Вопросы методологии: о дураках, прокурорах и адвокатах
Краткая теория адвокатской практики.
Критикуют З.П. Рожественского. Понятно: есть за что, и ЧСВ можно прокачать. Последнее, само по себе, не плохо. В основе любой деятельности разумного человека лежит желание накачать ЧСВ - чтоб умереть спокойно можно было. Неплохо только, чтобы при движении к этой генеральной цели образовывался полезный продукт, а сама накачка происходила эффективно. У критиков плохо и с первым, и со вторым. Работа адвоката в этом смысле намного лучше.
Судите сами. "Адвокат ЗПР" - хороший, высокооплачиваемый "адвокат ЗПР" - должен понять, объяснить и оправдать нетривиальные решения генерал-адъютанта. Для этого он должен поработать с первичными материалами, проникнуть в глубину замысла командующего 2 ТОЭ и поместить этот замысел в контекст, т.е. сопоставить его с теорией и практикой того времени: русской, японской и общемировой. Таким образом, адвокат ЗПР производит важный побочный продукт: его работа способствует более полному и правильному изучению истории 2ТОЭ и Цусимского сражения. Что же до ЧСВ, тут ещё проще: выступая на защиту исторического деятеля - любого исторического деятеля, - адвокат как бы встаёт плечом к плечу с подзащитным, переносится в горящий окоп или на просоленный мостик и грозит оттуда тем, кому легко в мягком кресле. ЧСВ растёт по параболе, в случае же ЗПР - в силу сложности задачи - зависимость получается экспоненциальная.
Поэтому призываю всех: вступайте в клуб адвокатов ЗПР, это интересно и полезно. А пока вы размышляете над этим предложением, сделаем ещё несколько замечаний по поводу сидящих в тёплых стульях. Их критика плоха потому, что:
Неправда
Многие упрёки в адрес Рожественского достойны кисти Репина. Сочным примером является пассаж из "Заключения следственной комиссии":
Перед уходом из Балтийского моря эскадра контр-адмирала Рожественского не упражнялась в эволюциях и не была обучена стрельбе из орудий. ... Даже последний месяц, сентябрь, не был использован в этом отношении.
На самом деле были и эволюции, и стрельбы. Стрельб было много - и именно в сентябре. Эскадра в ускоренном темпе прошла стандартный годовой курс боевой подгтовки, типичный для РИФ того времени. В январе, на Мадагаскаре, Рожественский организовал "факультатив": эскадренные учебные стрельбы на большой дистанции, с отработкой сосредоточенной стрельбы по одной цели. Вполне передовая и нестандартная для РИФ (и не только для РИФ) затея, равно как и организованные Рожественским двусторонние манёвры. Тем не менее, и эти стрельбы критикуют: одни за "примитивность", другие - "за сложность". В общем: не верьте критикам Рожественского. Проверяйте каждый "факт", прежде чем начинать возражать.
Несправделиво
Тут должна быть ловкая отсылка к евангельской притче о "первом камне", но у меня не получилось. Рожественского часто критикуют за решения, соответствующие практике того времени. Канонический пример: "не избавился от горючих материалов". Да, подзащитный не приказал выкинуть за борт бесполезные шлюпки и роскошные диваны - но этого не приказывали ни Витгефт, ни Иессен, ни Того с Камимурой. Общее мнение - современные средства позволяют быстро тушить пожары - подтвердилось, казалось бы, и опытом боёв 1904 г. И, во многом, было подтверждено опытом Цусимского боя.
Да, "бородинцы" горели - но горели потому, что получили много попаданий. В такой ситуации горели все. Не только китайцы при Ялу, или испанцы при Сантъяго, но и белые люди: британцы при Коронеле, немцы при Фолклендах. Много попаданий - и корабль загорится, и не в адмиральском диване дело. Бороться надо с причиной - не с диваном, а со стрельбой противника. И если при большом числе попаданий горели все, то отстаньте от Рожественского. Он не рыжий.
