Дневник 1978-79. Глава 26. Самоубийца на "Пороге"
Двадцать пятая глава
Сцена из спектакля театра Сатиры "Самоубийца" по пьесе Н. Эрдмана
Две записи о двух разных спектаклях. Первая - незавершенная, обрывается почти на полуслове. Вторая не обрывается, но все равно какая-то блеклая, невыразительная. Хотя впоследствии я ее использовал для большой статьи о современной советской драматургии, когда еще пытался написать про нее кандидатскую диссертацию, которая не имела бы ровно никакой научной ценности.
Фразы корявые, много шероховатостей. Но тоже пусть будет.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Потуги интеллигенции на героизм
Н. Эрдман
Самоубийца
Режиссер - В. Плучек. Художник - Б. Мессерер
Насмешка над жалкими потугами интеллигенции на героизм - и сквозь это серьезный вопрос о судьбах интеллигенции в советском государстве. Удивительная параллельность времени действия пьесы - 1930 г., конец НЭПа и нашего времени снимает всякую дистанцию и помогает живо реагировать на действие пьесы.
Плучек выстроил блистательный сатирический спектакль - по своим контурам, возможно, восходящий к мейерхольдовскому "Мандату".
Сначала бытовые картинки: Подсекальников с ливерной колбасой, тиранит жену и тещу. Начинается все с постели, где лежат супруги - с густой бытовой ноты. Ткачук - Подсекальников - капризный, жалкий, забитый и запуганный. Ведет роль, не уходя в гротеск, на уровне достоверности, предельно серьезен в самые комические моменты и даже умудряется в ряде сцен пробить сквозь толщу смеха щемящую нотку сожаления. Первое его чувство, в начале сп-ля - усталость от нелепой жизни, разговоры о самоубийстве - поза, претензия.
Жена - Т. Васильева - самое чистое и светлое в общей гамме спектакля. Несчастная женщина нежно, как к ребенку, относится к мужу. Может быть, единственный положительный персонаж. Теща - О. Аросева - неожиданно без гротеска, без грубости и прямолинейности, которые свойственны актрисе обычно. Играет Аросева на этот раз мягко, и некое светлое начало есть и в ней, она страдательная героиня, тоже замордованная зятем.
Гротеск вступает в свои права
Вторая часть первой картины - бытовой пласт помаленьку разрастается и приобретает всё более выпуклые черты. Появляется Калабушкин - С. Мишулин, сначала персонаж чистой бытовой комедии, мужчина с "повышенным эротическим чувством" после недавней смерти жены, уже проводит ночи с некой Маргаритой и попутно лапает и щупает любых первых попавшихся женщин. Целый ряд эротических, клубничных сценок в стиле "Декамерона". Маргарита - З. Зелинская - в одном белье, Калабушкин, почти легший на жену Подсекальникова и т.д.
Дальнейшее действие - вроде бы подтверждает бытовой тон вставных новелл. Подсекальников учится играть на геликоне; Калабушкин пытается отнять у него ливерную колбасу, которую он принимает за револьвер.
Потом наступает слом, начинает вступать в свои права гротеск, появляется Менглет (точнее, его сыгранный им персонаж Гранд-Скубик) от лица интеллигенции. В этот момент сквозь комическую оболочку проглядывает неожиданно серьезная, даже трагическая: интеллигенция и советская власть.
(Запись на этом обрывается. Но даже этого обрывка хватит, чтобы понять, почему спектакль был запрещен, а разрешен только в перестройку, спустя несколько лет)
Алкаш как мыслящая личность
Порог (театр имени Станиславского)
Андрей Буслай - единство противоположностей, с одной стороны, человек, павший так низко, что дальше некуда, алкаш, потерявший всё. С другой стороны, мыслящая личность, задумавшаяся над трагедией человеческой жизни.
Буслай видит, что "всё не так, как надо". У него болит душа из-за человеческого равнодушия, бесчувствия, бездуховности. Вместе с тем, он потерял веру, он озлоблен. Мир - зверский, и Буслай, если не живет по зверским законам, то мыслит ими.
И когда Буслай встречает людей, живущих по иным, т.е. нормальным человеческим принципам, он не верит, замыкается в себе, протестует, не принимает их поступков.
Для актера трудная роль. В. Стеклов сплавляет все оттенки в единый мощный, так сказать, поток. Он достаточно правдоподобен, реалистичен, в смысле внешнего облика, хриплый, осипший голос, всё это есть. Интонации простого алкаша. И одновременно - и главное - мощь, внутренняя сила, темперамент. Не внешний, внешне он хлипковат, маленький, коренастый, а внутренний темперамент мысли, убеждения.
Он правдоискатель, хотя не борец, но типично русский тип. Он воюет мысленно и словом своим, заливая всё водкой. Нечто вроде чеховского Иванова, только алкоголика, хотя этот нюанс в сущности неважен, как ни странно. Он придает немного комический оттенок ситуации, а важно не то, что Буслай пьет, а отчего пьет, отчего не удовлетворяет его жизнь.
