Дневник. 1983-86 год. Глава 33. Пока не дуют ветры перемен
Тридцать вторая глава
Сцена из спектакля по пьесе Бен Трэверса Bed Before Yesterday
Это тоже, по сути, повседневная жизнь. Так сказать, повседневная жизнь начинающего интеллигента середины 80-х годов ХХ века. Какие книги читал, какие фильмы и спектакли смотрел. Здесь, правда, только книги. Наверное, есть в этом что-то интересное.
И еще. По моему отзыву на "Пожар" Распутина видно, что никаких еще тогда, в августе 1985 года, не чувствовалось "ветров перемен", они чуть позже задули. Но атмосфера уже отчетливо изменилась:
"Звучит гневная отповедь существующему строю жизни, скорбное неприятие и непонимание современной советской нравственности, где смешались понятия добра и зла, где человек, не совершающий явных подлостей, чуть ли не герой и идеал, где красть можно и хотя осуждено законом, не осуждается мнением народным.
Где нет никаких нравственных норм, понятий, никакой религии, кроме денег и водки".
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
3 августа 1985 года
Без старческого маразма
Решил прочесть пьесу некоего Бена Трэверса, известного английского автора фарсов и комедий, написанную им в 90 лет - Bed Before Yesterday.
Ну что ж, старческого маразма не чувствуется, но главная проблема и сюжет в том, как два человека средних лет, ей за 40, ему за 50, наконец изведали счастье супружеской постели, поженившись на склоне лет, и до того не понимая прелестей полового акта.
Тоже довольно смешная пьеса, очень сдержанная по языку (в отличие от разнузданного матерщинника Ортона), довольно мягкая, безобидная, ладно скроенная и низкопробная.
Непроницаемо благодушный тупица
И обратился вновь к Эйкберну, автору куда более значительному и серьезному мастеру невеселых комедий. Прочел сильно грустную пьесу об ограниченном от природы, хотя обаятельном и вроде бы неплохом человеке.
Его жена постепенно сходит с ума, смертельно ссорится с его матерью, а он лишь посмеивается, всех успокаивает, непроницаемо благодушен.
Жена говорит ему: помоги, а он отвечает: напиши мне список того, в чем я могу помочь, что починить, что сделать по хозяйству. И абсолютно не в состоянии понять, что речь идет о духовной, душевной помощи. Такие понятия вне его кругозора. Он предпочитает копаться в гараже, где что-то долго и нудно чинит, доламывает, борется с вещами, с электричеством, с техникой, любимый мотив Эйкберна, выдумывает эффекты к дням рождения друзей и близких, и очень доволен собой.
В финале его жена, вконец потерявшая рассудок, говорит лишь "Да" и "Нет" и сидит на улице, не желая идти в дом (дело происходит зимой), а ее муж, укутав ее тщательно, идет в дом праздновать ее день рождения с друзьями. Такой иронический и грустный конец. Пьеса хорошая, называется Just Between Ourselves. Но в целом и Эйкберн мне прискучил.
Замнем для ясности
За это время прочел еще великолепную повесть Стругацких "Дикие лебеди", это большая литература, философская и глубокая, мысль я хорошо понял, излагать ее не имеет смысла, тут для меня всё ясно.
Нечто хемингуэистое
Еще о Ленце. Ранний Зигфрид Ленц - нечто хемингуэистое, недаром один критик определил его темы "Молодой человек и море". Зло, но точно, особенно повесть "Плавучий маяк". А самые поздние рассказы Ленца в сборнике "Фантазия", "Запах мирабели", почему-то очень скучны, нудны, нравоучительны и малохудожественны.
Оптимально - средний период, зарисовок и диапозитивов, а так это писатель все же средней руки, лишенный в принципе некоего божьего дара.
Сборник "Рассказы писателей ФРГ" оказался крайне серым изданием. Больших талантов, ранее неизвестных, я пока не обнаружил, только двух более-менее неплохих - Дитера Латтмана и Г.Э. Носсака.
Еще блестящий рассказ суховатой, но известной мне Габриэлы Воман "От легкомыслия": как женщина поехала отдохнуть, там в нее влюбился некий художник, она по безволию делала всё, как он хотел, каждый день к нему ходила и согласилась выйти замуж, хотя не испытывала никакой симпатии. Это полбеды: уже на последних страницах мы узнаем, что у нее давно есть муж, которого она любит, в общем, а не сказала о нем художнику так, от легкомыслия. А он, узнав вдруг, покончил с собой. Такой веселый рассказ, несколько гротесковый, но сильный.
А в общем мое представление о послевоенной литературе ФРГ было иным, я разочаровался и весьма низкого о ней мнения. Против английской никуда не годится.
Из действительно талантливых можно назвать лишь Кёппена, но он давно не пишет; Грасса, но и он мелковат стал; Андерша, но он мастер новелл, но не великий писатель; Вальзера, но у него я могу восхищаться по-настоящему лишь одной блестящей повестью "На полном скаку", а остальное так себе. Ленца, но я уже свое мнение о нем написал - занудлив, уныл. Ну а мелких талантов, Рединга, Воман, этих двух - Латтмана и Носсака, но их десяток стоит одной Мюриэл Спарк, так что нечего говорить.
