Дневник 1978-79. Глава 18. Дурной лубок на фоне МХАТа
Семнадцатая глава
Алла Константиновна Тарасова
Сначала я вовсе не включил эту запись в опубликованную часть дневника. Потом все-таки включил, так как у этого поста, посвященного театру имени Вахтангова, не хватало внятной, четкой иллюстрации - описания типичного среднего спектакля той поры, которой я посвятил свою рубрику.
Ну а краткая запись про МХАТовский спектакль сама говорит за себя.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
17 декабря 1978 года
Сделали нам красиво
И третье, о чем я хочу рассказать - "Ожидание" в театре Вахтангова. Внешне красивый, изысканный, грамотный спектакль, построенный с большим знанием театра. Мизансцены изящны, декорации стилизованы, рафинированы, легки, ажурны.
Общий стиль спектакля - лубок, изощренно-застывший и неживой. Сцены в русском селе отделаны под эдакую пряничную Русь, очень изысканны и в корне фальшивы.
Арбузов (автор пьесы) не знает деревню, и Симонов (Евгений Симонов, постановщик) полный профан в этом вопросе.
Вообще пьеса - тяжелая и примитивно-эффектная мелодрама (по композиции напоминает пьесы Коцебу). Если русские сцены лубочны, то в "итальянских" эпизодах чувствуется некое любование и внешняя красивость: пошлая поза героя В. Ланового меж трех свечей и тому подобное. Это граничит с мещанской мечтой о красивой жизни.
Лановой в золоченой клетке
Весь спектакль похож на умело отделанную золоченую клетку, внутри которой на проволочках насажены такие же застывшие изящные фигурки.
В. Лановой, который с самого начала играет с почти патологической точностью смертельно больного человека, чересчур более манерен, чем нужно. Хотя у него есть моменты психологически тонкие и верные.
Юлия Борисова совершенно мертва, неестественна. Когда-то хорошая актриса, она теперь не в состоянии преодолеть инерции своей манеры и теряет правдивость. Что хорошо в ее исполнении, это ясно проведенная мысль, что русская баба всегда останется ею, и ни под какой маской этого не скроешь.
В. Шалевич - Ермаков - играет, детально исследуя банальную драму своего героя, отошедшего от колхоза. У актера неживая, тяжелая, неуклюжая роль, и несмотря на всё свое обаяние, наблюдательность, яркие бытовые моменты, Шалевич не в состоянии ее оживить.
Такая же банальная роль у Л. Пашковой, которая старательно изображает простую русскую крестьянку.
Единственное живое лицо
Есть один герой и актер, не прикрепленный к мертвому кружеву режиссуры - дед Шурик А. Граве.
Актер блистательно развертывает разнообразно-непростую эскападу своего героя. Он полностью уловил очень арбузовский дух этого арбузовского деда, его легкий комизм, ирония и основа всего - выстраданная правда.
Его взаимоотношения с сыном отдаленно напоминают Акима и Никиту из "Власти тьмы", так как Граве, тончайший и умнейший вахтанговский артист, мастер легкого гротеска, создатель серии комедийных положений, в этой роли в основе своей серьезен: он обвиняет молодое поколение в извращении, забвении старых и подлинных форм.
Это единственное живое лицо воспринимается с удовольствием, но не спасает этого ничего не дождавшегося "Ожидания".
Василий Лановой и Юлия Борисова. Сцена из спектакля "Ожидание"
19 декабря
Непреходящие ценности
А старый МХАТ остался недостижимым венцом нашего театра!
Слушал я по радио "Таланты и поклонники" - что за тончайший, психологичнейший спектакль. А. Тарасова, видимо, была великой актрисой, так потрясают ее монологи, произнесенные на удивление просто внешне, но даже по радио чувствуется, что за чувства клокочут у не внутри. Ее всхлипы и рыдания гениальны, ни одна современная актриса вполовину не сможет так зарыдать, и обостренно-театрально, так как это не копия, нет! и так глубоко схватив внутреннюю правду.
Также не может оставить нас равнодушным исполнение В. Качаловым Нарокова. Это верх артистизма и трагичности. Качалов потрясающе сплавляет и внешнюю нелепость, напыщенно-смешную манеру выражаться, и подлинное, редчайшее внутреннее благородство.
Хорош В. Ершов - эдакий широкий, вальяжный барин, но сквозь все интонации актера проглядывает тонкий и жесткий расчет. Еще не факт - любит ли он Негину?
Однако мне больше всего понравилась А. Зуева - Домна Пантелеевна. У актрисы незаурядные находки в бытовом плане, она не скрывает никаких смешных черт героини, она показывает также немалую практичность, трезвый расчет. Но Домна способна сострадать дочери, и глубокой драмой звучат ее слова дочери, когда та решается уехать с Великатовым. Зуева создала крупный, непростой образ, может быть, даже сложнее, чем он дан у Островского.
Великая Анастасия Платоновна Зуева. Именно ей посвятил Пастернак свое знаменитое стихотворение "Актриса", где есть знаменитые строки "Талант - единственная новость, которая всегда нова".
