеством горячительного, он не заметил, как из его заднего кармана вывалился бумажник. Я подобрал бумажник и вернул ему. Он с удивлением посмотрел на меня и, поблагодарив, спросил меня на ломаном английском, откуда это я взялся в этой помойке. Дальше между нами завязался примерно следующий диалог:
- Ээ, ты откуда?
- Из России.
- Ё.., ну надо же. А у вас еще... этот, как его.. президент-то...
- Медведев.
- Какой еще Мэдо...бэдзу...? Путин же.
- Нет, Путин теперь премьер-министр, а президент - Медведев.
- А я думал, у вас всегда Путин будет... Слушай, пойдем выпьем. - Нет, я не могу, меня друзья ждут.
- Вот как. Я вот на пенсию вышел. Тридцать лет работал на Shell. Американская такая компания, знаешь? (достает из кармана брелок с логотипом Shell и тычет им мне в морду)
- Конечно, нефтяная компания.
- Да. Теперь могу ничего не делать. Вот китайский язык учу теперь. Чжунвэнь учу, понимаешь?
- Да. Я только «нихао»знаю.
- Да, да, нихао. Вот, могу теперь ничего не делать. Каждый день теперь сюда прихожу - пью, сколько хочу. Вон видишь - девка. Вот она китаянка. Они тут все - китайцы. Ки-тай-цы, тяй-ни-дзу. Понимаешь? Пойдем, выпьем.
- Да я бы выпил, только меня ждут.
- А, ну да, ждут. Ну вот а ты как считаешь, велика Россия?
- Да, очень большая страна.
- А я бы так не сказал... Америки и Япония - вот великие страны. А Россия - дерьмо.
- O_o...
- Да ладно, ладно, не обижайся. Я это так... Но ведь дерьмо же?
- Да с какой стати-то?!
- Ну ладно, ладно. Пойдем выпьем.
На станции Гиндза со мной произошел еще один интересный случай. Я знал, что в Японии не принято просить деньги у прохожих. Японец скорее умрет с голоду, чем попросит хоть сто йен у чужого человека. Я не видел в Токио ни одного нищего, бомжа или убогого, который бы клянчил у прохожих деньги. Конечно, иногда можно встретить буддийского монаха, стоящего с чашкой для подаяния - но это древняя буддийская традиция, и, естественно, не имеет никакого отношения к нравам японцев. При этом бомжи и нищие есть. Но они выглядят несколько иначе, нежели наши бомжи: гораздо опрятнее. Максимум, что они могут попросить - это пустую банку из-под пива или бутылку, но никогда деньги.
Я стоял на станции Гиндза возле аппарат для продажи билетов и соображал, сколько мне нужно заплатить. Вдруг сзади я услышал: Excuse me, do you speak English? Я обернулся - передо мной опустив голову стоял японец средних лет с портфелем в руках. Я сказал, что говорю немного и по-японски. К моему удивлению, это явно несколько расстроило человека, и он стоял в нерешительности. Я спросил его по-японски, могу ли я чем-то ему помочь? «Простите, я понимаю, что это чрезвычайно невежливо с моей стороны, но не могли бы вы дать мне 320 йен? Меня обокрали и мне не на что купить билет». Я сильно удивился, и подумал, что, видимо, все-таки книги про Японию врут. «Конечно, конечно», - ответил я и дал ему 500 йен. Человек был ошарашен. Он рухнул передо мной на колени и стал отбивать земные поклоны. Я бросился его поднимать, говоря, что это пустяки. Выглядело это, думаю, со стороны, как хороший кадр какой-нибудь социальной драмы: по среди громадного вестибюля станции Гиндза стоит иностранец, а перед ним, чуть не плача, отбивает поклоны какой-то гражданин. Наконец мне удалось его поднять. Заикаясь, он спросил, откуда я. Я сказал, что из России. Он посмотрел на меня и произнес: «Вы... вы - Бог». Затем он еще раз поклонился и побежал к другим автоматам покупать билет. Признаться, мне было не по себе. Позже я рассказал этот случай своим японским друзьям. На них она произвела сильнейшее впечатление, они говорили, что совершенно невероятно, что японец стал просить деньги на улице. По их словам, в Японии просить деньги просто бесполезно, никто не даст и десяти йен, и не удивительно, что он назвал меня Богом. Из этого я сделал вывод, что этот человек, увидев в толпе иностранца, решил, что это единственный шанс добраться до дома. Однако, когда его предположение оправдалось, он все равно не мог в этом поверить, настолько невероятной была для него ситуация, при которой ему просто так дал деньги совершенно незнакомый человек.
Бомж
Монах, просящий подаяние
В один из вечеров мы пошли с Масой, Асако и ее мужем в небольшой итальянский ресторанчик. Асако и ее муж попросили меня рассказать о русской рулетке. Я было начал объяснять правила игры, но они меня прервали:
- Нет, правила-то мы знаем. Ты объясни, зачем русские это делают?
- Ну сейчас-то вряд ли кто-нибудь это делает. Это скорее забава русских офицеров 19-ого века. Тут же тоже никто сэппуку сейчас не делает.
- Нет, сэппуку - это другое... Ну хорошо, а зачем в 19-ом веке делали?
- Ну, я думаю, это такой способ продемонстрировать отсутствие страха смерти и в то же время покорность судьбе.
- Нет, это все совершенно непонятно! Зачем это демонстрировать? Это же чушь какая-то!
- Нет, ну почему чушь? Ну хорошо, вот самурай - он ведь тоже должен был жить так, как будто каждый его день - последний. И, совершая сэппуку, он демонстрировал в том числе презрение к боли. Спрашивается, зачем cебе живот резать для демонстрации? Я вот, как мне кажется, понимаю, зачем.
- Нет, сэппуку - это другое. Сэппуку - это ритуал. А тут - игра! Когда ты идешь в бой или приговорен к казни, тогда понятно, почему «жить последний день» и почему сэппуку. А тут - дурацкое испытание судьбы. Нет, это глупость какая-то...
Я подумал, что у меня нет контраргументов на это. Главное, что я прекрасно понимаю, почему русские офицеры могли играть в русскую рулетку. Почитайте Лермонтова, Толстого, Достоевского, и все сразу вроде как станет ясно. С другой же стороны, ясно-то станет, но вот никаких реальных оправданий для игр с судьбою в русской литературе на самом деле нет. Литература всего лишь овевает русский фатализм эдакой романтичной дымкой. Если в литературе и присутствуют объяснения его причин, то объяснения эти по большей части в конечном итоге сводятся к набившей оскомину высшей одухотворенности русской натуры.
Я предпринимаю последнюю попытку убедить Асако в бессмысленности моральной оценки в данном случае:
- Ну послушай, это такая национальная черта характера - играть со смертью. Ну ведь у каждого народа есть национальные черты. Вот у нас - такая. Объяснить это невозможно.
- Плохая черта характера. Совершенно непонятная.
- O_o...
КОНЕЦ
P.S. Еще раз благодарю всех моих друзей в Японии: Маса, Сатоко, Асако, Рэйко, Юко, Рицуко, zenzen и многих других!
もう一度日本にいる友達って、正、里子、麻子、鈴子、雄幸、律子、Ｚｅｎｚｅｎ、たくさんの他の人々にありがとう!
А также я искренне благодарен всем, кто прочел эти заметки!