Перелистывая на днях
трилогию Бруштейн, купленную для мамы в бумажном виде, обнаружил два интересных момента.
1. В самом начале "Весны" есть небольшой эпизод с участием татарина Шарафутдинова, денщика военврача Рогова:
В последнее время Шарафут пристрастился к песням. В соседней квартире, у офицера Блажевича, недавно появился новый денщик. И
(
Read more... )
Comments 59
Reply
Непосредственно отразилось в тексте книги и найденное в архиве «Дело о запрещении принудительного посещения в учебных заведениях учениками-иноверцами православных богослужений» (1897).... «Переписка с учебными заведениями Виленского учебного округа по поводу напечатанного в No 151 газеты “Гражданин” за 1888 год сообщения из города Вильны об исключении ученика за разговор на польском языке» позволяет прокомментировать разговор Саши с Олесей Мартышевской и Лаурентиной Микошей...По всей вероятности, настоящая фамилия Мани Фейгель - Фейгина
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Вот характерный пример:
Крепкий румяный русский год катился по календарю, с крашеными яйцами, елками, стальными финляндскими коньками, декабрем, вейками и дачей. А тут же путался призрак - новый год в сентябре и невеселые странные праздники, терзавшие слух дикими именами: Рош-Гашана и Иом-Кипур.
Семья тоже достаточно обрусевшая, и тем не менее, елка однозначно воспринимается как "русское", не наше.
Reply
Начёт единственного упоминания можно придумать много версий. Например, так уж ли много есть книг, в которых настолько существенно упоминание ёлки, если она на самом деле была?
И ещё: думаю, что именно в Вильне, многонациональном городе, к тому же находящемся между СПб и Европой, ёлка у еврея-интеллигента намного вероятнее, чем во многих других местах.
Reply
Мне кажется, что в России и до революции ёлка больше ассоциировалась с новым годом, еще с петровских времен. И семья, пытавшаяся быть современной, вполне могла ее тоже ставить.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment