Еще немного о моих пенсионерах
В продолжение этого
Начну с приятной новости. Маргарита Романовна вырвалась из хосписа, она теперь дома, ей исполнилось 80 лет в сентябре, и я снова ношу ей пенсию.
Но это дело надо все-таки разъяснить.
Пробивная Соня
Старушка, конечно, не сама вырвалась из хосписа. Ее оттуда вытащила та самая Соня, то ли таджичка, то ли кыргызка, которая фактически стала сиделкой и помощницей пенсионерки.
Вообще-то хоспис - это заведение, куда стариков, да и не обязательно стариков, отправляют умирать. Я там не был, но соседка Маргариты Романовны Ольга Ивановна это заведение посетила и навестила соседку, о чем она мне поведала. Здание, вестиблюль, коридоры и палаты поразили мою собеседницу своей роскошной монументальностью, а вот старушка произвела на нее удручающее впечатление, так как было похоже, что она не осознает реальность. Тем не менее она упорно не желала умирать, в связи с чем врачи хосписа очень хотели ее куда-нибудь сбагрить, лучше всего домой. Но просто так выставить на улицу - нельзя, а для отправки домой нужно сопровождение, причем желательно, чтобы эти сопровождающие несли ответственность за Маргариту Романовну. Соседка на эту роль никак не годилась, так как по большому счету сама нуждается в уходе и сопровождении.
Тут-то и появилась Соня. Каким-то образом она мало того, что забрала пенсионерку из скорбной больницы и переправила обратно в ее квартиру, так еще и добилась в Пенсионном фонде разморозки пенсии, о чем пришла сообщить в наше почтовое отделение.
В результате бабушке выплатили замороженную пенсию за те шесть месяцев, что она провела в хосписе, и я понёс к ней домой эту солидную сумму денег. А там меня радостно и гордо встретила Соня.
Увы, к сожалению хочу сказать, что Маргарита Романовна так полностью и не осознала реальность. Правда, меня она узнала. Поняла, что находится дома. И даже, хотя и с трудом, смогла расписаться в квитанции за полученные деньги. Но это уже совсем не та хлопотливая и беспокойная старушка, с которой я дискутировал на политические темы и которой покупал продукты на почте. Жива, обеспечена уходом - и то хорошо.
За это надо сказать спасибо всё той же Соне. Оно понятно, что та помогает Маргарите Романовне не только из абстрактного альтруизма и человеколюбия. В идеале она хотела бы заполучить квартиру. Небольшую, однокомнатную, неказистую - но для людей в ее положении это роскошь.
Вот только непонятно, как она может добиться осуществления этого желания. Для завещания нужен нотариус, и необходимо, чтобы он явился на квартиру и признал старушку вменяемой и отвечающей за свои действия. Дело это непростое и недешевое. По достижении 80 лет пенсию Маргарите Романовне повысили, но вряд ли этого хватит. Да и едва ли уваждающий себя нотариус захочет связываться с плохо соображающей, почти полностью глухой старухой и со всей этой процедурой.
Пока Соня добиваается, чтобы ее подопечной вторую группу инвалидности поменяли на первую. Это тоже дело хлопотное, но осуществимое. Ведь смогла же она забрать пенсионерку их хосписа и добиться от Пенсионного фонда разморозки ее пенсии! Глядишь, и еще чего-нибудь добьется.
А моё дело маленькое. Носить пенсию и следить за стараниями Сони. Помочь ничем не могу.
Недавно, правда, я в этой квартире попал в западню. Дверь захлопнулась, сломанный замок категорически не хотел открываться, и я больше часа там просидел, пока не явилась Соня с мужем и не вызволили меня. А то я уж боялся, что придется там ночевать, при том, что кровать одна, и в ней уже лежит моя пенсионерка.
Z-гастарбайтер
Продолжим тему гостей из Средней Азии. Есть у меня пенсионер Евгений Владимирович, фамилия у него простая, да она значения не имеет. Обитает он в однокомнатной квартире на первом этаже, захламленной, загаженной и пустоватой. Подбор мебели отличается "минимализмом". Кровать, стул, колченогий стол, телевизор.
Хозяин передвигается по этому пространству с трудом, с палочкой, примерно как Маргарита Романовна до своего рокового падения.
До недавнего времени у него была своя "Соня", только мужского пола, выходец из какой-то республики Туркестана, чье имя я так и не успел узнать. В отличие от Сони, которая вместе с семьей снимает другую квартиру, этот товарищ жил вместе со своим подопечным. Только не спрашивайте меня, как они там спали, по моим наблюдениям, кровать всего одна, но среднеазиатский гость, может быть, спал на полу или на каком-нибудь матрасе.
Он позиционировал себя как помощник пенсионера. Например, приходил на почту и эмоционально, с сильным акцентом, требовал, чтобы мы носили пенсию Евгению Владимировичу, как будто это от нас зависело. В чем была причина задержки, понятия не имею, но в конце концов всё устроилось, хотя, на мой взгляд, учитывая инвалидное состояние старика, пенсия могла быть и побольше.
А затем этот добровольный помощник исчез. Как рассказал мне старик, его сожитель-гастарбайтер завербовался на СВО, "хату покинул, пошел воевать". Видимо, у него было российское гражданство, хотя я не знаю, обязательно ли оно. Со стороны укров воюют множество иностранцев-наемников, никакого укрогражданства не получая.
По всей вероятности, наш герой пошел в контрактники не из патриотических побуждений, а ради заработка. Уж не знаю, как он там воюет. Мне он казался ленивым и наглым пижоном, но мое впечатление могло быть ошибочным.
Оппозиция топлесс
В принципе, все мои пенсионеры - народ аполитичный. В основном, их волнуют только собственные проблемы, обсуждать политику "партии и правительства" голову не приходит.
Но есть исключения.
Раньше с критикой официальной линии выступала Маргарита Романовна, о чем я уже писал, однако теперь ей не до этого. Зато ей на смену пришел другой сердитый пенсионер, называть которого я на всякий случай не буду, чтобы не доставить ему неприятностей. Нынче можно загреметь на зону за любое неосторожное слово. Цап - и пришьют какое-нибудь "оправдание терроризма", как Боре Кагарлицкому, который ни сном, ни духом никогда никакой терроризм не оправдывал. Или две женщины, драматург и режиссер, чье "оправдание терроризма" сводилось к тому, что персонажи пьесы, которую одна написала, а другая поставила, выкрикивают "Аллах акбар" и призывают к разным нехорошим действиям. Тогда уж надо было сажать, например, всех авторов "17 мгновений весны" за "оправдание нацизма", у них же там каждый второй то и дело восклицает "Хайль Гитлер".
Мой пенсионер про терроризм ничего не говорит, зато войну вовсю критикует. Заявляет, что на нее тратят все деньги, которые можно было бы потратить на те же пенсии. Кстати, пенсия у него небольшая, так что можно понять его недовольство. И еще он время от времени позволяет себе весьма умеренные инвективы в адрес Путина. Дескать, "куда он смотрит"?
При этом пенсионер мой круглый год, и зимой, и летом, встречает меня на пороге своей квартиры топлесс, то есть голый до пояса. Очевидно, для него это повседневный домашний "костюм". Закаленный товарищ, каким и должен быть истинный оппозиционер духа.
Записки почтальона
Необязательные мемуары
Начну с приятной новости. Маргарита Романовна вырвалась из хосписа, она теперь дома, ей исполнилось 80 лет в сентябре, и я снова ношу ей пенсию.
Но это дело надо все-таки разъяснить.
Пробивная Соня
Старушка, конечно, не сама вырвалась из хосписа. Ее оттуда вытащила та самая Соня, то ли таджичка, то ли кыргызка, которая фактически стала сиделкой и помощницей пенсионерки.
Вообще-то хоспис - это заведение, куда стариков, да и не обязательно стариков, отправляют умирать. Я там не был, но соседка Маргариты Романовны Ольга Ивановна это заведение посетила и навестила соседку, о чем она мне поведала. Здание, вестиблюль, коридоры и палаты поразили мою собеседницу своей роскошной монументальностью, а вот старушка произвела на нее удручающее впечатление, так как было похоже, что она не осознает реальность. Тем не менее она упорно не желала умирать, в связи с чем врачи хосписа очень хотели ее куда-нибудь сбагрить, лучше всего домой. Но просто так выставить на улицу - нельзя, а для отправки домой нужно сопровождение, причем желательно, чтобы эти сопровождающие несли ответственность за Маргариту Романовну. Соседка на эту роль никак не годилась, так как по большому счету сама нуждается в уходе и сопровождении.
Тут-то и появилась Соня. Каким-то образом она мало того, что забрала пенсионерку из скорбной больницы и переправила обратно в ее квартиру, так еще и добилась в Пенсионном фонде разморозки пенсии, о чем пришла сообщить в наше почтовое отделение.
В результате бабушке выплатили замороженную пенсию за те шесть месяцев, что она провела в хосписе, и я понёс к ней домой эту солидную сумму денег. А там меня радостно и гордо встретила Соня.
Увы, к сожалению хочу сказать, что Маргарита Романовна так полностью и не осознала реальность. Правда, меня она узнала. Поняла, что находится дома. И даже, хотя и с трудом, смогла расписаться в квитанции за полученные деньги. Но это уже совсем не та хлопотливая и беспокойная старушка, с которой я дискутировал на политические темы и которой покупал продукты на почте. Жива, обеспечена уходом - и то хорошо.
За это надо сказать спасибо всё той же Соне. Оно понятно, что та помогает Маргарите Романовне не только из абстрактного альтруизма и человеколюбия. В идеале она хотела бы заполучить квартиру. Небольшую, однокомнатную, неказистую - но для людей в ее положении это роскошь.