Гневная отповедь существующему строю
У нас есть великий писатель В. Распутин. Свидетельством тому его новая короткая повесть "Пожар".
Название символично, писатель в ужасе от того, что происходит в России - пьянства, бардака, расхищений, а главное: утеряна граница между добром и злом.
Одно поразительное лирическое философское отступление повести я мог бы привести здесь полностью, но выражу основную мысль его. Здесь Распутин поднялся до толстовских нравственных высот.
Звучит гневная отповедь существующему строю жизни, скорбное неприятие и непонимание современной советской нравственности, где смешались понятия добра и зла, где человек, не совершающий явных подлостей, чуть ли не герой и идеал, где красть можно и хотя осуждено законом, не осуждается мнением народным.
Где нет никаких нравственных норм, понятий, никакой религии, кроме денег и водки.
Вся коротенькая повесть - явно притча, а не рассказ о пожаре на деревенском складе при магазине. Всё добро, что пряталось там от людей, сгорает или разворовывается при тушении. И никто не останавливается, не задумывается, кроме некоего главного героя, выражающего мысли самого Распутина.
Страшная повесть, увидевшая свет во многом благодаря новому нынешнему направлению против пьянства, и то хлеб.
6 августа
Полуэдипова меланхолия
Еще прочел в этот период странную пьесу Т.С. Элиота Family Reunion, она написана стихом, свободным размером вроде античного, с великолепным, напряженным ритмом (Элиот - поэт прежде всего).
Об английской семье, над коей тяготеет рок совершенно античного склада, с Эринниями, с хорами. Содержание странно и неинтересно, но некий поэтический отзвук на потерянное поколение, кое представляет мятущийся главный герой Генри, лорд Мончелси.
Очень не без юмора попытки его приземленного семейства излечить его от роковой, полуэдиповой меланхолии обычным путем, причем участвует врач Уорбертон, типичный врач-реалист, но Генри уходит из дома, гонимый Эринниями, неизвестно куда.
Он вроде бы убил свою ненавистную жену, и то же пытался ранее сделать его отец, но удержался и бежал из дому.
Здорово написано, но в высшей степени странно и в конечном счете крайне неестественно, для сцены. Соединения античной формы и современного содержания не вышло. Хотя был спектакль Брука со Скофилдом, но всё это сомнительно.
Сцены из спектаклей по The Family Reunion
Мои дневники
Сцена из спектакля по пьесе Бен Трэверса Bed Before Yesterday
Это тоже, по сути, повседневная жизнь. Так сказать, повседневная жизнь начинающего интеллигента середины 80-х годов ХХ века. Какие книги читал, какие фильмы и спектакли смотрел. Здесь, правда, только книги. Наверное, есть в этом что-то интересное.
И еще. По моему отзыву на "Пожар" Распутина видно, что никаких еще тогда, в августе 1985 года, не чувствовалось "ветров перемен", они чуть позже задули. Но атмосфера уже отчетливо изменилась:
"Звучит гневная отповедь существующему строю жизни, скорбное неприятие и непонимание современной советской нравственности, где смешались понятия добра и зла, где человек, не совершающий явных подлостей, чуть ли не герой и идеал, где красть можно и хотя осуждено законом, не осуждается мнением народным.
Где нет никаких нравственных норм, понятий, никакой религии, кроме денег и водки".
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
3 августа 1985 года
Без старческого маразма
Решил прочесть пьесу некоего Бена Трэверса, известного английского автора фарсов и комедий, написанную им в 90 лет - Bed Before Yesterday.
Ну что ж, старческого маразма не чувствуется, но главная проблема и сюжет в том, как два человека средних лет, ей за 40, ему за 50, наконец изведали счастье супружеской постели, поженившись на склоне лет, и до того не понимая прелестей полового акта.
Тоже довольно смешная пьеса, очень сдержанная по языку (в отличие от разнузданного матерщинника Ортона), довольно мягкая, безобидная, ладно скроенная и низкопробная.
Непроницаемо благодушный тупица
И обратился вновь к Эйкберну, автору куда более значительному и серьезному мастеру невеселых комедий. Прочел сильно грустную пьесу об ограниченном от природы, хотя обаятельном и вроде бы неплохом человеке.
Его жена постепенно сходит с ума, смертельно ссорится с его матерью, а он лишь посмеивается, всех успокаивает, непроницаемо благодушен.
Жена говорит ему: помоги, а он отвечает: напиши мне список того, в чем я могу помочь, что починить, что сделать по хозяйству. И абсолютно не в состоянии понять, что речь идет о духовной, душевной помощи. Такие понятия вне его кругозора. Он предпочитает копаться в гараже, где что-то долго и нудно чинит, доламывает, борется с вещами, с электричеством, с техникой, любимый мотив Эйкберна, выдумывает эффекты к дням рождения друзей и близких, и очень доволен собой.