Неумно
"Потел ли больной перед смертью?" - как бы спрашивают нас зачастую пылкие критики, и качают головой: "Не потел? Ай-яй-яй!" По этой логике устроена метацентрическая метафизика критики. Рожественский не боролся за каждый дюйм расстояния между метацентром и центром тяжести броненосцев типа "Бородино" - и тем погубил корабли. Такова идея, и она, будучи верна в теории, лишена военного смысла.
Для начала - факт самоочевидный, но он как бы остаётся вне поля метацентрического дискурса - "Орёл" сражение пережил, "Суворов" же утонул от трёх или четырёх торпедных попаданий. "Александр" и "Бородино" затонули в конце боя, после длительного и, временами, чрезвычайно сильного обстрела. Едва ли хоть один броненосный корабль должен был выдерживать обстрел с короткой дистанции пятью-шестью современными кораблями - а "бородинцы" выдерживали.
Даже если предположить, что "Александр" и "Бородино" погибли из-за "недостаточной остойчивости", они, тем не менее, продемонстрировали высокую боевую устойчивость - для тех условий, под воздействием знаменитых японских снарядов. Допустим, они не перевернулись бы в конце боя, что дало бы Небогатову следующим утром ещё пару кораблей в состоянии "Орла" - т.е. в состоянии, пригодном для сдачи японцам даже по мнению сурового русского суда. Шашечки? Да. Но лучше всё же ехать...
Впрочем, всё это - частности, а у критики Рожественского есть общий, фундаментальный изъян. Критика эта, в конечном итоге, с неизбежностью ведёт к выводу "Рожественский - дурак". Не то, чтобы такое было невозможно... но вывод этот деструктивен и абсолютно бесполезен.
* * *
Записываетесь в клуб адвокатов? Хорошо. Но у меня есть предложение получше. Есть ещё более эффективный способ получения годных побочных продуктов и повышения ЧСВ. Этим способом написана одна из лучших книг в истории военно-морской истории. Я говорю про "Сломанный меч" Паршалла и Тулли. Схема проста для понимания, но сложна в реализации: нужно сначала стать адвокатом и разгромить ложную критику предшественников, а потом - показать, как надо критиковать правильно, жонглируя знанием фактов и современной теории. Побыв адвокатом, нужно стать прокурором. И действовать следующим образом.
Делай ценные выводы
Любая критика, так или иначе, содержит итоговое умозаключение. Если практическая значимость этого умозаключения осталась в начале прошлого века - критика негодная, слабая. Если практическая значимость умозаключения сводится к "за всё хорошее, против дураков" - вы и сами понимаете. Правильная критика либо даёт нестареющие выводы, либо, как минимум, позволяет получить иллюстрацию для нестареющих принципов.
Критикуй по схеме
Любую критику военачальника можно разбить на три уровня:
- критика замысла и идеологии;
- критика действий и реализации замысла;
- критика достигнутого результата.
Последний уровень - самый унылый и бесполезный. "Проиграл - значит виноват, начальник отвечает за всё". Действительно? Спасибо, что сообщили.
Критика на уровне действий и замысла - дело другое. Разница критики на этих уровнях, как показала текущая дискуссия, неочевидна, поясню на примере. Рожественского ругали и ругают за то, что он не "отогнал" "Идзуми" и не "обрушился" на 5-й боевой отряд Катаоки. Пока эта критика остаётся на втором уровне, критики действий, выводы (см. выше) получаются унылые. Относительно "Идзуми" вывод формулируется так: "Не отгонять разведчики - неправильно. Правильно - отгонять разведчики". Вывод мог быть ценным в 1905 г., но не сегодня. Применительно к отряду Катаоки не получается и этого.
Однако те же действия Рожественского можно рассмотреть на более высоком уровне, с точки зрения классического принципа захвата инициативы. И в этом случае предложение атаковать 5-й боевой отряд выглядит иначе. Японцы, как показала практика Второй мировой и даже, в некоторых случаях, практика русско-японской, имели привычку теряться при проявлении противником немотивированной агрессии. Это было частное проявление более общего правила: всегда борись за инициативу, атакуй в любой ситуации. Как только противник начинает реагировать - вероятность его ошибки вырастает, сильно вырастает - поскольку резко уменьшается время принятия решения. Классическое макаровское "Нападайте!" - про это. Так же сформулировали свою доктрину и американцы в 1944 г. - и по этому принципу, с успехом, действовали, например, в бою у о. Самар. Ситуация Рожественского была сложной, очень сложной, но, отказавшись от возможности нападать, он эту ситуацию только усложнил.