Буслай против жестокости
До конца на этот вопрос не ответил и автор (автор пьесы, белорусский драматург Алексей Дударев, ныне покойный). Уход духовности из жизни, бога забыли - это всё так, но мало. Но что не сказано автором, можно понять как второй план. У Стеклова - Буслая - есть этот второй план - постоянный ужас от того, как мы живем, куда катится мир. И нежность души, которую убивает жестокость мира.
Защита одна - забытье, пьянство. Буслай Дударева погиб бы, если бы не Пакутович и его "пациенты". Буслай Стеклова силен и сам по себе, он не пропал, и слишком слабы и неубедительны в спектакле "добрые люди". Нет у них страстности Буслая, его глубокого понимания.
И что самое интересное: Стеклов самые интеллектуальные откровения сочетает с грубоватой фактурой, он весь на крике, на едкой издевке, ёрничает, паясничает, орет неразборчиво, комкая слова, задыхаясь, захлебываясь. Но хоть речь путана и темна, ясной предстает мысль. И то и дело возникает какая-то странная детская улыбка.
К жизни через потрясение
Пакутович для этого Буслая - в лучшем случае толчок, катализатор. А возвращает его к жизни мнимая смерть. Пройдя через это испытание, Буслай может стать другим, он будет тем же мыслителем, но увидит всё не в одном черном свете. (Тема смерти интересна в "Пороге", мнимые похороны, Красовский (персонаж пьесы) в похоронном бюро, нравственные мертвецы, но это в скобках).
Реакция на известие о своей смерти у Стеклова - потрясение. Сначала нелепый смешок - понял, но не всё. Потом страх, ужас. И вот - ударило: сам лишний, мир проклинал, людей проклинал, значит что ж, смерть?
Очень сильная сцена с Шаргаем - М. Янушкевичем. Тот пропил всё, мертвец, поэт мертвизны и пьянства. Янушкевич страшен в своем обесчеловечении, и это он удаляется со сцены, как призрак-оборотень с нелепыми, жутковатыми вывертами.
И самый сильный момент у Стеклова - финал, схватка с Николаем, когда он решил умереть, увидел только этот выход, но этот порог не переступил, вернулся к жизни.
Всю сентиментальность и нравоучительность, что была в пьесе, Портнов (режиссер-постановщик спектакля Владимир Портнов) снял. Стеклов в наименьшей мере кого-то учит, он просто ставит вопрос и сам старается его осмыслить. И поиски его - нравственное оправдание столь, казалось бы, аморального облика Буслая.
Сцены из спектакля "Порог"
Дневник 1978-79
Мои дневники
Сцена из спектакля театра Сатиры "Самоубийца" по пьесе Н. Эрдмана
Две записи о двух разных спектаклях. Первая - незавершенная, обрывается почти на полуслове. Вторая не обрывается, но все равно какая-то блеклая, невыразительная. Хотя впоследствии я ее использовал для большой статьи о современной советской драматургии, когда еще пытался написать про нее кандидатскую диссертацию, которая не имела бы ровно никакой научной ценности.
Фразы корявые, много шероховатостей. Но тоже пусть будет.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Потуги интеллигенции на героизм
Н. Эрдман
Самоубийца
Режиссер - В. Плучек. Художник - Б. Мессерер
Насмешка над жалкими потугами интеллигенции на героизм - и сквозь это серьезный вопрос о судьбах интеллигенции в советском государстве. Удивительная параллельность времени действия пьесы - 1930 г., конец НЭПа и нашего времени снимает всякую дистанцию и помогает живо реагировать на действие пьесы.
Плучек выстроил блистательный сатирический спектакль - по своим контурам, возможно, восходящий к мейерхольдовскому "Мандату".
Сначала бытовые картинки: Подсекальников с ливерной колбасой, тиранит жену и тещу. Начинается все с постели, где лежат супруги - с густой бытовой ноты. Ткачук - Подсекальников - капризный, жалкий, забитый и запуганный. Ведет роль, не уходя в гротеск, на уровне достоверности, предельно серьезен в самые комические моменты и даже умудряется в ряде сцен пробить сквозь толщу смеха щемящую нотку сожаления. Первое его чувство, в начале сп-ля - усталость от нелепой жизни, разговоры о самоубийстве - поза, претензия.
Жена - Т. Васильева - самое чистое и светлое в общей гамме спектакля. Несчастная женщина нежно, как к ребенку, относится к мужу. Может быть, единственный положительный персонаж. Теща - О. Аросева - неожиданно без гротеска, без грубости и прямолинейности, которые свойственны актрисе обычно. Играет Аросева на этот раз мягко, и некое светлое начало есть и в ней, она страдательная героиня, тоже замордованная зятем.
Гротеск вступает в свои права
Вторая часть первой картины - бытовой пласт помаленьку разрастается и приобретает всё более выпуклые черты. Появляется Калабушкин - С. Мишулин, сначала персонаж чистой бытовой комедии, мужчина с "повышенным эротическим чувством" после недавней смерти жены, уже проводит ночи с некой Маргаритой и попутно лапает и щупает любых первых попавшихся женщин. Целый ряд эротических, клубничных сценок в стиле "Декамерона". Маргарита - З. Зелинская - в одном белье, Калабушкин, почти легший на жену Подсекальникова и т.д.