В финале его жена, вконец потерявшая рассудок, говорит лишь "Да" и "Нет" и сидит на улице, не желая идти в дом (дело происходит зимой), а ее муж, укутав ее тщательно, идет в дом праздновать ее день рождения с друзьями. Такой иронический и грустный конец. Пьеса хорошая, называется Just Between Ourselves. Но в целом и Эйкберн мне прискучил.
Замнем для ясности
За это время прочел еще великолепную повесть Стругацких "Дикие лебеди", это большая литература, философская и глубокая, мысль я хорошо понял, излагать ее не имеет смысла, тут для меня всё ясно.
Нечто хемингуэистое
Еще о Ленце. Ранний Зигфрид Ленц - нечто хемингуэистое, недаром один критик определил его темы "Молодой человек и море". Зло, но точно, особенно повесть "Плавучий маяк". А самые поздние рассказы Ленца в сборнике "Фантазия", "Запах мирабели", почему-то очень скучны, нудны, нравоучительны и малохудожественны.
Оптимально - средний период, зарисовок и диапозитивов, а так это писатель все же средней руки, лишенный в принципе некоего божьего дара.
Сборник "Рассказы писателей ФРГ" оказался крайне серым изданием. Больших талантов, ранее неизвестных, я пока не обнаружил, только двух более-менее неплохих - Дитера Латтмана и Г.Э. Носсака.
Еще блестящий рассказ суховатой, но известной мне Габриэлы Воман "От легкомыслия": как женщина поехала отдохнуть, там в нее влюбился некий художник, она по безволию делала всё, как он хотел, каждый день к нему ходила и согласилась выйти замуж, хотя не испытывала никакой симпатии. Это полбеды: уже на последних страницах мы узнаем, что у нее давно есть муж, которого она любит, в общем, а не сказала о нем художнику так, от легкомыслия. А он, узнав вдруг, покончил с собой. Такой веселый рассказ, несколько гротесковый, но сильный.
А в общем мое представление о послевоенной литературе ФРГ было иным, я разочаровался и весьма низкого о ней мнения. Против английской никуда не годится.
Из действительно талантливых можно назвать лишь Кёппена, но он давно не пишет; Грасса, но и он мелковат стал; Андерша, но он мастер новелл, но не великий писатель; Вальзера, но у него я могу восхищаться по-настоящему лишь одной блестящей повестью "На полном скаку", а остальное так себе. Ленца, но я уже свое мнение о нем написал - занудлив, уныл. Ну а мелких талантов, Рединга, Воман, этих двух - Латтмана и Носсака, но их десяток стоит одной Мюриэл Спарк, так что нечего говорить.
Гневная отповедь существующему строю
У нас есть великий писатель В. Распутин. Свидетельством тому его новая короткая повесть "Пожар".
Название символично, писатель в ужасе от того, что происходит в России - пьянства, бардака, расхищений, а главное: утеряна граница между добром и злом.
Одно поразительное лирическое философское отступление повести я мог бы привести здесь полностью, но выражу основную мысль его. Здесь Распутин поднялся до толстовских нравственных высот.
Звучит гневная отповедь существующему строю жизни, скорбное неприятие и непонимание современной советской нравственности, где смешались понятия добра и зла, где человек, не совершающий явных подлостей, чуть ли не герой и идеал, где красть можно и хотя осуждено законом, не осуждается мнением народным.
Где нет никаких нравственных норм, понятий, никакой религии, кроме денег и водки.
Вся коротенькая повесть - явно притча, а не рассказ о пожаре на деревенском складе при магазине. Всё добро, что пряталось там от людей, сгорает или разворовывается при тушении. И никто не останавливается, не задумывается, кроме некоего главного героя, выражающего мысли самого Распутина.
Страшная повесть, увидевшая свет во многом благодаря новому нынешнему направлению против пьянства, и то хлеб.
6 августа
Полуэдипова меланхолия
Еще прочел в этот период странную пьесу Т.С. Элиота Family Reunion, она написана стихом, свободным размером вроде античного, с великолепным, напряженным ритмом (Элиот - поэт прежде всего).
Об английской семье, над коей тяготеет рок совершенно античного склада, с Эринниями, с хорами. Содержание странно и неинтересно, но некий поэтический отзвук на потерянное поколение, кое представляет мятущийся главный герой Генри, лорд Мончелси.
Очень не без юмора попытки его приземленного семейства излечить его от роковой, полуэдиповой меланхолии обычным путем, причем участвует врач Уорбертон, типичный врач-реалист, но Генри уходит из дома, гонимый Эринниями, неизвестно куда.
Он вроде бы убил свою ненавистную жену, и то же пытался ранее сделать его отец, но удержался и бежал из дому.
Здорово написано, но в высшей степени странно и в конечном счете крайне неестественно, для сцены. Соединения античной формы и современного содержания не вышло. Хотя был спектакль Брука со Скофилдом, но всё это сомнительно.
Сцены из спектаклей по The Family Reunion
Мои дневники