Мои дневники
Алла Константиновна Тарасова
Сначала я вовсе не включил эту запись в опубликованную часть дневника. Потом все-таки включил, так как у этого поста, посвященного театру имени Вахтангова, не хватало внятной, четкой иллюстрации - описания типичного среднего спектакля той поры, которой я посвятил свою рубрику.
Ну а краткая запись про МХАТовский спектакль сама говорит за себя.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
17 декабря 1978 года
Сделали нам красиво
И третье, о чем я хочу рассказать - "Ожидание" в театре Вахтангова. Внешне красивый, изысканный, грамотный спектакль, построенный с большим знанием театра. Мизансцены изящны, декорации стилизованы, рафинированы, легки, ажурны.
Общий стиль спектакля - лубок, изощренно-застывший и неживой. Сцены в русском селе отделаны под эдакую пряничную Русь, очень изысканны и в корне фальшивы.
Арбузов (автор пьесы) не знает деревню, и Симонов (Евгений Симонов, постановщик) полный профан в этом вопросе.
Вообще пьеса - тяжелая и примитивно-эффектная мелодрама (по композиции напоминает пьесы Коцебу). Если русские сцены лубочны, то в "итальянских" эпизодах чувствуется некое любование и внешняя красивость: пошлая поза героя В. Ланового меж трех свечей и тому подобное. Это граничит с мещанской мечтой о красивой жизни.
Лановой в золоченой клетке
Весь спектакль похож на умело отделанную золоченую клетку, внутри которой на проволочках насажены такие же застывшие изящные фигурки.
В. Лановой, который с самого начала играет с почти патологической точностью смертельно больного человека, чересчур более манерен, чем нужно. Хотя у него есть моменты психологически тонкие и верные.
Юлия Борисова совершенно мертва, неестественна. Когда-то хорошая актриса, она теперь не в состоянии преодолеть инерции своей манеры и теряет правдивость. Что хорошо в ее исполнении, это ясно проведенная мысль, что русская баба всегда останется ею, и ни под какой маской этого не скроешь.
В. Шалевич - Ермаков - играет, детально исследуя банальную драму своего героя, отошедшего от колхоза. У актера неживая, тяжелая, неуклюжая роль, и несмотря на всё свое обаяние, наблюдательность, яркие бытовые моменты, Шалевич не в состоянии ее оживить.
Такая же банальная роль у Л. Пашковой, которая старательно изображает простую русскую крестьянку.
Единственное живое лицо
Есть один герой и актер, не прикрепленный к мертвому кружеву режиссуры - дед Шурик А. Граве.
Актер блистательно развертывает разнообразно-непростую эскападу своего героя. Он полностью уловил очень арбузовский дух этого арбузовского деда, его легкий комизм, ирония и основа всего - выстраданная правда.
Его взаимоотношения с сыном отдаленно напоминают Акима и Никиту из "Власти тьмы", так как Граве, тончайший и умнейший вахтанговский артист, мастер легкого гротеска, создатель серии комедийных положений, в этой роли в основе своей серьезен: он обвиняет молодое поколение в извращении, забвении старых и подлинных форм.
Это единственное живое лицо воспринимается с удовольствием, но не спасает этого ничего не дождавшегося "Ожидания".
Василий Лановой и Юлия Борисова. Сцена из спектакля "Ожидание"
19 декабря
Непреходящие ценности
А старый МХАТ остался недостижимым венцом нашего театра!
Слушал я по радио "Таланты и поклонники" - что за тончайший, психологичнейший спектакль. А. Тарасова, видимо, была великой актрисой, так потрясают ее монологи, произнесенные на удивление просто внешне, но даже по радио чувствуется, что за чувства клокочут у не внутри. Ее всхлипы и рыдания гениальны, ни одна современная актриса вполовину не сможет так зарыдать, и обостренно-театрально, так как это не копия, нет! и так глубоко схватив внутреннюю правду.
Также не может оставить нас равнодушным исполнение В. Качаловым Нарокова. Это верх артистизма и трагичности. Качалов потрясающе сплавляет и внешнюю нелепость, напыщенно-смешную манеру выражаться, и подлинное, редчайшее внутреннее благородство.
Хорош В. Ершов - эдакий широкий, вальяжный барин, но сквозь все интонации актера проглядывает тонкий и жесткий расчет. Еще не факт - любит ли он Негину?
Однако мне больше всего понравилась А. Зуева - Домна Пантелеевна. У актрисы незаурядные находки в бытовом плане, она не скрывает никаких смешных черт героини, она показывает также немалую практичность, трезвый расчет. Но Домна способна сострадать дочери, и глубокой драмой звучат ее слова дочери, когда та решается уехать с Великатовым. Зуева создала крупный, непростой образ, может быть, даже сложнее, чем он дан у Островского.
Великая Анастасия Платоновна Зуева. Именно ей посвятил Пастернак свое знаменитое стихотворение "Актриса", где есть знаменитые строки "Талант - единственная новость, которая всегда нова".
Мои дневники