Дневник. 1983-86 год. Глава 22. Набоков и Дон Кихот
Двадцать первая глава
Кадр из фильма "Приглашение на казнь". Оказывается, такой есть. Короткометражный.
Великие классики. Очень разные, и отношение к ним разное. Набокова я так и не полюбил, хотя прочел практически всё, что он написал (не в 1984-85 годах, а попозже). "Приглашение на казнь" я сперва слушал в отрывках по "вражьим голосам", меня оно очень заинтересовало, и я достал роман, "выпущенный" в самиздате, отпечатанный на машинке. Прочитал взахлеб, пораженный новизной. Ну так с непривычки многое может производить сильное впечатление. Теперь оцениваю эту книгу намного спокойнее и умереннее.
Ну а Сервантес есть Сервантес, тут никаких эпитетов не хватит для того, чтобы охарактеризовать по достоинству.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
9 января 1985 года
Цинциннат и Роман Виссарионович
Очень странная книга Владимира Набокова "Приглашение на казнь", смешение эпох, времен и народов, героев зовут Цинциннат, Родриг, Роман Виссарионович, Родион.
Язык - то элитарно-эзотерический захлебывающийся поток высокоинтеллектуального сознания, мыслящего парадоксальными, уникальными категориями; то добротный язык русской классической литературы начала ХХ века (Бунин, Андреев, Сологуб).
Время действия - где-то в будущем, когда разрушены все машины, механизмы, цивилизация возвращается к дикости, сохраняя бюрократическую и пенитенциарную оболочку. Тюрьмы, суды, правила тюремного распорядка - "не положено видеть неподобающие сны и думать на темы, не предусмотренные правилами".
Гротеск и язвительный юмор, родственный ужасу Кафки. У Набокова тоже в центре осужденный, и действие тоже происходит в Замке, хотя не метафизическом, а вполне реальном, средневековом, описанном до микроскопических деталей.
Канва сюжета - некоего Цинцинната приговаривают к казни за то, что он не такой, как все, инакомыслящий, хотя у Набокова речь идет о непрозрачности, тогда как все жители прозрачны, но не в этом суть.
Хоровод химерических фигур
Он в камере ждет смертной казни, вокруг него кружится хоровод химерических гротескных фигур. То приходит жена на свидание, а вместе с ней втаскивают всю обстановку их дома и всех родственников, гротескный прием, характерный для этого романа.
Потом появляется будущий палач Цинцинната под видом соседа по тюрьме, пытается развеселить и, например, поднимает зубами стул, и в стуле остается его вставная челюсть. А потом этот стул приносят со следами зубов на спинке, еще один пример непривычного, нестандартного набоковского юмора-гротеска.
Перед казнью Цинцинната с палачом везут в город на торжественный вечер с участием высшего начальства, все это по традиции.
А когда должна состояться казнь и палач инструктирует Цинцинната, как лечь на эшафот, вдруг все окружающее героя исчезает, рассеивается, уносится ветром, как пыль, и Цинциннат идет навстречу "существам, подобным ему". Такой лирический и неожиданный финал.
Видимо, речь идет о столкновении выдающейся, мыслящей личности (а дневник Цинцинната, приведенный в романе, подтверждает его высокий интеллект) и серого, застойного (термина "эпоха застоя" еще не было! Это я предугадал), бюрократического общества, где особенно развиты тюрьмы, полиция и т.д.
Имел ли Набоков в виду конкретно СССР, я не знаю, но роман его ложится на нашу действительность тридцатых годов, когда написан. Но чтобы до конца понять роман, надо хоть что-то узнать о самом Набокове, а для этого нет пока никакой возможности.
15 февраля
Смешон, безумен, оттого реален
Прочел "Дон Кихота", полностью, целиком и взахлеб. Только начинал трудно, а потом естественный, плавный, мерный поток повествования повлек за собой.
Удивительно изящный и неуловимый перевод Н. Любимова, никаких следов насилия, натянутостей, что сплошь и рядом бывает в переводах, особенно столь давних авторов, как Сервантес.
Если есть в самом романе слабости, то это вставные новеллы, дань времени, и еще подобострастие перед правительством - вещь тоже понятная во все времена.
Два героя, сам Дон Кихот и Санчо - фигуры на века, созданные Сервантесом. Кихот не столь благороден, как в позднейших переложениях, он нелеп, смешон, безумен и оттого реален, ибо только помыслы его высоки и благородны, а как доходит до дела, он приносит всегда вред, горе или просто действует безрезультатно. И это при том, что мыслит Дон Кихот очень гуманно и благородно. Но для Сервантеса явно важно было высмеять его, а не сделать примером для подражания, примером весьма недостойным.
Санчо - хитрый мужик, черт знает чем купившийся в Кихоте, но одурманенный и одураченный им. Его текст - высшие образцы переводческой легкости и раскованности. А Дульсинея на совести позднейших авторов - Вассермана и Дэриона, Володина, у Сервантеса ее нет, только образ в мечтах Дон Кихота.
В общем, великолепная книга, и сейчас очень живо читается.