Вот только непонятно, как она может добиться осуществления этого желания. Для завещания нужен нотариус, и необходимо, чтобы он явился на квартиру и признал старушку вменяемой и отвечающей за свои действия. Дело это непростое и недешевое. По достижении 80 лет пенсию Маргарите Романовне повысили, но вряд ли этого хватит. Да и едва ли уваждающий себя нотариус захочет связываться с плохо соображающей, почти полностью глухой старухой и со всей этой процедурой.
Пока Соня добиваается, чтобы ее подопечной вторую группу инвалидности поменяли на первую. Это тоже дело хлопотное, но осуществимое. Ведь смогла же она забрать пенсионерку их хосписа и добиться от Пенсионного фонда разморозки ее пенсии! Глядишь, и еще чего-нибудь добьется.
А моё дело маленькое. Носить пенсию и следить за стараниями Сони. Помочь ничем не могу.
Недавно, правда, я в этой квартире попал в западню. Дверь захлопнулась, сломанный замок категорически не хотел открываться, и я больше часа там просидел, пока не явилась Соня с мужем и не вызволили меня. А то я уж боялся, что придется там ночевать, при том, что кровать одна, и в ней уже лежит моя пенсионерка.
Z-гастарбайтер
Продолжим тему гостей из Средней Азии. Есть у меня пенсионер Евгений Владимирович, фамилия у него простая, да она значения не имеет. Обитает он в однокомнатной квартире на первом этаже, захламленной, загаженной и пустоватой. Подбор мебели отличается "минимализмом". Кровать, стул, колченогий стол, телевизор.
Хозяин передвигается по этому пространству с трудом, с палочкой, примерно как Маргарита Романовна до своего рокового падения.
До недавнего времени у него была своя "Соня", только мужского пола, выходец из какой-то республики Туркестана, чье имя я так и не успел узнать. В отличие от Сони, которая вместе с семьей снимает другую квартиру, этот товарищ жил вместе со своим подопечным. Только не спрашивайте меня, как они там спали, по моим наблюдениям, кровать всего одна, но среднеазиатский гость, может быть, спал на полу или на каком-нибудь матрасе.
Он позиционировал себя как помощник пенсионера. Например, приходил на почту и эмоционально, с сильным акцентом, требовал, чтобы мы носили пенсию Евгению Владимировичу, как будто это от нас зависело. В чем была причина задержки, понятия не имею, но в конце концов всё устроилось, хотя, на мой взгляд, учитывая инвалидное состояние старика, пенсия могла быть и побольше.
А затем этот добровольный помощник исчез. Как рассказал мне старик, его сожитель-гастарбайтер завербовался на СВО, "хату покинул, пошел воевать". Видимо, у него было российское гражданство, хотя я не знаю, обязательно ли оно. Со стороны укров воюют множество иностранцев-наемников, никакого укрогражданства не получая.
По всей вероятности, наш герой пошел в контрактники не из патриотических побуждений, а ради заработка. Уж не знаю, как он там воюет. Мне он казался ленивым и наглым пижоном, но мое впечатление могло быть ошибочным.
Оппозиция топлесс
В принципе, все мои пенсионеры - народ аполитичный. В основном, их волнуют только собственные проблемы, обсуждать политику "партии и правительства" голову не приходит.
Но есть исключения.
Раньше с критикой официальной линии выступала Маргарита Романовна, о чем я уже писал, однако теперь ей не до этого. Зато ей на смену пришел другой сердитый пенсионер, называть которого я на всякий случай не буду, чтобы не доставить ему неприятностей. Нынче можно загреметь на зону за любое неосторожное слово. Цап - и пришьют какое-нибудь "оправдание терроризма", как Боре Кагарлицкому, который ни сном, ни духом никогда никакой терроризм не оправдывал. Или две женщины, драматург и режиссер, чье "оправдание терроризма" сводилось к тому, что персонажи пьесы, которую одна написала, а другая поставила, выкрикивают "Аллах акбар" и призывают к разным нехорошим действиям. Тогда уж надо было сажать, например, всех авторов "17 мгновений весны" за "оправдание нацизма", у них же там каждый второй то и дело восклицает "Хайль Гитлер".
Мой пенсионер про терроризм ничего не говорит, зато войну вовсю критикует. Заявляет, что на нее тратят все деньги, которые можно было бы потратить на те же пенсии. Кстати, пенсия у него небольшая, так что можно понять его недовольство. И еще он время от времени позволяет себе весьма умеренные инвективы в адрес Путина. Дескать, "куда он смотрит"?
При этом пенсионер мой круглый год, и зимой, и летом, встречает меня на пороге своей квартиры топлесс, то есть голый до пояса. Очевидно, для него это повседневный домашний "костюм". Закаленный товарищ, каким и должен быть истинный оппозиционер духа.
Записки почтальона
Необязательные мемуары