Дневник 1978-79. Глава 22. Не Чехов, а просто жесть
Двадцать первая глава
Сцена из спектакля театра на Таганке "Три сестры"
В какой-то момент я перестал вести дневник в буквальном смысле слова, с росписью по числам. Просто стал периодически описывать увиденные спектакли или фильмы, которые мне понравились или не понравились, но все равно запомнились.
Вот, например, спектакль Юрия Любимова по пьесе А.П. Чехова "Три сестры". О-о-очень своеобразный.
А я сочинил в 1979 году некое подобие рецензии, хотя это не рецензия, а отрывочное описание фрагментов, моментов, эпизодов пополам с рассуждениями и соображениями.
Любопытно, что там роль Маши играла замечательная актриса Алла Демидова, но я ее не упоминаю, и, если честно, в упор не помню - настолько она слилась с общим фоном постановки.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Три сестры и театр абсурда
Жесть - материал холодный и жесткий, он не гибок, но легко ломается и, несмотря на кажущуюся жесткость, по правде весьма ненадежен и хрупок.
Таков и спектакль Ю. Любимова по "Трем сестрам", обтянутый жестью с трех сторон. Так же холодно и без оттенков Любимов воспринял природу чеховской пьесы, создав на ее основе чисто брехтовский спектакль.
За интеллигентскими проблемами, за уютом прозоровской квартиры - Любимов увидел казарму, грязь и прозу жизни.
Квартира сестер - крохотный пятачок, лишенный уюта и атмосферы. Поэзии в нем нет, даже пианино фальшивит (Андрей почему-то вместо скрипки играет на пианино). Поэзия забита прозой жизни, материализовавшейся в казарме, заполнившей сцену.
Поэтическим, мечтательным речам - место лишь на эстраде, которая находится на сцене театра. Они последовательно и грубо заглушаются - то баяном, то марширующими солдатами (т.е. офицерами).
Сарказм по лучшей жизни
Мечты всех трех сестер Прозоровых изначально неосуществимы и разбиты. У режиссера для них нашлись только сарказм, безжалостный смех и никакой жалости. С самого начала разыгрывается на сцене пантомимическая дуэль Соленого и Тузенбаха, в весьма злых, острых тонах, доходящих до нелепости.
Мысль ясная, но крайне неглубокая и не оригинальная. Бессмысленны все мечты и вся тоска по лучшей жизни.
Правда, Любимов пытается акцентировать внимание на словах героев о необходимости веры, стойкости. Но объективно спектакль - всей своей мрачной тональностью, жестяностью - говорит о безнадежности любых попыток противостоять ходу орутиненной жизни, воплотившейся в казарме.
Оттого спектакль статичен и неподвижен, все определено с самого начала. Кто-то сравнил его с Метерлинком. По-моему, он ближе театру абсурда - где герои на протяжении всей пьесы говорят "Идем" и не двигаются с места.
То же самое происходит с сестрами Прозоровыми. Они говорят: "В Москву!" Но не в состоянии изменить даже самых незначительных вещей, не преодолевают даже самые незначительные препятствия.
До слияния со средой
Все это заложено в самой пьесе, в поэтике Чехова. Отсутствие движения, развития сюжета. Сестры Прозоровы, да и другие герои все время на мертвой точке, в штиле, они если и дрейфуют, то только в сторону полного слияния со средой.
И поэтому Любимов яростно высмеивает красивые речи Тузенбаха, Вершинина, мечты сестер, монологи Андрея. Но делает это слишком грубо, навязчиво, с включением света в зал и пр.
Хотя сама трактовка абсурдности действия в чеховской пьесе грандиозна и поразительна. И оригинальна, оттого я беру свои слова о неоригинальности обратно.
Жалкие куклы-марионетки
Однако эта суровая система исключает личность, и все чеховские герои решены театром банально и статично. Актеры сознательно марионеточны и лишены индивидуальностей. Все они - жалкие куклы, гримасничающие в руках судьбы. Вследствие этого убито всё человеческое в пьесе.
Единственная значительная личность - Чебутыкин в исполнении Ф. Антипова, т.к. его философия ложится на концепцию спектакля.
В режиссуре много непонятного, нелепого, есть блистательные внетекстовые образы - первый выход офицеров, например.
Но абсурдностью не исчерпывается содержание пьесы Чехова, это не самая удачная и глубокая трактовка.
