Дневник. 1983-86 год. Глава 7. Недостаточно горькая Васса
Шестая глава
Фильм "Васса". Инна Чурикова
Продолжим путешествие по страницам моих старинных дневников.
Сперва я их выкладывал не в полном объеме. Производил отбор. Но теперь передумал, всё даю полным текстом, а вы можете не читать. Я прекрасно понимаю, что это почти никому, кроме меня, не интересно и не нужно.
Тут и книги, и спектаклик. Много места уделено фильму "Васса", но в кино я тогда выбирался не так уж часто, да и на фильмах тоже тренировался, как на "собачках Павлова", так сказать, "оттачивал перо". А зачем? Всё было зря, без толку...
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
12 сентября 1983 года
Безвкусная бонбоньерочность
"Победительница" - последняя (на тот момент) пьеса Арбузова, откровенная дешевка, тупая, плоская мелодрама, лишенная привычной арбузовской грациозности, элегантности. Даже литературная бонбоньерочность выглядит безвкусно и линяло, инверсии утомляют глаз и слух, а монологи о любви и раскаянии написаны слогом Коцебу.
Что касается идеи, то это и правда "Таня" наоборот, но, право, можно было обойтись без смерти одного из многочисленных любовников главной героини Майи Кирилла. Очень уж охотно нынче драматурги умерщвляют своих героев, без всякой необходимости и оправданности, чтобы запрещенным ударом, хоть так тронуть читателя-зрителя что ли?
Арбузов в "Жестоких играх" добивался этого, и теперь, но мелодрама со смертью автоматически трагедией не становится. А начал это Радзинский, неожиданно и эффектно убив героиню в своей "Еще раз про любовь" (пьеса изначально называлась "104 страницы про любовь"), но один раз можно для пробы, но когда это повторяется, уже не воспринимается всерьез.
А здесь у Арбузова кроме геройской смерти Кирилла еще и аборт, и другой любовник Майи, занимающийся историей концлагерей, и оттого мрачно-гробовой. Много всего этого, есть мастеровитость в композиции, но ушел даже приятный арбузовский шарм, и остался шиш с маслом.
Совсем не страшный Дракон
"Дракон" Е. Шварца. Политическую притчу редко ставят у нас. Но в образцовском (Центральном кукольном) театре поставили так мило и безобидно, что непонятно, что в ней такого. Это не Шварц, это детская сказочка Андерсена, особенно из-за кукольности, уменьшенности, умиротворенности и ясного с самого начала ощущения, что всё кончится хорошо.
Семь грациозных башенок в разных комбинациях и композициях образуют кукольный, игрушечный городок, где двигается мечтательный Ланцелот, не очень страшный, хоть и противный дракон, сугубо комические Генрих и Бургомистр, бесцветная Эльза, всё происходит изящно, башенки раздвигаются, образуя площадь или возникают перекрытия, стены комнаты, всё это отлично налажено и оформлено М. Соколовой, неплохой театральной художницей.
Но кукольный спектакль подходит к концу, из пьесы убраны значительные куски, финал первого действия ослаблен, сатирического духа почти не осталось, а если и был, то при убогом актерском исполнении (куклы двигаются лучше, чем люди говорят текст, это точно) испарился. Справедливость торжествует, ничего особенного не случилось.
Как хочется увидеть "Дракона" в нормальном театре, в настоящем исполнении!
15 сентября
Спасибо, Харди, но больше не надо
Ну вот и третий роман Т. Харди, который называют его лучшим - "Тэсс из рода д`Эрбервиллей". Я не нахожу, что он лучше "Мэра" (Кэстербриджа), прочитанного ранее.
То же воспевание сельски-природных идиллий, та же пластическая образность слога даже в описании самых прозаических, материальных предметов, весь мир сопричастен человеческим чувствам, эмоциям, точнее, воспринимается через них, но к людям равнодушен, но поэтически субъективизирован. Те же туго закрученные людские судьбы, полные фатальных совпадений, но в основном психологически оправданных, кроме одного поворота - в судьбе Алека, любовника Тэсс, когда тот вдруг стал проповедником, а потом бросил, это как-то механично.
Судьба самой Тэсс детерминирована во всех отношениях, за ее развитием интересно наблюдать, но как-то не трогает.
Харди - великолепный стилист, его некоторые фразы - совершенство и стихотворения в миниатюре. Но Харди - моралист и философ утомителен. Не тянет меня больше к его книгам.