Ищи внутренние противоречия
Общие законы логики применимы, как ни странно, и к логике военно-исторической. Правильная критика действий военачальника должна содержать поиск взаимоисключающих параграфов. Такие у Рожественского имелись. Его план строился вокруг ключевой посылки - "по опыту 28 июля". Само по себе это построение было ненадёжным - во-первых, изменился стратегический фон; во-вторых, соотношение сил для русских было хуже. Однако важнее другое - взяв за аналогию бой 28 июля, сам Рожественский эту аналогию разрушил. Он решил "сцепиться" с противником, в завязке Цусимы стремился к сокращению дистанции боя. Между тем, он знал, что японцы в боях 1904 г. стремились к бою на "больших дистанциях". Таким образом, Рожественский сам уничтожил фундамент своего плана.
И здесь можно сделать два общих вывода. Первый касается использования "боевого опыта": он всегда ограничен как таковой; во время войны эта проблема усгубляется дефицитом информации с той стороны; в нашем, частном, случае у Рожественского был дефицит информации и о действиях русского флота. Нельзя использовать боевой опыт без дополнительного теоретического анализа - а вот с последним у Рожественского, видимо, не сложилось.
Второй вывод, или иллюстрация к известному выводу, формулируется так: самые важные ошибки военного планирования совершаются на уровне "оценки ситуации", на уровне оценки потенциальных возможностей противника, а не на уровне непосредственных действий в бою. В основе плана Рожественского лежало ошибочное представление: японцы не могут утопить броненосец артиллерийским огнём. А они могли,
Переворачивай всё с ног на голову
Это - высший пилотаж, и для него нужно привлекать тяжёлую артиллерию. Рожественского критиковали за неверный выбор примитивного боевого строя - длинная негибкая кильватерная... Его же критиковали за "примитивное" маневрирование - линия должна была "тупо" следовать движениям флагмана. Всё это ерунда.
Спор о боевом строе - главный спор паровой броненосной эпохи, и к русско-японской войне спор этот не закончился. Кильватерная колонна не была "очевидным" решением. Не было очевидным выбором и расположение флагмана в голове колонны. Тем не менее, оба эти решения были правильными. Они, вопреки традиционным представлениям, обеспечивали максимальную гибкость действий: маневрирование в кильватерной колонне по схеме "следуй флагману" позволяло отказаться от флажных сигналов и семафора, необходимых в любом другом варианте. И таков был основной боевой строй и основной метод управления у японцев. Причём судьбоносный выбор они сделали ещё накануне японо-китайской.
Рожественский же ошибся не в том, что выбрал кильватерный строй - он ошибся в том, что этот строй не выбрал. История "двух колонн" и одного "не вполне удавшегося манёвра" - это история тяжёлых душевных терзаний адмирала, который никак не мог решить, как же лучше начать: в строе фронта или в строе кильватера. Окончательный выбор был отложен до последней предбоевой минуты - с катастрофическими последствиями для итога боя.
* * *
И немного об эмоциях. Жёсткость критики Рожественского во многом определяется ужасом результата и судьбой самого адмирала - умер бы он на "Суворове" 14 мая 1905 г., ситуация была бы иной. Витгефта - погубившего 1 ТОЭ - так не критикуют, Макарова - с треском проигравшего бой 31 марта - и подавно. Это печально, потому что указывает на недостаток художественного вкуса. Судьба Витгефта с драматической точки зрения - это уровень Спилберга, судьба же Рожественского - чистая, пронзительная достоевщина.
Любите Достоевского. Читайте Ницше - или изложение Пелевина. Убейте критика, чтобы стать адвокатом; убейте адвоката - чтобы стать прокурором. Покорите логические вершины, познайте тайны истории. Прокачайте ЧСВ до восьмидесятого уровня. И, после этого - умирайте спокойно.