Сцены из спектакля
Есть и его запись на Ютьюбе, оказывается:
Дневник 1978-79
Мои дневники
Сцена из спектакля театра на Таганке "Три сестры"
В какой-то момент я перестал вести дневник в буквальном смысле слова, с росписью по числам. Просто стал периодически описывать увиденные спектакли или фильмы, которые мне понравились или не понравились, но все равно запомнились.
Вот, например, спектакль Юрия Любимова по пьесе А.П. Чехова "Три сестры". О-о-очень своеобразный.
А я сочинил в 1979 году некое подобие рецензии, хотя это не рецензия, а отрывочное описание фрагментов, моментов, эпизодов пополам с рассуждениями и соображениями.
Любопытно, что там роль Маши играла замечательная актриса Алла Демидова, но я ее не упоминаю, и, если честно, в упор не помню - настолько она слилась с общим фоном постановки.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Три сестры и театр абсурда
Жесть - материал холодный и жесткий, он не гибок, но легко ломается и, несмотря на кажущуюся жесткость, по правде весьма ненадежен и хрупок.
Таков и спектакль Ю. Любимова по "Трем сестрам", обтянутый жестью с трех сторон. Так же холодно и без оттенков Любимов воспринял природу чеховской пьесы, создав на ее основе чисто брехтовский спектакль.
За интеллигентскими проблемами, за уютом прозоровской квартиры - Любимов увидел казарму, грязь и прозу жизни.
Квартира сестер - крохотный пятачок, лишенный уюта и атмосферы. Поэзии в нем нет, даже пианино фальшивит (Андрей почему-то вместо скрипки играет на пианино). Поэзия забита прозой жизни, материализовавшейся в казарме, заполнившей сцену.
Поэтическим, мечтательным речам - место лишь на эстраде, которая находится на сцене театра. Они последовательно и грубо заглушаются - то баяном, то марширующими солдатами (т.е. офицерами).
Сарказм по лучшей жизни
Мечты всех трех сестер Прозоровых изначально неосуществимы и разбиты. У режиссера для них нашлись только сарказм, безжалостный смех и никакой жалости. С самого начала разыгрывается на сцене пантомимическая дуэль Соленого и Тузенбаха, в весьма злых, острых тонах, доходящих до нелепости.
Мысль ясная, но крайне неглубокая и не оригинальная. Бессмысленны все мечты и вся тоска по лучшей жизни.
Правда, Любимов пытается акцентировать внимание на словах героев о необходимости веры, стойкости. Но объективно спектакль - всей своей мрачной тональностью, жестяностью - говорит о безнадежности любых попыток противостоять ходу орутиненной жизни, воплотившейся в казарме.
Оттого спектакль статичен и неподвижен, все определено с самого начала. Кто-то сравнил его с Метерлинком. По-моему, он ближе театру абсурда - где герои на протяжении всей пьесы говорят "Идем" и не двигаются с места.
То же самое происходит с сестрами Прозоровыми. Они говорят: "В Москву!" Но не в состоянии изменить даже самых незначительных вещей, не преодолевают даже самые незначительные препятствия.
До слияния со средой
Все это заложено в самой пьесе, в поэтике Чехова. Отсутствие движения, развития сюжета. Сестры Прозоровы, да и другие герои все время на мертвой точке, в штиле, они если и дрейфуют, то только в сторону полного слияния со средой.
И поэтому Любимов яростно высмеивает красивые речи Тузенбаха, Вершинина, мечты сестер, монологи Андрея. Но делает это слишком грубо, навязчиво, с включением света в зал и пр.
Хотя сама трактовка абсурдности действия в чеховской пьесе грандиозна и поразительна. И оригинальна, оттого я беру свои слова о неоригинальности обратно.
Жалкие куклы-марионетки
Однако эта суровая система исключает личность, и все чеховские герои решены театром банально и статично. Актеры сознательно марионеточны и лишены индивидуальностей. Все они - жалкие куклы, гримасничающие в руках судьбы. Вследствие этого убито всё человеческое в пьесе.
Единственная значительная личность - Чебутыкин в исполнении Ф. Антипова, т.к. его философия ложится на концепцию спектакля.
В режиссуре много непонятного, нелепого, есть блистательные внетекстовые образы - первый выход офицеров, например.
Но абсурдностью не исчерпывается содержание пьесы Чехова, это не самая удачная и глубокая трактовка.
Сцены из спектакля
Есть и его запись на Ютьюбе, оказывается:
Click to viewДневник 1978-79
Мои дневники