Дальнейшее действие - вроде бы подтверждает бытовой тон вставных новелл. Подсекальников учится играть на геликоне; Калабушкин пытается отнять у него ливерную колбасу, которую он принимает за револьвер.
Потом наступает слом, начинает вступать в свои права гротеск, появляется Менглет (точнее, его сыгранный им персонаж Гранд-Скубик) от лица интеллигенции. В этот момент сквозь комическую оболочку проглядывает неожиданно серьезная, даже трагическая: интеллигенция и советская власть.
(Запись на этом обрывается. Но даже этого обрывка хватит, чтобы понять, почему спектакль был запрещен, а разрешен только в перестройку, спустя несколько лет)
Алкаш как мыслящая личность
Порог (театр имени Станиславского)
Андрей Буслай - единство противоположностей, с одной стороны, человек, павший так низко, что дальше некуда, алкаш, потерявший всё. С другой стороны, мыслящая личность, задумавшаяся над трагедией человеческой жизни.
Буслай видит, что "всё не так, как надо". У него болит душа из-за человеческого равнодушия, бесчувствия, бездуховности. Вместе с тем, он потерял веру, он озлоблен. Мир - зверский, и Буслай, если не живет по зверским законам, то мыслит ими.
И когда Буслай встречает людей, живущих по иным, т.е. нормальным человеческим принципам, он не верит, замыкается в себе, протестует, не принимает их поступков.
Для актера трудная роль. В. Стеклов сплавляет все оттенки в единый мощный, так сказать, поток. Он достаточно правдоподобен, реалистичен, в смысле внешнего облика, хриплый, осипший голос, всё это есть. Интонации простого алкаша. И одновременно - и главное - мощь, внутренняя сила, темперамент. Не внешний, внешне он хлипковат, маленький, коренастый, а внутренний темперамент мысли, убеждения.
Он правдоискатель, хотя не борец, но типично русский тип. Он воюет мысленно и словом своим, заливая всё водкой. Нечто вроде чеховского Иванова, только алкоголика, хотя этот нюанс в сущности неважен, как ни странно. Он придает немного комический оттенок ситуации, а важно не то, что Буслай пьет, а отчего пьет, отчего не удовлетворяет его жизнь.
Буслай против жестокости
До конца на этот вопрос не ответил и автор (автор пьесы, белорусский драматург Алексей Дударев, ныне покойный). Уход духовности из жизни, бога забыли - это всё так, но мало. Но что не сказано автором, можно понять как второй план. У Стеклова - Буслая - есть этот второй план - постоянный ужас от того, как мы живем, куда катится мир. И нежность души, которую убивает жестокость мира.
Защита одна - забытье, пьянство. Буслай Дударева погиб бы, если бы не Пакутович и его "пациенты". Буслай Стеклова силен и сам по себе, он не пропал, и слишком слабы и неубедительны в спектакле "добрые люди". Нет у них страстности Буслая, его глубокого понимания.
И что самое интересное: Стеклов самые интеллектуальные откровения сочетает с грубоватой фактурой, он весь на крике, на едкой издевке, ёрничает, паясничает, орет неразборчиво, комкая слова, задыхаясь, захлебываясь. Но хоть речь путана и темна, ясной предстает мысль. И то и дело возникает какая-то странная детская улыбка.
К жизни через потрясение
Пакутович для этого Буслая - в лучшем случае толчок, катализатор. А возвращает его к жизни мнимая смерть. Пройдя через это испытание, Буслай может стать другим, он будет тем же мыслителем, но увидит всё не в одном черном свете. (Тема смерти интересна в "Пороге", мнимые похороны, Красовский (персонаж пьесы) в похоронном бюро, нравственные мертвецы, но это в скобках).
Реакция на известие о своей смерти у Стеклова - потрясение. Сначала нелепый смешок - понял, но не всё. Потом страх, ужас. И вот - ударило: сам лишний, мир проклинал, людей проклинал, значит что ж, смерть?
Очень сильная сцена с Шаргаем - М. Янушкевичем. Тот пропил всё, мертвец, поэт мертвизны и пьянства. Янушкевич страшен в своем обесчеловечении, и это он удаляется со сцены, как призрак-оборотень с нелепыми, жутковатыми вывертами.
И самый сильный момент у Стеклова - финал, схватка с Николаем, когда он решил умереть, увидел только этот выход, но этот порог не переступил, вернулся к жизни.
Всю сентиментальность и нравоучительность, что была в пьесе, Портнов (режиссер-постановщик спектакля Владимир Портнов) снял. Стеклов в наименьшей мере кого-то учит, он просто ставит вопрос и сам старается его осмыслить. И поиски его - нравственное оправдание столь, казалось бы, аморального облика Буслая.
Сцены из спектакля "Порог"
Дневник 1978-79
Мои дневники