Кадр из фильма "Тэсс" по роману Харди
17 сентября
Интерьеры, граммофоны и Глеб Панфилов
Глеб Панфилов - явно неплохой, незаурядный кинорежиссер. Я видел пол-фильма "Прошу слова", там были хорошие эпизоды, неплохие актерские работы, но тема была сильно публицистической, полупроизводственной. Оттого всё это сильного интереса не вызывало.
"Васса" - иной фильм, неторопливый, медлительный, со вниманием к выразительным деталям, психологически выражающим ситуацию: рука Вассы перед фактическим убийством мужа, фотографии крупным планом - его или ее - в кульминационные моменты (это всё же иллюстративно). Фильм актерский, фильм интерьеров и павильонов, очень мало широких кадров, лишь в начале и конце мы видим волжский простор.
Интерьеры красивы, с поразительным вкусом, порой с юмористическими деталями, скрипучий лифт, вообще много внимания уделено тогдашней технике - телефоны, граммофоны, автомобили, лифт (хотя и ручной), как будто для показа высокого уровня жизни в железновском доме. Плюс богатая и небезвкусная, не купеческая отделка комнат.
Васса - тоже купчиха только на словах, она больше похожа на современную деловую женщину, вынужденную подавлять чувства, страсти, желания, человеческие слабости - ради своего дела.
Эти эмоции прорываются порой (этого не могло быть у Пашенной, например). Васса интеллигентна, культурна, очень умна. Все это вопреки традициям, но у меня возникало чувство, что Чурикова иногда не соответствовала роли, были минуты, когда текст звучал явно вопреки облику актрисы.
Васса жестока и упорна до умопомрачения, но в Чуриковой изначально заложено столько женской слабости, что не убеждала она в силе своей Вассы. Это могло быть заложено в трактовке, но такая свежая трактовка чрезмерна. Васса не может не быть очень сильной женщиной. У Чуриковой, в отличие от предшественниц, Пашенной, Сазоновой (эта совсем груба) есть моменты, где Васса слаба, но такие моменты только усиливали бы своей контрастностью. У Чуриковой слабость не прорывается в нескольких эпизодах, а превратилась в некий второй план всей роли с начала до конца.
Призраки и признаки разврата
Поставив под сомнение всю личность Вассы, подрывая доверие к ее словам, разрушая сложившуюся традицию, Панфилов не избежал противоречий, ранее не возникавших.
Смерть Вассы трактована в сильной степени в связи с женской неудовлетворенностью ее, страстной, алогичной любовью к развратному мужу. Является его призрак, спокойно, прозаично, как у Феллини в "Джульетте и духах", сначала просто сидит на диване, потом возникает рядом с Вассой, его рука гладит ее руку, он ее обнимает, страстно целует, она слабеет. Всё это в полном молчании, без потусторонней музыки, и оттого жутко и здорово, лучший кадр фильма (хотя и не самостоятельный в основе, в принципе).
Потом Васса умирает, изнемогла или не выдержала постоянного подавления чувств в жертву своему делу и своему дому.
Развратность и вырожденчество ее семьи показаны мягко, не в лоб. Сергей Железнов - больной, "со следами мужской привлекательности", но явно безнадежно падший, погрязший. В. Медведев всё делает четко, и вообще все актеры играют очень хорошо, а это говорит о силе, даровании режиссера.
Прохора можно принять сначала просто за веселого кутилу. Н. Скоробогатов тонок и не столь явно развратен, как А. Петров в этой роли в ЦАТСА. Но в сцене с пляской Пятеркина и с цыганами всё проясняется, когда захмелевший Прохор начинает целовать взасос своих племянниц и цыган, с похотливым безрассудством, за секунду до того веселый, легкомысленный и даже обаятельный, он становится мерзок и жалок. Его порок мгновенно теряет свою привлекательность.
Хороши дочери: Наташа, красивая, расцветающая и разрушающаяся, Люда, несколько дебилистая и инфантильная. Их играют неизвестные мне О. Машная и Я. Поплавская (потом стали очень даже известными, а с Яной Поплавской я даже познакомился).
Рашель - типичная еврейка, красивая, убежденная, с ней ничего не сделаешь, не выбросишь и не оправдаешь до конца. Панфилов внимания на ней не заострял.
Ну его, Горького, к черту!
Наконец, в довершение ансамбля, Анна, которая по фильму завладевает наследством Вассы. В финале она сидит в кресле бывшей хозяйки, в таких же очках, и очень на нее похожа внешне. Но, конечно, помельче и омерзительнее. В. Теличкина тоже всё играет отлично.