Гюстав Доре. Из иллюстраций к "Дон Кихоту"
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год
Кадр из фильма "Приглашение на казнь". Оказывается, такой есть. Короткометражный.
Великие классики. Очень разные, и отношение к ним разное. Набокова я так и не полюбил, хотя прочел практически всё, что он написал (не в 1984-85 годах, а попозже). "Приглашение на казнь" я сперва слушал в отрывках по "вражьим голосам", меня оно очень заинтересовало, и я достал роман, "выпущенный" в самиздате, отпечатанный на машинке. Прочитал взахлеб, пораженный новизной. Ну так с непривычки многое может производить сильное впечатление. Теперь оцениваю эту книгу намного спокойнее и умереннее.
Ну а Сервантес есть Сервантес, тут никаких эпитетов не хватит для того, чтобы охарактеризовать по достоинству.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
9 января 1985 года
Цинциннат и Роман Виссарионович
Очень странная книга Владимира Набокова "Приглашение на казнь", смешение эпох, времен и народов, героев зовут Цинциннат, Родриг, Роман Виссарионович, Родион.
Язык - то элитарно-эзотерический захлебывающийся поток высокоинтеллектуального сознания, мыслящего парадоксальными, уникальными категориями; то добротный язык русской классической литературы начала ХХ века (Бунин, Андреев, Сологуб).
Время действия - где-то в будущем, когда разрушены все машины, механизмы, цивилизация возвращается к дикости, сохраняя бюрократическую и пенитенциарную оболочку. Тюрьмы, суды, правила тюремного распорядка - "не положено видеть неподобающие сны и думать на темы, не предусмотренные правилами".
Гротеск и язвительный юмор, родственный ужасу Кафки. У Набокова тоже в центре осужденный, и действие тоже происходит в Замке, хотя не метафизическом, а вполне реальном, средневековом, описанном до микроскопических деталей.
Канва сюжета - некоего Цинцинната приговаривают к казни за то, что он не такой, как все, инакомыслящий, хотя у Набокова речь идет о непрозрачности, тогда как все жители прозрачны, но не в этом суть.
Хоровод химерических фигур
Он в камере ждет смертной казни, вокруг него кружится хоровод химерических гротескных фигур. То приходит жена на свидание, а вместе с ней втаскивают всю обстановку их дома и всех родственников, гротескный прием, характерный для этого романа.
Потом появляется будущий палач Цинцинната под видом соседа по тюрьме, пытается развеселить и, например, поднимает зубами стул, и в стуле остается его вставная челюсть. А потом этот стул приносят со следами зубов на спинке, еще один пример непривычного, нестандартного набоковского юмора-гротеска.
Перед казнью Цинцинната с палачом везут в город на торжественный вечер с участием высшего начальства, все это по традиции.
А когда должна состояться казнь и палач инструктирует Цинцинната, как лечь на эшафот, вдруг все окружающее героя исчезает, рассеивается, уносится ветром, как пыль, и Цинциннат идет навстречу "существам, подобным ему". Такой лирический и неожиданный финал.
Видимо, речь идет о столкновении выдающейся, мыслящей личности (а дневник Цинцинната, приведенный в романе, подтверждает его высокий интеллект) и серого, застойного (термина "эпоха застоя" еще не было! Это я предугадал), бюрократического общества, где особенно развиты тюрьмы, полиция и т.д.
Имел ли Набоков в виду конкретно СССР, я не знаю, но роман его ложится на нашу действительность тридцатых годов, когда написан. Но чтобы до конца понять роман, надо хоть что-то узнать о самом Набокове, а для этого нет пока никакой возможности.
15 февраля
Смешон, безумен, оттого реален
Прочел "Дон Кихота", полностью, целиком и взахлеб. Только начинал трудно, а потом естественный, плавный, мерный поток повествования повлек за собой.
Удивительно изящный и неуловимый перевод Н. Любимова, никаких следов насилия, натянутостей, что сплошь и рядом бывает в переводах, особенно столь давних авторов, как Сервантес.
Если есть в самом романе слабости, то это вставные новеллы, дань времени, и еще подобострастие перед правительством - вещь тоже понятная во все времена.
Два героя, сам Дон Кихот и Санчо - фигуры на века, созданные Сервантесом. Кихот не столь благороден, как в позднейших переложениях, он нелеп, смешон, безумен и оттого реален, ибо только помыслы его высоки и благородны, а как доходит до дела, он приносит всегда вред, горе или просто действует безрезультатно. И это при том, что мыслит Дон Кихот очень гуманно и благородно. Но для Сервантеса явно важно было высмеять его, а не сделать примером для подражания, примером весьма недостойным.
Санчо - хитрый мужик, черт знает чем купившийся в Кихоте, но одурманенный и одураченный им. Его текст - высшие образцы переводческой легкости и раскованности. А Дульсинея на совести позднейших авторов - Вассермана и Дэриона, Володина, у Сервантеса ее нет, только образ в мечтах Дон Кихота.
В общем, великолепная книга, и сейчас очень живо читается.
Гюстав Доре. Из иллюстраций к "Дон Кихоту"
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год