Дневник 1978-79. Глава 21. Гельман в самом соку

Jan 07, 2019 10:56

Двадцатая глава


Сцена из спектакля театра Сатиры "Мы нижеподписавшиеся". Пьеса Александра Исааковича Гельмана, дай Бог ему здоровья! Возраст у него уже очень солидный, 85 лет в 2018 году исполнилось.

Снова разбор только одного спектакля. На мой теперешний взгляд, это была хорошая постановка с участием актеров хороших и очень хороших. В ту пору театр Сатиры был на пике славы и в самом расцвете творческих сил были его ведущие мастера. Да, написано коряво, фразы кургузые, шероховатые, но уж как умел в 19 лет. Ничего не могу исправлять.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.

6 апреля 1979 года

С умением чисто детективным

"Любить родину - это не березки целовать, а поддерживать самых лучших людей". Эту фразу произносит главный герой пьесы Гельмана Леня Шиндин в спектакле театра Сатиры.
Момент, когда он это говорит, является переломным и совершенно неожиданным, и для всей ситуации, и для личности самого Шиндина. Но Гельман с умением чисто детективным запутывает зрителя и держит его до конца в напряжении и сомнениях относительно истинной сущности и движущих сил поступков действующих лиц.
Это напряжение уловлено Плучеком, оно держит, выстраивает весь спектакль. Причем само напряжение это двояко и неоднозначно.
Во-первых, напряжение чисто действенное, внешнее. Мне кажется, что оно создается благодаря найденному зрелищному образу - декорация представляет собой обыкновенный железнодорожный вагон. И всё действие переносится то в купе, то в коридор, то на перрон, то на подножку поезда. Вагон обыгран максимально, насколько это возможно.



Пространство вагона и кульминация

Такое место действия создает особую сгущенную атмосферу небольшого пространства, на котором кипят страсти и решаются серьезные идейные проблемы.
Физическое обыгрывание дорожных условий ограничено и не самоценно. А постоянно присутствующая тема движения вырывается наружу лишь один раз, порождая кульминацию.

До того момента мы видели внутреннюю часть вагона, и вот перед нами вагон снаружи, покачивающийся, постукивающий на стыках, зеленый и закрытый.
Внезапно открывается дверь тамбура, ведущая на подножку. Выходит Леня Шиндин, в глазах Миронова - бесконечная усталость от борьбы и от жизни, он глядит вниз, на дорогу, и голова механически двигается вслед за убегающими столбами. Эта сцена, подобной которой я никогда не видел в театре, зависит, в основном, от актера. Кинематографическая простота и динамика должна соединиться здесь со способностью театра чуть выпуклого воспроизведения реальности.
Нельзя здесь не остановиться на характере этого Шиндина. Как он пришел к этому моменту потенциального самоубийства?


Производственный элемент

Мироновский герой сначала кажется аферистом и подхалимом своего начальника Егорова, в спектакле не выведенного, но очень хорошо выписанного заочно. Его задача - заставить некую комиссию подписать акт о принятии хлебозавода с недоделками. Производственный элемент естествен в пьесе Гельмана, но он бесконечно глубже раскрыт и является основой событий, но не их сферой. Драматург двигается вперед, но не забывает от источнике своей карьеры.
Так вот, Шиндин виртуозно разыгрывает скандал и объявляет липовый день рождения жены, чтобы пригласить членов комиссии и надавить, чтоб подписали.

План рухнул, жена не выдержала притворства. Сослуживец Малисов как бы нечаянно вывел всех из себя. Этот нескладный, постоянно что-то читающий человек, полный банальных фраз и просто рожденный чиновником (В. Венгер), уже продался врагу и начальнику Егорова - Грижилюку (он тоже не выводится, но дан точно и объемно).

Антагонист и бабник

Глава комиссии Девятов возмущен до глубины души. Сначала мы сожалеем Менглету, которому досталась очередная банальная положительная роль советского идейного и принципиального человека. Это лишь сначала. Гельман через мнимое разоблачение и опровержение Девятова выведет жизненность и неходульность.


А пока Шиндин и Девятов кажутся антагонистами. Остальные два члена комиссии вроде привлечены на сторону Егорова. Семенов, неуклюжий и неглупый, но бабник, алкоголик и легкомысленный вроде бы человек (М. Державин) и стрекулистка, жена профессора, со сладкими и звонкими фразами, сексуально покачивающая ножкой и вся извивающаяся при походке (Н. Феклисова). К ним испытывается что-то вроде симпатии.

Андрей Миронов без комедийного блеска

Начинается разговор Шиндина и Девятова.
И странное дело - логика, аргументация Шиндина перестает казаться нам хитростью. Вспоминается другое: жена ругает Леню, что тот ничего не берет у Егорова, всячески борясь за его интересы. Все уходят от Егорова на более выгодные должности, а Шиндин, не имея никаких льгот, верно ему служит.
И тогда он произносит фразу о березках, и мы начинаем всматриваться в Шиндина, следить за его словами. Андрей Миронов очень тщателен в отборе деталей, и вся его внешняя пластическая изобретательность скована, и проявляется лишь в финале, когда он держит дверь купе. Нет также излишнего комедийного блеска, видного только в сцене скандала с проводником, да и то в уже банальных, известных приемах.
Характерность Миронова в этой роли не так явна и формалистично закончена. Всё подчинено психологической точности и идейному выявлению. Как интеллектуальную, духовную, понимает актер драму героя. И вся первоначальная часть роли, когда Шиндин производит впечатление современного Тарелкина - лишь экспозиция основной идеи.
Похоже, что запись не была закончена, обрывается на полуслове. Но так уж вышло

Окончание. Из другой тетрадки
Заставляет задуматься о нашей реальности

Драматургия - сильнее прежних двух пьес Гельмана. Язык беден, но - пружина, напряжение.
Миронов драматичен, финал - на надрыве, жестко, сурово. Не победитель!
Раз данный образ поезда не утомительно обыгрывается.
Хорош момент - в разгаре спора Менглет и Миронов сходят с поезда и выходят на край сцены. Вовремя - условность.
Н. Корниенко естественна, серьезна, но особой роли тут нет, ей нечего делать.
Конец - черное пространство, спектакль заставляет задуматься над нашей реальностью.

Андрей Миронов - Лёня Шиндин


Дневник 1978-79
Мои дневники

театр

Previous post Next post
Up