Но трагедии Вассы я не рассмотрел, симпатии к Чуриковой я не испытал, она по-своему неприятна, и то и дело мне слышалась в ее голосе фальшь, уж слишком сильно и голос этот, и интонации не совпадали с текстом, с сущностью роли..
Я не ретрограден, но большего мне не хватало, чем я приобрел. Чурикова порой преодолевала свое актерское естество, а преодолеть полностью его не сумела, да и не могла.
Надо сказать, что Панфилов дополнял пьесу, весьма тонко и умело, без ощущения фальши, освящение корабля, мотив завещания - прибавлены хорошо. Но рабочий-социалист, убитый в трюме корабля, это уж лишнее, без этого можно было обойтись. Ну и хватит о фильме, ну его, Горького, к черту!
24 сентября
Назад к Джеймсу
Опять читаю Генри Джеймса, на этот раз очередные его Short Stories. И не все они мне теперь нравятся. Ну, то, что его ранние опусы еще хранят оттенок банальной традиционности, я знал раньше. Но и поздние - разного качества.
Есть просто немудрящие анекдоты, блистательно отточенные, но на одну тему - американцы и европейская культура, мне поднадоевшую.
Один рассказ гениален - The Real Thing, из жизни художника. Джеймс вообще тонко разбирается в ремесле и проблемах художников, и много о них написал, хотя о писателях не меньше.
Речь идет о двух обедневших английских типичных джентльменах - семейной паре. Они позируют художнику для таких же героев иллюстрируемой им книги, и никуда не годятся. Зато два человека, самые простые, один вообще итальянец, великолепно подходят как прообразы великосветских лордов и леди. "Настоящие вещи" для искусства - ничто по сравнению с фантазией. Это и сатира над парой бесполезных дворян с осанкой и манерами лордов, и их трагедия, выраженные вместе, кратко, экономно и необыкновенно сильно.
27 сентября
Еще повесть Джеймса Papers, то есть "Газеты", едчайшая сатира на английскую прессу, с мгновенной амплитудой от почти фарса до трагических почти глубин, о маленьком, заурядном человечке, жаждущем славы, некоем Автогерострате. Он инсценирует собственную смерть и становится объектом всеобщего интереса. И еще о взаимоотношениях с прессой двух чисто джеймсовских чувствительных и тонких молодых людей.
Васса - Инна Чурикова, Прохор - Николай Скоробогатов
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год
Фильм "Васса". Инна Чурикова
Продолжим путешествие по страницам моих старинных дневников.
Сперва я их выкладывал не в полном объеме. Производил отбор. Но теперь передумал, всё даю полным текстом, а вы можете не читать. Я прекрасно понимаю, что это почти никому, кроме меня, не интересно и не нужно.
Тут и книги, и спектаклик. Много места уделено фильму "Васса", но в кино я тогда выбирался не так уж часто, да и на фильмах тоже тренировался, как на "собачках Павлова", так сказать, "оттачивал перо". А зачем? Всё было зря, без толку...
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
12 сентября 1983 года
Безвкусная бонбоньерочность
"Победительница" - последняя (на тот момент) пьеса Арбузова, откровенная дешевка, тупая, плоская мелодрама, лишенная привычной арбузовской грациозности, элегантности. Даже литературная бонбоньерочность выглядит безвкусно и линяло, инверсии утомляют глаз и слух, а монологи о любви и раскаянии написаны слогом Коцебу.
Что касается идеи, то это и правда "Таня" наоборот, но, право, можно было обойтись без смерти одного из многочисленных любовников главной героини Майи Кирилла. Очень уж охотно нынче драматурги умерщвляют своих героев, без всякой необходимости и оправданности, чтобы запрещенным ударом, хоть так тронуть читателя-зрителя что ли?
Арбузов в "Жестоких играх" добивался этого, и теперь, но мелодрама со смертью автоматически трагедией не становится. А начал это Радзинский, неожиданно и эффектно убив героиню в своей "Еще раз про любовь" (пьеса изначально называлась "104 страницы про любовь"), но один раз можно для пробы, но когда это повторяется, уже не воспринимается всерьез.
А здесь у Арбузова кроме геройской смерти Кирилла еще и аборт, и другой любовник Майи, занимающийся историей концлагерей, и оттого мрачно-гробовой. Много всего этого, есть мастеровитость в композиции, но ушел даже приятный арбузовский шарм, и остался шиш с маслом.
Совсем не страшный Дракон
"Дракон" Е. Шварца. Политическую притчу редко ставят у нас. Но в образцовском (Центральном кукольном) театре поставили так мило и безобидно, что непонятно, что в ней такого. Это не Шварц, это детская сказочка Андерсена, особенно из-за кукольности, уменьшенности, умиротворенности и ясного с самого начала ощущения, что всё кончится хорошо.
Семь грациозных башенок в разных комбинациях и композициях образуют кукольный, игрушечный городок, где двигается мечтательный Ланцелот, не очень страшный, хоть и противный дракон, сугубо комические Генрих и Бургомистр, бесцветная Эльза, всё происходит изящно, башенки раздвигаются, образуя площадь или возникают перекрытия, стены комнаты, всё это отлично налажено и оформлено М. Соколовой, неплохой театральной художницей.
Но кукольный спектакль подходит к концу, из пьесы убраны значительные куски, финал первого действия ослаблен, сатирического духа почти не осталось, а если и был, то при убогом актерском исполнении (куклы двигаются лучше, чем люди говорят текст, это точно) испарился. Справедливость торжествует, ничего особенного не случилось.
Как хочется увидеть "Дракона" в нормальном театре, в настоящем исполнении!
15 сентября
Спасибо, Харди, но больше не надо
Ну вот и третий роман Т. Харди, который называют его лучшим - "Тэсс из рода д`Эрбервиллей". Я не нахожу, что он лучше "Мэра" (Кэстербриджа), прочитанного ранее.
То же воспевание сельски-природных идиллий, та же пластическая образность слога даже в описании самых прозаических, материальных предметов, весь мир сопричастен человеческим чувствам, эмоциям, точнее, воспринимается через них, но к людям равнодушен, но поэтически субъективизирован. Те же туго закрученные людские судьбы, полные фатальных совпадений, но в основном психологически оправданных, кроме одного поворота - в судьбе Алека, любовника Тэсс, когда тот вдруг стал проповедником, а потом бросил, это как-то механично.
Судьба самой Тэсс детерминирована во всех отношениях, за ее развитием интересно наблюдать, но как-то не трогает.
Харди - великолепный стилист, его некоторые фразы - совершенство и стихотворения в миниатюре. Но Харди - моралист и философ утомителен. Не тянет меня больше к его книгам.
Кадр из фильма "Тэсс" по роману Харди
17 сентября
Интерьеры, граммофоны и Глеб Панфилов
Глеб Панфилов - явно неплохой, незаурядный кинорежиссер. Я видел пол-фильма "Прошу слова", там были хорошие эпизоды, неплохие актерские работы, но тема была сильно публицистической, полупроизводственной. Оттого всё это сильного интереса не вызывало.
"Васса" - иной фильм, неторопливый, медлительный, со вниманием к выразительным деталям, психологически выражающим ситуацию: рука Вассы перед фактическим убийством мужа, фотографии крупным планом - его или ее - в кульминационные моменты (это всё же иллюстративно). Фильм актерский, фильм интерьеров и павильонов, очень мало широких кадров, лишь в начале и конце мы видим волжский простор.
Интерьеры красивы, с поразительным вкусом, порой с юмористическими деталями, скрипучий лифт, вообще много внимания уделено тогдашней технике - телефоны, граммофоны, автомобили, лифт (хотя и ручной), как будто для показа высокого уровня жизни в железновском доме. Плюс богатая и небезвкусная, не купеческая отделка комнат.
Васса - тоже купчиха только на словах, она больше похожа на современную деловую женщину, вынужденную подавлять чувства, страсти, желания, человеческие слабости - ради своего дела.
Эти эмоции прорываются порой (этого не могло быть у Пашенной, например). Васса интеллигентна, культурна, очень умна. Все это вопреки традициям, но у меня возникало чувство, что Чурикова иногда не соответствовала роли, были минуты, когда текст звучал явно вопреки облику актрисы.
Васса жестока и упорна до умопомрачения, но в Чуриковой изначально заложено столько женской слабости, что не убеждала она в силе своей Вассы. Это могло быть заложено в трактовке, но такая свежая трактовка чрезмерна. Васса не может не быть очень сильной женщиной. У Чуриковой, в отличие от предшественниц, Пашенной, Сазоновой (эта совсем груба) есть моменты, где Васса слаба, но такие моменты только усиливали бы своей контрастностью. У Чуриковой слабость не прорывается в нескольких эпизодах, а превратилась в некий второй план всей роли с начала до конца.
Призраки и признаки разврата
Поставив под сомнение всю личность Вассы, подрывая доверие к ее словам, разрушая сложившуюся традицию, Панфилов не избежал противоречий, ранее не возникавших.
Смерть Вассы трактована в сильной степени в связи с женской неудовлетворенностью ее, страстной, алогичной любовью к развратному мужу. Является его призрак, спокойно, прозаично, как у Феллини в "Джульетте и духах", сначала просто сидит на диване, потом возникает рядом с Вассой, его рука гладит ее руку, он ее обнимает, страстно целует, она слабеет. Всё это в полном молчании, без потусторонней музыки, и оттого жутко и здорово, лучший кадр фильма (хотя и не самостоятельный в основе, в принципе).
Потом Васса умирает, изнемогла или не выдержала постоянного подавления чувств в жертву своему делу и своему дому.
Развратность и вырожденчество ее семьи показаны мягко, не в лоб. Сергей Железнов - больной, "со следами мужской привлекательности", но явно безнадежно падший, погрязший. В. Медведев всё делает четко, и вообще все актеры играют очень хорошо, а это говорит о силе, даровании режиссера.
Прохора можно принять сначала просто за веселого кутилу. Н. Скоробогатов тонок и не столь явно развратен, как А. Петров в этой роли в ЦАТСА. Но в сцене с пляской Пятеркина и с цыганами всё проясняется, когда захмелевший Прохор начинает целовать взасос своих племянниц и цыган, с похотливым безрассудством, за секунду до того веселый, легкомысленный и даже обаятельный, он становится мерзок и жалок. Его порок мгновенно теряет свою привлекательность.
Хороши дочери: Наташа, красивая, расцветающая и разрушающаяся, Люда, несколько дебилистая и инфантильная. Их играют неизвестные мне О. Машная и Я. Поплавская (потом стали очень даже известными, а с Яной Поплавской я даже познакомился).
Рашель - типичная еврейка, красивая, убежденная, с ней ничего не сделаешь, не выбросишь и не оправдаешь до конца. Панфилов внимания на ней не заострял.
Ну его, Горького, к черту!
Наконец, в довершение ансамбля, Анна, которая по фильму завладевает наследством Вассы. В финале она сидит в кресле бывшей хозяйки, в таких же очках, и очень на нее похожа внешне. Но, конечно, помельче и омерзительнее. В. Теличкина тоже всё играет отлично.
Но трагедии Вассы я не рассмотрел, симпатии к Чуриковой я не испытал, она по-своему неприятна, и то и дело мне слышалась в ее голосе фальшь, уж слишком сильно и голос этот, и интонации не совпадали с текстом, с сущностью роли..
Я не ретрограден, но большего мне не хватало, чем я приобрел. Чурикова порой преодолевала свое актерское естество, а преодолеть полностью его не сумела, да и не могла.
Надо сказать, что Панфилов дополнял пьесу, весьма тонко и умело, без ощущения фальши, освящение корабля, мотив завещания - прибавлены хорошо. Но рабочий-социалист, убитый в трюме корабля, это уж лишнее, без этого можно было обойтись. Ну и хватит о фильме, ну его, Горького, к черту!
24 сентября
Назад к Джеймсу
Опять читаю Генри Джеймса, на этот раз очередные его Short Stories. И не все они мне теперь нравятся. Ну, то, что его ранние опусы еще хранят оттенок банальной традиционности, я знал раньше. Но и поздние - разного качества.
Есть просто немудрящие анекдоты, блистательно отточенные, но на одну тему - американцы и европейская культура, мне поднадоевшую.
Один рассказ гениален - The Real Thing, из жизни художника. Джеймс вообще тонко разбирается в ремесле и проблемах художников, и много о них написал, хотя о писателях не меньше.
Речь идет о двух обедневших английских типичных джентльменах - семейной паре. Они позируют художнику для таких же героев иллюстрируемой им книги, и никуда не годятся. Зато два человека, самые простые, один вообще итальянец, великолепно подходят как прообразы великосветских лордов и леди. "Настоящие вещи" для искусства - ничто по сравнению с фантазией. Это и сатира над парой бесполезных дворян с осанкой и манерами лордов, и их трагедия, выраженные вместе, кратко, экономно и необыкновенно сильно.
27 сентября
Еще повесть Джеймса Papers, то есть "Газеты", едчайшая сатира на английскую прессу, с мгновенной амплитудой от почти фарса до трагических почти глубин, о маленьком, заурядном человечке, жаждущем славы, некоем Автогерострате. Он инсценирует собственную смерть и становится объектом всеобщего интереса. И еще о взаимоотношениях с прессой двух чисто джеймсовских чувствительных и тонких молодых людей.
Васса - Инна Чурикова, Прохор - Николай Скоробогатов
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год